Это навсегда - 1

В начале февраля, когда стало видно, что Янукович — полная тряпка и не выдерживает прессинга со стороны Штатов и Европы, мы подали объявление о продаже квартиры. Тогда и понадобилось купить новый унитаз, поскольку у старого откололся кусок 'юбки' на внутренней поверхности.

Унитаз так и не купили: в жизни не обращал внимания, под каким углом сделан слив в канализацию на установленном в нашей квартире! Но модель присмотрели, отложив покупку назавтра.

Интернет бурлил описанием боёв под Радой. Как я и подозревал, от грузовиков и бутылок с зажигательной смесью загорелись помещения на первых-вторых этажах жилых домов на Садовой и Шелковичной, а также были возгорания в помещениях комитетов. Из хороших новостей — майдауны таки сожгли офис мрази Балашова, надеявшегося, что гигантские евроинтеграционные транспаранты и поддержка майдана деньгами защитят его от погрома.

Почитав новости, настоял, чтобы жена всё же набрала мне свою начальницу.

— Вот и разговаривай с ней сам, если тебе нужно!

Но таки соединила с 40-летней 'хозяйки жизни', пару часов назад требовавшей, чтобы её подчинённые прорывались на работу, несмотря на угрозу попасть в морг или больницу.

— Ведь я же прошла! — возмущалась она утром.

Ну да, прошла. В половине девятого, когда вокруг Рады ещё не было этой толпы варваров. Теперь же, когда горели нижние этажи соседнего здания парламентских комитетов, а с улицы доносилась пальба, с неё слетел весь апломб. Несмотря на это, пришлось долго втолковывать ей, почему нельзя оставаться на верхних этажах.

— Вы при пожаре либо задохнётесь от дыма горящего пластика, либо заживо сгорите, поскольку лифты немедленно отключатся. А аварийная лестница превратится в дымовую трубу, по которой будет нестись вниз обезумевшая толпа, топча всех упавших от отравления ядовитым дымом.

— Что же нам делать?

Она действительно растерялась. Я не зря матерился из-за того, что инспектор по охране труда аппарата Рады не работает, а членом груши околачивает! Пришлось самому терпеливо объяснять, что нужно вывести всех сотрудников комитета на улицу, через какие выходы это сделать безопаснее. Рассказал, какими путями уходить из правительственного квартала, если штурм возобновится.

Реакция убила:

— А если нас накажут за то, что мы ушли с рабочего места во время рабочего дня?

Еле хватило терпения, чтобы не наорать на эту идиотку, но сдержался!

— Вы же знаете, что все депутаты уже разбежались.

— Ну, да... Я тогда сейчас людей соберу, и мы пойдём...

И только через полчаса после этого у кого-то из почти поголовно разбежавшегося руководства аппарата Верховной Рады хватило мозгов объявить всеобщую эвакуацию сотрудников парламента...

Твари! Людей, более 60% из которых женщины, у многих из них маленькие дети, три часа держали в помещениях, которые всё это время пытались поджечь майдаунные ублюдки. Чего многим из этих женщин стоил такой стресс, могу лишь представить. Только на этаже, где работала жена, после первой попытки 'представителей европейской нации' поджечь грузовики на Садовой, некоторых женщин регулярно приходилось отпаивать валерьянкой: они просто по-женски, по-человечески боялись ходить сквозь толпу этих обнаглевших козлов, терпеть пошлые шуточки и приставания грязных уродов, боялись больше не увидеть своих детей, боялись за судьбу своих малышей, оставшихся без присмотра.

Страх за детей был отнюдь не иррациональным: ещё в декабре майданная толпа ворвалась в детский сад, где находился ребёнок одной из коллег жены, чтобы разломать детский городок: 'революционерам' нужно было строить очередную баррикаду, а со стоящими у них на пути они не церемонились!

После обеда стали поступать хорошие новости. Спецназ разогнал беснующуюся толпу на Грушевского. 'Революционеров' гнали до станции метро 'Арсенальная', отлавливали во дворах, перехватывали на платформах метро. Не вынеся зрелища множества убитых и раненых майдаунными стрелками товарищей, садистски забитых камнями и дубинками упавших милиционеров, спецназ самовольно перешёл в наступление и очистил от зверья Институтскую до Майдана. Пацаны, которых соплежуй Янукович два месяца держал в качестве мяса для тренировки навыков фашиствующих боевиков, просто не выдержали и пошли месить всё, что шевелится. Очистили Европейскую площадь под стадионом 'Динамо', где стояли наши 'подшефные' из севастопольского 'Беркута', севастопольских ВВ и феодосийского 'Тигра', заняли 'Украинский дом', захватили часть Майдана.

Жутко было смотреть на горящий Дом Профсоюзов, как и в 2004 году, захваченный майданщиками, сразу же после установок палаточного лагеря. Эфир тут же заполнили провокации: майдауны орали, что это милиция специально подожгла его, чтобы убить побольше 'европейцев', наши доказывали, что это сделали правосеки, чтобы замести следы своих преступлений.

Врали все. Правду нам рассказали на следующий день ребята из севастопольских внутренних войск. Когда они оттесняли боевиков вдоль Дома Профсоюзов к Майдану, сверху, из окон здания, на них посыпался целый град бутылок с зажигательной смесью. То, что в Доме Профсоюзов находился склад оружия и мастерская по изготовлению 'коктейлей', не было секретом ни для кого. Но 'бутылкометатели' не учли того, что накануне майданных событий на уровне второго этажа при ремонте здания Дома Профсоюзов была натянута металлическая сетка, чтобы защитить прохожих на тротуаре от возможного падения инструмента и фрагментов конструкций. Несколько (а может, и несколько десятков) бутылок попало на эти сетки. Разумеется, брызги горящей бензиново-масляной смеси полетели в разные стороны. В том числе — на пластиковые окна, в открытые оконные проёмы и выбитые рамы. Поскольку некоторые помещения были заперты, начавшийся пожар сразу не заметили, огонь успел распространиться на коридоры и пошёл вверх. Сколько сотен человек при этом погибло, не известно никому, так как многих раненых, принесённых с улицы, укладывали просто на полу в коридорах. Здесь же находилась одна из импровизированных тюрем с пыточной камерой, куда волокли пойманных милиционеров и противников госпереворота. А многие находившиеся на верхних этажах (именно об этом я утром предупреждал сотрудниц Рады) просто оказались в огненно-дымовой ловушке.

Милиция заняла часть Майдана и встала. А западные послы снова осаждали Януковича, требуя не применять силу против преступников, убивших только во время штурма Рады около двух десятков милиционеров.

Новая Земля, Порто-Франко, 24.05.30, вторник, 11:30

С Гиви, уже два месяца занимающим должность начальника оперативного отдела ЧВК 'С.Прокофьев', по сути — заместителя директора, разбирались около часа. В мае 2014 мы с ним не пересеклись, поскольку успели покрутиться только в родных местах Ларисы — Станице Луганской, Нижней Ольховой, самом Луганске, да разок съездили в Горловку. Но общие знакомые нашлись и в Донецке, и в Луганске. А Тунгус рассказал, чем мы Ларисой занимались в Киеве, и какую именно информацию я принёс сегодня в офис 'Прокофьева'. И Максим Тохаридзе, как на Новой Земле теперь звали легендарного комбата, успокоился.

— А что делать? У нас и там, на Донбассе, были перевёртыши, и здесь стукачей уже ловили. А тут такое совпадение: вы появляетесь в офисе, и на него нападают.

— Да не вопрос: пусть ваши люди разыщут эту арабо-японскую парочку, которую мы сюда привезли, и расспросят Латыпова в 'Арарате', при каких обстоятельствах он меня здесь высадил.

— Да бросьте! Верю я вам, верю! После того, что Тунгус рассказал, ясно всё с вами. А этот человек, с которым вы переходили сюда, что собой представляет?

— Тоже совершенно случайный. Его подставила бывшая любовница, на которую у него часть бизнеса была записана. Всю жизнь прожил на Урале, башкир, никакого отношения к нашим украинским разборкам не имеет. И даже толком не знает, кто такие мы с женой.

К 'Арарату' меня подбросил Тунгус на своём потрёпанном трёхдверном 'Джип-Рэнглер'.

— Почём покупал?

— Да ни почём. Отжал у латиносов во время одной из командировок. Прежний хозяин неосторожно обращался с моим ножом, вот я и стал наследником... — засмеялся он.

— А здесь такое возможно? Насколько понимаю, номера здесь единые, и по базе данных быстро пробиваются.

— Здесь и другое правило действует: завалил бандита — всё его имущество переходит тебе. Главное — зафиксировать, что это именно бандит и в тот момент, когда ты его замочил, он нападал на тебя или кого-нибудь ещё. Да ещё и штуку экю Орден выплатит в качестве премии.

— Да ведь задолбаешься в судах разбираться!

— Здесь всё просто: есть свидетели нападения или бесспорные доказательства его, тебе любой патрульный или местный шериф документы сразу же подпишет, а с ними уже идёшь в контору и банк Ордена, где тебе деньги выплачивают и машину на тебя переписывают. Всё, беги. И завтра утром заходи к нам, дело к тебе будет.

Юлдаш встретил меня вопросом.

— Ты куда пропал? Там, где я тебя оставил, через полчаса стрельба была, пожар какой-то. Ты-то в эту заваруху не попал?

— Да нет. Встретился со старым знакомым, посидели, кофейку попили. Ну, языками и зацепились...

— Поосторожнее будь здесь по вечерам. Тут, говорят, и бандитов немало. Надо будет пистолет себе купить, когда фирму зарегистрирую!

— Так и я про то же тебе говорю!

— Ничего! Нам бы только неделю здесь продержаться. А там и моё бабло подойдёт.

— Вместе с Алёной?

Юлдаш кровожадно ухмыльнулся.

— Надеюсь!

Поутру вокруг офиса ЧВК 'С.Прокофьев' крутилась небольшая толпа строителей. Одни вставляли выбитые окна, другие закрашивали пятна копоти, третьи приколачивали объёмные 'чехлы' из мелкой металлической сетки на окна, четвёртые монтировали раздвижные ворота на въезде в ещё вчера открытый дворик. Охранник с пистолетом-пулемётом проверил мой айди и отказался пропускать во двор.

— Не могу пропустить, запрещено.

Я потребовал, чтобы он связался с Виталием, но охранник был непреклонен. И лишь спустя пару минут разговора пьяного с собакой, когда я уже отчаялся, он негромко произнёс:

— Мне приказали передать, чтобы вы ждали Тунгуса в кафе 'Бристоль' на Главной улице. Это всего в трёх кварталах отсюда.

— А сразу нельзя было сказать?

— Нельзя. Нужно было создать вид, если кто-то за нами наблюдает, что вам здесь дали полный отлуп.

Я, злой на этих конспираторов, плюнул в сердцах под ноги и потопал в сторону Мэйн-стрит.

Тунгус объявился в 'Бристоле', чем-то действительно напоминающем знаменитый ялтинский кабак, минут через пятнадцать после меня.

— Выяснили мы, что караван, про который ты говорил, въехал в город не через южный, а через северный блокпост. 'Хероев' разместили в румынском публичном доме, а сегодня они занимаются продажей награбленного местным скупщикам краденного. Тоже то ли румынам, то ли цыганам: хрен их различишь! Машины уже перекрасили, чтобы скрыть отличительный знак ВСУ — две белые полосы, теперь эти машины будут бегать с саванным камуфляжем. И их УАЗ по базе номеров пробили...

Тунгус замолчал, то ли подбирая слова, то ли решаясь, можно ли мне открыть эту информацию.

— В общем, интересную ты нам информацию подкинул. Мы тут с Гиви перетёрли и пришли к выводу, что неплохо было бы вообще постоянного информатора посадить на Базе 'Россия', чтобы у нас была вся информация о том, кто, когда, в каком количестве, на какой технике и с каким оружием к ним прибывает. Можешь Лору попросить, чтобы она этим занялась, пока там торчит?

— Да хоть сейчас! — вынул я из кармана мобильник.

— Не надо! — остановил меня Тунгус. — Либо вечером и намёками, либо когда сам приедешь на Базу. В офис больше не приходи. Его, скорее всего, плотно пасут, а нам не надо, чтобы тебя связывали с деятельностью ЧВК. Занимайся своими делами, мотайся со своим эвакуаторщиком на Базу, но к нам не суйся, мы сами на тебя выйдем завтра или послезавтра. Если найдётся кто-то, кто заведёт разговор о 'Прокофьеве', даже якобы случайно, запоминай его и матери нас, на чём свет стоит. Мол, Головко козёл, старых киевских друзей бросил, знаться с ними не хочет, и все там такие же гандоны.

Виталий допил своё пиво и сокрушённо развёл руками.

— Вот так и живём, Серёга! Посиди минут пять после моего ухода с кислой рожей, а потом тоже иди. Сдачу у официанта заберёшь, это оплата вам с Ларисой за ценную информацию.

— Я что, за деньги работаю? — возмутился я.

— Мы за деньги работаем с людьми, мы! — отрезал Тунгус, вложил двухсотку в папочку со счётом, встал, с сочувственным видом похлопал меня по плечу и решительно двинулся на улицу к своему 'Рэнглеру'.

С Латыповым мы столкнулись в районе Овальной площади, куда он ходил оформлять документы на регистрацию фирмы. Юлдаш был в шоке:

— Бляха, мне всё сделали за пятнадцать минут! Дали книжечку с инструкцией о том, как платить налоги, я полистал её. Серёга, почему я не родился здесь?! Знал бы, что такое возможно, давно бы уж хрен забил на Миасс и сюда перебрался! У меня бухгалтерша неделю каждый квартал носилась по налоговым и всевозможным фондам, чтобы отчёты сдать. А здесь — всё в одном месте! Подал один документ, который можно за полчаса подготовить, и живи спокойно!

— Слушай, пойдём лучше присядем. Задолбался я по городу пешком бегать!

— А чего ты-то носишься?

— Жена попросила лекарств ей в аптеках посмотреть. Удивительно: у них здесь на входе таблички, на каких языках разговаривают в их заведении. Не обращал внимания?

— Ты бы поосторожнее был со всякими заведениями! — посерьёзнел Юлдаш.

— А что такое?

— Да у меня уже был сегодня разговор по поводу тебя и местных заведений. Популярными, блин становимся, узнают нас. Не успел разговориться, как мне заявляют: 'А, это же вы на эвакуаторе машины с Баз приёма переселенцев возите! Только с напарником вам не очень повезло. Его тут видели в одной очень неприятной организации. Он что, как-то связан с ней?' И называют контору, возле которой я тебя вчера высадил.

Значит, решили с этой стороны зайти?

— А кто спрашивал-то?

Киев, октябрь 2006 года

Моя статья 'Избиение младенцев', в которой я проанализировал промахи Партии регионов, допущенные в ходе информационного сопровождения борьбы за создание коалиции, 'выстрелила' в конце октября 2006 года. Больше двух месяцев понадобилось, чтобы её содержание дошло до руководства партии, и оно дало распоряжение разыскать умника, повозившего их носом по столу за ошибки.

Нашли меня, как ни удивительно, через православных. В один из осенних дней мне позвонил журналист ежедневной аналитической газеты '2000' Дмитрий Скворцов и попросил подъехать в редакцию. С Димой на тот момент мы были едва знакомы: вместе покурили на крыльце газеты, куда я приходил получить гонорар за статью, резко изменившую украинскую внешнюю политику. Но о ней я расскажу как-нибудь в другой раз.

Как и обещал Дмитрий, он познакомил меня с очень интересным человеком — сестрой епископа, возглавлявшего одну из западноукраинских епархий. Помимо исполнения обязанностей помощника и пресс-секретаря брата, Любовь, к тому же, обладала прекрасными аналитическими способностями и была в курсе всех скрытых от глаз стороннего наблюдателя подводных течений украинского канонического православия. Её же брат слыл одним из самых непримиримых противников церковного раскола и насаждавшейся Виктором Ющенко идеи создания 'единой украинской поместной церкви'.