Это навсегда - 1

Слова вызвали переполох! Как тележурналисты, так и 'оппозиционеры' кинулись звонить на Майдан, туда помчалась какая-то съёмочная группа, но на центральной площади Киева всё оказалось спокойно. Зато соратники Богословской по 'борьбе с кровавой тиранией Януковича' яростно набросились на неё за сказанную неправду. И лишь теперь, спустя прошедшее время, стало ясно, почему они принялись так клевать её: 'Ирма Германовна', как злые языки называли экспансивную даму после выхода сатирического телесериала 'Неприкасаемые', чуть не 'спалила' спланированную заранее провокацию.

Прошло всего несколько часов (Богословская всего два часа не дождалась того момента, когда на Майдане начали разворачиваться события), и всё тот же провокатор Мустафа Найем выложил в 'Ютюбе' ролик с разгоном остатков протестующих с Площади Независимости. А наутро половина Украины 'встало на уши' из-за 'звирячьго побыття' 'детей' при очистке Майдана от провокаторов.

Днём позже кто-то из журналистов выложил съёмку событий, предшествующих этому разгону. На Майдане на тот момент действительно оставалось десяток-другой студентов Киево-Могилянки. Все остальные, присутствовавшие там, были боевиками неонацистских группировок. И вскоре после прозвучавших в прямом эфире слов Богословская они начали забрасывать милиционеров, дежуривших по периметру Майдана, камнями, палками, металлическими и стеклянными банками с консервацией, горящими головнями от костров, возле которых они грелись. Даже пытались таранить милицейскую цепь тлеющим бревном.

Эти провокации, целью которых было вызвать ответные действия милиционеров, продолжались более двух часов. И лишь по прошествии этого времени кто-то (впоследствии стало известно, что к принятию решения приложил руку глава Администрации президента Сергей Лёвочкин, которого за это 'почему-то' никак не преследовала нынешняя власть) дал команду на разгон провокаторов. Найем и прочие грантоеды немедленно вбросили тезис о том, что в ходе разгона были побиты 'дети', став авторами мема 'они же дети'. Хотя самому младшему из пострадавших двух десятков 'онижедетей', за два предыдущих часа покалечивших немало правоохранителей, было двадцать семь лет.

Остатки разбежавшихся провокаторов укрылись в Михайловском соборе раскольнического 'Киевского патриархата', обнесённом кирпичной стеной. Туда же весь следующий день стягивались 'лидеры оппозиции' и боевики, прибывающие в столицу с Западной Украины.

Вечером 30 июня мы встречались с Антоном Блюменвейном, одним из первых анархистов современной Украины, успевшем 'погреть шконку' за свои политические дела ещё в далёкие 1990-е. Антон жил на две страны, примерно по полгода трудясь в США и тратя заработанные деньги на Украине. Прекрасно посидев в нашем любимом ресторанчике 'Камышовый кот', расположенном на берегу Днепра в Гидропарке прямо напротив Лавры, вызвались подбросить его до метро, чтобы он мог спокойно уехать к себе в Борщаговку. А поскольку разговор шёл, в том числе, о вчерашних ночных событиях на Майдане, решили проскочить мимо центральной площади и 'подбросить' Блюменвейна куда-нибудь в район метро 'Университет'.

Майдан действительно был пуст. Зато от него вверх по улице Михайловской по тротуарам сновали толпы людей. Несмотря на поздний час, улица была заполонена сигналящими друг другу машинами, из окон которых торчали синежёлтые и красночёрные флаги. Примерно половина этих машин с номерами Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской областей, значительно меньше — с номерами Киева и Киевской области.

На пешеходном переходе, которым заканчивается Михайловская улица и начинается Михайловская площадь, уткнулись в нескончаемый поток 'революционеров', идущих в Михайловский собор и из него. Руководил пропуском пешеходов какой-то хрен в вязанной девчоночьей шапке с длинными-длинными 'ушами', опускающимися почти до пояса. В таких обычно по Киеву бегали либо хипстеры, либо... гм... лица с нетрадиционной сексуальной ориентацией. А с началом событий на Майдане — ещё и 'десятнитки' Майдана.

Я потихоньку двигался вперёд, чтобы протиснуться между пешеходами, как мне в окно машины принялся стучать этот, то ли хипстер, то ли...

— Куда вы едете? — принялся он вычитывать меня, когда я приоткрыл окошко. — Вы что, не видите, что здесь люди ходят?

И тут у меня снесло крышу.

— Это — люди? Ублюдков, понаехавших в Киев, вижу. Людей — не вижу. Зае*ли, фашисты долбанные! Валите в свои Карпаты!

Лору с трудом удалось удержать в машине: от ненависти у неё перекосило лицо, а эпитеты, отпущенные ею 'хипстеру', составили бы честь любому боцману.

'Хипстер' опешил, а я закрыл окно, давая понять, что разговор окончен. Тем более, в непрерывном потоке пешеходов образовался просвет, и можно было проскочить злосчастный переход. Оцепенение его длилось всего секунду, и с перекошенным от злости лицом 'мирный протестующий' треснул кулаком в уже закрытое окошко. Уже отъехав несколько метров и глянув в зеркало заднего вида, я рассмотрел грозящего нам вслед 'хипстера' и очень напряжённо сидящего на заднем сиденье Антона.

— Я думала, опять мне придётся в больницу отправляться! — засмеялась Лариса, когда мы остановились неподалёку от входа в метро. — Если бы они полезли машину бить, я бы в ней сидеть не осталась, а вылезла бы им морды чистить!

Через несколько месяцев семья Блюменвейна распалась на почве отношения к госперевороту. Некоторое время он возил куманитарную помощь в Донбасс, после начала преследования со стороны СБУ несколько месяцев жил в Питере, а потом снова уехал в США. Там женился на племяннице одного из видных американских идеологов-'неоконов', на средства которого открыл фонд, пытающий 'примирить' противников и сторонников нынешнего режима. А поскольку точка сидения определяет точку зрения, сильно трансформировались и его взгляды на нынешние события на Украине.

Новая Земля, База приёма переселенцев 'Россия', 20.05.30, пятница, 23:15

На удивление, в 'базовской' медсанчасти нашлось и сложное лабораторное оборудование, и аппарат УЗИ, и установка МРТ.

Ларису уже давно привели в чувство, и теперь она лежала под капельницей. А уже знакомый мне доктор-белорус пояснил, что это таки реакция на прививку. Плюс серьёзные изменения в гормональной системе.

— Она у вас пила гормональные препараты?

— Да, после Чернобыля и загранкомандировок у неё были серьёзные проблемы с гормонами.

— Чернобыль?

— Да, она жила в Киеве, и ей было то ли 12, то ли 13 лет, когда случилась авария. Извините, я перевозбуждён, не могу точно посчитать...

— Ничего страшного, что не можете. Это не так уж и важно, какой тогда у неё был точный возраст. И особенно волноваться тоже не надо. У вашей жены резко изменился гормональный фон, поэтому ей и стало плохо. Видимо, сказалось какое-то сочетание факторов: излучение при Переходе, принимаемые препараты, барбитураты, использованные нами средства детоксикации. Возможно, сработали и какие-то факторы внешней среды: состав воздуха, воды, еды, напитков. Придётся ей на несколько дней остаться на Базе, чтобы мы могли наблюдать за изменениями её гормонального фона.

— А как быть с трёхдневным ограничением времени нашего пребывания на Базе?

— Мы решим этот вопрос. И с оплатой снимаемого вами номера в гостинице. Лечение в санитарной части Базы тоже производится за счёт Ордена.

Спасибо Ордену хотя бы за это...

Нас с Тунгусом пропустили к Ларисе в палату, где её оставили на ночь, пообещав утром выпустить, если всё будет в порядке. Единственной её просьбой было оставить ей сигареты.

— Кстати, а как у вас здесь с куревом? — поинтересовался я у Виталия, когда мы вернулись в кафе.

— Да не хуже, чем на Старой Земле. Я сам не курю, а курящие говорят, что здесь растёт вполне приличный табак. Количество марок сигарет, конечно, намного меньше, но зато их делают из натурального табачного листа, а не из химической херни, как ТАМ. Но лучше было бы, если бы вы бросили эту гадость. Если ты не возражаешь, я поцйду. Надо взять номер у Арама и вздремнуть часов пять: мой человек прибывает сегодня под утро, и мне его потом в Порто-Франко везти. Утром встретимся!

Виталий уже собрался идти, но остановился и принялся рыться в одном из карманов своей разгрузки.

— Это тебе, — протянул он два блистера с таблетками.

Потом принялся объяснять, что это такое.

— Вот эти капсулы пить раз в два дня. В них вытяжка из какой-то железы местной ящерицы. Резко ускоряет обмен веществ, за счёт чего происходит быстрая регенерация повреждённых тканей. Я благодаря этим таблеткам все свои раны за две недели залечил. Вот, носил на всякий случай, но тебе они сейчас не только для твоего позвоночника нужны. Тебе, бляха, пузо твоё согнать надо срочно! Иначе сдохнешь здесь быстро. А эти 'колёса' подавляют чувство голода, — указал он на крупные, сантиметра два в диаметре, таблетки, явно спрессованные из чего-то растительного. — Иногда во время заданий складывается ситуация, когда негде жратву добыть, поэтому приходится их сосать. Просто рассасываешь, и три дня — ни малейшего позыва что-нибудь схарчить. Это тебе для компенсации дикого жора, который нападает, когда регенерация ускоряется. В общем, жри оба препарата и худей! А то, блин, превратился в бегемота!

— Слушай, судя по тому, что ты рассказал, это дорогие препараты...

— Дорогие. И самое главное — просто так не достанешь. Но я их не покупаю, поэтому пользуйся, пока есть возможность. Всё, до утра! И это... не пугайся, когда будешь на горшок ходить...

Выдав Тунгусу ключи от гостиничного номера, к столику тут же подлетел Арам.

— Как там у Ларисы дела?

— Утром обещали выпустить, но несколько дней ей придётся пожить на Базе, чтобы эскулапы могли проконтролировать её состояние. За наш номер после трёх обязательных суток Орден обещал расплатиться.

— Я понял. За ужин тоже сегодня платить не надо: Виталий уже заплатил.

Украина, Киев, Пуща-Водица, октябрь 2006 года

2006 год был для меня годом открытий. Попав на Украину, я с головой окунулся в бурную киевскую политическую жизнь, каждый день узнавая что-то новое в сложном переплетении политических сил страны. Если 'коалициада', как называли в народе противостояние во время попыток сформировать правящую коалицию в парламенте, я разобрался с тем, что представляют собой парламентские партии и примкнувшие к ним неонацистские группировки, то пророссийские организации всё ещё оставались для меня неведомым сегментом политической жизни. Исключение — Прогрессивная социалистическая партия Украины с её бессменным лидером Натальей Витренко.

После нашего отдыха в Ялте я включился в подготовку к противодействию нацистскому маршу, проводимому 14 октября. И даже пытался быть посредником между коммунистами и 'прогрессивными социалистами', поскольку 'был вхож' и в штаб-квартиру ПСПУ, и в горком КПУ. Но уже тогда к определению Витренко, которое она обожала, 'самый пророссийский политик Украины' я относился с огромной иронией. В том числе — из-за тесных контактов пресс-секретаря Витренко Оксаны Шкоды с нацистами. Причём, Шкода этих контактов и не скрывала.

Пожалуй, именно с подготовки к 14 октября началось моё знакомство с лидерами Русской общины Украины Константином Шуровым и 'ЗУБРа' Еленой Мазур. На тот момент эти две яркие личности были в ссоре демонстративно 'не замечали' друг друга, когда оказывались в одном месте. Тем не менее, мне удалось установить дружеские отношения сначала с Константином Викторовичем, а потом мы с Ларисой близко подружились и с Еленой Анатольевной.

Приглашение руководителя Союза православных граждан Украины Валерия Каурова приехать на собрание организаций русских соотечественников мы с Лорой приняли. Но не поняли, почему Шуров и Мазур, с которыми мы попытались договориться о встрече на мероприятии, наотрез отказались появляться на этом собрании.

Октябрьским вечером мы подъехали в Пущу-Водицу, где в актовом зале одного из санаториев и проходило собрание.

Людей было довольно много, человек двести. И почти никого знакомых. На трибуну выходили казаки, учёные, деятели искусства местечкового уровня. Но суть выступлений практически каждого сводилось к тезисам:

1. Мы сделали просто невероятно великое дело! Провели молебен, вывесили плакаты, устроили концерт народной самодеятельности, развесили листовки с требованием придания русскому языку статуса второго государственного (нужное подчеркнуть).

2. Мы — единственные, кто хоть что-то делает, а все остальные лишь изображают бурную деятельность.

3. Добрые дяденьки из Москвы, дайте денег! Но только нам, а не кому-то ещё!

Всё это обливание друг друга грязью и выпрашивание подачек выглядело настолько неприятно, что у Ларисы полностью пропало желание вступать 'СтопОранжем' в сию организацию. Послушав около получаса эту грызню, мы поймали Каурова и отправились на улицу, где можно было не только обсудить совместные дела, но и покурить. После Каурова была ещё пара знакомых. И к тому моменту, когда 'прения' закончились, мы просто уехали.

В июне 2007 года произошло объединение пророссийских организаций в единую систему, названную Координационным советом российских соотечественников Украины. Во главе КСОРСа встал народный депутат от Партии регионов Вадим Колесниченко. С российской стороны КСОРС курировал депутат Константин Затулин, директор Института стран СНГ.

Такие назначения вселяли надежды на то, что работа по защите прав русского и русскоязычного населения Украины действительно наладится. Однако можно вывезти девушку с Украины, но невозможно вывести Украину из девушки! Первым делом, вступив в КСОРС, руководители всех этих многочисленных пророссийских организаций... перессорились из-за очень ограниченного бюджета, выделяемого на деятельность в рамках Совета. А чтобы не допустить к 'кормушке' 'лишних', приняли решение о том, что финансирование должно выделяться исключительно организациям, зарегистрированным в КСОРС до определённого срока. Невзирая на то, есть ли у них регистрация в украинском Минюсте. Главное — чтобы эта организация была включена в реестр Совета.

Средства, выделявшиеся Россией на все эти организации, не шли ни в какое сравнение с тем, что 'вбухивали' в нацистов США. РФ тратила даже не на порядок, а на несколько порядков меньше денег. Если какой-то из организаций перепадало в год несколько тысяч гривен, это было счастьем для её руководителя! Средств этих не хватало ни на какую серьёзную акцию. Ну, к примеру: изготовление одного флага стоило 200 гривен, транспаранта-растяжки — 400 гривен. Автобус для подвозки людей на мероприятие — от 500 до нескольких тысяч гривен.

Если честно, то львиная доля выделяемых КСОРС денег шла вовсе не на проведение мероприятий, а на содержание руководства внесённой в реестр организации, обычно нигде не работающего и не имеющего никаких иных источников доходов. Таких все откровенно называли 'профессиональными русскими'.

Нет, никто из 'профессиональных русских' не озолотился. Да, они мухлевали с использованием выделенных денег. Да, число городских 'пророссийских' организаций, порой, равнялось численности пророссийских активистов в том или ином городе, поскольку никто не запрещал одному и тому же человеку состоять сразу в нескольких организациях. И так — 'по кругу': у десятка активистов десяток организаций, в одной из которых он является руководителем, а во всех остальных — обычным членом организации. Ну, если, конечно, кто-нибудь с кем-нибудь не конфликтовал.