Когда осядет пыль (фэнтези)

— Ай!

— Мы вам говорили, — протянул Халтун.

В палатку вошёл нойон Арвай. Священник был достаточно худощав для своей касты, но так же, как и все, носил жидкую бороду и длинную, свисающую едва ли не до пояса шапку. Секундой позже в палатке появился старый знакомый Санмира нойон Феан.

— Приготовления завершены, — сообщил Арвай. — Просим впустить нас к тархану Гломину для проведения молитвы. Вы тоже можете присоединиться.

— Никаких молитв. — Холодно сказал Санмир. — Я не подпущу к тархану никого чужого. Любой человек в этом лагере может оказаться убийцей.

— Вы здесь не командуете, — заметил тархан Элеран. — Это не ваш лагерь. И не ваши люди.

Санмир хотел возразить, но в это время его снова укусила за ухо ворона.

— Ну хорошо. Проведём молитву, если вам так хочется. Но я буду присутствовать там вместе с остальными.

— Вы тоже помолитесь? — удивился Арвай. — Очень мудро. Никогда не поздно принять веру.

"Да, если будет нужно, помолюсь. И прослежу за тем, чтобы никто не сделал с тарханом Гломином ничего лишнего".

Санмир хотел ответить, но вместо него громко каркнула ворона на плече:

— Карр!

— Карр! — ещё раз крикнула птица, снова вырвав из мыслей. Последние слова молитвы были произнесены, все участники упали руками на пол. Санмир поставил только одну руку. Одну руку на пол клали только те, у кого есть любимый человек. У Санмира не было любимой женщины, но он оставил в прежнем положении правую, руку, чтобы она не мешала смотреть, что будет делать с телом тархана нойон Арвай.

Перед обрядом священник приготовил бокал святой воды, которую по просьбе Санмира отпил сам же. Санмир тоже отпил, хоть и с большой опаской. С тех пор прошло полчаса, так что, будь в воде яд, он бы давно начал действовать.

Арвай взял бокал за донышко (тоже по просьбе Санмира) и приложил ко рту Гломина. Тархан сделал несколько слабых глотков, затем бокал вернулся на место. Санмир продолжил следить за ним.

Когда обряд завершился полностью, все участники по очереди поцеловали перстень священника. Гломин не имел сил сделать это, поэтому Арвай сам приложил перстень к его губам. Затем он поклонился и ушёл прочь.

Санмир остался. Священник попросил проследить, чтобы Гломин всё время пил только святую воду из стакана, так как всякая другая вода "порочна и опасна". Глава тайной шпионской службы несколько раз проверил воду, ещё раз отпил её, и только после этого дал её тархану. Будь у него с собой фляжка, дал бы ему воду оттуда, но так как никакого яда в бокале не обнаружилось, он позволил Гломину пить святую воду.

За ночь один раз заглянул тархан Халтун. Он спросил:

— Как думаете, наш Гломин выживет? Потому что, как вы и сказали, уже двое из больных отправились на небеса.

— Если ты имеешь в виду, поможет ли молитва, то нет. Если тархан и выживет, то только благодаря своему телосложению и крепкому здоровью. Гаргена — опасная и неизлечимая зараза, но не все больные ею умирают.

Ворона, заснувшая на плече Санмира, чуть слышно ухнула.

— Ну да. Это верно. Наш тархан силён как стадо буйволов. Я вам рассказывал, как он в спарринге десятерых ордынцев положил?

— Рассказывали.

— Ну вот и ладно. Надеюсь, он очнётся.

— Я тоже, — Санмир поёжился от холода. — И тогда я задам ему очень много вопросов.

Ближе к утру Гломин начал ворочаться. У него поднялся жар, и Санмир сменил ему несколько тряпок на лбу. Дыхание у него притихло, но сердце ещё билось.

Ворона проснулась и начала кричать, но Санмир шикнул на неё, приставив ко рту палец, и она, словно поняв смысл, притихла и начала спокойно смотреть на спящего тархана.

Санмир регулярно проверял ему пульс и понимал, что он с каждым часом становится всё меньше. Всё указывало на то, что Гломин умирает.

* * *

Первым, кого он увидел, когда очнулся, был господин Санмир. Глава тайной шпионской службы сидел на шатком табурете, а на лице его ширилась довольная улыбка. Радостной выглядела и ворона на его плече, которую Гломин давеча выиграл в кости у лорда Эледрика.

"Всё таки это было взаправду" — подумал он.

Болезнь помутила его рассудок. Ему виделись люди, которые никак не могли быть здесь, приходили новости, которые ни за что не могли быть правдой. В короткие передышки, когда болезнь ослабевала, Гломин понимал, что то был бред. Что-то среднее между сном и реальностью. Но когда оно снова начиналось, ему не удавалось отличить одно от другого. Кто его только за это время не навещал. И Санмир, и Феллир, и даже покойный отец. Трижды ему докладывали о том, что война уже выиграна. "Пока ты тут спишь, мы уже добрались до Золотых гор" — радостно докладывал Чайка.

Всё это было бредом. А вот Санмир — нет.

— Я иду на поправку? — спросил Гломин.

— О да, — протянул шпион. — Вы оказались сильнее болезни. На зло всем, кто желал вашей смерти.

— Мой брат. Ты приехал по его просьбе? Переговоры не удались?

— Я уже всё знаю. Незачем врать про то, что вам не пришло послание тархана Саландрила. Вы узнали, что переговоры прошли успешно, но к тому времени уже успели перебраться через Вестор. Меня интересует другое...

Договорить ему не дали Чайка, Клюк и Родня, с криками ворвавшиеся в палатку. У Гломина заболела голова, и Санмир приказал тарханам не шуметь.

— Погоним теперь колоридских шакалов доз зад! — Чайка умудрялся кричать даже шёпотом.

— Ага, погоните, — усмехнулся Санмир. — Самое время сообщить вам новость. Если не уберётесь с колоридской территории, то будете иметь дело со всей королевской армией. Сорок тысяч хорошо обученных воинов, рыцарей и лучших в мире стрелков. Орда тархана Саландрила ушла от Вестора.

— Врёшь, — сказал Гломин.

— Не вру. Хан Феллир условился отвести Саландрила подальше от фронта, чтобы колоридцы навешали вам хороших тумаков.

— Он предал нас?

— Нет. Это вы предали его, когда ослушались приказа. Из-за вас владыку едва не взяли в плен. Когда колоридцам пришла новость о вашей выходке, мы с ханом как раз были у них в замке.

У Гломина не было сил злиться, поэтому за него это сделал Чайка:

— Пёсье дерьмо!

— Скажите спасибо вашему покорному слуге, что сумел договориться с врагом за свободу владыки.

— И в результате этого договора, Феллир отводит половину орды? Но он ведь может потом приказать ей вернутся?

— Может. Но не станет. Он намерен идти до конца. — Санмир выдержал паузу, потом медленно проговорил: — Какого дьявола вы полезли через Вестор?

Гломин вздохнул, предвкушая долгий рассказ.

— Мы были уверены, что переговоры провалятся. Планировали, как можно перебраться через реку без больших потерь. Толковых идей не было, и тут приехал этот лесдриадец.

— Лорд Эледрик герба Браквелов, — покачал головой шпион. — Наслышан.

— Он сказал, что Лесдриад готов предоставить нам свою территорию, чтобы мы могли переправиться. Как раз эта территория находится под владычеством лорда, который собрал своих людей и уехал на какой-то турнир в столице. На земле почти никого не осталось. В обмен на обещание не разорять земли этот лорд дал нам позволение пройтись по его землям до Колорида. Жаль, что это время как раз совпало с переговорами. Я хорошо подумал, и принял предложение лесдриадца.

— И выиграли у него ворону в кости, — Санмир глянул на питомца.

— Дарю её вам. Вы с ней хорошо смотритесь, а мне она надоедает.

Глава тайной шпионской службы с улыбкой кивнул, но потом лицо его сделалось серьёзнее некуда.

— Вот что я вам скажу. Существует кое-какая сила, которую я пока не могу увидеть. Какой-то хитрец, который манипулирует нами всеми. И вы, и лорд Эледрик в его руках — всего лишь пешки. Он специально подгадал время вашего нападения на Колорид, чтобы владыка Феллир попал в плен. Вас он так же пытался убить. Ещё до переговоров в последние дни моего пребывания в столице я заметил в городе крысу, заражённую очень редким заболеванием, которое в наших краях не случается. Я предположил, что кто-то искусственно пытается заразить город, подбрасывает крыс нам в канализацию. И не прогадал. К счастью, мои агенты быстро сработали, и эпидемии не произошло. Почти никто в городе так и не узнал, что их жизнь висела на волоске. Однако теперь, когда я прибыл в ваш лагерь, то обнаружил, что вы тоже больны этой дрянью.

— Я заразился в Плиме?

— Нет же. Я ведь говорю: эпидемия была на самых начальных этапах, когда мне удалось её пресечь. Злоумышленник специально отравил город, чтобы все так и подумали: "Тархан просто отравился, когда был в Плиме. Там же вон какая эпидемия гуляет!" На самом деле, тебе подсыпали заразу в еду. Я ещё не знаю, как именно. Скорее всего у них была кровь заражённых крыс, которую они подлили в общий котёл, из которого ты ел вместе с простыми ордынцами. Всё было сделано так, чтобы твоя смерть казалась случайностью. Злоумышленник не хочет, чтобы о нём знали.

— Но я выжил.

— Да. Ваше тело оказалось гораздо сильнее, чем он полагал. Однако теперь он будет искать другие способы, чтобы убить вас. И чтобы убить владыку.

— И зачем же он всё это делает?

Санмир прикусил губу.

— Я пока не знаю. Как раз пытаюсь выяснить. Если вы по случаю знаете, где сейчас находится лорд Эледрик, то я был бы вам благодарен.

— Нет, не знаю, — честно ответил Гломин. — И не сильно верю в то, что вы сейчас рассказали. А даже если и так. Может, это колоридцы хотели меня убить? Не могут честно победить в войне, поэтому используют подлые приёмы.

Санмир цыкнул и вновь посерьёзнел.

— Тархан Гломин. Пожалуйста, послушайте вашего брата. Я понимаю, что война для вас — момент славы. То, чем вы собираетесь потом гордится. Но поймите, что у вашего брата тоже есть поводы для гордости. И тот мирный договор с колоридцами был одним из них. Если бы вы только были там, если бы только слышали его красноречие!

— Поздно уходить, — сказал Гломин. — Мы уже на территории врага. Война началась.

— Её не поздно закончить. Колоридцы назначили новые переговоры через месяц. Главное, чтобы вы проглотили свою гордость и своё эго и убрались с вражеской территории. Никто не останется в проигрыше: по договору горами и спорными территориями будем владеть и мы, и колоридцы. Это будет наша общая территория.

Он принялся излагать суть феллировской придумки. Гломина она не впечатлила.

— Колоридцы — хитрые, — сказал тархан. — Они всё равно потом нарушат договор.

— Да не нарушат! Им это будет не выгодно, как вы не понимаете!

— Поезжай в Плим и скажи моему брату, чтобы он вернул мне вторую половину орды. Если откажется, я всё равно выиграю войну. Выиграю даже с двадцатью тысячи ордынцев. Только если он так печётся о жизнях своих подданных, то пусть поймёт, что в таком случае мы к сожалению потеряем несколько больше, и в том будет и его вина.

Глава тайной шпионской службы ещё долго противился. Ругался, успокаивался и приводил аргументы. Гломин был непоколебим. Ему на минуту пришла в голову мысль соврать ему, что орда повернёт назад, если Феллир лично приедет и попросит об этом. К сожалению, Санмир мог потребовать дать слово хана или поклясться Калантиром, чего Гломин сделать не мог.

Оставшись ни с чем, шпион ушёл, хотя ручную ворону с собой всё таки забрал. Когда в палатке остались только Гломин и трое его тарханов, он увидел на их лицах странное выражение.

— Мы действительно собираемся воевать со всей колоридской армией? — поинтересовался за всех Чайка.

— Вы что струсили?

— Нет. Мы просто прикидываем свои шансы. Размышлять над шансами — это ведь ещё не трусость.

— Правда, — сказал Родня, — как ты собираешься половиной орды одолеть сорок тысяч колоридцев?

— Я пока не знаю. Мне ли вам рассказывать? Придумаем что-нибудь. Раз первая половина армии ещё не соединилась со второй, то мы догоним её и разобьём. Затопчем конями, засыплем стрелами. Либо отвоюем крупный город и укроемся от колоридцев за их же стенами. Вынудим полезть на штурм.

— Звучит... как-то не определённо, — протянул Чайка.

— Мне нужно знать только одно, — сказал Гломин. — Вы со мной?

— Да, — хором сказали все трое, и в их глазах тархан не увидел ни капли лжи.

В орде Гломина числилось двадцать тысяч человек, из которых десять тысяч — всадники, по большей части тяжёлые, по три тысячи конных и пеших лучников и четыре — пехота. Пехотой эти ордынцы назывались условно — у них имелись лошади, но только грузовые и для путешествий, но не приученные к бою. Тысяча из этих четырёх — элитный отряд лучших воинов со всей орды. Его называли "самый тёмный тумен*".

Ордынцы в самом тёмном тумене были отпрысками богатых каганатских семей. Однако по той или иной причине они не умели сражаться на лошади. У кого-то природная боязнь, у кого-то короткие ноги (у других наоборот длинные), у третьих капризная воля. Эти люди с детства понимали, что пойдут в состав самого тёмного тумена, поэтому всё время отдавали учению сабле и щиту. В открытом бою им не было равным во все орде.

К сожалению, на территории Колорида было очень много каменных стен, против которых конница — что тяжёлая, что лёгкая — бессильна. Разбивать крепости и городские стены предстоит именно самому тёмному тумену. Поэтому перед началом похода Гломин дал ему ещё одно название: "Орехокол".

Каково же было его негодование, когда Орехокол в полном составе первым же приветствовал тархана, выходящего из шатра. Ордынцы радовались его выздоровлению и выкрикивали ободряющие лозунги. "Вперёд, командир!"; "Теперь то мы зададим колоридцам по полной!".

— В чём дело? — спросил он после своих тарханов, во время срочного военного совещания.

Никто не понял. Три пары глаз смотрели на него с удивлением.

Гломин припал к карте. С того момента, как его орда ступила на земли Колорида, они только и успели что отогнать вражескую армию от переправы, соединиться с войском Родни, захватить одну пустую крепость и пройти пару десятков миль. Потом его скосила болезнь, но перед этим тарханы успели обсудить план ближайших действий. От их лагеря в двадцати пяти милях на северо-восток лежал небольшой город Вулмер, а на таком же расстоянии к юго-западу тоже небольшой город Ариана.

— Вулмер и Ариана не обозначены на карте как захваченные. Вот о чём я, — сказал Гломин. — А Орехокол до сих пор торчит в лагере без дела.

— Мы взяли ещё одну крепость, — возразил Чайка. — Недалеко от Арианы.

Гломин глянул. На карте поверженная крепость была обозначена крестиком.

— Её строили на случай войны с Лесдриадом, а не с нами, — сказал он. — Наверняка она тоже была пустой, я прав?

— Нет, — довольно пропел Чайка. — Там было около сотни колоридцев. На счастье, мы смогли пробить ворота почти без потерь и выкосили их всех. Дрались они не особо умело.

— Всё одно, — сказал Гломин. — Крепости — это не всё. Два города с каменными стенами — почему они до сих пор стоят? И что делают всё это время ордынцы из Орехокола?

— Мы подумали, глупо терять их в самом начале войны. Впереди ждёт ещё целое множество замков, крепостей и городов. В том числе Лурвиль — самый большой. Мы ещё не знаем, какие у него стены, но наверняка огромные и толстые.