Широко распахнутые входные двери сего заведения меня не прельстили, хотя шкафоподобные вышибалы на входе, наверное, пропустили бы меня. Я был трезв и, благодаря заботам Даши, прилично одет. А что один, так были и скучающие девицы за столиками, но поскольку мне нужно было нечто другое, то я решительно пошел в обход дома. Наверняка, где-то там, на задах здания и располагалась администрация этой `Черной Луны`, более похожей своей иллюминацией, всеми этими бегущими огнями и разноцветными лампочками на некий сказочный пряничный домик, по крайней мере, со стороны.
Администрация имелась и даже на удивление вежливо отказала мне в работе. Я пожал плечами и пошел назад, вокруг особняка к выходу. И вот когда я выворачивал из-за угла, нечто маленькое и стремительное врезалось в меня. Удар округлым и твердым предметом пришелся прямо туда, куда не так давно от души врезала Даша: в солнечное сплетение. Я иммунитета к таким ударам так и не выработал, и поэтому снова начал плавно опускаться на землю, но не упал, а сев на зад, привалился боком к стене `Черной Луны`.
Прошла секунда, другая, добивать, как я ожидал, меня никто не торопился, и я, немного придя в себя, огляделся из-под съехавшей почти на самые глаза старой ковбойской шляпы, доставшейся мне по случаю.
Около меня на корточках сидела черноволосая девчонка лет семнадцати-восемнадцати-девятнадцати. Худенькая мальчишеская фигурка выглядела еще более мальчишеской благодаря плотно обтягивавшим тонкие ноги джинсам, а под тонкой же футболкой хоть и выделялись характерные женские выпуклости, но никого убедить в том, что они настоящие, а не поролоновые не могли. Намного более крупный и длинный, чем нужно нос, слишком близко посаженные темные глаза, напрочь отсутствующие скулы, впалые щеки, а также слишком тонкие губы придавали девушке такой вид, что, взглянув на нее один раз, смотреть второй раз особого желания не возникало.
Она же, в свою очередь, взгляд от меня не отводила, а голос ее прозвучал очень озабоченно.
— Извините меня, пожалуйста! Я очень спешила!
Девочка извинилась, явно переживала о случившемся, и естественно я не собирался злиться на нее. И даже уже приготовился сказать, что нисколько не сержусь на нее и что я в полном порядке, как вдруг ее голос изменился. Он вдруг стал фамильярно-требовательным, словно мы были знакомы чуть ли не с детского сада и собирались расписаться в самом ближайшем будущем.
— Давай, поднимайся, милый! Чувствуешь себя неважно? А не надо было столько коктейлей пить! Я ведь говорила тебе, сделать перерыв, а теперь что? Придется идти ко мне домой. Это не далеко. Там и отдохнешь! А на земле сидеть долго не надо, она холодная, осень уже...
От изумления у меня зачесалось в носу, и я к своему удивлению чихнул. Девица тут же продолжила развивать свою мысль.
— Вот видишь: чихаешь! Так и простыть недолго! Поднимайся! — и начала энергично тянуть меня вверх. Вот только весовые категории у нас с нею были разные, и у нее получилось не поднять меня, а лишь задрать к шее мою не застёгнутую летнюю куртку.
Я уже хотел высказать этой наглой девице, всё, что думаю о ней и об ее умственных способностях, как вдруг заметил, что невдалеке от меня возникли две новые пары ног. Очень симпатичных ног, в тонких колготках. Туфельки на шпильках украшали нижнюю часть этих чудо-ножек, а вот к чему ножки присоединялись там, вверху мне мешала разглядеть съехавшая на нос шляпа.
Поэтому я воздержался от прямо-таки напрашивавшихся по ситуации слов и, опираясь о стену заведения, поднялся сам, несмотря на то, что девушка всячески делала вид, что помогает мне, и осмотрелся. Помогальщицу я уже разглядел, и еще раз смотреть на нее нужды не было. А вот стоявшие передо мной обладательницы симпатичных ножек заслуживали более внимательного осмотра. Но к моему разочарованию оказалось, что ножки были их единственной, ценной и притягательной частью. Тощие попки, ровные бревнообразные фигурки без малейшего намека на талию, явно искусственного происхождения выпуклости на груди и самое главное мордашки у обеих уже не отличались свежестью.
"Вот явная антиреклама табака и алкоголя", — подумал я, разглядывая помятые с несвежей кожей и резкими чертами лица блондинок, которые были не сильно старше стоявшей вплотную ко мне черноволоски, которая на их фоне даже стала выглядеть немного более привлекательной.
Девицы молчали, тоже разглядывая меня. Молчал и я, поскольку после болезненного удара в живот мои мыслительные процессы были еще несколько заторможены. Но тут проявила инициативу черноволоска. Она привстала на цыпочки, поскольку была мне по плечо, потянулась губами к щеке (со стороны создалась полная иллюзия того, что она собирается поцеловать меня!) а сама прошептала еле слышно.
— Помогите мне! Проводите хотя бы до выхода!
Только в этот момент закончилось мое торможение.
"Похоже у девочки неприятности... Что-то они не поделили... А что могут не поделить девицы в таком месте, как `Черная Луна`? Только парня! Неужели она, с ее-то мордашкой смогла увлечь собой хоть кого-то, да еще и успешно конкурировать с двумя парами таких ножек? Чудеса, да и только! Надо помочь девушке, спасти ее от когтей соперниц, тем более, те заметно поддатые ... Могут вовремя не остановится, начав беседу на тему `чужое брать нехорошо` и тогда на эту чёрненькую без слез смотреть будет просто невозможно", — тут я скосил глаза на уже держащуюся за мой локоть девушку, с видимым напряжением ожидающую моего ответа. Кроме того, мой мозг только сейчас обработал ту информацию, что загрузилась пару минут назад.
"Она же приглашает меня к себе домой! Вот он шанс!"
Я, как можно обаятельнее, улыбнулся черноволоске и сказал с нежностью в голосе.
— Пойдем дорогая, ты права! Я и, правда, немного устал.
И мы под ручку, точно два влюбленных голубка, прошествовали мимо выглядевших ошеломленными, блондинок.
— Кажется, девушки были настроены довольно решительно, — начал я для завязки разговора, когда мы уже удалились на порядочное расстояние от шумной `Черной Луны`.
— Да хотели... отлупить меня, но вы... спасли ...
— А что, была какая-то причина для такой агрессии?
— Нет, конечно, нет! Просто что-то в их пьяные головы втемяшилось...
Я искоса, с улыбкой взглянул на по-прежнему висевшую на моей руке девушку. Та отчего-то смутилась и отвела глаза в сторону.
— Ведь согласитесь: не могло же быть причиной то, что я потанцевала с их, как они думают парнем, раз...или два...
— Конечно, — охотно согласился я, улыбаясь самыми уголками губ. — Я в жизни не поверю, что девушки могут поспорить настолько серьезно из-за такой мелочи, как парень!
Мы немного помолчали, продолжая идти по улице.
— Кажется, вы просили проводить вас? Если позволите, я могу проводить вас и до дома. Сегодня я совершенно свободен.
Девушка кивнула, что, дескать, она не против.
— Меня зовут Влад, — представился я.
— Меня Галя, — пробормотала девушка, уже совершенно не демонстрируя той энергии и напора, которые у нее имелись в избытке еще совсем недавно. Мы свернули на перекрестке направо, и пошли в сторону от оживленной торговой улицы. Шли довольно долго. Особняки постепенно пропали, сменившись многоэтажными, или как их раньше называли доходными домами. Во дворе одного из них, выкрашенного в практичный, но довольно мрачноватый темно-коричневый цвет, мы и остановились.
— Вот тут я и живу, — сообщила мне Галя и замолчала. Я ожидавший продолжения, но и спустя минуту так ничего и не услышавший, удивился про себя.
"Ну и где же обещанное: пригласить домой, предложить чашечку кофе или на худой конец чая, и поблагодарить за спасение из когтистых лап роковых блондинок? — думал я. — Кажется, меня хотят кинуть?! Надо брать инициативу в свои руки! Спасение утопающих дело рук самих утопающих!"
— Я только сегодня приехал в Москву. Гулял весь день по городу, немного утомился и не отказался бы сейчас от чашечки чая... — сказал я, задумчиво глядя на воробьев, скачущих на карнизе четвертого этажа.
Галя стойко молчала, не выказывая никакой реакции на мой довольно прозрачный намек. Но в то же время по-прежнему держалась за мой локоть и отцепляться, кажется, не собиралась.
Поэтому я решил продолжить: мало ли о чем, так глубоко может задуматься девушка. Может, подсчитывает дни, оставшиеся до месячных, а может судорожно вспоминает, что у нее имеется в холодильнике или не может подобрать слов, чтобы вежливо послать нахала подальше! Нет, последний вариант не проходит — она всё еще висит на моей руке...
Я решил быть чуть настойчивее, спать на улице, на лавочке не хотелось, а в гостиницу с чужими документами идти было как-то страшновато: всё-таки, несмотря на некоторое несомненное сходство с фотографией в паспорте, различия тоже имелись.
— Я предлагаю купить, что-нибудь к чаю: конфеты или тортик, и таким образом отметить наше нечаянное знакомство... — только после этого предложения Галя зашевелилась, вышла из своего ступора и раскрыла рот, но я постарался опередить ее. — Давайте зайдем в тот магазин на углу, я куплю...
— Нет, нет, у меня всё есть. Если вы не против, я приглашаю вас к себе, — всё еще не глядя на меня, сказала смущенно Галя.
"Ну, наконец-то", — с облегчением подумал я.
На самом деле Галя предложила не только чай. Хотя поначалу-то она выставила на стол одно печенье и заварник с чаем, но видимо на моей физиономии отразилось легкое разочарование, поскольку Галя, смущаясь, сказала.
— Ещё у меня есть гороховый суп...
Я сразу оживился, печенья мне было маловато. День был длинный, волнительный, да и поесть чего-то домашнего, после утренней каши у Малицких очень хотелось.
Галя, посмотрев немного на то, как я шустро расправляюсь с оперативно разогретым супом, сделала правильные выводы и снова полезла в холодильник, как вскоре выяснилось: за котлетами. В общем, когда мы приступили к чаю, я уже плотно набил свое брюхо, словно какой-нибудь удав-констриктор и только тогда вспомнил, что в моей сумке (сумку вместе с одеждой принесла Даша) помимо спальника имеется и еще кое-что.
— Минутку, Галя! Чуть не забыл! Вот! — и выставил на стол умыкнутый еще у Морозовых свой собственный арманьяк. На ферме его пить было не с кем, да и не до того было, а таскать его с собой вечно я не собирался. Галя прищурилась, разбирая надпись на этикетке, и удивленно приподняла свои тонкие, выщипанные дугой брови.
— Франция, год тысяча девятьсот... но этого не может быть, сейчас ведь...
"Та-а-ак, всё-таки спалился! Вот тебе и Галя! Сразу этикетку изучать полезла! Разбирается что ли? Откуда? Ладно, это потом! Как будем выкручиваться?"
— Э... — начал я. — Конечно, я помню, что нынче на дворе 7512-й год, но всё объясняется просто: этикетку наклеили совсем недавно. Я хотел использовать бутылку для розыгрыша приятелей, да не вышло. Вот и валяется в сумке.
— Так значит в бутылке не арманьяк? Раз это розыгрыш? — разочарованно спросила Галя.
"Чёрт, неужели и в самом деле разбирается и, может быть даже, знает в чём разница между арманьяком и коньяком?"
— Нет, там арманьяк и неплохой, просто прикол был в дате, а оказалось, что никто и не смотрит на этикетку... Сразу наливают и пьют, наливают и пьют... Давай и мы сделаем то же самое... — я торопливо наполнил в бокалы, которые расторопная Галя, сразу, как увидела бутылку поставила на столе.
— О, вкусно!
"Ну, еще бы, особенно, если вспомнить: сколько это стоит и главное ГДЕ!" — подумал я и, тоже выпил.
Арманьяк так понравился Галине, что мне даже не пришлось долго уговаривать ее выпить ещё по одной, а потом и ещё. Галина порозовела, избавилась от своей застенчивости, засверкала глазами, даже немного похорошела, насколько это вообще было возможно при ее внешних данных и начала азартно рассказывать анекдоты о ресторане `Иль-де-Франс`, где как выяснилось, она работает.
"Понятно, почему она разбирается в коньяках и арманьяках из Франции. Дегустирует наверно ежедневно остатки из рюмок посетителей, — думал я, продолжая улыбаться над ее рассказами. — Так, кажется Галя готова к тому, чтобы я ее поцеловал. Иначе ещё немного и станет поздно: пьяных женщин я терпеть не могу!"
Я встал из-за стола, сделав вид, что засиделся, потянулся, сделал два шага и когда очутился рядом с Галиной, без перерыва извергавшей всевозможные истории из мира официантов и поваров ресторана `Иль-де-Франс`, то наклонился и легонько поцеловал Галю в шею. Ее короткие волосы позволяли сделать это без всяких длительных приготовлений.
Галя резко замолчала, словно ей вогнали в рот кляп, и выпрямилась. Я слегка отстранился и решил немного выждать.
"Может, сейчас получу по физиономии чем-нибудь тяжелым и буду с криками и воплями изгнан в прохладную сентябрьскую ночь!"
Но шли секунды, ничего страшного не происходило. И я решился продолжить начатое, раз уж явного неудовольствия не наблюдается. С шеи я перешел к маленькому розовому ушку, которое вполне могло бы принадлежать какой-нибудь красотке гораздо более высокого ранга, чем эта скромная официантка. Слегка куснул его и уже затем, нисколько не сомневаясь в результате, приник к сухим горячим губам Галины. Глаза ее уже были закрыты, дышала она тяжело, но руки ее безошибочно обвили меня за шею. Я немедленно подхватил ее на руки, и понес в комнату, на кровать, на диван или что-нибудь в том же роде. Нужно было принять более удобное положение, для продолжения дальнейшего общения: горизонтальное.
* * *
Проснулся я утром. Там же где и засыпал: в кровати Галины. Кровать для двоих была только-только, но когда я попытался переехать на имеющийся в комнате диван, Галина молча обхватила меня за шею, уткнулась носом в мои волосы и прошептала.
— Оставайся здесь!
Конечно, я не стал, ни спорить с хозяйкой, ни выяснять: можно ли мне остаться `здесь` только сейчас или имеется ввиду, более длительный срок.
"Завтра, все выясню завтра", — подумал я, погружаясь в дрёму в уютной девичьей постели и обхватывая рукой прижавшееся ко мне худенькое тельце.
Проснувшись утром, я этого тельца в кровати не обнаружил. Зато с кухни доносилось осторожное побрякивание, шум льющейся из крана воды и соблазнительный запах чего-то пряного.
Я вылез из постели, затем, немного подумав, решил, что не стоит пугать Галину голым торсом, вваливаясь на кухню в одних трусах. Вчера Галя находилась под расслабляющим воздействием арманьяка, а сегодня девушка могла и пожалеть о своем решении, позволить мне переночевать в ее постели.
Когда я одетый и умытый возник на кухне, Галина конечно уже знала, что я проснулся, стояла около окна, и молча глядела на меня. Я снова ощутил в ней уже знакомое напряжение, которое вчера смогли убрать только три бокала (не целых конечно!) арманьяка. Предлагать Гале допить оставшийся арманьяк, чтобы снова расслабиться, я не стал, а решил снять напряжение способом, который тоже зарекомендовал себя неплохо: поцелуем. Правда, применять такой способ можно было только в том случае, если точно знаешь, что тебе рады, в противном случае напряжение только возрастет. В данный момент я ни в чем не был уверен, но выяснять, рады ли мне, всё равно было надо, иначе нечего даже рассчитывать на вкусный завтрак, который готовила Галина.
