Цена недоверия

Но мне такую жизнь не хочется.

К тому же есть и еще кое-что.

После рождения Амори, моего младшего брата, мать осталась бесплодной. Окончательно. А даже если у одного из моих братьев родится дочь, она не имеет права наследовать, потому что будет принадлежать тому роду, в котором рождена ее мать.

Вся надежда на меня, так как по иронии судьбы Эорин и Эовис погибли десять лет назад. Дикие напали на кортеж, в котором они путешествовали, от охраны даже костей не осталось...

Нас с мамой с тех пор двое, но болезнь моя не ушла. Вероятно, обратно процесс уже не отыгрывается.

Это мой долг стране и народу — родить девочку. Пока "туманная дымка" не затронула матки и прилежащих органов. Лекари уже сказали, что если я забеременею в ближайший год, то успею. Но и так, скорее всего, с шестого месяца беременности мне, с большой долей вероятности, светит существование на одних поддерживающих аппаратах. Медики уже сейчас предсказывают, что первыми откажут почки. За ними печень, легкие и далее. Роды мне не пережить.

С полгода назад появился крохотный лучик надежды: ученые в свой лаборатории вывели какой-то организм, якобы убивающий все болезни изнутри, еще на стадии образования. Мне, далекой от науки, толком не понятно что, как и где там работает, но на операцию я согласилась, и организм мне подселили. А сегодня Истаб сообщил, что напрасно, не подействовало, "туманная дымка" уничтожила его в два приема.

У меня год. Максимум — полтора — после вряд ли выйдет забеременеть. И совсем не до Дарсана с его условиями...

— Не знаю. Не представляю, как это им сказать.

Мужчины в тайну "отбраковки" посвящены не были. Это только наше: женское и семейное. Отец с ума сойдет... Хорошо, что старших братьев пока нет, но ведь они вернуться. А младший вряд ли поймет, что меня не стало.

— Я тоже не представляю, мам. Ты нашла кого-нибудь для меня?

— Что? — она перевела мутные непонимающие глаза со стены на меня. — А, да. Нашла. Ты его не знаешь, но он старше тебя на двадцать лет всего. Жил в одном из Дальних Домов. Зовут Данарис из Алмазного Дома. Они приедет завтра вечером, а днем прибудут остальные, надо же сделать вид, что ты выбираешь.

— Мне уже все равно, ты знаешь. Но есть еще одна проблема. Дарсан.

— О, нет... Твой консорт — это вечная проблема.

— Он заявил мне сегодня, что убьет любого посмевшего до меня дотронуться.

Мама поморщилась.

— Этого нам как раз и не хватало... Что ты ему рассказала?

— Что выбираю второго консорта. Про болезнь он не знает.

— И пусть не знает, не надо нам спятившего симбионта. Что, небось, и все аргументы связаны с драконом?

Я удивленно моргнула:

— Как ты догадалась?

— Старая уловка. Но всегда, Бездна забери этих соль-терро, срабатывающая безотказно. Даже я не могу запретить что-либо дракону, пока он в своем праве. А прав у них — не счесть. Ох, говорила мне мама в свое время: "Теара, не вздумай и близко подпускать ни одного из соль-терро ко дворцу — беды не оберешься!"

— Это не твоя вина, мама. Скорее моя, ведь из-за меня Дарсан сделал то, что сделал.

— Не неси чепухи. В том, что этот симбионт в тебя влюбился как последний безумец, меньше всего твоей вины. А так, лишь бы он не вынудил тебя дать ему Слово. Мы разберемся как-нибудь, обещаю. В конце концов, Данарис и сам может за себя ответить.

— Смеешься? Истинный соль-фламме против полного ярости симбионта, чей дракон, ни много ни мало, — легендарный Андарран? Это просто смешно.

— Нет, не смешно. Когда ты увидишь этого соль-фламме, то будешь поражена.

— Даже так?

— Именно так, дочка.

Тогда я жду завтрашнего дня с нетерпением.

Мама обняла меня, прежде чем уйти. И в голосе ее, когда она желала мне спокойного сна, отчетливо слышались слезы.

Не представляю как ей сейчас тяжело. Одно дело умереть самой — раз и все, но совсем другое — хоронить своего ребенка. Ей и так досталось, до сих пор страшно подумать, как она может выносить то, что случилось с Амори...

Еще и поэтому я должна родить. Почему-то кажется, что ей будет легче если появится та, о которой надо заботиться постоянно. Не будет времени на скорбь.

А Дарсан? Что станется с ним, и конечно, с его Андарраном? Нет, мама права, не нужен нам полурехнувшийся дракон, сильнее которого не найти, и не более разумный его симбионт... Эта парочка изрядно может натворить дел.

А теперь — спать. Спать, спать и еще раз спать.

Если завтра мне предстоит встреча с будущим отцом моей дочери, то я хочу хотя бы не заснуть посередине нее.

Новый восход. Здравствуйте-здравствуйте солнца. Это снова я и снова там же, где и обычно каждое утро.

Привычное чудесное зрелище пробуждения жизни ото сна как всегда дает мне стойкое чувство уверенного спокойствия. А значит, что бы сегодня не произошло, выдержу любое испытание с достоинством. То есть, я надеюсь именно на это.

Но не без трудностей. Не знаю, то ли вчерашнее потрясение сказалось, то ли неясный ритуал Дарсана, но сегодня мое тело против меня бунтует, не желая нормально функционировать. Что-то давит в груди, мешая сполна вздохнуть, противные очаги боли затаились в позвоночнике. Чувствую себя старой развалиной, словно мне не двадцать семь, а все девяносто. Зайти что ли в медотсек...

Ладно, потом. Пока нет времени.

В большой трапезной было людно и шумно. Стоило лишь шагнуть внутрь, как меня окружили две юные щебетуньи: Ева и Ена из Аметистового дома. Девочки желали поболтать, посмеяться, да пообсуждать приехавшего давече красавца. А, ну все понятно, за всеми этими вчерашними драмами я напрочь забыла о приезде Суэста. Ничего сейчас восполним.

— Для меня большое счастье увидеть вас, леди Съерра, — изящно поклонился Суэст, демонстрируя поджарое стройное тело в обтягивающей одежде. И не скажешь, что его год по частям собирали. — Вы бесподобно выглядите... Ох, никогда мне не забыть вашей неземной красоты...

"Ублюдок, — мысленно ответила я ему. — Меня не купишь так дешево, не надейся. Ты мне глубоко и искренне противен."

— Я тоже рада, Суэст. Как поживает мой дядя? — Да нелишним будет напомнить о нашей общей крови. Может хоть это его притормозит — мне вовсе не хотелось бы снова разнимать их с Дарсаном. Может мне и было бы приятно, убей мой консорт это мерзкое создание, однако подобное развитие событий неприемлемо. К сожалению.

— Замечательно! Очень надеется что вы, леди, навестите нас как-нибудь в нашем Доме. Мы были бы бесконечно счастливы, да и вам понравилось, я уверен.

От того как он выделил голосом это "понравилось" меня передернуло.

— Сбавь обороты, красавчик, — насмешливо посоветовал Дарсан, появляясь сбоку от нас. — Моя леди, никуда не поедет. Слишком занята.

— Разумеется, я не теряю надежды, — сделал вид, что в упор не заметил моего консорта, Суэст. Хотя как можно не заметить эту махину, на голову возвышающуюся над ним?

— Да, разумеется. Что тебе еще остается? — Ничуть не смутился мой консорт. В этот момент я почти гордилась им. — Если ты не против, то я заберу свою леди. Она наверняка проголодалась.

— С каких это пор соль-терро вообще пускают в Лазурный?! — Не сдержавшись, взорвался Суэст. — Вам, грязным убийцам, самое место в грязи, вне города!

— Плохая же у тебя память: я семь лет живу во дворце, с тех пор как стал консортом леди Съерры. Хотя о чем это я, откуда тебе знать такие сложные вещи...

— Дарсан, Суэст, хватит. Вы портите мне настроение.

— Простите, высочайшая леди, я забылся, — спохватился соль-фламме, тут же мастерски разыгрывая виновато-стыдливый вид.

А Дарсан просто молча взял меня за руку — очень легко, почти неощутимо, за самые кончики пальцев... И повел к моему столу в самом углу залы, под уютной тенью бордовой, как выдержанное старое вино, портьеры. Он был в перчатках.

— Спасибо, — неловко поблагодарила, так и не придумав иных слов. Картины вчерашнего дня, где он сверкал яростно глазами и носился по комнате разъяренной фурией, так и вставали перед глазами одна за одной, мешая сосредоточиться.

— Не стоит благодарности, — ответил он, накладывая мне в тарелку вкусностей то от одного блюда, то от другого. Да, знает мои вкусы, знает, что мне нравиться сочетание кислого и терпкого, что я до дрожи в коленках люблю сладкое...

Раньше эта осведомленность оставалось незаметной. Хотя, что говорить, раньше я вообще не позволяла ему завтракать вместе со мной, хотя он неоднократно пытался.

— Только, я так понимаю, не Суэста мне надо опасаться?

Вздохнув отложила в сторону прибор. Аппетит пропал.

— Тебе никого не нужно опасаться. Хватит, перестань, пожалуйста, создавать мне проблемы, иначе мать отошлет тебя от дворца.

— Мы с Андарраном защищаем этот дворец. Зачем бы ей нас прогонять?

— Потому что я попрошу. Ты не единственный соль-терро, есть еще целых двенадцать. Немаленький выбор.

— Пусть попробует. Ты-то знаешь, что все это бесполезно.

Я решительно поднялась из-за стола.

— Ты не поела, — неодобрительно заметил Дарсан.

— Что-то расхотелось.

Он не попытался меня остановить.

На выходе из трапезной, меня перехватил Хатар, с каким-то очередным чрезвычайно важным, и абсолютно бессмысленным разговором. Но спас Омаэль, кивнувший из угла. Это значит, что есть дело поважнее Хатарового.

Омаэль — это мой личный помощник, личный шпион, и еще хороший друг в одном лице. Стоит мне лишь заикнуться о деле, и можно про него забыть — Омаэль все сделает "в лучшем виде" — тихо, аккуратно, незаметно и скрупулезно. Во дворце он единственный, на кого я могу полностью положиться.

Плюсом к этому идет то, что Дарсан не воспринимает его как угрозу лично мне. Пожалуй, это единственное существо, которое может находиться рядом со мной, не рискуя навлечь на себя гнев симбионтов. А ведь Дарсан бросался и на моих братьев, и на моих подруг... Братья держались, да им и деваться-то некуда, а вот "подружки" постепенно разбежались кто куда, не выдержав яростной осады.

Причины такого отношения мне до сих пор неясны. Сам Омаэль молчит, а спрашивать Дарсана... ну уж нет!

— Простите, соль-фламме, — бесшумно возник на пути Хатара мой помощник, эффектно встряхивая золотой гривой волос. — Соль-арэо ждут неотложные дела.

Хатар опасно сощурил глаза, но возражать не стал, и покорно отступил, пожелав, на прощение, встретиться в ближайшее время. Я натянуто улыбнулась ему вслед, и повернулась к Омаэлю.

Мало кто знал, что, по происхождению, он — соль-фэсто, то есть обычный горожанин, без капли благородства в крови. Однако, годы верной и преданной службы возвысили его статус настолько, что соль-фламме хоть и обзывали его, презрительно, "ручной крысой правящей семьи", однако, открыто высказываться боялись. Репутацию Омаэль имел жутковатую.

— Ваша мать, леди, приказала намедни всему Бирюзовому Дому запереть врата. Более того, их Дальняя резиденция закрыта тоже, и ее охраняет один из соль-тэрро, ни на миг не отлучаясь.

Я огляделась. Никто не смотрел в нашу сторону — но это на первый взгляд. И, хотя шепот Омаэля я и сама едва слышала, такие разговоры в коридорах не ведутся.

— Идем в мое крыло.

Каждый из соль-арэо имел свое личное крыло во дворце, где и работал, куда сам, лично, отбирал всю прислугу, вплоть до уборщиков. Роскошь? Что вы! Жизненная необходимость.

Сейчас из тридцати восьми крыльев, отстроенных специально под такие вот рабочие "кабинеты", заняты всего два: мое и мамино. Это грустно. Когда-то наша семья, включая младшие ветви, насчитывала двадцать четыре члена. Но младших ветвей более нет. Истреблены в последнем Восстании.

Отец и братья не входят в правящую семью. Отец, потому что по происхождению, он — соль-фламме. Братья, так как когда-нибудь найдут себе женщин и уйдут в их семьи.

Ранее в соль-арэо были и мужчины. Те, кто давали обеты не искать семейного счастья, не иметь детей. Тогда к их именам прибавлялась приставка "ан" — соль-арэо-ан. Разумеется, они не лишались вовсе женского общества, у них были личные наложницы, всю жизнь не покидающие специально отведенного им крыла... Но это так мало верно? Для соль-арэо, благодаря измененному геному, живущих неестественно долго, это почти неравноценная замена. Но находились такие, кто предпочитал служение семье, личному счастью. Каждый из них был по-своему велик...

А вот мои братья — отказались. Оба. Я не могла винить их, хотя раньше частенько обижалась, что все дела и заботы приходится тянуть нам с матерью. Потом перестала. Приближающаяся смерть меняет взгляд на многие вещи.

Если идти пешком, да не имея при себе плана дворца, то до моего крыла можно и не дойти вовсе. Дворец — гениальное творение целых поколений лучших инженеров и ученых — поистине огромен. Мать с малолетства учила меня, как запоминать, куда ведут те или иные коридоры, где находятся крылья, как ориентироваться на каждом из уровней, коих бесчисленное множество. Без этих знаний — никуда.

Внутри Лазурного дворца существуют помимо вертикальных лифтов еще и горизонтальные. Кабинки, на 10-20 человек, почти непрерывно двигаются во все стороны по транспортным туннелям в стенах. В одну из таких и сели мы с Омаэлем.

Изнутри, каждая кабинка — индивидуальна. Страшно даже представить, сколько времени и сил было потрачено на их создание, ибо, насколько я знала, на каждом уровне курсировало одновременно не менее полутора тысяч. Каждый двухсотый восход, планомерно, запускались по сотне-две новых, на каждый уровень. Не считая замены сломанных, конечно.

Порой, от попыток осознать масштабы Лазурного, его технической и прочей начинки — у меня волосы вставали дыбом. Как хорошо, что никто из ныне живущих не помнит даты окончания его постройки...

Омаэль ступил в кабинку первым и лишь потом помог забраться мне. Мы не разговаривали.

Дорога до моего крыла не заняла так уж много времени, но я успела устать. А ведь еще весь день впереди...

Но вот наконец-то и мое рабочее место. Огромный стол, примыкающий к стеллажу, сплошь уставленному книгами, мягкое кресло, в которое я забралась с ногами и не скрывая облегчения. Незачем притворяться.

Омаэль мерил шагами ковер.

— Расскажи, что ты узнал.

— На первый взгляд все вроде бы в порядке. Бирюзовый ведь достаточно часто запирают — эти ученые... — Омаэль даже поморщился от отвращения. — Вечно как изобретут что, так хоть драконам их скармливай по очереди. Тут же, вот странно, и не всполошился никто, а ворота заперли. И даже более того! Почти половина бирюзовых спешно и скрытно отбыли в свою Дальнюю резиденцию и запечатали вход туда. А утром мне доложили, что над резиденцией вторую ночь кружит симбионт двенадцатого соль-терро. Плюс, Арасту никто не видит уже третий восход, мол, "личные дела". И это у Арасты!

Да уж, новости.

Я задумчиво отбила на лакированной столешнице короткий мотив.

Араста, она как мой Омаэль — тоже личный помощник. Моей матери. Известна своим скверным характером и дурными наклонностями, в числе которых и тяга к женщинам. Лично мне все равно кого она там предпочитает видеть в своей постели, лишь бы не меня. Однако же столь толерантных взглядов придерживаются немногие, так что у Арасты было очень и очень мало поклонников. И это еще до того как во время одного из последних нападений Диких она попала под струю драконьего огня.