И дружная компания из трех друзей различных рас направилась к центру площади, с так подходившим ей названием.
* * *
Еще на подходе к деревянному помосту, с которого происходило объявление участников и причисление их к определенным группам, стало ясно, что услышать что-либо не представляется возможным. Площадь настолько была забита народом, что даже дышать становилось не чем, свежего воздуха не хватало. При этом участники соревнований редко стояли в одиночестве, большинство составляли многолюдные компании, которые старались общаться, перекрикивая соседей. И потому шум и гам стояли просто не выносимые.
Оглядев присутствующий на площади контингент соперников и нахмурившись, Крим оглянулся на спутников и заявил.
— И вот с этим сбродом предстоит сражаться? Да на что они способны?
— А ты чего собственно хотел? — Лин пожал плечами и окинул внимательным взглядом толкучку. — Это же провинциальный городок. От столиц далеко, от деревень тоже. Здесь придумали свои развлечения. Вот, например, этот турнир, он же не похож ни на что. Только здесь могли придумать построить ристалище прямо в центре главной городской площади, использовать его под обычный базар все время, кроме праздников, и еще гордиться этим!
— Ну, положим, гордиться им есть чем, — добавил Дар, который всегда искал во всем плюсы. — Посмотри на эту площадь — красота, да еще и фонтаны. Кстати, раз уж до помоста не доберемся, пошли хоть к фонтанам прогуляемся. А насчет ристалища в центре, так может они и правы? Представь себе обычный среднестатистический город: площади крохотные, улицы и того меньше, две телеги не разъедутся, а из особых достопримечательностей, только камень в виде подковы, что из земли выкопали, да корова, что при двух головах родилась. Вот и пытаются жители хоть чем-то выделиться, чтоб запомнилось, в памяти осталось и, авось, кому передалось.
— Дар, ты действительно считаешь, что проведением ежегодного турнира во второй половине весны, на ристалище в центре городской площади, можно кого-то привлечь в город? Не думаю, что это действо чем-нибудь поможет, но ты прав, раз уж мы здесь оказались, почему бы не поучаствовать, может, что выиграть удастся, а то с деньгами опять напряг. Тех, что у разбойников собрали только на оплату гостиницы и хватит, а на еду в дорогу, где собирать будем?
— Да не боись, ты! — Воскликнул не унывающий гном. — Ты сегодня живешь? Вот и думай о том, что сейчас будет, а завтра наступит, тогда и разберемся. И вечно вы, люди, все наперед планируете! — Закончил он.
— А с чего ты взял, что Лин человек? — Спросил немного удивленный Дар.
— Так, а кто ж еще-то, если в человеческих землях живет?
— Например, мы с тобой тоже сейчас в человеческих землях, но ты ж от этого человеком не стал? Вот и Лин не стал, как не старался.
На последние слова Лин практически никак не отреагировал, только искоса бросил взгляд на чересчур догадливого орка. Вот откуда ему может быть известно, какие чаяния имеет спутник и кто он такой. Ведь если бы сам не представился, не догадаться кто и откуда, ну разве что расовую принадлежность определить. Даже возраст и тот загадка. Просто не человек, а кладезь тайн. Ну, ничего, разгадаем со временем. Обещал же он, что все расскажет и всему научит, попозже.
— Ну и кто же он, если не человек?
— А ты сам внимательно посмотри и подумай.
Крим пристально уставился на Лина. Осматривая парня с ног до головы и сравнивая, видимо, с какими-то своими канонами, судя по нескольким кивкам. К этому моменту, они, как раз, достигли первого фонтана из композиции и всем пришлось немного отвлечься, поскольку теперь нужно было отыскать свободный уголок. Не большой кусочек пространства нашелся лишь у третьего, самого маленького из водяных купелей. Расположившись прямо на парапете и окунув руки по локоть в прохладную воду, друзья принялись с интересом рассматривать статую человеческой женщины в центре, окруженную четырьмя представителями старших рас. Судя по состоянию камня, который никогда не реставрировали, возраст сооружения был достаточно преклонным, чтобы просто рассыпаться пылью. Но все же, композиция притягивала взгляд и заставляла рассмотреть себя повнимательнее.
В центре фонтана стояла прекрасная незнакомка, с мелкими практически детскими чертами лица, волосы были откинуты назад и переплетены нитями, глаза закрыты, на губах застыла улыбка, а руки соединены ладонями над головой. Она стояла, чуть выставив правое бедро вперед и отогнувшись корпусом назад, словно навечно застыла в па восточного танца. Одежда служила тому доказательством. Длинные свободные брюки скрывали ноги полностью и заканчивались веревками, плотно охватывающими лодыжки. Топ завершался под грудью, открывая для взгляда тонкую талию и подчеркивая наполненность чуть выше. Но впечатляло и привлекало внимание отнюдь не это. В выражении лица девушки-подростка было такое умиротворение и нега, что с первого взгляда казалось невозможным пройти, не рассмотрев и не поняв причин. Причин, видимо, было четыре. По диаметру, примерно на полпути от парапета до центра фонтана, на равном расстоянии друг от друга и на небольших возвышениях располагались статуи четырех мужчин.
Самым ближним оказался гном. Это был типичный представитель своей расы. Довольно молодой, судя по бороде, среднего роста, то есть примерно полтора метра и с киркой, закинутой на плечо. Он устало смотрел на девушку, свободной рукой обхватив подбородок и, казалось, глубоко задумался, что для этой расы было редкостью. Чуть правее, расположился эльф. В длинной мантии, совершенно невесомой, судя по контуру, описанному ею вокруг коленопреклонного представителя просвещенных. Длинные волосы свободно струились по плечам, руки были протянуты вперед в умоляющем жесте, примерно о том же говорило и его лицо. Лин пригляделся внимательнее к форме глаз, вспоминая свою. Конечно, он и раньше знал, что глаза унаследовал от отца, но ему всегда казалось, что может не так уж они и похожи.
Эльфы очень редко покидали пределы Дримэльда, потому и увидеть чистокровных представителей возможность предоставлялась единицам, но Лин видел их и не раз. И каждая встреча заставляла вновь сравнивать форму и размер глаз. Сегодня утром, столкнувшись с перворожденным, он не сразу понял с кем имеет дело и ,попросту ,не задумался разглядеть его повнимательнее, а вот сейчас представилась такая возможность, осмотрев еще одного.
Эльф действительно был красив, но его красота была какой-то хрупкой, создавалось впечатление, что малейшее сильное потрясение просто переломит это великолепие. Чувствовалось, что автор творения, создавал свой шедевр с натуры, полностью копируя повадки и жесты молодого мужчины , им была передана вся грация и непревзойденная легкость, присущая лишь представителям этого народа, и не доступная другим. Мысль же встать на колено перед понравившейся танцовщицей, вообще могла прийти в голову лишь одному поклоннику из четырех.
Следующим, если смотреть слева направо, практически заслоненным фигурой девушки, стоял орк. Он был еще довольно молод, но, по сравнению с остальными, сильно выделялся своей зрелостью. На нем было полное военное облачение и, казалось, орк только что покинул поле битвы. Набежавшие на лицо тени, говорили о нелегком и неприятном выборе сделанном недавно. Он смотрел на девушку с затаенной печалью, и в его взгляде была такая тоска, что становилось тяжело на душе. Орки никогда не были слишком эмоциональны, скорее, в крови их народа была прагматичность, полностью просчитанная вероятность и никаких случайностей. Такое впечатление, что они всегда знают какой шаг сделать дальше и стоит ли вообще идти. Только расчеты не ведутся на пустом месте, для этого всегда нужна какая-то база. Вот и сейчас, казалось, конкретно этот мужчина усиленно прокручивает и просчитывает варианты возможного будущего, при этом пристально наблюдая за танцем свободной от переживаний и живущей в собственном мире девушкой.
Последним из четверых, был дракон. Не зная лично представителей этой расы, которая была еще более закрытой, чем эльфы, трудно было бы отличить его от простого человеческого парня, чуть старше девушки. Но Лин, являясь драконом наполовину, прекрасно видел черты этого народа. Парень с ним был примерно одного роста, в длинных брюках и свободной накидке, примерно до середины бедра, поверх рубашки. Он стоял, расслабившись, сложив тонкокостные руки на груди и чуть повернув в сторону, в его взгляде чувствовалась отстраненность. Он как будто бы и не был заинтересован в танце, а просто так скучал среди зрителей. Немного надменная посадка головы, приподнятый вверх подбородок и кривая усмешка на губах, говорили скорее о пренебрежении искусством танцовщицы и никак не могли связать его с остальными тремя впечатленными присутствующими.
Именно такими и были драконы, насколько понял Лин из собственного опыта .Представители этой расы, вообще не проявляли чувств, у них это считалось дурным тоном. Воспитанные в интернатах, годами практически не видя родителей, молодые драконы привыкали к полному одиночеству. Нет, конечно, у них, как и у всех, были друзья, товарищи, просто знакомые, даже семьи, не было только близости. Ведь чувство единения с другими может возникнуть только на базе полного доверия, а о каком доверии может идти речь, если ты с детства привыкаешь чувствовать себя брошенным и обделенным? Дети, выросшие без семьи, с ее внутренними ценностями, отношениями, приятиями и антипатиями, просто не способны иметь ни одного из этих, естественных для других народов, проявлений собственной индивидуальности. Здесь и возникает комплекс, присущий лишь этим представителям первых рас и, именно он, заставляет всех остальных считать драконов зазнайками.
На самом деле, внутри практически каждого магического оборотня, кем и являются драконы, бушует все тот же ураган чувств, существует лишь проблема с их восприятием и интерпретацией. Пока Лин жил среди своих родственников в Драконии, надо сказать совсем не долго, он немного научился понимать и принимать своих сородичей. Поэтому сейчас, разглядывая статую, он видел не только доступное другим пренебрежение и равнодушие, но и скрытую глубоко в душе боль, проявившуюся в горькой усмешке, и печаль, отражающуюся в чуть прищуренных уголках глаз, и интерес, заключающийся в расслабленной позе.
Вся композиция в целом производила неизгладимое впечатление, особенно был очарован Дар, отличающийся чуткостью и восприимчивостью. Автор, создавший такую красоту, должен был поистине считаться гением. Настолько точно отразить малейшие детали, передать внутренний затаенный смысл, и связать разнящиеся буквально во всем характеры, мог далеко не каждый представитель искусства. Создателя этого шедевра давно уже не было на свете, да и мало кто из горожан, скорее всего, смог бы назвать его имя, а само творение до сих пор живет собственной жизнью и просуществует еще века, если ему совсем немного помочь.
Лин, впечатленный увиденным, решил помочь сохранить этот памятник архитектуры и воспользоваться для этого магией. Все равно никто не обратит внимания на небольшой всплеск магического поля в подобной сутолоке. Только такая идея пришла в голову не только ему. Стоящий рядом Дар, уже осторожно пробовал восстановить кусочек уха эльфа, не потревожив при этом саму статую. Становилось ясно, что опыта по восстановлению связей у него нет. А вот у Лина небольшой был, и потому он, прошептав "смотри", повернулся к статуе девушки и начал медленно наращивать, раскрошившиеся от времени и постоянно льющейся сверху воды ,песчинки. Статуи были сделаны из довольно твердого незнакомого Лину камня, по цвету и структуре напоминающего песчаник, только гораздо прочнее, и восстанавливать их приходилось, буквально по крупице добавляя в нужных местах.
Уяснив суть, Дар продолжил экспериментировать с телом эльфа, а стоящий без дела гном, до сих пор с интересом рассматривавший статую своего соплеменника, повернулся к друзьям и спросил:
— А почему вода льется сверху, вокруг статуи в центре, и не задевает ни ее, ни фигуры остальных? — Сколько я видел фонтаны, вода всегда вытекала из самой статуи.
— Такова была задумка автора. И надо сказать, гениальная. — Дар ответил, не отвлекаясь от процесса "зашивания" плаща.
— На самом деле не всегда центральная фигура служит центром подачи воды, — объяснил Лин, — иногда, например, как в данном случае, статуи лишь оформляют фонтан, не являясь его частью. Они отвлекают внимание от текущей жидкости на себя и притягивают посетителей гораздо больше, чем простой ручеек, вылетающий, скажем, изо рта золотой рыбки, как в одном из городских парков Терона.
— Терона? А где это? — Крим сразу же отвлекся на незнакомое слово.
— Это в Ибике, один из приграничных городов. По сравнению с этим, гораздо более просвещенный.
— Ибикой правит мудрый король. А его королева просто красавица и умница, говорят. А ты когда там был? — Теперь отвлекся и Дар.
— Давно. Очень давно. — Лин посмотрел на заинтересованные лица друзей и добавил. — Во время войны.
— Ты был на войне? — Крим удивленно раскрыл глаза. — Но тогда ты, наверно, был совсем мальчишкой.
— Скорее мальчишкой, очень увлеченным боевыми искусствами, а где еще их проверить, как не во время боевых действий?
— Я тоже хотел поучаствовать, — протянул гном огорченно, — но родители заявили, что еще слишком молод и не могу самостоятельно принимать решения. Я так переживал, что стал заниматься боем с секирами, самым распространенным у нас, а чуть позже и на мечах приноровился. Я ведь одним из лучших у нас считался. Э-эх... — Гном махнул рукой и отвернулся от фонтана, восстановление которого как раз подошло к концу.
Лин и Дар, практично разделив направления, управились минут за десять и теперь с удовольствием рассматривали результат. Он удовлетворил обоих, поэтому напоследок прочитав коротенькое заклинание "нетленности", использующееся как раз когда нужно как можно дольше что-либо сохранить и оглядевшись по сторонам в поисках заинтересовавшихся, они дружно привалились спиной к ограждению и задумались, как выяснить очередность.
Решение, как ни странно пришло само, в виде глашатая, который, недолго думая, залез прямо на парапет третьего (центрального) фонтана и принялся зачитывать вслух имена участников по группам. Как выяснилось, каждый из них оказался отдельно от остальных. С какой целью это делалось, оставалось загадкой, но вот отправляться на сборы предстояло уже сейчас. Первым на ристалище предстояло выйти Дару, поскольку он попал в группу, начинающую турнир, затем шла группа Лина и только потом Крима. Таким образом, все желающие делились на четыре группы, в первые три из которых и вошли друзья. Последняя группа оставляла им время на небольшой перерыв и обед, о котором тут же и договорились, четко оговорив место и время встречи.
Сам турнир состоял из двух частей: соревнований мечников и лучников, причем полным победителем мог стать, только выигравший в обоих состязаниях. В принципе, участвовать в состязаниях допускалось и по отдельности, просто победа тогда была лишь половинчатая, и на приз можно было не рассчитывать. Первым делом традиционно сражались на мечах, причем форма и тип колюще-режущего оружия были абсолютно безразличны, победа зависела от мастерства. Затем ,после перерыва, начинающегося примерно в полдень и заканчивающегося три часа спустя, проходила вторая часть — сражение лучников, состоящее из стрельбы по неподвижной мешени и стрельбы верхом на коне по раскрученному на веревке чучелу из мешковины набитой песком.
