Сейчас он, находясь на своем посту, видел, как во двор заруливает Мерседес доктора Наджиба. Ни сам Кармаль ни Наджиб не пользовались советскими машинами, ЗИЛов им не дали. Бабрак Кармаль ездил на Мерседесе-420, у них был почти новый Шевроле, неизвестно откуда взявшийся. Мерседес мог себе позволить и директор ХАД, белая высотка которого красовалась на центром Кабула...
Доктор Наджиб — взбежал по ступенькам, на которых в свое время едва не убили Амина*. Прошел в кабинет, в отличие от большинства входящих он не подвергался обыску.
Кармаль встал навстречу.
— Здравствуй, рафик...
Они пожали друг другу руки, сели за столик в углу
— Как продвигается работа по созыву Джирги?
— Все хорошо. Мы подготовили план ликвидации враждебных нам депутатов, по негативно настроенным племенам наносятся бомбовые удары. Работает агентура...
— А если они все же доберутся?
— В счетной комиссии больше половины — наши люди**.
Именно в эти самые мгновения — патруль остановил странную колонну грузовиков и БРДМ и разбираясь с ним коммандос Танаи потеряли время...
Наджиб был у Кармаля менее часа, потом вышел, легко, несмотря на свои габариты сбежал к машине. Охранник заглянул в кабинет — убедиться что все в порядке. Потом подошел к старшему смены...
— Все на сегодня?
— Похоже. Ночуем во дворце, поздно ехать.
— Как думаешь, о чем говорили?
— Нам не по чину думать.
— Может, после выборов нас ушлют? Задрало всё.
— Не надейся.
— Черт. В баньку бы. Жара, кондей как назло сломался
— Завтра в посольстве сходим...
Это были последние "мирные" слова — на улице громыхнуло... это взорвался заминированный коммандос танк, охранявший дворец. Ночь взорвалась грохотом.
По правилам — охраняемое лицо должны были немедленно увезти из дворца, для чего были целых два тайных выхода. Охранники ворвались в кабинет Кармаля, он выронил стакан — поправлялся на ночь
— Быстрее!
Прикрывая его "бронепапками" — они потащили его по коридору, за спиной все сильнее разгоралась стрельба.
— Надо сообщить... посольство
— Потом!
У каждого выхода — заранее была поставлена Волга — универсал. Там было все необходимое. Заправлена под завязку, проверялась каждый месяц. Они запихнули Кармаля в машину... но не учли того что в охране дворца участвовали военные
Ключ был в замке зажигания
Взревел двигатель — и тут их высветили фонари.
— Вот он — Кармаль!
Заработали автоматы...
Потом, когда стрельба прекратилась — к расстрелянной машине подошел офицер, нашел Кармаля и хотя тот был мертв — выстрелил ему в голову, произнеся имя брата, который был расстрелян за близость к Амину.
Затем он точно так же добил и русских офицеров.
Колесо афганской генотьбы совершило очередной поворот...
Стрельбу около Арка — Наджиб услышал, когда только отъехали. Он быстро все понял — не сработало, противник уцелел и делает свой ход.
Ну, что ж
— Стой!
Конвой — Мерседес и за ним УАЗ с бойцами — остановился
— Найди машину — приказал Наджиб адъютанту
Ночью в Кабуле не так просто найти машину — но тут как на грех проезжала Волга-такси, светя фарами. Адъютант взял автомат, вышел на дорогу и заорал — Дреш! Его приняли за патруль защитника революции и остановились. Под дулом автомата — адьютант выкинул из машины пассажира и водителя, хорошо никого при этом не пристрелив.
Наджиб быстро пересел за руль такси — только он знал куда ехать, знал расположение тайных штаб-квартир и укрытий службы в Кабуле. Своему водителю он сказал
— Езжай до главного здания. Потом оставь машину и иди, отдыхай. И вы езжайте, охрана мне не нужна.
Говоря это, он знал что, скорее всего, отправляет людей на смерть.
Адъютант сел назад. Погасив фары, Волга рванулась вперед, растворившись в кромешной кабульской ночной тьме...
* Это одна из тайн афганской революции. По Амину открыл огонь адъютант Тараки, причем когда сам Тараки сидел с советским послом в кабинете, и вроде как туда был приглашен и Амин — для разговора о конфликтах, терзающих партию. Сложно представить чтобы Тараки, литератор считавший Амина чуть ли не сыном отдал приказ убить его, еще и в присутствии советского посла
** Есть такой "мемуар" Э. Абдуллаева, он был советником в Кабуле, и свидетелем Волуси Джирги. Он рассказал много интересного про выборы, и про то что Наджибуллу там прокатили и всю ночь рисовали бюллетени, чтобы его избрать (реально он набрал 30 % голосов даже при подобранном лояльном парламенте)
20 января 1986 года
Баграм — Кабул ДРА
— Ё-мое...
Первыми дешифровали снимки центра города. Они показывали, что дворец Арк серьезно пострадал, он был частично затянут дымом, были видны "коробочки" на улице — горелая техника.
— Один, два, три... — начал считать кто-то
Арк был несчастливым. Его первый раз взяли штурмом в семьдесят восьмом, расстреляв Дауда и его семью — СССР не имел к этому никакого отношения. Именно на ступенях Арка — едва не застрелили Амина, и говорят, именно в Арке по приказу Амина — задушили Тараки. Сам Амин — переехал в дворец Тадж-Бек на горе, охраняемый зенитным дивизионом. Но это его не спасло — дворец так и стоял полуразрушенным после штурма, его не восстановили. И вот...
— Что скажете? — спросил один из офицеров
— А что тут сказать — ответил Востротин — дворец, похоже, взят. Что перехваты говорят?
— Точной информации нет, из посольства ничего толком сообщить не могут, но их не обстреливают. Совграждане кто может, стягиваются к посольству или микрорайону*.
— Хорошо, что на советских охоту не открыли...
Сами эти слова — рванули в переполненном кабинете как неслышный взрыв гранаты. Что в них было такого? А просто впервые за долгое время было сказано, что по-прежнему есть мы — и есть они. Нет никакого "социализма".
И за вранье — уже больше пятнадцати тысяч вернулись домой в гробах.
Молчание прервал крик
— Товарищ Востротин! Генерал Танай вышел на связь.
На узле связи было полно народа, Востотин жестом показал, чтобы лишние отваливали. Взял гарнитуру радиостанции
— Салам, Шах
— Салам, рафик.
Они оба хорошо знали друг друга. Может, лучше чем того хотели бы.
— Как дела, Шах?
— Не так хорошо, как хотелось бы. Я был вынужден.
— Что ты был вынужден?
— Доктор Наджиб договорился с Кармалем. Они послали ко мне убийц. Они преступники.
— А ты, Шах? Ты теперь кто?
— Я не враг Советского союза и не хочу им быть. Приезжай, поговорим. Надо восстановить историческую справедливость.
— Приехать — куда?
— Я нахожусь в военном министерстве, там есть посадочная площадка...
Оперативное совещание устроили в большой, штабной палатке, в жару. Генерал Родионов присутствовал, серый от усталости он пил чай и постоянно вытирал лицо платком. Востротин пил гранатовый сок — ему вчера привезли в подарок гранаты — и думал о том, как все это уже подзадолбало...
— Итак, товарищи, по данным авиаразведки, подтвердилось, что дворец Арк серьезно поврежден, возможно захвачен. Связи с ним нет. Где находится товарищ Кармаль и политбюро Афганистана неизвестно. В Кабуле идут перестрелки, прежде всего в правительственном квартале.
— Какую позицию занимают другие воинские части? Где их советники?
Дальше пошел список из воинских частей и их политической позиции. Радовало, что танкисты находились на стороне законной власти, то же и зенитчики. Востротин заметил неприятную особенность — чем меньше часть реально воюет, тем больше шансов, что она будет на стороне законной власти. На сторону Таная перешли в основном пехотные части и что неприятнее всего — десантники. То есть реально боевые, проверенные в боях части в основном за Таная.
Не хочется даже думать, что дальше. В Афганистане ведь вопрос решается иначе: тут никого не расстреляешь, мятежная часть тупо переходит на сторону реакции, моджахедов и становится бандой и с ней потом придется воевать. А немало сил и средств положено на их подготовку. В провинциях есть милиционные части, которые не раз то на одну, то на другую сторону перебегали. Это здесь нормальным считается.
Тяжелый разговор прервал адъютант
— Товарищ командующий, Москва, срочно...
Родионов встал и вышел из палатки. Оставшиеся старались не смотреть друг на друга.
Спецназ, который был выделен в самостоятельный род войск — в Афганистане испытывал новый, разработанный для новых кораблей морской пехоты вертолет КА-29. Транспортно-десантный, нечто среднее между Ми-18 и Ми-24, но — нюансы, нюансы. Схема с двумя несущими винтами и без хвостового — очень устойчива в горах, где нередки сильные неожиданные порывы ветра. Если на Ми-8 один люк для посадки — высадка, то здесь — два. Отсутствие хвостового винта резко повышает живучесть — моджахеды старались бить именно по хвосту, зная что это уязвимое место вертолетов традиционной компоновки. Наконец, вместо курсового пулемета у этой машины — в носу тридцатимиллиметровая пушка с тремястами снарядами. И до четырех блоков НУРС по бокам...
Правда, вместимость КА-29 меньше в полтора раза. Но больше чем грузовая кабина Ми-24, для спецназа более чем достаточно...
Только находясь над Кабулом — Востротин понял, насколько все серьезно.
В центре — продолжается бой за здание ХАД, на Майванде горящие танки — кто их сюда засунул. К дворцу они не рискнули соваться, да и времени не было. По ним пару раз выстрелили, но не из Стингера — у правительственных войск не было Стингеров, Иглы им тоже не передавали, изымали из БК бронетранспортеров. Над центром — они свернули в сторону Министерства обороны, знаменитого в узких кругах дворца с садом и двумя голубыми куполами...
Сели — там была посадочная площадка. Несколько БТР и УАЗов, до зубов вооруженные люди в бордовых беретах — это коммандос. Среди них — и Шах Наваз Танаи, самый храбрый из афганцев...
Востротин, который тоже не знал, что такое страх, без колебаний покинул вертолет.
Танаи был ранен, но несильно, держался на ногах. Первым инстинктивным желанием у обоих было обняться — не раз под смертью ходили, но...
Не время и не место...
Не время и не место...
— Как жив, Шах?
Вместо ответа Шах показал на перевязанную голову
— Видишь?
...
— Это не в бою.
— Ты уверен?
Вместо ответа Танаи достал из кармана странный пистолет
— Узнаешь?
Востротин знал, что это за оружие. Пистолет Гроза, два спецпатрона, конструкция восходит еще к довоенному револьверу Гуревича, он первым придумал патрон с отсечкой пороховых газов в гильзе. Изобретение гениальное — разделить пулю на две части, одна из них толкает первую, а сама застревает в гильзе, запирая пороховые газы — пуля разгоняется как раз за счет этого самого толчка.
Пистолет редкий, спецпатроны к нему совершенно секретные, после стрельб их положено уничтожать подрывом, они опасны сами по себе. Поэтому — пистолетов таких мало, спецназ использует их редко. Боевая ценность почти нулевая, за боеприпасами глаз да глаз. Куда лучше ПБ, он питается самыми обыкновенными макаровскими патронами, которых — как грязи.
— Можно?
Танаи поколебавшись, отдал. Востротин разрядил пистолет — оба патрона в патроннике
— Откуда он у тебя?
— Человек, который хотел меня убить пришел с таким.
— С ним можно поговорить?
Танаи поколебался
— Взять живым его не удалось.
Востротин посмотрел номер, запомнил
— И что ты хочешь?
— Чтобы ты рассказал все своим
— Рассказал что? Ты поднял мятеж. Это и так знают.
— Я защищался. Наждиб и Кармаль хотели меня убить
— Откуда ты знаешь?
Танаи усмехнулся в усы — у него были офицерские короткие усы как у советских
— Здесь нельзя ничего скрыть. Убийца был из племени Наджиба
— И что?
— Он знал, что живым ему не уйти. Пожертвовал собой.
— Почему ты не пришел к нам?
— Потому что не поверили бы. Ты же не веришь.
— И что ты хочешь от меня?
— Отдай это оружие кому нужно. Пусть проверят чье оно.
Востротин подумал — не так плохо, но все же. В армии все на строгом учете, но есть не только армия. Есть еще КГБ. А там правды не дознаешься.
Будучи назначенным на высокую должность — Востротин получил доступ к куда более обширной информации, но самое главное — он немало времени проводил с штабными офицерами Экрана. Это неправда, что из окопа война лучше видна — из окопа виден только маленький кусочек картины, в то время как из штаба видна картина целиком. Как командующий силами спецназа, Востротин погрузился в неафишируемую часть войны... договоренности с полевыми командирами, договорные населенные пункты и целые уезды, местная аристократия, которая не свалила в Пакистан, разборки внутри НДПА. Он видел, и хорошо отдавал себе отчет в том, что в договорных уездах такие же бандиты, просто им деньги не пришли из Пакистана или не договорились по цене — вот и решили договориться с Кабулом, за керосин и муку которую они на рынке торганут, за право творить беззаконие, но тайком. Он был в курсе того, как обеспечивается нужный кворум на Волуси Джирге, и был на грани того чтобы психануть и написать рапорт на имя министра обороны. И везде, практически везде и во всем было КГБ. Что они делали — было непонятно, но везде, в каждой щели — они были.
Покушение на Танаи действительно хорошо вписывалось в грязную линию, которую вели еще с семьдесят девятого. То что Амин не предатель — открыто говорили аж в штабе Сороковой армии. Но его убило КГБ, начав войну. Сейчас — КГБ не может не ставить на доктора Наджиба, своего выкормыша из ХАД. Но он в отличие от Танаи не герой войны, это не он в одиночку захватывал аэродром в Герате во время бунта. Что надо сделать? Что напрашивается?
Востротин вдруг вспомнил — у него есть выход непосредственно на Генерального секретаря. Он может найти возможность и рассказать правду не где-нибудь, а в Кремле. Правда тогда он станет врагом для всех, начиная от Родионова и заканчивая маршалом Соколовым. Армия построена на субординации, никто не потерпит такого...
— Ладно, друг. Я разберусь...
И это были последние слова — потом по ним открыли огонь из зенитной установки и Шмелей...
Это был спецназ ХАД. Особые части, готовящиеся инструкторами с КУОС Выстрел. Люди, подготовка которых ничем не уступала 22САС и родезийским Скаутам. Им единственным в Афганистане передали Шмели, больше никому. Они подошли к Кабулу только к этому времени и решили атаковать сразу Министерство обороны. Надо сказать Востротину сильно повезло - советник спецназа, офицер Вымпела, приказал не вести огонь по советским вертолетам, даже рискуя что эти вертолеты смешают его и его отряд с землей, как взлетят.
Востротин сразу понял, кто их атакует — и минуты боя не прошло. С ним было восемь человек личной охраны, все из спецназа, с Танаем было человек двадцать и еще люди в министерстве. Но с той стороны были профессионалы и у них было тяжелое вооружение — Шмели, безоткатные орудия и ЗУ-23, установленные на Зил-130. Министерство горело, по ним вели огонь, не из тяжелого правда, спецназовцы и коммандос Танаи отстреливались — но у них были потери и одного залпа хватит...
