Мир Лернера Или Земля-2

— О! Там, рядом конюшня, в ней можно договориться за место, — парень был доволен, чуть ли не прыгал от радости. Видно, своих лошадей нет, а чужих выезжали редко.

— Вот этим и займешься.

* * *

Эту однокомнатную квартиру — 'студио', в том же трехэтажном доме Марта сняла вместе с мебелью, за собственные деньги с самого начала, на следующий день после нашей встречи. Спальный микрорайон был аккуратным и чистым. Выложенные плиткой тротуары и асфальтированные улицы регулярно расчищались от снега и подметались, а центральные аллеи были засыпаны огромными снежными сугробами, из-под которых торчали ветви множества деревьев и декоративного кустарника. В-общем, неплохое место.

Сама по себе планировка, типа 'студио', мне никогда не нравилась, привык, что кухня, комнаты и спальни, — должны быть отдельно. Но ничего, на первое время сойдет.

Честно говоря, Марту первоначально побаивался, ее эльфийская метка контрацепции, в виде родинки на внутренней части бедра, еле просматривалась и могла исчезнуть в любой момент.

Блокировка детородной функции сроком на год, является не только безвредной, но и лечебной. Это — одна из главнейших статей дохода корпорации ЭГО как там, на Земле, так и здесь. Пользуются подобной услугой, стоимостью в сто баксов, половина женщин планеты. Можно только представить, какие это сумасшедшие деньги, но не в этом суть. Главное, что если его не продлить, то первый правильный по времени половой контакт приведет к стопроцентной беременности.

Марта, каким-то женским чутьем разоблачила мои страхи и заверила, что можно не бояться еще целых полгода.

— Если будет ребеночек, вернуться домой не смогу, я его не брошу. А вернуться, ужасно хотелось бы, — тихо откровенничала, крепко обняв и удобно положив голову мне на плечо, — А сейчас все время думаю о тебе, постоянно хочу тебя видеть. Ежедневно и ежечасно, понимаешь?

— Не хочу тебя обманывать, не знаю. Мне кажется, что подобные ощущения и желания — не долговечны и вскоре все пройдет.

— Это не ощущения, а чувства, — приподняла голову с плеча и заглянула мне в глаза, — Такие же чувства я испытываю к маме, они же не прошли? По отношению к тебе немного иначе, но тоже не пройдут, — она опять удобно устроила голову и продолжила, — Мне через пять лет разрешат вернуться домой, и я не знаю, как смогу жить без тебя.

— Не переживай, все будет нормально. Все, кто возвращается на Землю, об этой жизни совершенно ничего не помнят.

— Мне даже думать не хочется, что я — уеду, а ты — здесь останешься, — слегка царапнула мне грудь коротко подстриженными, но аккуратно ухоженными когтями, — Ты холодный эгоист!

— Эй-эй! Котенок! Не царапайся, больно ведь, — повернулся и подгреб ее под себя, — Нравишься ты мне, нравишься. Очень! И тянет меня к тебе...

— Что-то не чувствую, нет у тебя никакого желания..., — начала недовольно, но не позволил ей продолжать, и запечатал рот своим поцелуем. Стал нежно гладить бархатистую кожу подрагивающих впадинок и напряженных выпуклостей изгибающегося тела.

'Милая, хорошая девочка' — тихо проговаривал, лаская шею, плечи, грудь, живот. Затем, устроившись между ног, аккуратно раздвинул тоненькие и мягкие лепестки влажной орхидеи, и медленно проник в нее, стараясь матку не давить, а только слегка прикасаться. Сладострастные ощущения побежали по всему телу и стали скапливаться внизу живота. С каждым моим движением они усиливались, превращаясь в огромный, бушующий шар.

— Чувствуешь, какое у меня желание? И как его затягивает? — спросил, целуя глаза и курносый носик.

— О! Какое оно большое, твое желание, — с удовлетворением прошептала и начала наращивать темп своими движениями навстречу. Совсем скоро ее дыхание стало тяжелым и прерывистым, дрожащее тело напряглось, ноги крепко обвили мою спину. В момент ее протяжного и хриплого стона, перестал сдерживаться и отпустил скопившийся сладострастный огонь в свободный полет, что бы наша страсть взорвалась и расплескалась одновременно.

В тот день у Марты был выходной, и мы еще долго валялись в постели, лаская друг друга. Но вскоре крепко проголодались и она, приняв душ, убежала что-то там готовить.

Из моей головы все никак не уходили ее слова. А может быть чувства? С другой стороны, почему бы эти годы нам не провести вместе?

Несколько дней назад у меня возникали немного другие мысли. Глаз запал на одну красивую военнослужащую подругу но, быстро разобравшись, благодаря своим эмпатическим способностям, в состоянии ее внутреннего мира, вовремя спрыгнул, не дал ходу чувствам. А с Мартой мне хорошо. И ей тоже, видно, неплохо. Может быть, не стоит искать суперкоролеву? Тем более, что Марта — девочка тоже хорошенькая, и не только телом, но и душой.

Деньги у меня есть, по местным меркам являюсь человеком очень небедным. Беречь их незачем, ведь забрать с собой не смогу; у меня контракт не на работу, а на отработку, так что вернусь с пустыми карманами, хоть и не на пустое место: дом родителей останется за мной.

Квартиру эту надо срочно сменить, хотя бы на двушку, с отдельной спальней; здесь не только слышу, но и носом чую, как все жарится и парится. А лучше всего купить. А еще лучше — купить не квартиру, а дом у реки, с конюшней, гаражом для джипа и моторной лодкой, да и жить в свое удовольствие. А чтобы не зарасти мхом от безделия, работенку какую-нибудь стоит подыскать. Вообще-то, в муниципалитете озвучивал план по организации чего-нибудь, типа охранно-детективного агентства.

Для себя решил окончательно: девочка пусть будет со мной, буду всячески помогать и никому в обиду не дам. Через пять лет ей исполнится двадцать шесть, вернется на Землю — вся жизнь впереди. Это мне через десять лет будет ой-ой-ой! Папа женился, когда ему было за тридцать, а я, вероятней всего, перещеголяю. Наверное. Если когда-нибудь надумаю жениться.

* * *

Не все так просто. Оказывается, в Вене бродяг не привечают. Да-да, именно так будут квалифицировать мою личность, по истечению месяца пребывания в любом городе анклава.

Обустройство города, охрана порядка и защита от внешних посягательств, требует наличия адекватных граждан, которые посильным трудом участвуют в его жизни, а так же, регулярно отстегивают в бюджет десятину от любых доходов. В-принципе, это требование справедливо, однако, обязательная служба для всех мужчин в вооруженных силах самообороны, что-то не прельщает, о чем и высказался седоватому и полноватому клерку, муниципальному служащему, который вел прием новичков.

— А как вы думали? — эмоционально сказал он, — Ваш сосед, в случае набега дикарей, пойдет вас защищать, а вы отсидитесь дома? Вы что, приравнены к детям? Уважаемый! Любые свои порядки вводите в собственном доме, только этот дом будет там, — махнул он куда-то рукой, — За чертой города.

— Не переживайте, в подобной ситуации за спиной соседа прятаться не буду.

— Вот! А я о чем говорю? Но, в любом деле должна быть дисциплина и порядок. Полтора месяца поживете в казарме, побегаете, вас научат стрелять, ведению современного боя, определят место в строю, а по окончанию выдадут жетон. И только после этого сможете и дом купить, и лицензию на охранную деятельность получить. Да, во всем должен быть порядок. Между прочим, я тоже резервист, — он задрал подбородок вверх и выпятил живот колесом, — Сейчас вы разговариваете с фельдфебелем, заместителем командира роты Резерва по хозяйственной части.

— Очень приятно, — прикинулся валенком и учтиво ему поклонился.

— Сразу видно, в армии не служили, если бы служили, то попали бы только на недельные сборы. Так вот, молодой человек, город заинтересован, что бы вы стали нашим гражданином, поэтому, настоятельно рекомендую посетить левое крыло здания администрации. Там находится комендатура военного округа и объединенный штаб.

Делать нечего, пойду топтать очередную бюрократическую ступеньку. Учить воевать меня не надо, документы об окончании института погранвойск и военный билет — при себе, может быть, запишут в какое-нибудь ополчение, на этом и все.

Одиночки долго не живут, надо на срок пребывания здесь, врастать в то общество, которое есть. А чего? Город — симпатичный. Период освоения, когда строили деревянные бараки и ногами месили грязь, давно прошел.

Высотных домов, правда, нет, и ничего выше трех этажей не встречал, но все здания построены из современных материалов: качественный кирпич, окна — стеклопакеты, кровля — из металлочерепицы. Чистые, даже зимой, улицы и тротуары, развитая торгово-развлекательная сфера. Даже юго-восточные кварталы у порта, где обитают низы, выглядит вполне прилично. Можно жить, а десять лет пролетят незаметно.

Помощник дежурного по комендатуре, какой-то унтер, сопроводил меня на второй этаж и указал дверь, в которую нужно заходить. Там торчали три человека, но тот, который сидел за дверью, никого долго не держал, так что, моя очередь подошла минут через десять.

— Разрешите войти? — за столом сидел худощавый майор, неопределенного возраста, но не старше сорока лет. Выправкой, взглядом и еще чем-то неуловимым, был очень похож на нашего особиста, из той жизни. Чисто автоматически и сам подтянулся, строевым шагом, конечно, не печатал, но к столу в развалку тоже не подходил, — Герр майор, Пауль Корецкий, представляюсь по случаю постановки на воинский учет.

— Звание и род войск, почему опустили?

— Виноват, герр майор. Гауптман пограничных войск в отставке.

— Вы были кадровым военным?

— Так точно.

— Документы какие-нибудь, есть при себе?

Вытащил пакетик, завернутый в файлик, и положил на стол.

— Отлично, отлично, — внимательно читая каждую страничку, приговаривал он, затем встал из-за стола, представился, коротко кивнул и заговорил по-русски, — Майор Фриц Здунек. Присаживайтесь на стул, господин капитан. Обязан уведомить, что если вы захотите жить за чертой города, вам совсем не обязательно становиться на учет.

— Хочу жить в Вене, господин майор.

— Очень хорошо, нам такие специалисты нужны. Скажите, Алоиз Корецки, не ваш родственник?

— Никогда о таком не слышал, господин майор.

— Редкая фамилия, поэтому и спросил, — он уселся на место и побарабанил пальцами по столу, — С Алоизом мы учились вместе в академии, затем, служили в одном полку. Он остался служить там, в той Вене, а я, ради здоровья дочери, вышел в отставку и оказался здесь.

— Мне кажется, это совсем другая ветвь Корецких, господин майор. Наш род разделился еще в древности: одна ветвь, вместе с частью Галиции, отошла к Польше и Австро-Венгерской империи, а вторая — к Российской. Мой род — из Российской.

Минут десять мы говорили на разные отвлеченные темы. Информация, которой мы обменивались, ни для одной из сторон никакой секретности не представляла, но меня не покидало ощущение, что нас кто-то подслушивает или за нами подсматривают. Майор рассказал, что армия анклава состоит из небольших кадрированных частей, которые в случае военных действий можно развернуть в три броне-пехотные (именно такое название) бригады. В-принципе, все штатные должности по старшим, младшим и унтер-офицерам давно заполнены. Беда в том, что в войсках очень мало современных профессионалов, имеющих опыт боевых действий той Земли. А таковой у меня был.

Вдруг, раздался телефонный звонок, майор молча послушал и положил трубку. Затем, посмотрел на меня и нежданно-негаданно предложил поступить на службу в вооруженные силы самообороны с сохранением звания гауптман; интересную должность подберут.

Меня ужасно тянуло в армейскую среду, но переступить через некоторые принципы, совсем не хотел:

— Благодарю. На ближайшие десять лет, не вижу для себя перспективы в карьере военного.

Неожиданно сильно разболелась голова, она начала слегка побаливать, еще раньше, как только вошел в кабинет. И вдруг понял, что майор — человек очень не простой, сильный психолог-телепат, который сейчас пытается забраться глубоко под подкорку моего мозга.

Черт побери, он давно ковыряется в моей башке! Так, немедленно расслабиться, выкинуть все мысли и представить между нами каменную стену. Буквально через секунду боль схлынула, и в голове стало ясно. А направленное пси-воздействие откатилось от воображаемой стены и жахнуло по майору. Он побледнел и откинулся на спинку кресла, с висков потекли струйки пота.

— Все! Все! — он поднял руку вверх, — Вы нам подходите, даже более, чем подходите. Но вы имеете о нашей армии ложные предубеждения, поймите, — это не вермахт. У нас кроме германцев, служат австрийцы, швейцарцы, венгры, чехи, русские, украинцы, белорусы, евреи и другие, всех не упомнишь. И здесь, в нашем анклаве, нации, как таковые, мы совершенно не разделяем на хорошие или плохие, мы все одинаковы.

Опять зазвенел телефон, майор послушал трубку буквально две секунды, положил и поднялся:

— Нас требует к себе начальник объединенного штаба, генерал Функ.

— И меня? Но, откуда он обо мне узнал? — честно говоря, был удивлен. И, только много позже, через пару лет, когда наши отношения с Фрицем Здунеком переросли в дружеские, он намекнул, что переговорная комната, в которой принимают посетителей, напичкана разной аппаратурой. Информацию о переговорах, его шеф может снимать в любое время, тем более, что Фриц послал маяк о присутствии интересного посетителя.

Коридоры были пустынны, не хлопали двери, и не было беготни, которую помнил по посещению своего штаба там, на Земле. Как потом выяснил, весь списочный состав штабных служащих состоял из восемнадцати человек, вместе с штабс-унтер-офицером, секретарем главного шефа. Кстати, очень симпатичная особа, вся в моем вкусе и, как потом выяснил, занята, сразу двумя мужчинами одновременно. Правда, небольшая золотая безделушка, однажды, соблазнила и на третьего. Но чудо не произошло, не завлекла, оказалась самым обыкновенным секс-станком, с меркантильными интересами.

Начальником штаба был высокий, седовласый мужчина с аристократическим лицом, лет за пятьдесят, но скроенный крепко, одет в мундир темно-зеленого цвета и погонами генерал-лейтенанта на плечах. После представления майора, он ознакомился с моими документами и предложил обоим присесть.

— Пауль Корецки, — он внимательно посмотрел на меня строгими, слегка навыкате глазами, — Вам известно, что Земля-2 обладает высокой степенью агрессивности, поэтому, наша армия призвана защищать территории анклава и граждан сообщества от возможной угрозы внешнего вторжения диких аборигенов, разных бандитствующих группировок, тварей-мутантов и прочей хищной фауны. Раньше таких бродило по этим территориям больше, чем достаточно, но мы их повыбили, правда, не всех, разной мелкой мрази осталось еще много. Однако, если мы хоть где-то дадим слабину, нас опять начнут испытывать на прочность.

Он встал из-за стола, и мы тоже подхватились.

— Сидите, — взмахнул руками, заложил их за спину и стал ходить по кабине взад-вперед, — Армия, Корецки, не является государственной структурой, собственно, на Земле-2 и государств никаких не существует. У нас даже главнокомандующего нет, в нем просто нет необходимости. Бригады работают по своим направлениям, а штаб всего лишь определяет, увязывает и координирует некоторые процессы.