Унесенный ветром. Книга девятая - Устав от масок

Первым в списке дел у меня был храм Аматэрасу, и именно туда мы направились первым делом. Посещать один и тот же храм я не собирался, так что на этот раз выбрал самый известный — Ама-дзингу. И славился он не тем, что был самым большим и богатым храмом в Токусиме, а тем, что всегда защищал тех, кто прятался в его стенах. И я сейчас не о преступниках или провинившихся крестьянах, то есть против закона храм никогда не шёл, я именно о нуждающихся в защите от внешнего врага или катаклизма. Например, во время Второй Мировой, при бомбёжке города, часть людей спряталось именно здесь. И они выжили, в то время как одно из бомбоубежищ города не выдержало и завалило пару тысяч человек. Цунами не брали этот храм, что хоть объяснимо, так как он стоял на возвышенности, землетрясения не смогли его разрушить, Нобунага, который к храмам относился без пиетета и жёг их только в путь, постояв у подножия холма, на котором тот стоял, просто ушёл. Да что уж там, монголы, разорившие город в своё время по какой-то причине, не тронули ни храм, ни тех, кто там прятался. Но самая известная история произошла в самом начале, когда храм только поставили. Тогда тут пряталась какая-то аристократка со своей свитой, за которой охотился соседний князёк, и по легенде, после мольбы к Аматэрасу о спасении, та прислала к ним пять простолюдинов, которые с какого-то перепуга решили её защитить. А было это давно, в те времена, когда из-за малого распространения техник не то что простолюдины, не все аристократы могли достигнуть ранга "учитель", а простолюдины и вовсе очень редко когда брали "ветерана". То есть те защитники были максимум "воинами" и против сотни гвардейцев князя могли разве что... Как бы это помягче сказать? Они не должны были победить. Они были обязаны проиграть. В общем-то, по всё той же легенде четверо из пяти и погибли, а последний остановил последних гвардейцев уже на лестнице, которая вела к самому храму. В общем, красивая сказка, которая активно используется в кинематографе. И которая, к слову, заменила в этом мире историю семи самураев.

Вот в этот храм, с очень богатой историей, мы всей толпой и попёрлись.

Изначально я хотел всё сделать тихо, но тогда какой в этом смысл? Так что пришлось дать пару намёков в Майничи — социальной сети Шидотэмору, что иду именно в Ама-дзингу, так что совсем не удивился, увидев толпу народа. Увидел ещё в машине, и чтобы добиться максимального эффекта, попросил Сэйджуна остановить заранее. Выйдя из автомобиля, стал дожидаться, когда ко мне подтянутся друзья. Ну, кроме Норико — она ехала со мной и со мной же вышла.

— Этот храм настолько популярен? — спросила она оглядываясь.

— Ну-у-у... — осмотрелся я вслед за ней. — Пять щитов смотрела?

— Конечно, кто ж его не... О-о-о... Так это здесь произошло? — спросила она со слегка расширенными глазами.

— Тебе в Сейджо разве ничего об этом не рассказывали? — удивился я.

— Что-то не помню такого, — ответила она. — Да нам и не рассказывали про легенды, связанные с храмами. Разве что пару штук. Я могу тебе рассказать, как Нобунага сжёг Хонно-дзи. Что этому предшествовало, во что вылилось, а легенды и сказки — это не про Сейджо.

Дождавшись, когда подойдут друзья, направился по дороге в храм. Толпа, собравшаяся по обе стороны дороги, не особо шумела, но некий постоянный гул был. Многие, особенно когда я смотрел в их сторону, низко кланялись, но в целом падать на колени люди не спешили. На лестнице, которая вела в храм, народ тоже был, но гораздо меньше, чем на дороге. Ну да там и места меньше — лестница хоть и была широкой, но не бесконечной. И, видимо из-за того, что люди находились ко мне ближе, чем те, что стояли на дороге, разговоров было гораздо меньше. Во всяком случае, когда я приближался, все замолкали. А вот поклонов стало больше.

Ну а во дворе храма царило настоящее столпотворение. Поначалу даже прохода видно не было, но стоило только людям понять, кто пришёл, и передо мной они сразу стали расступаться. Словно воды океана перед Моисеем. Друзья молчали. Выглядели они, будто ничего необычного не происходит, только Мизуки... В общем, рыжая выглядела так, словно сейчас взорвётся от восторга.

А потом кто-то крикнул:

— С праздником, Аматэру-сама!

И словно плотину прорвало.

— С праздником!

— Поздравляем!

— Вечной славы Аматэру!

— Счастья Роду Аматэру!

— Мы за вас горой, господин!

— Вечного солнца на вашем пути, Аматэру-сама!

— Вечности Роду Аматэру!

А на полпути к храму, на входе которого стояли три монаха, из толпы вышла девочка. Милый ребёнок, который протягивал мне цветок. Как и в прошлый раз. Чёрт, да, по-моему, это она и есть.

— Вы потеряли свой цветок, Аматэру-сама, — произнесла она робко.

— Извини, малышка, — произнёс я, беря цветок в руку. — Постараюсь следить за ним повнимательнее.

На что она низко поклонилась и юркнула обратно в толпу, а я медленно повернулся и посмотрел себе за спину, где ощущалась дикая смесь чувств, от страха до удивления. А я, напомню, могу чувствовать чужие эмоции, только когда они ну очень сильные. Да и с определением того, кого чувствую, проблема. Если в толпе нахожусь. Сейчас же, в том направлении, если не принимать в расчёт толпу, а вспышка эмоций была явно ближе, находилась только Норико. Девушка стояла, словно лом проглотила, и смотрела куда-то в сторону храма, а когда я к ней подошёл и взял за руку, почувствовал, как она напряжена. Впрочем, в себя девушка пришла довольно быстро и постаралась расслабиться.

— С тобой всё хорошо? — спросил я.

— Д-да... — ответила она с натугой улыбнувшись. — Всё хорошо.

— А выглядишь так, словно демона увидела, — не отставал я. — Пойдём потихоньку.

— Со мной всё в порядке, правда. Ничего не случилось, — ответила она, постаравшись сделать это непринуждённо.

— Ты моя невеста, — произнёс я. — Если что, не стесняйся просить помощи.

— Я это знаю, Синдзи. Спасибо, — улыбнулась она. — Со мной правда всё хорошо.

Настаивать дальше означало бы лезть в чужие дела, так что мне пришлось отступить, а через несколько секунд мы и вовсе подошли к главному зданию храма, где мне пришлось ненадолго покинуть друзей.

Зайдя в помещение со статуей Аматэрасу я огляделся. Ничего необычного — позолота, камень, алтарь. Что делать, я, как и в прошлый раз, не знал, так что подойдя к алтарю и посмотрев на статую, просто поклонился. Выходить сразу было нельзя, так что я немного постоял возле статуи со склонённой головой, после чего направился на выход.

— Этот подарок от чистого сердца, — услышал я голос, что раздавался со всех сторон. — Храни его.

— Ты про цветок? — спросил я, смотря на статую. — Или про что? О чём ты вообще?

А в ответ тишина. Постояв ещё немного, дожидаясь непонятно чего, я вновь развернулся в сторону выхода. Правда у самых дверей остановился на секунду. Этот голос меня до мурашек доводит, даже мне нужно собраться после такого. Особенно когда твоего появления ждут сотни людей.

Выйдя обратно во двор, остановился. Буквально на несколько секунд, чтобы все, кто хотел, мог меня увидеть. И именно в этот момент, тучи, что скрывали небо над Токусимой уже несколько дней, немного разошлись, позволяя одинокому лучу света пробиться к грешной земле. Забавно было то, что именно я оказался в центре этого луча. Я в общем-то и не придал бы этому значение, если бы толпа не всколыхнулась. По ней словно волна прошла. Первые ряды начали кланяться в пояс, а некоторые люди и вовсе становиться на колени. Стоящие за ними видели то, что и передние ряды, и тоже склоняли спины. И так до тех пор, пока весь двор, те самые несколько сотен человек, не стояли передо мной в поклоне. Ну или на коленях, как я и говорил. Только мои друзья застыли столбиками и не понимали, что делать. Да я и сам не понимал, что делать.

— Этот город благословлён! — произнёс я громко. — Аматэрасу-ками-сама смотрит на нас! Будем же достойны её взора!

Не, ну а что ещё я мог сказать?

Глава 2

Сидя в машине, Анеко смотрела на проплывающие мимо улицы города, который ей, если честно, не нравился. Она даже толком не могла слова подобрать, почему именно, вот просто не нравился — и всё.

— Как думаешь, — произнесла она, — это правда был знак свыше?

Сидящий рядом брат точно так же задумчиво смотрел в своё окно.

— Процентов тридцать, что это так, — откликнулся он, даже не обернувшись.

Анеко знала своего брата, знала о техническом складе его ума и довольно материалистичном взгляде на жизнь, так что из его уст тридцать процентов звучало как очень много. Но не соглашаться же с ним так просто?

— Тридцать — это мало, — произнесла она. — Это всё же Аматэру, богиня вполне могла отметить его.

— Так я и не спорю, — ответил Райдон и повернулся к ней: — Могла. Но, скорее всего, это просто случайность. Вот с чего бы ей размениваться на такую мелочь, как луч света из-за облаков? Син грамотно этим воспользовался, но думаю, он и сам считает это совпадением.

— Ну не знаю, не знаю... — протянула Анеко. — Его слова до мурашек пробирали. Даже меня, что уж там говорить о простых людях. А громкость? Он ведь явно не кричал, а его слова слышали все. Чётко и ясно.

— Акустика там отличная, вот и всё, — дёрнул плечом её брат.

— Что ж ты такой неверующий-то? — вздохнула она.

— Я материалист, сестрёнка — усмехнулся Райдон. — Сомневаюсь, что богам есть до нас дело, даже до Аматэру, а уж светить фонариком со своих небес и вовсе как-то мелковато.

— Не нам решать, что для богов мелковато, а что нет, — нахмурилась она.

— Да-да, как скажешь, — отмахнулся он.

Тон брата Анеко, конечно, не понравился, но и педалировать тему она не хотела. К тому же у неё не было доводов, чтобы его переубедить, так пусть он оставит себе последнее слово, а она будет умнее и промолчит.

Однако долго молчать было скучно.

— Кстати, видел, как Норико резко отвернулась от Сина, когда ему дарила цветок та девочка? — спросила она.

— И что? — посмотрел на неё Райдон.

— Да так, странно, — пожала она плечами. — Как будто взревновала.

— Не говори ерунды, — чуть приподнял он брови. — Ты сама-то в это веришь?

— А о чём ещё было думать? — ответила Анеко вопросом на вопрос. — Ей явно не понравилось происходящее. Похоже, она та ещё единоличница. Ох, и натерпится с ней Синдзи.

— Чушь, — ответил Райдон. — Что у вас, девчонок, в голове, не знаете и вы сами. Так что о причинах гадать можно вечно.

— Зато мы всё знаем о вас, парнях, — хмыкнула она. — Философ фигов.

— Вот и оставайтесь с этим заблуждением, — улыбнулся Рей. — Нам, парням, так проще будет. Всезнающие вы наши.

* * *

Мизуки была в приподнятом настроении, скорее, даже в хорошем. Шина не знала, с чего, но даже не будь та её сестрой, покачивания из стороны в сторону головы, будто рыжая что-там про себя напевала, говорили сами за себя. Но так как Шина была её сестрой, она знала, что Мизуки и сама могла не догадываться, отчего ей так весело. Рыжая малышка большую часть жизни прожила не в самой позитивной обстановке и всегда старалась видеть хорошее даже там, где другие просто пожали бы плечами. Можно сказать, искусственно поднимая себе настроение. А по-настоящему расслаблялась Мизуки только с семьёй. И с Синдзи. Непонятно, чем он вызвал у неё такое доверие чуть ли не с первого дня их знакомства, но факт есть факт. Даже ей, Шине, пришлось приложить немало сил, чтобы расположить к себе маленький рыжий комочек отчуждения. И ещё не один год потребовался на то, чтобы начать распознавать, когда она серьёзна, а когда нет. Когда она улыбается искренне, а когда просто играет роль. А вот Синдзи, к слову, на это потребовалось около полугода. Тогда она этого не понимала, но, если оглянуться назад, всё становится очевидным.

— Хей, — толкнула её плечом Мизуки. — Ты чего такая задумчивая? О Синдзи думаешь?

Ну да. Сестру Шина знает хорошо, однако верно и обратное.

— Ты когда-нибудь задумывалась, что Син за всё то время, сколько мы его знаем, так и не изменился? — спросила Шина. — Хотя нет, лет в восемь он всё-таки другой был, но я те времена плохо уже помню.

— Хм-м-м... — подняла Мизуки глаза к потолку и постучала пальцем по подбородку. — Ну да, пожалуй, так и есть. И что с того?

— Да ничего, — пожала плечами Шина. — Просто странно, что он... Даже не знаю, как сказать.

— Что сейчас взрослый, что в десять таким же был? — помогла ей Мизуки.

— Ну да, как-то так, — согласилась Шина.

— Думаю, это из-за того, что у него родители резко исчезли, — пожала Мизуки плечами. — Как приспособился, так и живёт.

— Я бы сказала — рано повзрослел, — чуть поправила её Шина.

— Можно и так, — улыбнулась Мизуки. — Но слово "приспособился" мне нравится больше. Круто же звучит. Особенно применительно к десятилетнему малышу.

— Я... — помолчала Шина. — Я тебя порой всё-таки не понимаю.

— О да, я такая, — вздёрнула Мизуки нос. — Рыжая и Великая одновременно.

— Скажи мне, Рыжая и Великая... — начала Шина.

— Можно без "и", — прервала её Мизуки.

— Великая Рыжая, — произнесла с улыбкой Шина. — Скажи мне, что ты думаешь о том, что произошло в храме?

— Хм-м-м... — Мизуки вновь показательно задумалась. — Скорее всего, Аматэрасу-ками-сама, как любая женщина, одолеваемая любопытством, решила посмотреть, что там творится, а Синдзи удачно попал в фокус её внимания и воспользовался ситуацией.

Мизуки опять смогла её удивить. Честно говоря, у самой Шины были две теории — Синдзи просто повезло с облаками или его действительно благословила богиня. Но чтобы и богиня, и повезло?

— Интересная теория, — произнесла Шина медленно.

— А то ж, — расплылась в улыбке Мизуки. — Я ещё и не такое могу.

— Кстати! — вспомнила Шина интересный момент, произошедший не так давно. — Насчёт теорий. Как думаешь, почему на недавнем приёме папа вышел после разговора с Сином такой довольный? О чём они там могли договариваться?

— И правда. Как-то я об этом не задумывалась, — произнесла Мизуки и сосредоточилась. — Даже не знаю, Ши-тян. Слишком много вариантов. Но вот Синдзи после того разговора таким довольным не был.

— Не, не то, — покачала головой Шина. — Ты ж его знаешь — если бы отец его в чём-то обыграл, Син точно ходил бы раздражённым.

— Ага, — согласилась Мизуки. — Бурчал бы на всех. Знаешь, мне кажется, что их серьёзный разговор не окончен. Просто папка знает его не хуже нас.

— Думаешь, — подхватила Шина, — что они что-то обсуждали, не договорились, но Синдзи был в целом не против, и папа это понял?

— В целом — да, — согласилась Мизуки. — Скорее всего, рассчитывает его додавить в скором времени.

— Интересно-то как, — пробормотала Шина. — О чём же они там болтали?

— О! О-о-о... — произнесла Мизуки расширив глаза. — Может, тебя сосватать решили?

— Ага, как же, — усмехнулась Шина. — Не будь такой романтичной дурёхой. Кто ж меня выпустит из клана? Тогда уж, скорее, тебя сватали.

— Да не, — отмахнулась Мизуки. — Быть не может.