Четыре часа назад с мыса Церель в Аренсбург пришло сообщение, в которое с первого раза было трудно поверить. К проливу подошла русская эскадра и атаковала германские корабли, заставив основную часть поспешно отойти фарватером вглубь залива. Но несколько кораблей противника полными ходами направились на север, куда ещё утром ушли главные силы германцев. Сейчас наша эскадра стоит перед проливом напротив фарватера и ничего не предпринимает.

Всё это породило много вопросов и домыслов.

Почему они не уходят? Чего ждут? В составе эскадры всего-то два линейных корабля? И что они такими силами смогут сделать, особенно, если германский флот вернется? Нет, они бы не стояли тут просто так, зная, что германский флот где-то поблизости. Наверняка они ожидают подхода остального русского флота. Если это так, то становиться понятно, что они, по всей видимости, после соединения предложат бой германским кораблям в заливе. В городке это известие восприняли по разному. Кто-то с энтузиазмом, но многие желали гибели русскому флоту и России в целом. Ведь известно, что рабы, особенно потомственные, относятся к своим хозяевам с обожанием, а к тем, кто пытается освободить их из рабства с ненавистью. Так и многие потомки эстов, латтов, и частично, ливов с жейматами, готовы были вылизывать сапоги германцев, которые на протяжении столетий считали их ниже овец, при этом, тщательно ненавидя русских, которые поставили коренных прибалтов вровень с людьми. И по городку и крепости поползли слухи что там, у мыса произойдёт генеральное сражение между двумя флотами. Сарафанное радио уже разнесло, что к двум русским линкорам подошли ещё два линейных корабля и два броненосца и вот-то появится германец. К мысу Церель потянулись люди жаждущие зрелищ. Но не прошло и часа, как оттуда пришло ещё одно невероятное известие — русские входят в залив. Через два часа с берега увидели, что к острову Абро подходят какие-то корабли, вскоре опознанные как русские линейные корабли типа "Гангут", в сопровождении двух броненосных крейсеров и нескольких эсминцев. Вскоре в Аренсбург пришел эсминец "Победитель", с которого на берег сошло почти полторы сотни пленных немецких моряков. Многим из которых пришлось оказывать медицинскую помощь, а уж потом думать, как этих пленных переправить на материк.

Кроме доставки пленных у командира эсминца кавторанга Дмитриева было задание связаться с начальником авиационной станцией (аэродромом). На тот момент старшим там был лейтенант Лишин. На авиационной станции уже все знали, что в залив вошла русская эскадра под командованием Бахирева. Кроме того, лейтенант уже получил приказ от своего непосредственного командира, капитана второго ранга Дудорова, — по первому требованию командующего русской эскадры вошедшей в залив, всеми имеющими силами поддержать флот, которому будет нужна поддержка с воздуха и дальняя разведка. Только вот сил-то в отряде, к огромному сожалению самого Лишина, всего-навсего четыре гидросамолёта и два сухопутных аэроплана, но вот-вот должны прилететь с острова Моон обещанные Дудоровым ещё четыре аппарата. Так что Дмитриев и Лишин только обсудили некоторые моменты воздушного прикрытия кораблей, а также проведения разведки в интересах эскадры. Лишин заверил, как только флоту понадобится помощь авиации, он тут же поднимает все аппараты в воздух....

Когда с мыса Церель сообщили, что показались дымы возвращающейся германской эскадры, Лишин связался с Бахиревым, от которого получил приказ, направить один самолёт на разведку кораблей Хиппера и выявить есть ли в составе эскадры тральные суда.

Вылетевший на разведку лейтенант Горковенко, встретил германские линкоры в пятнадцати милях севернее пролива. Он больше часа кружился в некотором отдалении от немецких кораблей, пока не начались проблемы с мотором, из-за чего пришлось возвращаться назад. Но главное он выяснил, тральщиков при эскадре нет. На обратном пути он увидел, что эскадра Бахирева покидает стоянку у острова.

Итак, час тому назад русская эскадра снялась с якоря и ушла на юг. Лейтенант Лишин по приказу адмирала готовил свой отряд к вылету. Но вначале нужно выслать разведчиков. Лейтенант Литвинов получил задание и самым первым из всего отряда вылетел на гидросамолёте М-5 со своим летнабом на обнаружение германской эскадры находящейся в заливе. Ещё один аэроплан, пилотируемый лейтенантом Нагурским, улетел за мыс Церель к выходу из пролива, с задачей выяснить, какие действия предпринимает германская эскадра линейных кораблей. Намереваются германцы прорываться через минные заграждения в проливе или стоят перед проливом? Не появились ли при эскадре тральные суда, а если появились, то сколько? Лейтенант получил строгий приказ производить только разведку, по окончанию которой, срочно лететь обратно и доложить о результатах увиденного, в бой с аэропланами противника, по своей инициативе, не вступать.

Оставшиеся аэропланы отряда вылетают через час, и следуют к острову Руно, именно туда сейчас движется эскадра Бахирева. К этому времени с Моона должен прилететь ещё один отряд аэропланов, посланный Дудоровым на помощь. И после дозаправки, возможно, кто-то из них, если ещё останутся силы управлять аэропланом, также последует в район острова Руно.

Прошло тридцать минут, как гидросамолет лейтенанта миновал остров Руно, и теперь приближался к противнику, замеченному издалека благодаря черному шлейфу дыма, выбрасываемому из множества труб германских кораблей.

"Да сколько же их тут? — никак более тридцати вымпелов будет" — подумал лейтенант Литвинов, глядя на показавшиеся корабли противника. "Вот этот большой корабль один из германских линкоров, рядом крейсер и два эсминца, вот ещё один линкор" — откладывалось в голове летчика. Лейтенант разглядывал корабли противника, которые увеличивались в размере по мере приближения к ним. В это время летнаб записывал всё увиденное на специальный лист бумаги. Лейтенант ещё раз окинул пространство впереди себя, запоминая увиденное. Но это не всё, лейтенант заметил кое-что ещё — вдали, ближе к берегу, также были дымы каких-то кораблей. И первое о чем он подумал — "Надо слетать туда и разведать".

Литвинова от изучения состава вражеской эскадры отвлек тычок в бок от мичмана Румянцева. Лейтенант посмотрел на своего летнаба, который ткнул рукой куда-то вверх и стал готовить свой "Мадсен" к стрельбе.

-Мать вашу! — вырвалось у лейтенанта, когда он увидел как сверху из-за облаков на его самолёт пикировали два поплавковых истребителя FF-33 и один сухопутник — "Фоккер Е".

Он потянул ручку управления на себя и увеличил газ, а что ему ещё оставалось делать — только идти навстречу противнику, подставлять свой хвост это самоубийство. Как-никак, а впереди у него пулемёт и он может за себя постоять, а позади ничего нет. Вот в руках у мичмана затрясся пулемёт, посылая рой пуль навстречу первому противнику. Попал или нет мичман в противника, неизвестно, а вот противник, повредил верхнее крыло на гидроплане. Ткань на крыле затрепетала в набегающем потоке воздуха. Когда разминулись с последним из немцев, в крыльях М-5 было не менее десяти пробоин. После каждого попадания Литвинов матерился, но это всё мелочи, главное мотор цел. Похоже, что мичман также в долгу не остался, и всё же зацепил первого вражину. Один из немцев вышел из боя и полетел к берегу.

-Надо уходить — прокричал мичман.

Лейтенант и сам понимал, что прорваться дальше к югу, у них шансов нет. С той стороны летели ещё несколько аэропланов противника.

-Да, надо уходить, пока нас не сбили — проговорил он вслух, хотя вряд ли Румянцев его расслышал из-за шума от мотора.

Литвинов со снижением, и активно маневрируя, чтобы не попасть под пулемётные очереди более скоростных аэропланов противника, уходил на север. Уже несколько раз в опасной близости от их гидросамолета проходили пулемётные очереди, ещё добавилось несколько дырок в крыльях и в самой лодке. Но бог берёг их, и пока ни одна пуля не попала в двигатель. Но он не уберёг мичмана. В одной из последних атак Румянцев дёрнулся и схватился рукой за правое плечо. Литвинов увидел, как между пальцев мичмана проступала кровь.

-Сильно зацепило? — почти в ухо мичману прокричал лейтенант.

Мичман, стиснув зубы, только помотал головой, давая понять, что его пуля зацепила слегка, но возможно он ещё не осознавал тяжести своего ранения. Германцы всё же бросили преследование, по-видимому, израсходовав весь боезапас, а может бензина оставалось только на то чтобы вернуться на аэродром. Лейтенант Литвинов только обрадовался такому повороту дела, так как его гидросамолёт имел повреждения, а мичман Румянцев ранен и неизвестно, насколько тяжело. Возможно, мичман просто не хотел показать истинную тяжесть ранения своему товарищу и командиру. Надо быстрей передать разведданные на свои корабли и доставить Румянцева на станцию, пока он не истёк кровью — подумал лейтенант.

-Надо сообщить нашим, что мы видели. Ты сможешь дописать донесение адмиралу? — прокричал Литвинов на ухо мичману.

-Да смогу.

-И потерпи, уже немного осталось. Видишь, вон те дымы у горизонта. Это наши корабли идут.

Гидросамолёт летел на встречу со своим флотом.

Не радужные думы германского адмирала. Да, эти русские непредсказуемые.

Вице-адмирал Шмидт вёл свои корабли навстречу русской эскадре, которая по собственной глупости или по недоразумению, оказалась в Рижском заливе. Когда ему доложили что русские линейные корабли входят в залив, то несколько минут он просто не мог понять, а с какой же это целью они сюда вошли. И вот сейчас адмирал, находясь на мостике своего флагманского линейного корабля "Вестфален" вспоминал, с чего же начинался сегодняшний день, который ещё вечера не предвещал ничего экстраординарного.

Рано утром где-то в начале пятого по берлинскому времени было получено известие от контр-адмирала Хиппера. Его радиотелеграфисты начали перехватывать интенсивные переговоры между русскими кораблями. Он ещё удивлялся, что это происходит у русских, ведь раньше такого не было. Еще не занялся рассвет, как с десяток русских корабельных радиостанций начали интенсивно вести переговоры. Вначале решили, что у русских в устье Финского залива на одном из кораблей случилась авария, и он призывает к себе помощь. Но потом по изменению силы сигнала поняли, что корабли-то постепенно приближаются. Кроме того некоторые корабельные радиостанции передают короткие радиограммы не шифром, а открытым текстом. Видимо из-за спешки и неумелых радиотелеграфистов, наверно надеялись, что их не успеют перехватить. А то, что у русских очень мало опытных радиотелеграфистов стало известно ещё в начале воины, так как почти все переговоры между русскими армиями и корпусами велись практически открытым текстом, и сухопутное командование германской армии этим очень умело пользовалось, читая их переговоры, и всегда знало ближайшие планы русского командования. Вот и сейчас, благодаря этим неумехам, стало известно, что из Финского залива по направлению к Ирбенскому проливу выдвигаются русские линкоры. Адмирал Хиппер просил разрешения выйти со своими главными силами навстречу, перехватить русских на полпути, навязать бой и разбить.

Я когда читал эту радиограмму, ещё подумал — неужели русские решились на генеральное сражение? Против Хиппера русские могут выставить четыре своих линкора, возможно ещё пару вполне неплохих броненосцев, это пятьдесят шесть орудий в двенадцать дюймов в бортовом залпе. У Хиппера на четырех линкорах и двух линейных крейсерах шестьдесят шесть орудий главного калибра. Но из-за неудачного размещения артиллерии на кораблях, в бортовом залпе могут участвовать только пятьдесят орудий, но восемнадцать из них, это одиннадцатидюймовые что стоят на крейсерах. В этом плане у русских преимущество на шесть орудий, и к тому же, как выяснилось в бою при Либаве, их новые двенадцатидюймовые орудия на десять кабельтов дальнобойнее наших. Если русские вышли вместе с броненосцами, то у Хиппера будет преимущество в скорости. Из-за броненосцев русский отряд больше восемнадцати узлов идти не сможет, и даже такая скорость для них будет предельная. Очевидно, что она будет как минимум, ещё на один-два узла меньше, а это значит, что Хиппер может диктовать русским дистанцию боя. Но если у русских в море только одни дредноуты, то они будут иметь преимущество в скорости над линкорами Гедеке, а разница в два орудия над ними ещё ничего не значит. Я мог бы поддержать его своими тремя линкорами, но боюсь что, как только выйду из залива с линкорами, то русские тут же попытаются снова проникнуть в залив через южный проход. Крейсера и минное заграждение их задержит ненадолго, а прорвавшись, они тут же заминируют фарватер, и нам вновь придётся начинать всё сначала. Но уж один-то линейный корабль я выделить смогу, пусть только подойдут сюда.

Мне пришлось отдать приказ Хипперу оставаться на месте и ждать русских у пролива. Зачем куда-то идти, если противник сам идёт к тебе, если на самом деле намерен тебя атаковать. Но через час я отменил свой же приказ, и разрешил Хипперу идти на перехват русской эскадры. Оставив два крейсера и несколько эсминцев у входа в пролив, он с основными силами направился навстречу русским. А поступил я так из-за того, что из штаба получил известие, что у русских в море всего два броненосца и три крейсера под охраной дюжины эсминцев. Их обнаружила, как мне передали, субмарина "U-26". Возвращаясь из боевого похода, она в двадцати милях юго-западнее мыса Дагерорт, на значительном расстоянии от себя обнаружила русские корабли. Выйти в атаку на русские корабли в тот раз она не смогла, ввиду большой дистанции для пуска торпед. Линейные корабли русских с U-26 не видели, но не факт что их там не было. Они могли находиться где-то впереди. Вот потому-то я и приказал адмиралу Хипперу идти наперехват этого русского соединения, а адмиралу Гедеке его поддержать. Но как я теперь понимаю, это была уловка русских. Ещё стало известно, что русские всё же закончили работы по углублению канала, и теперь могут по нему перебросить через Моонзунд корабль любого тоннажа. Это, хотя и косвенно, подтверждает агентура, действующая в Финляндии. Они доносят, что русские намерены направить туда тяжёлые корабли, вплоть до дредноутов.

Если эти сведения верные и русские направят через Моонзунд линкоры чтобы усилить свои морские силы в архипелаге, — думал я в тот момент — то возможно, в ближайшее время надо ожидать от них попытки прорыва в Рижский залив. Нужно срочно организовать воздушную разведку во внутренние воды архипелага и выяснить, что там за корабли находятся. Если линкоры будут обнаружены, то придется пару линейных кораблей держать перед южным проходом. Для поддержки сухопутных войск хватит крейсеров и эсминцев. А пока подождем этот отряд, состоящий из двух дредноутов и двух броненосцев с охранением. Вот только где ещё два линкора? И где этот пресловутый отряд адмирала Бахирева? Может он тоже вышел в море и пока остаётся не обнаруженным. Или его корабли направляются в Моонзунд. Да и радиостанции его кораблей отчего-то молчат.