3.2. Растущая луна: зверь во мне

Дверь отворилась — как и обещал, Шела вернулся очень быстро. Алета опять неприятно задело, как он словно ожидает разрешения от этого человека.

— Простите, вы не представились... Вы...

— Алет... Ястреб, — он сообразил, что если они считают, что Ястреб — это фамилия Шелы, то объяснить "Сокола" будет трудно.

— Вы как будто запнулись, — с деланным добродушием посмеялся мужчина. — Итак, вы можете доказать, что Шела ваш брат?

— У него на груди татуировка ястреба, — уверенно ответил Алет.

— Да? Любопытно... — доктор Декокт повернулся к Шеле. — У тебя есть татуировка?

— Нет, — с улыбкой покачал головой он.

— Быть не может! — вспыхнул Алет.

Шела распахнул рубаху. Сокол даже шагнул вперед, чтобы убедиться, что он не ошибся: грудь Шелы — или того, кто притворялся Шелой, — была чиста.

— Вот видите! — улыбнулся Декокт. — Кажется, вы ошиблись, — взгляд стал жестким. — Или намеренно нас обманываете.

— Зачем бы я обманывал вас так! — поразился Алет. — Ничего не понимаю, — он потер лоб.

— В любом случае, тут только две возможности, не так ли? Либо вы лжете, либо ошибаетесь.

— Зачем мне лгать? — вновь возмутился Сокол.

— Кто знает. Может, вам нужен бесплатный работник?

— У меня достаточно денег, чтобы нанять его! Хорошо, — Алет успокоился и отступил. — Извините меня. Мне надо обдумать то, что произошло. Извините.

Он вышел на улицу и беспомощно посмотрел в небо, где по-прежнему летал сокол. Как хорошо, что Трис не пошла с ним! Как чувствовала, что их ожидает...

25 сабтамбира, Чарпад

— Долго еще? — Етварт задал вопрос, мучавший всех. — Лошади устали, — он провел ладонью по морде.

Ялмари тоже проверил ноздри лошади — рука осталась чистой. Пока еще беспокоиться было не о чем, но если им придется путешествовать еще несколько часов, лошади не дойдут. Сразу за Аваримскими горами растительность сильно менялась. Кусты акации, редкие пальмы и выжженный солнцем сухостой, — вот все, что они встречали. Второй день они блуждали между черных глыб, неизвестно откуда громоздившихся повсюду. Ехали почти весь день. Солнце палило, грозя выжечь глаза.

Лошадь Сорота жалобно заржала и сильно захромала. Лорд помянул шереша и соскочил на землю. Он размотал импровизированную обувь на ногах лошади и выдернул длинную колючку акации.

— На кой шереш эта обувь, если от колючек она не защищает? — горячился лорд, смазывая рану мазью, которую еще в начале пути выдал всем Удаган.

— Если бы не она, — хмыкнул Лев, — ты бы шел пешком. Лошадь изранила бы ноги об острые камни.

Воспользовавшись паузой, все тоже спустились на землю, давая лошадям отдых.

— Откуда вообще колючки? — возмутился Герард. — Не вижу поблизости кустов акации.

— Да ты и дорогу не видишь, — пожал широкими плечами Удаган.

— Не вижу! — с готовностью согласился Сорот. — А ты видишь?

— Честно? — Лев осматривал копыта лошади, по очереди разматывая кожаные мешки. — Тоже не вижу.

Люди переглянулись. Два дня они не роптали потому, что верили: эйман знает, куда их ведет.

— Куда мы идем в таком случае? — осторожно поинтересовался принц. — Ты говорил, у тебя есть карта.

— Карта? — ласково откликнулся Лев. — Посмотри на эти камни. Думаешь, они стоят тут вечно? Это перекаты. Думаешь, песок, как твой дворец ждет, когда мы придем? Это Чарпад. Все меняется даже не каждый месяц — каждую неделю. Если не живешь здесь постоянно, никакой дороги ты тут не найдешь, а карты будут врать. Думаешь, отец просто так тебя предупреждал?

— Ничего себе откровения! — снова не выдержал лорд, забывая о раненой лошади. — Куда ты нас ведешь, в таком случае?

Удаган не спеша взял кожаный мех с водой, кадык дернулся дважды. Но, несмотря на жажду, Ялмари не торопился последовать примеру эймана. Он знал: горячая вода давно застоялась и пахнет старой кожей. Дня через два он наверняка будет рад и такой воде, но пока этого не произошло. Повесив мешок обратно на лошадь, Лев подмигнул:

— Вы вроде собирались в Песчаный монастырь? — он снова вскочил на лошадь. — Туда и попробуем добраться. Если не сдохнем от жары, не попадем на обед к каким-нибудь недоброжелательным обитателям пустыни, не задохнемся в буре и не утонем в зыбучих песках — обязательно доберемся, — Цовев хмыкнул, другие шутки явно не поняли. Посмотрев на каждого, Лев закончил. — Если серьезно — есть нечто неизменное и в Чарпад. Тут протекает река, на берегу которой живут маленькие племена земледельцев и скотоводов, которые не подмяла под себя Ногала. Доберемся до реки — найдем их. Найдем их — сменим лошадей на верблюдов и, если повезет, наймем проводника. Я надеюсь, что нам это удастся если не сегодня, то завтра к вечеру. Если позже — придется хуже. Вода закончится.

Ялмари казалось, солнце никогда не зайдет. Издевательски красное, оно не торопилось сдвинуться ни на палец. Хорошо хоть светило в затылок. Принц так и не расстался со старомодной шляпой. Удаган намотал на голову длинное полотно, закрыв и лицо, и шею. Не сразу, но его примеру последовали и остальные — благо Лев захватил ткани на всех. Он вообще почти не отдавал никаких указаний в дороге, показывал все на личном примере. Но когда Ялмари собрался побриться, он был категоричен:

— Вода нужна для нас и лошадей. Красоту будешь наводить у реки или в Песчаном монастыре.

Принц подчинился. Все очень просто: не хватит воды — погибнет лошадь. Погибнет лошадь — погибнет и он. Теперь он зарос бородой так, что напоминал скорее разбойника, чем принца. Герард и с щетиной выглядел элегантно. Ялмари очень бы не помешало такое качество — но что не дано, то не дано. Он иногда вспоминал их ссору в Капкане. Наверняка Герард сказал то, что думал. Что с этим будет делать Полад? Или если принц навсегда покинет Энгарн, то об этом можно не беспокоиться?

Иногда они слышали далекий или близкий рык — эйм Удагана следовал рядом, но на глаза показался лишь однажды.

Вдоль дороги встречались скелеты животных — коров, мелких и крупных хищников. Солнце выбелило кости, и путники не могли определить, как давно они погибли. Но Льва очень беспокоили эти скелеты. Так бывает после длительной засухи, а в это время пересыхают и самые полноводные реки, а племена уходят дальше на юг. Но у них не было другого выхода, кроме как идти на восток к реке.

Когда жара немного спала, а тени удлинились, Ялмари не заметил, как задремал в седле мерно покачивающейся лошади. Очнулся от окрика:

— Стой! Погоди!

Открыл глаза и спросонья еле удержался, чтобы не перекинуться в волка и не броситься вдогонку за смутной тенью, мелькающей среди кустов высохшей акации — теперь они увидели, откуда ветер разнес всюду колючки. Быстро надвинул шляпу и только после этого поинтересовался:

— Кто там?

— Не разглядел, но кто-то за нами точно следил. И это очень хорошо! Значит, племя рядом.

— Уйдет? — голос Етварта усталый и почти безнадежный.

— Если доберется до верблюда... — Удаган напрягся, прикрыл веки. Герард открыл было рот, но Юнко резко взмахнул рукой, призывая к молчанию. Лев улыбнулся. — Не добрался!

Он всматривался в кусты и вскоре оттуда появился высокий смуглый старик в грязно-коричневой набедренной повязке. За ним по пятам следовал лев. Как только старик встал перед Удаганом, эйм отступил и почти скрылся среди кустов акации.

— Белый лев хотел видеть меня? — спросил старик, безошибочно выбрав эймана.

Тот спрыгнул с лошади и, встав перед стариком, показал открытую ладонь, протянул ее старику. Они оказались почти одинакового роста, только житель пустыни походил на оглоблю. Старик помедлил, а потом повторил жест, едва дотронувшись кончиками пальцев ладони Льва. Дальнейшая беседа походила то на цоканье и щелканье, то на урчание голодного желудка. Лица эймана Ялмари разглядеть не мог, а вот старик то хмурился, то мотал головой, то разводил руками. Удаган перевел:

— Его племя в дне езды на верблюде. Но он отказывается отвести нас туда. Говорит, должно разрешить племя. Просит, чтобы мы подождали его возвращения в убежище.

— То есть, — тут же вступил Герард, — через день он может вернуться и сказать, что племя отказалось помочь нам? Или не вернуться вообще.

— Да, это так, — подтвердил эйман. — Но на этот случай у нас есть одно средство.

Он снова защелкал и заурчал, несколько раз ткнул в небо, потом себе в грудь, затем в старика и сплюнул. Старик, кажется, задумался. Тоже сплюнул и пронзительно свистнул. Вскоре из быстро сгущающихся сумерек к ним выехал белый верблюд. Старик снял с него белую накидку и накинул себе на плечи, после чего ловко взобрался в седло и поехал вперед.

— Я объяснил ему, что племени будет выгодно пустить нас. Мы хорошо заплатим за верблюдов, лошадей отдадим бесплатно. Но чтобы старик точно вернулся, я заключу с ним договор. Сейчас он ведет нас в убежище.

Они блуждали среди черных глыб и низких кустов до заката. Когда впереди замаячили ветвистые пальмы, лишь краешек солнца виднелся над горизонтом. Ялмари насчитал семь деревьев, будто специально посаженых по кругу. Старик уверено въехал внутрь этого круга, после чего спрыгнул на землю, мягко, как кошка, приземлившись на ноги и руки, и стукнул верблюда по крупу, прогоняя его.

Не успели люди спешиться и расседлать коней, как посреди полянки пылал огонь. Старик суетился возле костра, делая вид, что не замечает чужеземцев. Почти одновременно угасли солнечные лучи. Теперь, за пределами круга пальм стояла непроглядная тьма.

Раздалось испуганное ржание, и на поляну ступил эйм-лев. Огромная кошка, лишь на локоть меньше чем их лошади, степенно прошла мимо замерших людей и положила к ногам Удагана тушу антилопы. Эйм облизнул окровавленную пасть и беззвучно скрылся в темноте.

— Никогда не слышал, что львы охотятся, — Ялмари первым пришел в себя.

— Львы не охотятся, потому что у них есть прайд. Львицы принесут добычу главе семьи, — пояснил Удаган. — У эйма нет пары, нет семьи, так что приходится охотиться.

— И для тебя тоже. Очень удобно, — заметил Етварт, быстро разделывая антилопу.

— Иногда и для меня, — согласился эйман. — Действительно удобно. Вон Цовеву так не повезло. Где твой эйм? — поинтересовался он у земляка.

— Рядом, — тот нанизывал на тонкие ветви куски мяса.

Старик что-то пощелкал эйману и тот перевел:

— Он говорит, мы можем спокойно спать. Это убежище, внутрь не войдет ничего, что нам повредит. И еще: желающие могут спать в гнезде, — он показал на пальму. Говорит, там удобно, просторно.

Старик полез на дерево и вскоре положил к костру три небольших круглых сосуда и связку длинных красных плодов.

Лев повернулся к нему и протестующе защелкал, грозно хмурясь, а затем несколько раз рубанул воздух. Старик пытался спорить, но вскоре сдался, обреченно кивнул и сел на землю, сложив ноги перед собой. В его руках, откуда ни возьмись, оказался нож. Удаган сел напротив и достал меч. Он первым сделал надрез на запястье, алая струйка змейкой скользнула вниз. Затем то же самое сделал старик. После этого Удаган макнул меч в кровь старика, а тот опустил кинжал в кровь Льва. После этого эйман еще что-то свистел и щелкал, указывая на меч. Старик морщился, прятал взгляд, вздыхал. Удаган поднялся и спрятал меч.

— И что это было? — подал голос Тагир. После посещения эйманов он присмирел, за всю дорогу его почти не слышали.

— Старик принес еду. Но прежде чем мы съели ее, я потребовал, чтобы мы принесли клятву: если мы навредим друг другу, жестокая кара постигнет изменника. Теперь он непременно убедит племя помочь нам. Ведь если мы погибнем в пустыне, его постигнет проклятие.

— На самом деле постигнет? — уточнил Тагир.

— А что думаешь, я шутить буду? — выразительно вытаращил глаза эйман. — Зря кровь свою проливать? Кстати, в этих штуках, — Удаган указал на сосуды, — молоко антилопы. Не представляю, как ему удалось их подоить. А сок этих плодов добавляют в воду. Она становится вкуснее, — Лев выразительно посмотрел на Ялмари.

Попировать им не дали. Лошади опять жалобно заржали, и на этот раз Удаган вскочил.

— Лошадей к огню, быстро!

Едва они выполнили его приказ, как тьма за кругом пальм наполнилась светом желтых глаз и противным человеческим смехом.

— Ч-что это? — чуть заикаясь, поинтересовался Герард, оглядываясь — их явно взяли в кольцо.

— Всего лишь гиены, — невозмутимо ответил Цовев. — Чем быстрее мы бросим им кости, тем лучше.

— Собственно, вряд ли им хватит костей, — возразил Етварт. — Выглядят они очень голодными.

— В любом случае, на нас не нападут, — успокоил Удаган. — А вот помешать выспаться — могут. Лучше бы мы обошлись без мяса, — уныло добавил он.

Ужин прошел под аккомпанемент воя и хохота, звучавших из тьмы. Гиены устроили драку, когда Лев швырнул им остатки пищи, но и после этого не ушли, наблюдали за людьми.

— Ладно, вы как хотите, а я попробую уснуть. Разделите между собой стражи. Осторожность не помешает. Меня разбудите перед рассветом, — Удаган устроился у костра, и накинул на голову одеяло.

Старик опять исчез на пальме. Первым сторожить вызвался Герард. За ним следовала очередь Тагира, а Ялмари должен был разбудить Льва. Люди укладывались. Цовев полез на дерево за стариком. Чуть помедлив, за ним подался и Тагир. Оба старались держаться особняком, подчеркивая, что вместе с остальными людьми оказались случайно. Ялмари собирался лечь на земле, но что-то не давало покоя. Сев спиной к костру, он снова и снова вглядывался за деревья, туда, где бесновалась стая гиен. Его не покидало чувство, что кто-то следит за ним оттуда. Следит не за людьми и эйманами или всеми сразу, а именно за ним. Но как он ни старался, так и не смог никого различить.

Поежившись, он постелил себе плащ. Прежде чем улечься, посмотрел в тьму и вздрогнул: среди желтых глаз гиен он увидел пару алых точек.

25 сабтамбира, Наема, город недалеко от поместья Лаксме

— Ты запомнила, где находятся списки? — глаза Раддая покраснели, казалось, он не спал всю ночь.

— Запомнила, — заверила Илкер.

Они обсудили все много раз. Айна постарается отвлечь следящего за ними монаха, а Илкер доберется до нужных свитков. Вчера это удалось секретарю, сегодня, может быть, повезет и ей. Оригиналы старинных книг монахи если не уничтожили, то хранили в другом месте. На списки надежды было мало — церковь могла вымарать там "еретические" места, но это лучше, чем ничего. Но ее невинное желание почитать древние книги уже давно переросло в нечто большее. Люди, которых Полад приставил к ней, не очень-то переживают о свитках. Их интересует другое: найти убийц. Но она кроме этого лелеяла мечту помочь Ялмари.

Ее знакомство с отцом Гарое не было напрасным. Священник быстро ее раскусил — и это стало предупреждением на будущее. Либо она плохая актриса и то и дело переигрывает, либо ей надо опасаться умных людей, которые легко разглядят фальшь.