Когда осядет пыль (фэнтези)

Санмир удивился. Значит, они ещё не разговаривали с владыкой на эту тему? Как же легко заблудиться в потоках собственных мыслей. Как же легко спутать реальный разговор и тот, который ты прокручивал у себя в мыслях.

— Только что, мой хан. И пришёл к выводу, что это вряд ли возможно.

— Отчего так?

— Заговор устраивать некому. Предстоящая война никому не выгодна, а тем, кому всё же выгодна, недостаточно умны для заговора.

— Вот как ты думаешь? А всех ли потенциальных заговорщиков ты учёл? — Феллир прищурился. — Ты наверняка учёл только моих дворян, тарханов и колоридцев. Может ещё соседей. Но врагов и интриганов у нас гораздо больше, чем может показаться.

Санмир не сказал ни слова.

— Впрочем, я думаю, что тебе виднее. Не просто же так ты у меня глава шпионской службы. У тебя в руках сотни агентов по всему миру, уши на каждой стене и глаза в каждом переулке. Я полностью тебе доверяю. Так что если что-то узнаешь, сообщай мне немедленно.

Владыка отправился к выходу, но задержался в дверях.

— Да, и я приходил не только за этим. Передай моему брату, чтобы он заглянул во дворец завтра днём. Скажи, что это важно.

Санмир кивнул. Хан удалился.

Угадать все мысли человека, затем сказать, что раз он занимает свою должность, то лучше во всём разбирается и что ты полностью доверяешь ему в этом вопросе. Такая банальная уловка. Но, пёсья мать, она сработала! Санмир испытал стыд, хоть и ясно понимал, что не должен его испытывать. У него и в самом деле сотни агентов, он держит ситуацию под контролем и продумывает наперёд десятки различных вариантов событий. У него в голове столько мыслей, что он не может их структурировать и записывает в тетрадь.

Снова зазвучали дверь и шаги. Санмир не двинулся с места. Шаги принадлежали не хану.

В комнату вошёл гонец в красно-зелёном наряде.

— Плохие новости, господин Санмир, — доложил он. — Ваш слуга, господин Гальфэр мёртв.

— Что ты сказал?

— Я сказал, — гонец замешкал. — Что господин Гальфэр мёртв. Был случайно убит в поединке.

— В поединке, говоришь? С кем?

— С неизвестным человеком. Из-за лошади.

— Был убит в поединке с неизвестным человеком за лошадь, — повторил Санмир. — Как давно это произошло?

— Вчера, господин, насколько мне известно.

— Значит, он не мог уйти далеко. Спасибо за сообщение. Ступай.

Когда гонец ушёл, Санмир сел за столик, взял с уха перо, макнул в красные чернила и жирной линией зачеркнул слово "нет", стоящее напротив записи "Заговор?".

Глава 1

С началом позолоченных дней на прополотых клумбах обычно только начинают появляться первые ростки. Всё ещё тусклое солнце пригревает их стройные рядки, зелёные стебельки медленно вырываются из земляного плена, ещё медленнее вырастают в размерах, примерно к последней трети позолоченных дней начинают раскрываться бутоны, и даже после этого требуется подождать ещё неделю, прежде чем глаз сможет порадоваться всей полноте весеннего разноцветия.

Эта весна была другой. Она прожила только три недели, но цветочный запах уже разносился настолько, что легко проникал в едва раскрытое окно. Анна во главе двух служанок уже бродила по цветущему и пестрящему красками саду с засученными рукавами. Ден Тайлинген уже мог любоваться за этим действом, не выходя из своей комнаты.

Он обернулся к гостю и спросил:

— Как тебе нынешняя весна?

— Я больше люблю лето, — ответил Дардарон, увлечённо занятый гроздью винограда. — Летом гораздо теплее и больше всякого добра на рынках.

— Зачем ты его ешь, он же кислый? — улыбнулся Ден.

— Вот. И виноград летом не кислый.

— Твоя правда. Но мне лето не по душе. Мошкара, сухость, жара.

— "Жара" — усмехнулся волшебник, кривясь от кислого винограда. — Какое нелицеприятное слово выдумали люди для обозначения тепла.

Он сидел в самом удобном кресле, которое нашлось в доме. Рядом на столе в чаше лежали груши из Лесдриада, яблоки и немного слив. Ден знал, после винограда Дардарон займётся всем этим. Там, где он живёт, такая роскошь и в самом деле появится только летом, когда начнут приходить корабли с юга.

— Ты так и не рассказал, откуда держишь путь.

— Зимой я гостил в Лунных Холмах, — ответил волшебник. — Теперь вот возвращаюсь в Куасток, пока там без меня ничего не развалилось.

— И как там, в Лунных Холмах? — Ден составил ему компанию, устроившись в соседнем кресле.

— Там тепло. И люди приятные. Если бы я выбирал, где провести старость, то думал бы недолго.

— И на обратном пути ты решил пройти через пустыню? Ты же мог пройти в Куасток по горам.

— По горам дорога такая же долгая, как и через Пиковые Врата.

— Но не такая же дорогая. Сколько ты потратил по пути камней стерня? Пять? Семь?

— Зачем нужны деньги, если я не могу купить на них это, — Дардарон показал Дену взятую из вазы грушу, после чего смачно откусил от неё самый толстый бок. Тайлинген улыбнулся.

— Что-то ты не в настроении, — заметил волшебник.

— С чего ты взял? Я ведь улыбаюсь тебе.

— Вот именно. А обычно смеёшься.

— От тебя, как всегда, ничего не укроется, — ещё раз улыбнулся Ден. — Правильно заметил, я не в настроении. Люблю весну, но у неё есть и недостатки. Часто приносит она кое-что, чего редко принесёт другое время года.

Дардарон понимающе покачал головой.

— Войну.

— Я думал, что после этой мясорубки с Лесдриадом мирное время продлится подольше, — признался Ден. — К хорошему быстро привыкаешь.

— Есть вероятность, — пробубнил волшебник, жуя грушу, — что дело уладится миром.

— Нет, уже нету. Недавно пришло письмо от герцога Галвора. Короли созывают знамёна. Тебе повезло. Приехал бы на два дня позже и не застал бы меня дома.

— Короли?

— Ты не знаешь что ли? Так у нас зовут Алвриха и Галвора. Один король по-официальному, но другой король по-настоящему. Герцог всем заправлял на прошлой войне и, видно, будет всем заправлять на этой.

Дардарон, расправившись с грушами, протянул руку к вазе, немного помедлил, выбирая между сливами и яблоками. В итоге, остановился на сливах — яблоки в Куастоке тоже растут, хоть и немного другие.

— Тебя не интересует исход войны? — спросил Тайлинген.

— Ты же знаешь, что интересует. Это первая война, в которой наравне с солдатами по полям сражений будут ходить мои бывшие ученики. Если они не оправдают ожиданий короля, даже думать страшно, как долго простоит наша школа.

Дардарон говорил о школе магии имени короля Гердера в Куастоке. Несколько лет назад её основали магистры Фаралон и Трилон, хотя тогда ещё и титула такого не было. Сейчас школа с денежной поддержкой королевской казны выпускает по несколько учеников каждые пять-десять лет. Будучи лучшими волшебниками в мире, ученики школы имени короля Гердера успешно служат короне. Но пока ещё ни разу не участвовали в войнах.

Дардарон жевал сливу, сок стекал ему по бороде.

— Не говори так. Твои ученики уже отработали все вложенные в них средства. Каждый год через Пески переправляются сотни эскортов. Десятки из них — во главе магов.

— Полагаю, это не то, на что рассчитывает Его Величество.

— Что будешь делать, если он не получит то, на что рассчитывает?

Дардарон пожал плечами.

— Скажу, что вина лежит на тебе. Скажу, Ден Тайлинген лишил нашу школу самого перспективного выпускника, когда уехал.

Ден вспомнил старые времена. Дардарон, конечно же, преувеличил. Единственное заклинание, которые выходило у молодого Тайлингена — воздушный щит, да и он со временем позабылся.

— Я даже учеником не был. А если бы был, то скверным.

— Зато ты хорошо машешь мечом. Как говорит Трилон, ничто так не красит магию, как огроменный меч. Представь, как бы трепетали твои враги, будь у тебя сразу два таланта: и к мечу, и к магии.

— Могу представить, — улыбнулся Ден. — Хотя, я не жалею. Ты же сам много раз говорил, маги не могут быть счастливы в семье.

Он хотел продолжить, как вдруг понял, что для Дардарона это может быть больной темой.

— Не бойся, продолжай, — пробурчал волшебник, когда сплюнул в руку третью сливовую косточку. — Мне тоже интересно узнать.

— Я и представить раньше не мог, насколько большое счастье — иметь семью. Когда твоя любимая женщина почти всегда находится где-то рядом, на неё в любой момент можно поглядеть, обнять, опереться на её заботу. Когда твой сын — словно ты сам, пришедший из прошлого, а ты передаёшь ему свой опыт, свои знания, учишь его, как правильно поступать. Когда тебе есть, что оставить после себя.

— Спорить не стану, звучит заманчиво, — сказал волшебник. — Хотя у альтернативной жизни тоже есть свои преимущества. Но сейчас не будем об этом.

— Хочешь, я тебя с ними познакомлю?

Дардарон замер с яблоком в руке.

— Остатки можешь взять с собой. Если надо, тебе принесут ещё. А сейчас пойдём во двор. Хочу представить тебя Анне и Лену.

Они выбрались из особняка в огороженный каменной стенкой двор, в сопровождении сутулого дворецкого, пёстрого пса, увязавшегося за ними на полпути, и хруста поедаемого Дардароном яблока. Во дворе имелись три основных отсека: гостевой сад (самый большой), конюши (там же располагался колодец) и сад с цветами. Они оказались в отсеке с конюшнями и медленно зашагали в сад с цветами.

В конюшнях урчали лошади, скрипело сено и переговаривались между собой два молодых мальчика, один высокий, другой низкий, притом низкий с важным видом отчитывал высокого. Высоким был конюший — с причёской в виде горшка на голове, такой же сутулый, как дворецкий, глупый на лицо. Низким мальчиком был Лен.

— Сын! — обратился к нему Ден. — Чем ты занят?

Пятилетний Лен Тайлинген, будущий рыцарь и наследник фамильного имения, повернулся к отцу, состроил высокомерную гримаску.

— Ден, я заметил, что лошадей кормят соломой, хотя уже пора выводить их на траву! — промямлил он, показывая три пустующих дыры на месте выпавших молочных зубов.

— Господин, — заговорил конюший, — весна в этом году ранняя, без сомнений. Но травы всё ещё не так много. А лошади с зимы ещё непривычны к воле. Если их выпустить, они убегут, потом их нужно будет ловить.

— Верно говоришь, — улыбнулся Ден. — Но и в словах моего сына есть смысл. Раз весна ранняя, то грех держать лошадей в стойле. А слова "их ловить придётся" иной господин мог бы расценить как попытку избежать работы. Больше никогда так не говори. Возьми себе в помощь ещё людей и устройте лошадям недолгую прогулку. Пора им понемногу заново привыкать к воле.

— Да, господин, — конюший с покрасневшим лицом спешно удалился.

— Позволь представить тебе, — обратился Ден к Дардарону. — Мой сын, Лен Тайлинген.

— Сир Лен Талинген! — поправил Лен.

— Какой ты нетерпеливый. Ты пока не рыцарь. Дождись семи лет, тогда станешь пажем. Потом оруженосцем. А тогда уже и до рыцаря недалеко. А пока что учись рыцарским манерам. Перед тобой магистр Дардарон, заслуженный маг и мой старый друг.

Лен поклонился, вспомнив, что даже рыцарь по статусу ниже магистра. Потом, немного поглядев на мага, выпалил:

— Хотите покажу вам лошадей.

— Очень хочу! — немедля ответил Дардарон.

Лен подскочил к дверям и растопырил их, насколько смог.

— Вон там лошади воинов, за ними лошади слуг. Моих лошадей и маминых отсюда не видно. А это лошади отца. Это Шурин, это Пассат, это Адель, а это Граф Лоренс.

— Граф Лоренс? — прыснул Дардарон, после чего обернулся к Дену. — Чем тебе так не угодил граф Ганстон, что ты назвал в его честь лошадь?

— Вообще-то, это хорошая лошадь, — обиделся Ден. — Лучшая из моих. Назвал я её так, потому что мы с ней вместе прошли через очень многое, как и с графом в своё время.

— Сомневаюсь, что он оценит.

— А я не думаю, что граф Лоренс и Граф Лоренс когда-то встретятся. Пройдём в сад.

Отправив Лена и дворецкого следить, чтобы конюшие своевременно выполнили распоряжение, Ден сопроводил волшебника и пёстрого пса в сад с цветами. У самых ворот сад был небогат, всего две аллеи, усаженные четырьмя видами цветов, названия которых никто кроме Анны и служанок не знал.

— Прекрасное у тебя имение, — пропел Дардарон, осматривая клумбы.

— Да. Хотя планирую его немного улучшить. Хочу с рождением второго ребёнка перенести конюшни подальше, в поля. Анна на меня постоянно ворчит, когда поднимается северный ветер, и в её сад начинает забегать запах конского навоза.

— А на месте конюшен?

— А на месте конюшен построю сад для детей. Когда такая чудесная погода, не слишком то хочется сидеть в четырёх стенах.

Они вышли из проёма между алей к самой сердцевине сада, плотно располосованной длинными клумбами. Здесь вальяжно демонстрировали себя обворожительные лилии, симпатичные хризантемы, благородные розы и ещё с дюжину разного рода цветов. Самым прекрасным цветком была Анна. Её простенькое платье, купленное специально для работы в саду, тем не менее изумительно удачно вписывалось в цветовую палитру сада. Оно было тёмно-малиновым — такого цвета не давал ни один цветок. Рядом корпели две служанки с измазанными землёй руками — пересаживали ростки с места на место.

Сад был великолепен, и Анна дополняла его своим образом как нельзя лучше. Подул северный ветерок, слегка запахло конским навозом, и Ден твёрдо решил, что перенесёт конюшни при первой же возможности.

Заметив их компанию, Анна подошла, медленной, грациозной походкой. Тёмно-малиновое платье, доходящее ей до щиколоток, блестело на солнце. Ден заметил, что её ладони тоже слегка измазаны.

— Ты возилась с землёй? На что тебе служанки?

— Это благородная земля, дорогой, — ответила она. — Такая же, как твои благородные лошади, с которыми ты любишь возиться.

— Это магистр Дардарон, — представил мага Ден. — Я тебе о нём рассказывал.

Анна поклонилась кивком. Дардарон тоже, согласно этикету, который гласил, что благородной женщине следует поклоняться любому уважающему себя мужчине. Ден с удивлением отметил, что волшебник отлично владеет этим навыком. Ровнёхонько выбрал угол наклона головы, угол наклона туловища, отвёл ногу именно настолько, насколько требовалось, руку положил точно на три дюйма от сердца. Глядя на это, даже пёс, до того крутившийся у ног Анны, смирно уселся и высунул язык.

— Значит, это вам я обязана жизнью и здоровьем мужа? — спросила жена.

— Да, — ответил Дардарон. — А так же их слегка покалеченным состоянием. За что прошу прощения.

Анна подарила ему широкую улыбку. Когда она вернулась к работе, Дардарон и Ден продолжили шагать вдоль сада, любуясь цветами.

— Вы не боитесь, что война дойдёт до сюда? — осторожно спросил Дардарон.

Боялся ли Ден, что фронт предстоящей войны доберётся до его имения? Что ж, отсюда до Вестора чуть больше ста пятидесяти миль. Однако, если ехать строго на север, то, проехав эти сто пятьдесят миль, ты упрёшься не в границу с Каганатом, а в перешеек. Оттуда нужно будет проехать ещё миль пятьдесят на запад... Хотя если уж так смотреть, то ехать строго на север в любом случае не выйдет — помешают Золотые горы. Как бы то ни было, имение Тайлингенов в нескольких днях пути от Золотых гор, и эта территория уже не нужна гэльвам, однако на войне случается всякое. Никто не знает, как долго она продлится и как далеко зайдут захватчики. Вопрос был сложен, поэтому Ден ответил так: