Камешек на весах. Главы 01-19

Несмотря на отсутствие боли, чувствовал я себя не важно. По всему телу разливалась страшная тяжесть, ноги то и дело норовили подогнуться, а голова кружилась так, как будто меня только что вынули из центрифуги.

Поддерживаемый под руки магом и лордом Райно, я обошел вокруг костра и увидел...

* * *

В нескольких шагах от огня, на покрытой кошенским плащом охапке листьев, укрытая до подбородка вторым плащом, лежала Татьяна.

В свете костра ее лицо казалось гипсовой маской. Невероятно бледное, осунувшееся, с заострившимися чертами и впавшими щеками. Губы, всегда такие нежные, чувственные, цветом напоминавшие только что распустившиеся розы — сейчас казались мраморными. Ни одной кровинки не было в этих сжатых в тонкую ниточку губах.

— Она отдала не только весь шаррум, Игорь, — тихо произнес мэтр Чардаш за моей спиной. — Если бы она ограничилась только им, все было бы не так страшно. Неделя, может быть две — и она полностью восстановилась бы. Но, для того, чтобы спасти тебя, вместе с шаррумом, она отдала большую часть своей жизненной силы. И это — самое страшное.

Я смотрел на лицо Татьяны и не мог поверить, что эта маленькая женщина решилась на такую жертву ради меня. Она — маг, и наверняка знала, на что идет и чем закончится ее попытка спасти меня. И она, не задумываясь, сделала это.

Танечка... Танюша... Что же ты наделала?

Я смирился с тем, что лишился дома. Я смирился с тем, что никогда больше не увижу маму и друзей. Это страшно — знать, что для них ты умер. Что там ты существуешь только в их памяти и в виде фотографий в альбоме и на увенчанной красной звездой пирамидке на могильном холмике. Страшно быть живым и мертвым одновременно. Жить и знать, что никогда не сможешь вернуться к самым дорогим людям. Но я смирился. Через боль и слезы — смирился.

Но если уйдешь ты, мое Солнце, то как мне смириться с этим? Как и зачем дальше жить? Как жить в мире, в котором уже никогда не будет тебя?

Я подошел к лежащей на листьях Татьяне. Присел рядом. Ладонью коснулся ее щеки. Она была холодна, как лед. Глаза, прикрытые веками с длинными, пушистыми ресницами — не двигались. Дыхание не тревожило ее грудь. И только слабое, еле заметное пульсирование бледно-голубой жилки на ее шее, позволяло понять, что передо мной живой человек. Пока еще живой.

— Мэтр, она выживет? — мои губы дрожали, когда я задал этот вопрос.

— Не знаю, Игорь. Все будет зависеть только от нее, — маг виновато развел руками. Было видно, что ему не меньше чем мне тяжело говорить об этом. — Сейчас ее душа стоит на пороге Садов Творца. Куда она сделает шаг — к нам, или уйдет туда — не знает никто. Я, как могу, удерживаю ее, но...

Ясно. Как всегда, врачи разводят руками и говорят, что сделали все возможное... Хотя, в этом случае, я не справедлив по отношению к мэтру. Если бы не он, на этом свете уже не было бы ни меня, ни Татьяны.

— И что, мы не можем ничем ей помочь?

Маг подсел поближе к костру и протянул к огню руки. Несмотря на то, что ночь была достаточно теплой, волшебника заметно трясло.

"Господи", — подумал я, глядя на него, — "Как же он устал... Сколько ему понадобилось сил, чтобы вытащить из-за края меня и не позволить уйти туда Татьяне?"

— Запасы шаррума в ее организме восстановятся самостоятельно, — зябко ежась, ответил на мой вопрос маг, — Как я и говорил — одна, максимум две недели и все придет в норму. Если бы она была в сознании, понадобилось бы гораздо меньше времени, а в таком состоянии неделя — это минимальный срок. Но вот с жизненной силой, — маг тяжело вздохнул, — все не так просто. Нужно либо что-то, что поможет Талиане восстановить ее, либо...

Маг, на мгновение замолчал, но потом, все же, продолжил.

— Либо нам останется только надеяться на Творца.

Последняя фраза прозвучала как приговор. Я слишком хорошо знал, когда произносят подобные фразы. Тогда, когда надежды уже не осталось. Но я не собирался сдаваться. Пока я могу сделать для Татьяны хоть что-то — костлявая старуха ее не получит!

— Мэтр, вы сказали: "Нужно что-то, что поможет Талиане восстановить жизненную силу". Это возможно?

— Возможно, — маг в ответ согласно наклонил голову, — Только ей от этого не легче. У нас нет ничего, что могло бы помочь ей.

Возразить было не чего. Мэтр прав. Мы, действительно ничем не могли помочь Татьяне. Но я, все равно, не мог успокоиться. Я был уверен, что, не смотря на правоту мага, выход есть. Мы его не видели, но он обязательно должен был быть. Нужно просто внимательно осмотреться и найти его. Вовремя увидеть и не пройти мимо.

ГЛАВА 14

Я гладил холодную щеку Татьяны и думал о том, как глупо все получилось. Сначала погиб Ильнур, а теперь и она находилась в шаге от ворот в Сады Творца.

"Хреновый ты командир, Игорь. Как ни крути, какие оправдания не придумывай — а все равно, хреновый. Не успели отправиться в путь, а у тебя в группе уже потери. Ильнур погиб, самого еле откачали, теперь вот, Татьяна..."

Я ругал себя, имея на то полное право. Командир в ответе за каждого бойца своей группы. И каждая смерть — вина командира. Значит, чего-то не додумал, где-то не доглядел, что-то упустил.

Конечно, никто не мог предвидеть, что сразу после высадки на материк нам придется столкнуться с тварями, которые считались уничтоженными еще двадцать лет назад. Но я не мог считать это достаточным оправданием для всего произошедшего.

От костра послышались нежные звуки флейты. Незатейливая, но очень грустная и красивая мелодия тихо, почти незаметно плыла в ночи. Она усиливалась и почти смолкала, заставляя прислушиваться, чтобы уловить свои переливы, взлетала к темным небесам и подала на спящую землю.

Потом к мелодии присоединился голос. Такой же тихий, но чистый и очень сильный. Это пел Тильен. После первых же слов, прозвучавших в ночи, я понял, что кошены поминают своего погибшего друга. Нашего друга. Тильен пел об Ильнуре.

Друг мой, как горько смотреть на закат,

Зная, что ты — уже не с нами.

Зная, что ты не вернешься назад,

Вечно останешься за облаками...

Был ты нам другом, и братом был,

Рядом стоял в бою с врагами.

И вот теперь — навсегда уплыл,

В Сады Творца, что за облаками...

Плачет листвою Великий Лес,

А нам эту боль не унять слезами.

Друг наш — ушел... Навсегда исчез,

В дивных Садах, что за облаками...

Не уходи! Возвращайся назад!

Выйди к костру и садись рядом с нами!

... Уйти из Садов невозможно, брат...

Я вечно останусь за облаками...

Песня оборвалась и только последний, дрожащий звук флейты еще долго висел в тишине ночи.

От костра послышались шаги.

— Игорь, выпей с нами. В память об Ильнуре, — рядом со мной присел Тильен. Он держал в одной руке фляжку, а в другой небольшую чашу. Плеснул в нее из фляжки и протянул мне.

Я выпил. Напиток отдавал травами и слегка горчил, оставляя на языке еле ощутимый привкус полыни.

— Это полынное вино, — сказал Тильен, когда я вернул ему чашу. — Наш народ пьет его в память о тех, кого с нами больше нет. Сегодня мы пили его за Ильнура.

Тильен отвернулся, но я успел заметить слезы, блеснувшие на его глазах.

Сначала я хотел что-то сказать, как-то поддержать Тильена, но потом понял, что любые слова сейчас будут лишними. Поэтому я просто положил руку ему на плечо, сжав его ладонью. Несколько секунд мы сидели молча. Потом Тильен накрыл мою ладонь своей.

— Спасибо, Игорь...

Тильен ушел к костру а я снова остался возле Татьяны. Я старался думать о том, как помочь ей, но вместо этого в голове постоянно возникали видения Зверя, падающего на плечи Ильнура, боя на берегу реки, и бледное лицо Татьяны, какой я увидел ее здесь, возле костра.

Ночь казалось бесконечной, как черное небо над головой. Все уже давно спали, и только шепот сменяющихся часовых давал понять, что в лагере продолжается обычная военная жизнь. А я никак не мог уснуть...

* * *

Темнота ночи постепенно рассеивалась. Я поднял голову и увидел, как над Гризенбаром появляется красный диск Солнца. И как только первый солнечный луч коснулся моей головы, как будто молния взорвалась у меня внутри.

— Мэтр! — мой крик переполошил спящий лагерь. — Мэтр!

Мэтр Чардаш и лорд Райно наперегонки подбежали ко мне. Остановившись, маг внимательно посмотрел на Татьяну, потом на меня, и, не увидев ничего, что могло бы послужить причиной столь бурной побудки, спросил, хмуря красные от усталости глаза:

— Что случилось?

— Мэтр, — чуть тише произнес я. — Гризенбар!

Я указал рукой в сторону исполинского горного хребта.

— Ну да, Гризенбар, — хмуро сказал маг, оборачиваясь в сторону гор и пряча под ладонью богатырский зевок. — И что тебя так удивляет? Мы, вообще-то, к нему и направлялись.

— Мэтр, — уже совсем тихо и ласково, как несмышленому ребенку, пояснил я, — Синяя каменка.

Глядя на отвисшую челюсть волшебника и озарившиеся радостью глаза рыцаря, я от души расхохотался.

Как же я был благодарен в эту минуту мэтру Вертрану, который вдолбил в мою голову знания о целебных травах этого мира! А я еще спрашивал старика, зачем мне это нужно!

— Игорь... — маг никак не мог справиться с волнением, — Игорь, это же...

— Это наш шанс спасти Талиану! — закончил я за него мысль.

Синяя каменка — одно из чудес этого мира. Целебная сила этого растения поистине огромна. Отвар из листьев невзрачного синего цветка был способен поставить на ноги человека, от которого отказались даже маги. И, по счастливой ли случайности, или по промыслу Творца, но росла каменка исключительно на заснеженных вершинах Гризенбара. Среди вечных льдов и снегов древних гор, как клочки неба распускались синие цветы, способные исцелить самого безнадежного больного.

— Лорд Райно, — обратился я к рыцарю, — собирайте всех на совет.

* * *

Через пять минут все члены отряда собрались возле костра.

— Все вы знаете, в какой непростой ситуации оказалась наша группа, — начал я, обращаясь одновременно к каждому бойцу. — В лесу нас должны были встретить воины короля Тангорда и проводить к воротам подгорного королевства. К сожалению, они погибли. Шальвы убили их. Эти же твари стали причиной потерь нашего отряда. Погиб Ильнур, а Талиана находится на грани жизни и смерти.

Мы можем попробовать самостоятельно найти вход во владения короля Тангорда, но шанс, что у нас это получится, очень мал.

Я обвел взглядом все свое воинство, стараясь понять, о чем думает каждый из них.

Лорд Райно — воин до мозга костей. Он будет идти за командиром, не сомневаясь в его решениях, и выполнит любой приказ, если он, конечно, не будет противоречить кодексу рыцарей "Парящего сокола".

Метр Чардаш наверняка думает только о том, чтобы как можно скорее оказаться в горах Гризенбара. Синяя каменка растет только на самых труднодоступных вершинах, но мага это не остановит. Как и я сам, для того, чтобы спасти Талиану, он будет карабкаться на самый верх, цепляясь за камни даже зубами.

Кошены переживают смерть товарища, но и они готовы идти дальше, не смотря на любые трудности.

Лица воинов выражали полное согласие с моими словами. Раньше, до войны, горы гральгов были открыты для всех. Прекрасные каменные ворота, настоящие произведения искусства и заслуженная гордость каменщиков маленького народа, были открыты для посетителей и день и ночь.

Война все изменила. Теперь старые ворота были уничтожены, а известные всем входы в их владения — обрушены. Точного места, где находятся новые ворота, не знал ни кто. Известно было лишь одно — они так надежно укрыты от постороннего глаза, что обнаружить их, даже случайно, практически невозможно.

— Итак, друзья, — я продолжил свое обращение, — если мы решим искать ворота гральгов, то, вполне вероятно, застрянем здесь надолго. И это вовсе не означает, что мы их найдем. Но у нас есть человек, жизнь которого зависит от того решения, которое мы сейчас примем.

Все члены отряда невольно посмотрели на лежащую в нескольких шагах Татьяну. С приходом утра ничего не изменилось. Ее лицо все также оставалось мраморно-бледным, а жилка на шее, единственный признак того, что жизнь еще теплится в этом теле, еле заметно пульсировала.

— В этих горах есть то, что может спасти жизнь Талианы, — я старался говорить твердо, но голос дрожал и это слышали все. — Я говорю о синей каменке. Если получится найти ее, Талиана будет жить.

Но заниматься одновременно поисками ворот гральгов и синей каменки — мы не можем. Нас слишком мало для этого. Поэтому, сейчас нам предстоит решить: будем ли мы искать ворота и позволим погибнуть еще одному нашему товарищу, или же рискнем самостоятельно перейти Гризенбар, дав шанс жить Талиане, но лишившись помощи короля Тангорда?

Я замолчал и сел на землю. На воинов я не глядел. Не хотел, чтобы они видели мои глаза. Поэтому я смотрел на танцующие в утренних сумерках языки костра и ждал решения отряда.

Конечно, как командир я мог самостоятельно принять его, и никто не усомнился бы в моем праве. Но именно это решение, они должны были принять самостоятельно. Каждый для себя.

Я ждал решения и боялся услышать его. Но я знал, что каким бы оно ни было, Татьяну я не отдам. Нужно будет — один уйду в горы. Понесу ее на руках, но сделаю все, что в моих силах, чтобы она жила.

Но, как выяснилось, переживал я зря.

Не успел я сесть, как от костра послышался добродушный смех лорда Райно. Я, не понимая, что смешного нашел в моих словах старый воин, поднял голову и увидел, что зря грешил только на рыцаря. Улыбались все. И лорд Райно, и мэтр Чардаш, и даже кошены.

Увидев, что я ничего не понимаю, рыцарь пояснил.

— Не обижайтесь, милорд, но сразу видно, что вы новичок в нашем мире! Вы совершенно правильно предположили, что мы навряд ли найдем вход во владения гральгов. И вы также правы в том, что у нас нет времени на долгие поиски, так как иначе мы потеряем Талиану.

— И что же веселого вы нашли в моих словах, лорд Райно? — я все еще ничего не понимал.

— Сейчас поймете! — пообещал рыцарь, — Тильен! Расскажи милорду, что случится с тем, кто без приглашения зайдет в пределы Золотого Леса?

— Вряд ли он сможет зайти далеко! — хищно улыбнулся кошен. — Лесная стража для того и существует, чтобы непрошеные гости не хозяйничали в наших лесах. Даже если этот кто-то просто идет через лес — он все равно постоянно будет под наблюдением. И горе ему, если в наши владения он зашел с дурными намерениями!

— Это точно! — добавил Улис. — Шергены много раз пробовали войти в Золотой Лес, но далеко пройти у них не получалось. И теперь их головы выставлены на окраине леса в назидание тем, кто попробует сделать это еще раз. Правда, — Улис помрачнел, — шергены приходили одни, без жегезинов. Иначе нам не было бы так легко справиться с ними... Но, все-равно! Любой, кто посмеет зайти в наши леса, сразу же окажется под постоянным наблюдением.