3.2. Растущая луна: зверь во мне

Он побеседовал с принцем, но карту не отдал. Знал он таких: никакие слова на него не подействуют, пойдет через пустыню, в надежде, что ему повезет. Поэтому самое лучшее — не давать никаких карт, ничего не объяснять кроме одного: вы там не пройдете, и Песчаный монастырь найти не сможете. Принц хмурился, злился, но молчал.

— Я желаю вам добра, — объяснил Лев напоследок, но его словам вряд ли поверили.

Давно прошел ужин, и гости, и хозяева после недолгого общения в гостиной разошлись по спальням, а Удаган по-прежнему сидел здесь. Перед тем как уйти, Тана взглянула на него с тревогой. Он улыбнулся ей самой безмятежной улыбкой. Эта улыбка развеяла бы любое беспокойство, но мать всегда чувствовала больше, чем другие. Она села рядом и ласково спросила.

— Я могу чем-то помочь?

— Нет, мам, — выдохнул Ле.

— Ганни, — имя прозвучало так трогательно-нежно, что сердце заныло. Тана погладила его волосы. — Мне не нравится то, что происходит сейчас.

— Уже ничего не происходит, мам. Все закончилось.

— Я в это не верю, — вздохнула она. — У Авиела свои тайны, у тебя свои. Что ты задумал?

Он рассмеялся — на этот раз искренно.

— Все нормально, мам. Все будет хорошо, не волнуйся.

— Я чувствую, что вы очень рискуете. И мне так страшно, что я не могу вас защитить...

— Мы сами себя защитим.

— Вот ваша самонадеянность мне и не нравится. Так ты ничего не расскажешь?

— Пока нет. Может быть, завтра. Ты не переживай за нас. Мы сильные. Справимся, — утешал он женщину.

— Сильные... — она опять тяжело вздохнула. — Не бережете вы себя!

— Я — берегу, — он ткнулся лбом в ее плечо, и Тана вновь потрепала его вихры. — Знаешь, как я жить хочу? — заверил он. — Очень хочу. Поэтому берегу.

— Так я и поверила. Ты себя бережешь, пока другим ничего не угрожает. А если встанет выбор... И все вы такие.

— Так это же хорошо, мам! — успокоил он. — Каждый защищает другого. Все защищены.

Тана еще немного поохала и поднялась.

— Ты кого-то ждешь?

Лев решил не лгать.

— Да. Только не говори отцу.

Она ушла, только платье еле слышно прошуршало.

Когда отец и брат запретили ехать в Песчаный монастырь, Удаган внешне согласился с ними. Но отправил эйма к Беркуту с запиской. Теперь оставалось ждать ответа от глав Домов. Если и они посчитают поездку в Песчаный монастырь напрасной тратой времени, значит, так тому и быть.

...Свечи догорали, дрова в камине тоже заканчивались. Удаган встал и потянулся, разминая затекшие мышцы. Пора перебираться в спальню. Дольше ждать бессмысленно. Но в тот же момент услышал, как в стекло постучали. Выбежал в коридор, распахнул дверь. Лунь сел на плечо, давая возможность снять с лапки записку. Удаган удовлетворенно вдохнул полной грудью: его ждали у Беркута. Немедленно.

Алет лежал на кровати, раскинув руки. Взгляд устремлен даже не в потолок — в никуда. Ранели села рядом, поводила ладонью у него перед глазами. Он будто очнулся. Перевел взгляд на нее.

— О чем думаешь? — проворковала девушка.

— Неважно.

— То есть не хочешь рассказать?

— Нет.

— Жалеешь, что в прошлый раз разоткровенничался? — расспрашивала она.

— Нет. Но это не значит, что я буду откровенен всегда.

Вспышка ревности прошла, Алет стал спокойным и... чужим.

— Ну, и ладно, — ее глаза сверкнули в темноте. — Храни свои секреты.

Она склонилась над ним, длинные волосы, упали с двух сторон, словно укрывая их шатром. Губы легко коснулись лба, век, которые он невольно прикрыл. Щек...

— Завтра я уезжаю в Иазер с Трис, — сообщил Алет равнодушно.

— Да? — Ранели тут же посерьезнела. — Но сокол ведь еще не нашел Шелу? А что если вы проездите напрасно?

— Напрасно не будет. Оборотень не врет. Если Яст покинул тот дом, будем разыскивать дальше, — ответил он. — В любом случае эйм все не сделает, там нужны и мы.

— Это хорошо, — Ранели намеренно не обращала внимания на это пренебрежительное "оборотень". — Все будут в сборе, а Трис будет счастлива. Но плохо, что ты уезжаешь. Это надолго?

— Самое меньшее — неделя. Это если Шела на месте. Тогда мы туда доедем, заберем его — и сразу обратно. Если придется искать — задержимся дольше.

— Неделя — это очень долго, — авторитетно заявила Ранели. — Очень.

— Неужели? — брови Алета дрогнули. — Раньше мы не виделись и по полгода.

— Так то раньше! — она наклонилась и точно невзначай провела по его груди прядью волос.

Он дернулся и чуть подвинулся.

— Ты меня щекочешь.

— Ты вот скажи, потом, после обряда, ты будешь уезжать надолго, да?

— Да.

— А я буду жить здесь?

— Да.

— Несколько месяцев?

— Не знаю. Может, и несколько месяцев. Но, скорее всего, тогда я заберу тебя с собой.

— Хоть одна хорошая новость! А если ты будешь жить без меня... ты будешь с другими женщинами встречаться?

— Не знаю, — голос такой же равнодушный. То ли очень устал, то ли хочет ее разозлить.

Ранели притворилась, что ему это удалось.

— Если я узнаю, что ты мне изменил, я... я такое тебе сделаю! Ты не представляешь. И нечего хихикать! Что смешного?

— Приятно, что не только я тебя ревную.

— Ах, так? Тебе приятно? Ну, все!

Она стремительно запрыгнула на него и сначала пощекотала волосами, а затем поцеловала, оставляя влажную дорожку на груди, животе... Алет зарычал и перевернул ее на спину, деланное равнодушие исчезло без следа. Вот такого Сокола она и любила, не нравилось только одно...

— Нет, это невыносимо! — воскликнула она, не выдержав. — Ты даже в постели хочешь быть главным. Самым главным. Хоть иногда ты можешь довериться мне?

— Нет, — он навис над ней. — Так нас воспитали. Мужчина главный. Всегда. Тебе придется с этим смириться.

— Так вас воспитали? — удивилась она. — И Шела такой? Мне с трудом верится. Судя по тому, что рассказывала Трис и Тана... И по тому, что Авиел рассказывал, Шела совсем другой. Веселый, невозмутимый. А не такой громкий, как ты!

— Может быть, — согласился Алет. — Он младшенький, его все любили.

— Ле — старший. Но он абсолютно на тебя не похож. Абсолютно. Я не знаю, соберется ли он когда-нибудь жениться, но никогда не поверю, что он так шумит. И Авиел — он суровый, но... не такой.

— И что ты хочешь этим сказать? — Алет быстро сел. — Что я похож на Охотника, поэтому такой... шумный, как ты выражаешься?

— Алет, я вовсе...

— Я тебя не устраиваю? — перебил он резко.

Ранели обругала себя: так хорошо все начиналось и кто ее за язык тянет?

— Устраиваешь! Алет, ну, пожалуйста... Я сказала глупость.

— Ты сказала то, что думаешь! — он встал.

— Куда ты? — испугалась она.

— Пойду, проветрюсь.

— Алет, пожалуйста, не уходи. Я не хотела...

Хлопнула дверь. Девушка обессилено упала на подушки. Это невыносимо! Они ссорились из-за любой ерунды и чем дальше, тем сильнее. А самое главное — она даже не знала, что делала не так. Старалась изо всех сил, но становилось только хуже.

21 сабтамбира, замок Каракара

Ялмари не спалось. Чувство безысходности не давало расслабиться и насладиться безопасностью и мягкой постелью. Все шло не так, как они планировали, и изменить он ничего не мог. Вчера отказал Удаган в помощи — мягко, но настойчиво. Как ни выпытывал у него принц информацию, натыкался на одни и те же отговорки: вы не пройдете и не найдете ничего, вы погибнете. На его возмущенное: "Мы все равно пойдем!" прозвучало:

— Не моя вина. Я вас предупредил.

После Льва, подошел Авиел. Судя по всему, чтобы извиниться.

— Мы очень обязаны тебе. Я это ценю. Мы обязаны тебе больше, чем сможем когда-нибудь отдать. Но я не отдам одного сына в жертву, потому что благодарен за другого. Путь через пустыню слишком опасен, чтобы я вас отпустил. Пожалуйста, поймите это и примите, как заботу и о вас тоже.

— У нас нет выбора, господин Авиел. Если мы хотим спасти Энгарн, нам надо попасть в Песчаный монастырь. И мы попытаемся найти его, поможете вы или нет. Попросите сына хотя бы показать нам карту.

— Я поговорю с ним, — заверил Авиел. — Но он бы не отказался без веских оснований. Ты не находишь?

— Да, конечно, — саркастически согласился Ялмари, но Каракар предпочел этого не заметить.

Промаявшись полночи, Ялмари поднялся в предрассветных сумерках и спустился в гостиную. Было пусто, но он чуял, что Удаган ушел отсюда не так давно. Знал бы, что он коротает ночь здесь, спустился бы раньше.

Он подошел к камину, чтобы разжечь его сильнее, и тут же хлопнула дверь в прихожей. Прежде чем он сообразил, что это вернулся Лев с ночной прогулки, по лестнице дробью прозвучали торопливые шаги, еще раз хлопнула дверь наверху, и все стихло. Ялмари снова упустил шанс.

С коротким вздохом он продолжил колдовать над камином. Вскоре пламя вспыхнуло веселей. Он отыскал подсвечники и зажег их тоже, после чего осмотрел скромную библиотеку хозяев. Ничего интересного для себя не нашел и опустился в кресло, чтобы составить план дальнейших действий.

Тагира надо будет отпустить. Он сделал все, что мог и даже больше того. Куда отправится опальный поэт? Принц нисколько не сомневался, что он тут же попробует встретиться с Илкер. Его право. Ялмари хорошо знал девушку и не волновался по поводу этого...

Они втроем отправятся в Цартан. Имеет ли смысл разыскивать в пустыне Песчаный монастырь? Глупый вопрос. У них нет выхода. Просто нет выхода. Но в любом случае придется задержаться в Цартане. Подобрать команду, продумать тактику. Чарпад — большая... Но неужели нет другого способа? И есть ли у них время, чтобы проводить его в пустыне?

Размышления прервали другие шаги — на этот раз тихие и легкие. Ранели. Он почуял это раньше, чем она появилась в гостиной. Глаза сверкнули в темноте:

— Не спится? — обрадовалась она. Как же она устала без стаи, что так ему рада...

— Нет, — невесело откликнулся он. — Тебе тоже?

— Муж куда-то пропал, — объяснила она. — Вот вышла поискать, но нашла тебя. Ничего не изменилось? Спасаешь Энгарн?

— Такова моя судьба, — усмехнулся принц. — А тебе это по-прежнему не нравится?

— Теперь, наверно, мне все равно. Я тут размышляла недавно... если люди существуют, значит, это для чего-то нужно Творцу. И кто-то должен их спасать. Я вот не хочу этим заниматься. Стая тоже не очень. Хорошо, хоть ты нашелся.

— И на этом спасибо. Только мне все чаще кажется, что дело тут не в людях, оборотнях, эйманах... Это нас всех касается. Как бы вот это хозяину дома объяснить...

— А что случилось? Неужели после всего они не желают вам помогать?

— Не желают. Причем объясняют это заботой о нас. Мы потеряли неделю, чтобы найти эйманов, и все напрасно. Одно утешает — Шела найдет семью.

— Нет, это возмутительно! — вскипела Ранели. — Я ушам своим не верю. Знаешь, пойду-ка я все же разыщу мужа, — она направилась обратно.

— Ранели, не стоит.

— Не волнуйся! — и убежала по ступенькам.

На сердце у Ялмари стало не только тревожно — гадостно. Не хотел бы он уезжать, зная, что из-за него девушка поссорилась с Алетом.

Вообще-то Ранели спускалась вниз, чтобы выпить воды. Но столкнувшись с Ялмари, обо всем забыла. На втором этаже она, бесшумно ступая, шла мимо дверей, вдыхая едва уловимые запахи, чтобы определить, куда делся Алет. Он явно выходил на улицу, но потом вернулся, и... куда пошел? В спальне он так и не объявился. Она направилась дальше и обнаружила его в ванной комнате. Дверь была чуть приоткрыта. Тонюсенький луч света падал на пол — в ванной горели свечи. Купается? В холодной воде? Или нагрел себе?

Девушка потянула ручку на себя. Алет, обнаженный по пояс, брился, вглядываясь в маленькое зеркало. Услышав, что кто-то вошел, обернулся. Половина щеки в мыле, вторая половина уже чистая. Увидев эту картину, Ранели забыла, о чем собиралась говорить.

— Не спишь? — поинтересовался он миролюбиво. — Я сейчас. Подожди чуть-чуть, ладно?

— Ладно, — легко согласилась она. — Я только хотела попросить у тебя прощения, — подошла сзади, встала на цыпочки, ловя взгляд мужа в зеркало. Не удержала равновесия, упала на него. Алет быстро убрал бритву от щеки, чтобы не порезаться. Но таким натиском нисколько не возмутился. Убедившись, что теперь Ранели твердо стоит на ногах, продолжил бриться, а она нашла новое развлечение: лаская водила ладонью по его мускулам.

— Тебе не за что просить прощения, — он продолжал скоблить щеку. — Ты ни в чем не виновата.

"Хорошо, что ты так считаешь", — обрадовалась девушка и сменила тему.

— Ты такой потрясающий, когда бреешься, — ласково шепнула она.

— Только когда бреюсь? — довольно улыбнулся он.

— Когда бреешься особенно. Потому что на тебе нет рубашки. И смотришься ты... м-м-м... — она помычала, вроде бы подбирая слова, но пальцы ее исследовали тело мужа.

Рука Алета снова дрогнула.

— Шереш... Ранели, ты обещала подождать немножко...

— А я жду, — мурлыкнула она. — Я же тебе не мешаю? Нет? — она снова приподнялась на носочки и слегка укусила его за плечо.

Алет бросил бритву в тазик, одним движением вытер полотенцем пену с лица. Подхватил ее, прижал к стене. Левой рукой накинул крючок, закрывая дверь. Ранели торопливо целовала его везде, где могла дотянуться, но Алет взмолился:

— Подожди, подожди, Нэл!

Издав разочарованный стон, девушка откинулась на стену. В ней явственно читалось: "Опять!" В глазах Алета плясали смешинки.

— Знаешь, — выдохнул он, — что если бы ты сейчас не извинилась, то я бы пришел просить прощения сам. Но я очень благодарен за то, что первой пришла ты... — он запинался, будто подбирал слова. Ранели с любопытством ожидала продолжения. — Я много размышлял, — теперь он произносил слова коротко, отрывисто. — Ты права. Я вел себя... неправильно. И я готов позволить тебе иногда быть главной. В постели. Я не хочу тебя обижать, — закончил он.

Ранели ничего не ответила — продолжила с того места, на котором остановилась, но Алет вновь перехватил инициативу, и когда встретился с недоуменным взглядом девушки, многозначительно повторил:

— В постели!

— Иногда! — хохотнула Ранели.

— Вот именно, — подтвердил он.

...Когда они немного отдышались, Ранели быстренько искупалась в чуть теплой воде. Алет закончил бриться. Прислонился к стене, сложив руки на груди, и наблюдал за девушкой.

— Ты куда сейчас? — поинтересовалась она, вытираясь мягкой тканью, большой, как покрывало.

— Еще немного можно поспать, — зевнул он. — Мне сегодня уезжать, а я почти не отдыхал.

— Тогда мне не одеваться? — предложила она. — Завернусь в это огромное полотенце, и ты меня отнесешь.

— Как хочешь, — он прятал улыбку.

— Заодно расскажешь мне, за что вы так ополчились на бедного принца, — она старательно оборачивала себя полотенцем, поэтому не заметила, как изменился взгляд Алета. — Могли бы и помочь ему. Все-таки он спас твоего брата, — Ранели закрепила простынь и победно взглянула на мужа. — Все, идем. Почему ты на меня так смотришь?