Книга 1. Кель'дорей.

-Погодите, братья, — сказал Кили, догнав дворфов, и ухватив их за рукава одежды, — Давайте, хоть, пройдемся по берегу, что ли? Ни разу ведь еще по порту не ходили? — дворфы переглянулись. Форин глубоко вдохнул воздух, пахнущий морем. В голове на мгновение стало чуточку яснее. И в самом деле, быть может, прогуляться?

-Давайте, заодно и аппетит нагуляем, — согласился он.

Порт кипел жизнью. На пристани стояло множество кораблей. То тут, то там, сновали рабочие, сноровисто обходя подгорных дворфов, с любопытством оглядывающихся по сторонам.

Немного погуляв, дворфы остановились, привалившись спинами к стене дома у пристани, и стали разглядывать подходящие к порту корабли, и проходящих мимо людей. Внезапно Флоин насторожился. Что-то показалось ему знакомым в одном из людей, сошедших на берег с судна, прибывшего в Штормград.

-Эй, посмотрите на того урода, — толкнул он товарищей. Те перевели взгляд на человека.

-Слушай, так это тот же самый тип... — удивился Кили. Человек был облачен в поношенную одежду с капюшоном, и слегка сутулился. Но не это насторожило дворфов: у этого человека была характерная примета — на верхней губе у него была хорошо заметная расщелина, через которую можно было даже увидеть зубы. Заячья губа — так называлось это уродство. В человеческих королевствах таких людей очень не любили: считалось, что такое уродство является признаком дикости, животности в душе человека. По счастью, от такой болезни легко могли избавить священники и целители, если к ним обратиться в первые месяцы жизни младенца. Наличие же такого уродства в зрелом возрасте считалось знаком какой-то греховности человека или его родителей, которые либо не захотели обращаться к Церкви Света, либо были лишены её благосклонности, как всяческие тати, разбойники, и проходимцы. В любом случае, человека ждало в жизни не слишком хорошее отношение окружающих, настороженность, и всеобщая подозрительность.

Заячья губа была редкой, запоминающейся чертой внешности, поэтому дворфы сразу же выделили человека из толпы. Приглядевшись немного пристальнее, они же вспомнили, что именно этот человек был членом Культа Всеблагих — странной организации, провозглашавшей равенство всех людей, и бедных, и богатых, и знатных, и безродных, и обещавшей всех их уравнять в вечной жизни, после окончания ими земного пути.

У этого же культа была странная особенность, которую однажды заприметили эти же трое дворфов: все его члены рано или поздно иногда пропадали без вести, и никто не мог сказать, куда. Хотя, до троицы дворфов никто и не задавался этим вопросом: многих своих членов культ набирал среди нищих и убогих, а кто считает, сколько их, и кто смотрит, куда они пропадают?

Человек, наконец, сошел с трапа, и пошел в сторону переулков, не оглядываясь ни назад, ни по сторонам. Переглянувшись, дворфы подскочили, и последовали за ним. Троица бородатых коротышек не отличалась способностью вести слежку, как и умением передвигаться, не привлекая к себе внимание всех прохожих. Поэтому, лишь чудом, или крайней степенью погруженности человека в свои мысли можно было объяснить то, что за ним успели проследить до практически безлюдных трущоб.

Но, наконец, то, что давно должно было произойти, произошло — Форин не вполне вписался в поворот, уронив бочку с дождевой водой, стоявшую у стены. С громким плеском вода разлилась, а бочка покатилась по темной аллее. Насторожившись, человек обернулся. Надо сказать, что к этому моменту дворфы уже успели извлечь оружие, а выражения их лиц могли бы любого заставить сделать то, что сделал тот человек — а именно, ринуться наутек. Громко выругавшись, Форин ринулся вслед за человеком. Его сородичи последовали за ним, воинственно размахивая кинжалами, и ругаясь, на чем свет стоит.

Беглец не смог скрыться далеко — уже вскоре он забежал в тупик, где и остался стоять, поджидая троицу преследователей.

-Попался, уродец, — выдохнул Форин, переводя дыхание после бега. Почти мгновенно тупичок был полностью перекрыт широкими спинами дворфов, окруживших человека. Форин немного удивленно разглядывал лицо человека: с того момента, как дворф последний раз его видел, оно, и ранее не блиставшее красотой, стало еще уродливее. Лицо молодого еще человека, казалось, постарело лет на десять, покрывшись многочисленными морщинами. Бледная, нездоровая кожа еще больше усугубляла и так отталкивающее впечатление, производимое внешностью человека. Глаза его слегка слезились на свету, как будто тот отвык выходить на свежий воздух, но имели опасный, безумный блеск, который сразу же заставил дворфов насторожиться. Немного дерганые, порывистые движения, бегающий взгляд его глаз заставили дворфов внезапно осознать тот факт, что у человека явно не все в порядке с рассудком. Слова, которые они собирались произнести еще секунду назад, куда-то пропали, ибо, о чем говорить с умалишенным, причем, судя по всему, с опасным умалишенным?

-Ничтожные глупцы, тупые коротышки... — выплюнул он оскорбительные слова, с безумной улыбкой, и начал раскачивать голову из стороны в сторону без всякого смысла. Форин скривился от отвращения. Подойдя поближе, он слегка ткнул его кулаком в печень. Безумец почти мгновенно замер от боли, и упал на колени, не в силах двинуться. Еще долгие полминуты прошло, прежде чем он пошевелился, и внезапно рассмеялся мерзким, злорадным смехом, от которого у дворфов пошли мурашки по коже.

-Вам тоже сполна достанется его милости, вам всем достанется, — пробормотал он, — Но мне — первому! — неожиданно заорав, человек подскочил, но, вопреки ожиданиям, не бросился на дворфов. Вместо этого, он с дикими, захлебывающимися воплями стал бросаться на стены, изо всех сил ударяя в них головой.

-Сделайте что-нибудь! — крикнул Флоин, но тоже не двинулся с места, потрясенный жуткой картиной человеческого безумия. Когда дворфы собрались с духом, и сделали шаг вперед, человек, с залитой кровью головой, бросился на стену в последний раз, после чего затих, рухнув на землю.

-Мертвее некуда, — мрачно заметил Кили, проверив артерию на шее. Дворфы переглянулись.

-Что это такое было, демон его дери!? — прорычал Форин, пнув труп ногой. Его сородичи промолчали, мрачно разглядывая мертвое тело человека, и его кровь, обильно оросившую все вокруг.

-Нам не надо об этом думать, и особенно тебе, Форин, — высказался Кили. Но, прежде чем дворф успел вспыхнуть от возмущения, Кили продолжил свою мысль.

-Пусть над этим думают в Лиге Исследователей. Они хотели услышать о чем-нибудь странном, необычном — они и услышат.

-Да уж, — согласился Флоин, — Необычного здесь хоть жопой ешь.

-Знаете, братцы, как-то мне уже не хочется после такого пиво пить, — заметил Кили, — Давайте-ка, побыстрее пойдем в квартал Дворфов — и в Стальногорн.

Согласно кивнув друг другу, подгорные жители развернулись, и вышли из залитого кровью тупичка, оставив позади остывающий труп, с искореженным безумной радостью, уродливым лицом.

* * *

Подумать только — пойманный культист убился головой об стенку! В жизни бы не поверил, скажи мне об этом не Варрин, а кто-то другой. Но, выражение лица дворфа было совершенно серьезно, когда он рассказывал мне об инциденте в Штормраде, что намекало на отсутствие какого-то розыгрыша с его стороны.

В Лиге Исследователей в это время шли бурные обсуждения. Сейчас я, конечно, говорю не о простых исследователях, но о верхушке организации дворфов. Содержание моего разговора с королем Магни после боя с натрезимом достигло ушей рядовых членов Лиги в сильно урезанном и отредактированном варианте.

Справедливо подозревая, что информация, которая покинет пределы дворца, имеет большие шансы достичь ненужных ушей, король Магни не слишком распространялся о причинах, побудивших его отправить большую часть членов Лиги собирать слухи.

Кто-то занимался сбором информации, слухов, а кто-то, вроде меня и Варрина — просеивал их, пытаясь выловить нечто, способное представлять интерес. Происшествие в Штормграде, соответственно, вызвало совершенно различную реакцию у разных кругов дворфов.

Большинство дворфов не увидело ничего, из-за чего стоило бы поднимать панику.

Ну, наткнулись сородичи на какого-то безумца, а тот, ни с того, ни с сего — решил разбить себе голову о стену. Мало ли на свете сумасшедших? — говорили те, кто вообще что-то слышал.

Те же, кто знал чуть больше, среагировали совсем по-другому.

Чем может быть вызвано такое поведение члена культа? — задали они себе вопрос. В голову им пришло только два варианта — сумасшествие того конкретного культиста... и ментальная магия, в которой, как известно, не найти никого лучше натрезимов.

Тому натрезиму лучше было бы и вовсе не появляться в Стальгорне — подумал я. Своими действиями он подложил делу Пылающего Легиона в Азероте огромную свинью, иначе и не скажешь.

Мой рассказ о Повелителях Ужаса невольно заставил короля Магни представлять их себе в качестве неких кукловодов, которые то и дело дергают за ниточки, направляя историю в то русло, которое им нужно. Совершенно справедливо не испытывая ни малейшего доверия к их целям, король начал работать над тем, чтобы им помешать. Государственная машина закрутилась.

Дворфы собирали слухи, а мы с Варрином, и еще несколькими дворфами — искали ниточки, способные привести к натрезимам. Мы не собирались выслеживать этих демонов — вовсе нет, нашей задачей было всего лишь определять, в каких событиях, возможно, проявляется их влияние, а в каких — нет. Все это, по идее короля Магни, позволило бы расстроить их планы, недобрые уже по определению.

На самом деле, со стороны иногда все это выглядит довольно забавно: король Магни, как и положено королю, оказался чуть более хитрым, чем любой другой дворф, и довольно потирал ладони, случись ему разгадать чью-то интригу. Кажется, он испытывал явное удовольствие от возможности копаться в хитросплетениях любых тайных замыслов.

В любом случае, все понимали, что проверять подозрительные шевеления различных культов следует в первую очередь. На Земле двадцать первого века, международные общественные организации являлись замечательным инструментом реализации внешней политики для многих и многих стран. Дворфы Стальгорна были далеко не глупы, и отсутствие примеров из личного опыта нисколько не помешало им сообразить, что и культ может быть таким же орудием в руках натрезимов.

В таких условиях, информация о, скажем так, необычном поведении одного из культистов, заставила градус подозрительности дворфов приблизиться к верхней отметке. Если говорить более конкретно — заставила заподозрить, что из этого дела могут торчать чьи-то длинные уши. И — нет, сейчас я вовсе не об эльфах толкую.

В итоге, над Культом Всеблагих стали сгущаться тучи. Или, быть может, мне стоило бы назвать его Культом Проклятых?

Пока что, чтобы все прояснить, требовалось начать слежку за культом. Она позволила бы определить, действительно ли исчезают его члены в неизвестном направлении с определенной периодичностью, или же нет. Еще, у культа наверняка были тайные базы, где его членам основательно промывали мозги. Было бы неплохо их найти.

Не следовало также исключать возможность того, что у дворфов просто разыгралась паранойя, и та троица исследователей имела дело всего лишь с одиноким психом. Хотя, должен сказать, что после разговора с Дагрином лично у меня осталось такое впечатление, что такой вариант уже почти не рассматривают.

Да и сам я для себя уже провел параллель между Культом Всеблагих с Культом Проклятых. В первый момент, я еще испытывал сомнения, но постепенно стал склоняться к мысли, что готовиться надо к тому, что культ окажется именно тем, чего я опасаюсь.

И, все равно, я с некоторым удивлением задавал себе вопрос. Неужели мне, совершенно случайно, удалось нащупать нить к Культу Проклятых, да еще и на самой заре его возникновения?

О самом культе мне было известно прискорбно мало. В событиях игры он выскочил, как черт из табакерки, со всей своей нежитью и некромантами, и вот такое — возможно только в игре, но не в реальности. Мне ли не знать, сколько времени занимает подготовка мага-специалиста? А ведь, у Плети некромантов было очень много.

Где-то я слышал, что Культ Проклятых был создан за три года, но что-то мне в это слабо верится.

Когда Кел-Тузеда изгнали из Даларана, он только и умел, что крыс из мертвых поднимать. Но вот проходит совсем немного времени, и мы уже имеем магическую чуму, способную заткнуть за пояс самое совершенное бактериологическое оружие. У Плети есть в наличии летающие некрополи, армия послушников и некромантов, которые способны поднимать во множестве такую нежить, с которой жалкие поделки оркских колдунов времен Второй Войны и рядом не стояли. Я уже не говорю о разветвленной, и законспирированной сети агентов и шпионов по всему Азероту.

И кто-то после этого будет пытаться мне доказать, что все это умудрился проделать за три года один-единственный человек?

Совершенно очевидно, что культ куда старше, чем может показаться. Я не буду удивлен, если окажется, что натрезимы начали создавать Культ Проклятых задолго до того, как Кел-Тузед услышал призыв из Нортренда.

Во-вторых, ясно, что Кел-Тузед не один работал. Масштаб проведенной работы порождает у меня догадку о том, что у Культа Проклятых должна где-то быть тайная база, где безвылазно сидит толпа магов-ученых, разрабатывая магическую чуму, и совершенствуя технологию поднятия нежити, пока Кел-Тузед занимается вербовкой все большего числа сторонников.

Если же примерно прикинуть время на разработку магической чумы, то вполне может оказаться, что эта база существует уже сейчас. Чуму разрабатывали не один год, это уж точно, если учесть, что ничего подобного ей Плети не удалось создать за все время Третьей Войны, когда можно было уже не скрываться, да и ресурсов было не в пример больше.

И все это поднимает один вопрос: а где Кел-Тузед мог заполучить себе таких помощников? Помощников, которые достаточно хорошо разбираются в магии, чтобы проделать такой объем работы?

Я был настроен несколько скептически к Культу Всеблагих именно по той причине, что сектанты пригодились бы для исследований почти исключительно, в роли подопытных кроликов, но никак не в роли самих исследователей.

С другой стороны, черную работу тоже кто-то должен выполнять, поэтому у меня появилась догадка о том, что в Культе Проклятых было два уровня.

Первым уровнем вполне может являться Культ Всеблагих, поставляя черную рабочую силу. И — да, думаю, сектантов в качестве материала для экспериментов тоже используют.

Второй уровень — это опытные маги, которые и осуществляли исследования. И вопрос, где Кел-Тузед мог их столько набрать, на самом деле, лежит на поверхности.

Даларан — это, в некотором роде, город-государство, формой правления в котором является магократия, и любой мало-мальски значимый пост занимает именно маг.

Архимагами называют тех магов, которые руководят каким-то направлением. Так, например, архимаг может ведать всей системой порталов в городе. Архимаг — это не столько показатель магической силы, сколько знак положения в иерархии. Само собой разумеется, что в непосредственном подчинении у каждого архимага будут десятки магов рангом ниже.