Пока шли по коридору, пока пересекали гостиную первого этажа, пока поднимались по лестнице, Аня торопливо и заново рассказывала Таегану историю свою и Оноры — в надежде, что на этот раз он будет задавать гораздо больше уточняющих вопросов. Он и задавал. Но перед подъёмом лестницей спросил о другом:

— Почему ты не хочешь рассказать об этом, когда мы будем в её комнате?

— Терять наше время? — оглянулась она. — Ни за что!

Он догнал её на последней, верхней ступени и, крепко обняв, поцеловал. Она вдохнула его горячее дыхание и на краткие мгновения ощутила себя махоньким котёнком, спрятавшимся от невзгод огромного мира в тяжёлых и надёжных лапах боевого кота. А потом к глазам жарко прихлынули слёзы: Господи, какой же он! Плохо ему, и он же утешает — её...

Они пошли дальше по коридору, и Аня, замолчав из боязни разбудить спящих по своим комнатам обитателей дома, с горечью не могла отделаться от одной и той же мысли: "Человеку тяжело, когда он лишается привычного. Каково Таегану, который дважды лишился частиц самого себя? Сильный маг, да ещё военный — и потерял магию. А речь? Военному она как никому нужна. Мне этого даже не понять во всей полноте... Нет, он привыкнет к своему нынешнему положению, найдёт, чем заняться, но всегда будет чувствовать себя ущербным... — Но, вздохнув, возразила себе: — Я не слишком самонадеянно решаю за него? Пока есть надежда всё вернуть, надо действовать, а не ныть!"

Открыв дверь в комнату Оноры, она оглянулась на пройденный коридор, который словно исчезал в темноте своего начала от лестницы. Тихо и пусто. Кажется, никого не разбудили... Таеган, вошедший следом, закрыл за ними дверь и сразу направился к кровати с Онорой. Аня же побежала к небольшой нише в стене между окнами, где в керамической вазе нашлось несколько свечей. Свой огарок уже еле тлел.

Когда она с подсвечником на две свечи подошла к Таегану, тот уже сидел на самостоятельно найденном мягком стуле и всматривался в лицо Оноры, равнодушное, с запавшими веками.

— Она всегда такая?

— Нет. Когда мы с братом перенесли её сюда, она один раз открыла глаза и сказала: "Получилось". Вероятно, она имела в виду, что увидела меня здоровой.

— Покажи "розовые" картинки.

Она принесла их со столика и посветила ему. Таеган оглянулся, слабо улыбнувшись.

— Мы с тобой как знающий слепец с дилетантом зрячей. — И, став серьёзней, начал изучать рисунки, которые она успела раскрасить — все. — Я вижу обычные рисованные цветы. Кажется, их и впрямь сначала изобразили чёрным карандашом, а потом расписали красным. Что видишь ты?

— Красный цвет превратился в сияние, которое не выходит из границ чёрных линий, — быстро ответила Аня.

— Значит, ты разложила перед ней эти рисунки и увидела ещё больший свет?

— Да. Но некоторым картинкам будто не понравилось соседство с другими, и они начали светиться, будто... будто гнилые.

— Я слышал о магах древности, которые умели создавать картинки, гармонизирующие личное пространство человека и тем самым исцеляющие его, а порой отводящие от смерти. Их, эти картинки, называли образами. Судя по всему, эта Онора знала от отца о твоих способностях и боялась, что снятие с тебя отравы от дайны Эннис может быть опасным для неё. Поэтому (я так думаю) она заранее предложила тебе создать карты, которые ей помогут в случае беды.

— Это значит — я могу помочь тебе?! — вырвалось у Ани.

Подравнивая стопку образов, Таеган нехотя улыбнулся. Подумал и спросил:

— Онора часто бывала в поместье отца? Пока тот был жив?

— Да. Она жила здесь во время каникул.

— Дин Хармон пробовал работать с вами обеими?

Аня открыла рот сказать: "Не знаю" и осеклась. Может ли такая больная, как Агни, потерять часть воспоминаний? Или... попробовать соврать так, как недавно пришлось? Наверное, он сразу заметит, что она лжёт ему... Но внезапно вспомнилось прошлая жизнь в своём мире... Он смотрел на неё и ждал ответа.

— Для меня всё, что было до болезни... — медленно сказала она, — это кошмарный, плохо запомнившийся сон...

Таеган вдруг нахмурился. Не успела она испугаться, что он заподозрил невольный обман, как он досадливо сказал:

— Видимо, дайна Эннис — очень сильный маг. Прости, что задал тот вопрос. Я по себе знаю, что значит переболеть после колдовской отравы. Итак. Многого о магах образов не знаю. Ведь уже давно в нашем государстве такие не появлялись. Поэтому помочь в этом деле не сумею. Поверхностно могу лишь предположить, что ты можешь снова разложить картинки перед Онорой — и они снова отдадут ей силу, стараясь исправить её линии и вызволить из этого положения. Сколько ты в них вкладываешь — я не вижу. Поэтому снова предположу: возможно, Онора не сможет встать на ноги сразу, но придёт в себя. Так что ты потом снова будешь раскрашивать эти образы.

— А если я нарисую другие? — встревоженно спросила Аня.

— Они будут действовать, — правильно понял её Таеган. — Жаль, не вижу я. Жаль, ты начинающая. Иначе мы видели бы тоньше. Суть. И могли бы не ориентироваться на нежелание образов быть в соседстве с теми, с кем им не надо бы. Мы могли бы их сразу расставить в нужной композиции.

— Но и твои слова — уже надежда, — задумчиво проговорила Аня, глядя на невозмутимую Онору, чьи черты в свете качающегося пламени слегка тронула грусть.

Тоже глядя на бессознательную девушку, Таеган только пожал плечами.

... Уже на берегу Аня спросила:

— А в чём разница между магом, убирающим проклятья, и магом образов? Мне кажется, это одно и то же.

— Чтобы убрать проклятье, магу надо проводить ритуалы, — ответил Таеган. — Долгие и многие. Магу образов — достаточно разложить картинки вокруг человека. Если его сила будет идеально гармонизирована, он сумеет и сам отделаться от проклятия. Правда, есть одна маленькая особенность. Картинки могут быть разными.

— Как это?

— Мастер магических образов смотрит на человека, который нуждается в его помощи, — и его карандаш произвольно рисует фигуры, которые тому человеку могут помочь. Твоей Оноре — помогают розы. Кому-то другому — например, изображение каких-то предметов. А то и вовсе какие-нибудь бессмысленные росчерки. То есть эти картинки не зря названы образами. Возможно, мастер рисует внутреннее нечто человека, сопоставимое с его линиями жизни.

Они сидели на мостках, впервые прижавшись друг к другу, более того — Таеган сам положил на Анино плечо руку и привлёк её к себе. В прохладной ночи Аня могла бы расценить его жест, как желание согреть. Но почему-то постоянно думалось о прощании. И это было странно, если учесть, что он обещал на завтрашнем вечере у дяди быть её сопровождающим. Кавалером — вроде так здесь говорят?.. Или он думает о том, сколько времени осталось на "поговорить"? Она здорово жалела, что не сумела разглядеть циферблат настенных часов в коридоре. Впрочем, признаки надвигающегося магического молчания она уже ощутила: Таеган говорил всё медленней, чаще делал паузы и чаще словно бы забывал нужные слова.

... Он даже не стал отодвигать её руку — неожиданно и мягко выскользнул из их тёплых объятий, и только едва слышный всплеск возвестил о том, что он уходит...

Она так и не привыкла к этим уходам "по-английски".

Но обычно смирялась.

Сегодня — чуть не охнула вслух, чуть не свалилась с мостков, резко подавшись следом: "Но мы даже не попробовали мой дар на тебе!"

И секундами спустя осела на месте, безнадёжно ссутулившись: какое там пробовать, если сил, вложенных в картинки-образы, не хватило, чтобы пробудить Онору с первого раза! Нет, понятно, что никто не догадался разложить картинки перед дочерью дина Хармона, когда она вдруг впала в жуткое состояние. Родные просто не поняли, что произошло и как надо действовать, потому что плохо было и с Агни. Подсказать им было некому. Но когда Аня рассыпала образы перед Онорой в подвальном помещении, они всего лишь вывели её из псевдосумасшествия!..

Аня упрямо насупилась: "Ничего! Буду драться за Онору изо всех сил! Я же знаю, что на кону — судьба Таегана и всех тех людей, кто во мне будет нуждаться! Я — только начинаю! Это значит: чем больше я раскрашиваю образы, тем больше ко мне приходит опыта, а с ним — так надеюсь, и сил! Ишь, обрадовались! — неизвестно кому погрозила она кулаком, глядя на пустынную озёрную гладь. — Думаете — лапки сложу и в норку спрячусь?! Фиг вам! Большой и толстый! — И уже сама себе скомандовала: — А ты-то чё здесь расселась? Делать тебе нечего? Время только тянешь! А ну марш к Оноре! Живо!"

И, срываясь с мостков мчаться к дому, пожалела лишь, что не спросила у Таегана, какие есть универсальные способы вкладывать в предметы магическую силу. А ведь они есть, если судить по действию "ювелирки" дина Хармона. И пусть Таеган не верит в силу начинающей... Зато она верит в себя.

Потайная дверца закрылась за ней на этот раз мягко. Прежде чем бежать к Оноре, Аня обошла все входные двери и подёргала каждую Закрыто. Проверять их все она решила каждый вечер. Мало ли что придумает эта жадина — дайна Эннис! Шагая к лестнице, вдруг подумала: "А имеет ли право на дом внебрачная дочь дина Хармона? Может ли претендовать на поместье дайна Эннис, если по закону (хотя здесь неплохо бы уточнить!) на него будет иметь право Онора? А если... — Она взялась за перила и удивилась новой мысли: — А если дайна Эннис и не подозревает об Оноре?" Мысль показалась ошеломляющей, и Аня пообещала себе подумать над ней тщательней — когда на это будет время. "А вообще — спохватилась она — есть Никас. Завтра надо спросить у него. Хоть это-то он должен знать!"

Когда она взялась за перила, чтобы быстро вбежать по ступеням на второй этаж, отталкиваясь от перил руками для скорости, под ладонью что-то скрежетнуло. Невольно остановившись, она повернула ладонь. Перстенёк на её (Агни!) худеньких пальцах часто поворачивался камешком, упираясь в ладонь. Она покачала его на пальце, собираясь вернуть камешек в привычное положение.

Спина похолодела от странного звука позади.

"Двери в дом закрыты!" — напомнила она себе, прежде чем оглянуться. И моргнула, не понимая: а дверь библиотеки продолжала раскрываться. Пока не замерла, полностью открытая. Приглашающе?

Аня неуверенно сошла с первых ступеней лестницы и приблизилась к библиотеке, продолжая машинально крутить перстенёк на пальце...

Вошла в мрачное помещение с высокими стеллажами и, заворожённая смутным светом, протянувшимся из-за двух раздавшихся книжных шкафов, прошла по световой дорожке — в ту самую таинственную комнатку, куда до сих пор попасть не могла. Впрочем, и сейчас ей пришлось протиснуться боком между двумя этими стеллажами, а потом в испуге оглянуться: а если сейчас они снова встанут на своё место?! Как её тогда выбраться отсюда?

Но стеллажи стояли величественными стенами и не собирались двигаться.

Аня подняла к глазам руку с перстеньком.

— Вот, значит, как... — прошептала она, наконец сообразив связь между кручением перстенька на пальце — и открывшимися стеллажами.

В самой середине импровизированной комнатушки стоял стол и стул. Стол махонький — такой, что на нём умещались лишь чернильница, деревянная ручка с металлическим пером — Аня уже видела такие в своей комнате — и солидный фолиант в солидной обложке. Шаг к столу (больше и не получилось бы), и Аня захлопала глазами на единственное слово на обложке толстенного фолианта. "Агни". Это книга об Агни — о ком-то, у кого имя совпадало с прошлой хозяйкой её тела? Или...

Аня раскрыла книжищу на форзаце — и сообразила: это рукописная книга. Ну, или просто солидная тетрадь. Строки от руки не всегда были строго прямыми, довольно часто съезжали или заезжали на верхние — видимо, пишущий порой торопился записать то, что было необходимо... Аня осторожно открыла фолиант, прихватив несколько страниц, чтобы, читая с середины, составить себе представление, о чём она.

Глаза немедленно сощурились на имя Агни, а потом Аня привычно по слогам прочитала пару строк: "Если я буду и далее так жёстко работать с женой, через год-другой она сумеет укрепить свой талант. Следовательно, мы сумеем работать на пару, а ещё через пару лет я смогу представить её во дворце. Будучи единственным магом в своей специализации — я уверен, — она займёт подобающее своему таланту высокое место. Под моим руководством, конечно".

Вот как... Дневник, судя по всему. Дневник учителя магии.

Аня медленно и осторожно закрыла фолиант, погладила обложку.

Неудивительно, что дин Хармон женился на Агни, едва только увидев её рисунки. Если он был сильным магом, он, наверное, сразу разглядел в её рисунках магию образов. И решил единолично завладеть уникальным даром.

Ну и ну... Аня покачала головой, а потом пожала плечами. В духе любых людей, завладевших несметным богатством. А в том, что Агни тогда представляла собой именно богатейший клад, теперь сомневаться не приходилось.

Решительно сграбастав фолиант со стола и прижав его к груди, Аня шагнула к выходу. И получила личный "фигвам"! Края стеллажей резко сдвинулись, закрыв вертикальную брешь между ними. Аня отшатнулась и, бедром налетев на край стола, сквозь зубы зашипела от боли.

— О как... — прошептала она, ужаснувшись мысли: а если бы она уже была между ними?! Раздавили бы?! А если бы уже ногу сунула?!

Снова шагнула к недавнему проёму, потрогала края стеллажей. Потом подняла голову: может, доверху долезть, а потом и перелезть эти шкафы... Сама себе покачала головой. Фигушки... Эти стеллажи что-нибудь ещё придумают.

Она повернулась к столу, положила книжищу и решительно шагнула к бывшему проёму, собираясь налечь изо всех сил хотя бы на один стеллаж и оттолкнуть его в сторону. И чуть не упала, когда стеллажи, ворчливо проскрипев, разошлись сами.

— Вот ни фига себе... — пробормотала она и оглянулась.

Фолиант невинно лежал на столе.

Кажется, дин Хармон решил во что бы то ни стало сохранить тайну Агни. А как это можно сделать? Что-то магическое связывало движение стеллажей и его дневниковую книгу. Значит, если возьмёшь со стола фолиант — догадалась Аня — никакой перстенёк не поможет отсюда выбраться.

Обозлилась. Получается, придётся тратить драгоценное ночное время ещё и на чтение книги прямо здесь?.. Сердито посопела и вздохнула. Придётся.

Погладила книгу по обложке и шагнула на волю. А потом и вовсе из библиотеки. Стоя в коридоре, перстенёк повернула камешком наверх — и сначала сомкнулись стеллажи, а затем плотно, со щелчком встала на место дверь. Вот как... Даже необязательно какие-то узоры городить сиянием своей "ювелирки"? Запомним.

До сих пор ноги подрагивали от страха, что стеллажи могли её раздавить... Аня вбежала на второй этаж и, не останавливаясь у двери в свою комнату, прошла к Оноре.

Девушка лежала так же неподвижно, какой её видела Аня перед тем, как уйти на озеро. Так что Аня подошла к столу, на котором оставила карты-образы, и забрала картинки. Прежде чем положить их на пол, огляделась. На этот раз сила образов пойдёт на Онору не напрямую, как это было в подвале, а сбоку. А если не получится?