На границе тучи ходят хмуро... (Агренев-1)

— Его благородие объезд дистанции делал, в аккурат на перестрелку с несунами и поспел. И прямо с лошади давай по ним палить из револьвера. Ну, сбили его, конечно. Это... Александр Яковлевич. Сколько у меня в этом... на этом... ну, где там деньги-то лежат?

— Пятнадцать тысяч, копейка в копейку. Что случилось, Григорий?

— Да, это... от бати весточка пришла. Неладно что-то там у моих, бедуют.

Глава 25

Торжества в честь наступления нового, тысяча восемьсот восемьдесят девятого года, прошли без участия корнета князя Агренева. Во-первых, на заставе должен был присутствовать хоть один офицер, но это обстоятельство можно было бы и обойти, главное чтобы имелось такое желание. Это и было во вторых — этого самого желания не наблюдалось вообще. Так что несмотря на нешуточную обиду баронессы и дюжину приглашений, переданных через Блинского, Александр предпочел шуму новогоднего бала — тишину зимней ночи, а светскому обществу — полное одиночество. Григорий с его помощью испросил месячный отпуск (тем более, что он их лет пять не использовал), и повез "гуманитарную помощь" пяти и десяти рублевыми ассигнациями. Старики-родители, два брата родных, семь двоюродных, сестры, тетки-дядьки, у всех дети. О причине такого бедственного положения уральских казаков в письме почти ничего не говорилось: то ли недород, то ли еще стихийное бедствие какое навроде пожара, зато открытым текстом шла просьба — помочь чем может.

А мог унтер, к своему удивлению, немало. Когда Григорий узнал (вернее, когда до него дошло), что имеет возможность прокормить целый год ВСЮ свою родню, да заодно подарить каждому по дойной корове, то слегка обалдел для начала, а потом выдавил из себя изумленное:

— Откуда столько?!

— А это за последний год-полтора набежало. С процентами. Ты вспомни, сколько мы с тобой контрабанды перехватили, премии за нее, другое всякое. Чего удивляешься-то?

— Дык это! Да, дела! А скольки же тогда с собою взять?

— Рублей пятьсот за глаза будет. А если не хватит, доедешь до ближайшего большого города и там снимешь еще, это просто. Так что будешь ты, Гриша, по всем меркам завидным женихом. Смотри, не женись там ненароком!

— Да ладно! Рановато мне пока.

— Ну да, я и говорю — еще не нагулялся.

Корнет Дымков должен был вернуться в строй не раньше, чем через полгода. Сергей Юрьевич был постоянно занят "делами службы", так что все вернулось на круги своя: Александр торчит в канцелярии, штаб-ротмистр неизвестно где, словом, все как обычно. Второго января приехал стряпчий господин Лунин и привез стопку бумажек с красивыми печатями и виньетками — первые патенты, оформленные по всем правилам и аж в девяти государствах.

— Ваше сиятельство, я поспешил приехать, как только получил ваше письмо. Что-то случилось, или у вас есть для меня новые распоряжения?

— И то, и другое, Вениамин Ильич. Прошу садиться и приступим. В первую очередь новые заявки на получение привилегий.

— Сосуд с двойными стенками. Тер-мос. Занятно. А это?

— Данное приспособление позволяет нарезать овощи и фрукты тонкими фигурными ломтиками, имеет семь разных насадок-ножей.

— Оригинально! Новая застежка. А почему "змейка"?

— Когда увидите, поймете. Вот эти пять надо оформить в первую очередь.

— Мм... это получается, что для перезарядки револьвера требуется всего пара движений?

— Вы совершенно правильно понимаете.

— Это... Простите, не могу понять?

— Пачечная двухрядная обойма, обойма с шахматным расположением патронов и затвор винтовки на четырех боевых упорах.

— Благодарю, ваше сиятельство. Тут... металлокорд и пневматическая шина. Интересно.

Стряпчий ненадолго задумался и довольно улыбнулся, поглаживая бумаги кончиками пальцев.

— Условия прежние?

— Да.

— Позвольте выразить вам мое самое искреннее почтение.

— Вернемся к нашим делам. Когда будут готовы документы по моим компаниям? Помнится, вы говорили, что ждать оставалось не долго.

— Виноват. Собственно, мне не хватило буквально одного дня, но вы отписали прибыть как можно скорее, и я...

— Да уж, что тут сказать. Тогда вы не сочтите за труд переслать их мне.

— Непременно!

Стряпчий на радостях едва не расцеловал Савву (расцеловать не получилось, а ошеломить немного — это да) и отбыл — пугать всех прохожих своей подозрительной жизнерадостностью. В принципе, понять его было можно: столько новинок, да еще и оружейная тема появилась. Не клиент, а просто жила золотая.

* * *

Его отсутствие на новогоднем балу заметили многие и попросту замучили вопросами бедного штаб-ротмистра. Опять же, Софья... Где еще бедная женщина может невзначай похвастаться новым платьем или драгоценностями? Только на светской "дискотеке", расцветая и оживая под завистливыми взорами лучших подруг. Так что от очередного торжественного мероприятия отвертеться не удалось. Только Александр и баронесса успели закончить первый тур вальса, как рядом материализовался с непонятной миной на лице Сергей Юрьевич:

— Софья Михайловна, позвольте мне ненадолго забрать от вас корнета?

— Ну что с вами поделаешь? Берите.

Штаб-ротмистр отвел удивленного Александра немного в сторону и негромко объяснился:

— Вас хочет видеть господин полковник. По поводу ваших привилеев.

Все оказалось не так страшно, как думал взволнованный неожиданным вниманием начальства Блинский. Полковнику Толкушкину просто стало любопытно, что же такое выдумал неугомонный корнет, что к нему раз в месяц, а то и чаще, приезжает стряпчий аж из Петербурга. Да и слухи о каком-то револьвере новой конструкции — а вдруг и вправду что-то интересное? Радовать начальство приятными новостями любил не только штаб-ротмистр Блинский.

— Так точно, оформил!

— Вот как? А я и не знал. Без чинов, господа. Расскажите же поподробнее, Александр Яковлевич, так сказать, утолите наше любопытство. Что из себя представляет ваше изобретение?

— Какое именно, Олег Дмитриевич?

— Так у вас их много? Господа, это начинает интриговать! Ну... самое перспективное, на ваш взгляд?

"Для военных что самое интересное? Оружие. Вот про него и буду сказки рассказывать".

— Самое интересное и многообещающее — это приспособление для ускоренной перезарядки револьвера. Устроено оно по принципу...

Общество старших офицеров бригады он покинул только через полчаса. Поискав взглядом свою спутницу, с первого раза не нашел, и со второго тоже. А вот с третьего ему повезло больше. Вот только еще издали он заметил, как близко, даже слишком близко стоял к баронессе незнакомый ему господин весьма и весьма солидных габаритов. И не просто стоял, зараза, а еще и руку целовал при этом, попутно интимно что-то нашептывая. С каждым шагом к ним у Александра все больше просыпалось и крепло чувство ревности пополам с недоумением. Конечно Софья ему не жена, но и посторонним человеком его тоже не назовешь, а поэтому... Все стало ясно, когда он незамеченный подошел почти вплотную к ним: дама сквозь зубы требовала оставить ее в покое, а кавалер настойчиво домогался хотя бы имени прелестной чаровницы.

"Да он еще и выпил — для храбрости, наверное. Вот дурень. Ну что, надо Соню выручать".

— Отпусти. Руку.

Дама немедля была позабыта.

— Кто дал вам право вмешиваться в чужой разговор? Отвечайте, сударь!

— Сударь?! Вы не сумасшедший случаем?

— Вы хам и невежа, и я...

— Свинья. Вы это хотели сказать? Не утруждайте себя, это и так очевидно.

— Милостивый государь, я к вашим услугам!

— Господа, что здесь происходит?

Если корнет и баронесса отвечали и вообще говорили тихо, то так и не представившийся Казанова скромностью не страдал. В результате, вокруг быстро образовалось пустое пространство, через которое к ним направлялись пять или шесть офицеров.

— Корнет, потрудитесь объяснить, что за скандал здесь происходит!

— Собственно, меня только что...

— Вы хам и невежа, сударь!!! Я, граф Меллин, к вашим услугам, ежели только вы вдобавок еще и не трус!

Не дав Александру договорить до конца, пьяный "мачо", оказавшийся вдобавок и аристократом, снова заголосил. Поглядев на бледную, с подрагивающими губами и слезами в глазах Софью, князь успокоил набирающего воздух для нового вопля графа:

— Надеюсь, у ваших секундантов манеры получше.

Больше им поговорить не дали, моментально развели в разные стороны.

"Похоже, мои намерения не выделяться удались на все сто процентов. Репутация завзятого бабника уже есть, теперь добавится дуэль. Если останусь жив, надо будет насчет карт и вина позаботиться, и вообще, враз стану частью серой безликой массы. Нда, это у меня нервное, похоже".

Сразу три офицера предложили себя в секунданты, обрадованные возможностью поучаствовать в таком важном и интересном деле как дуэль. Александр сильно подозревал, что желающих было на порядок больше — вот только не у всех было подходящее происхождение, увы. Быстрая жеребьевка — и в финал вышли два довольных победителя: штаб-ротмистр князь Ружинский и поручик барон Нолькен. Выслушав "исповедь" корнета, аристократы переглянулись и в несколько фраз квалифицировали произошедшее как оскорбление второй степени, то есть словами и без мордобоя.

— Ваши инструкции для нас, князь?

— Пистолеты. Личные. Стреляться с места по команде. Через три дня. Остальное, господа, на ваше усмотрение.

— Не извольте сомневаться, мы приложим все силы, чтобы все устроить согласно кодекса. А вот и секунданты противной стороны!

На смену отошедшим в сторону переговорщикам пришла баронесса.

— Саша! Я... я буду молиться за вас. Вы... мы ведь друзья?

Софья Михайловна так разволновалась, что толком не могла говорить. Далеко не сразу из несвязных обрывков ее речи стало понятно, что во всем произошедшем она винит именно себя. Вдобавок, ужасно боится потерять своего любовника, в равной степени опасаясь и его смерти, и его презрения.

"Совсем у Сони крыша поехала! Будем лечить народными средствами, сколько сил хватит".

Так как господа секунданты только-только добрались до обсуждения того, где и в какой день и час следует устроить дуэль, а потом собирались еще и протокол об этом составлять, корнет плюнул на все условности и подошел к задумчивому Блинскому.

— Да, Александр Яковлевич?

— Сергей Юрьевич, вы не могли бы передать князю и барону, что я рад видеть их завтра, в любое удобное для них время?

— Разумеется. Позвольте полюбопытствовать, а куда вы? Ах да, можете не отвечать. Признаться, я иногда просто поражаюсь вашей невозмутимости.

"Просто я хорошо притворяюсь, господин штаб-ротмистр".

Борясь с приступами сонливости, Александр философски рассуждал. Что лучше — умереть в постели, от бешеного темперамента баронессы, или же от пули толстого недоумка-графа? Каждый вариант имел свои положительные стороны: от пули смерть быстрая, а от Софьи — сладкая. Нда. Пока он размышлял, руки как будто сами по себе чистили от порохового нагара последний пистолет из купленной по такому случаю аж прямо с утра дуэльной пары. Пробные стрельбы сильно подняли ему настроение: как он и надеялся (и сильно надеялся, между прочим!), в трансе разница между дульнозарядным пистолетом и револьвером оказалась невелика. Настолько невелика, что за три часа непрерывных стрельб она исчезла вовсе.

"Жалко, что нельзя вместо однозарядного пистоля Рокот взять".

Представив, какая бы тогда вышла замечательная дуэль, он захохотал как ненормальный, нечаянно сбив манерку с ружейным маслом на пол.

— Черт!

Закончив чистку, он стал обтирать руки чистой тряпицей, вот за этим занятием его и застали собственные секунданты.

— Приветствую вас, господа. Коньяку?

— Да, было бы неплохо.

Прочитав протокол, Александр подписал оба экземпляра и отложил свой в сторону: его противник согласился почти со всеми условиями. Впрочем, чего бы ему брыкаться? Можно сказать, заявлен общепринятый стандарт. Личное оружие, дистанция — пятнадцать метров, стреляться по команде дуэльного руководителя, на счет раз-два-три. Кто опоздал, права выстрела лишается. Увидев, что у их доверителя нет никаких вопросов, офицеры мельком переглянулись и решили сами проявить инициативу и поддержать разговор:

— Мы навели справки о вашем визави. Граф Меллин имеет дурную славу завзятого дуэлянта. Собственно он и уехал из столицы в нашу глушь после какого-то скандала — увы, подробности узнать не удалось. Я, то есть все мы слышали, что вы отменный стрелок, так что шансы у вас равные, князь.

— Нет, господа. Шансы неравные. Кстати, на исход нашей с графом дуэли уже заключают пари?

Секунданты опять переглянулись, сбитые с толку непонятными словами корнета.

— Да?

— Прошу за мною, господа.

Подумав, Александр решил все же не скромничать и поработать над своей репутацией в офицерской среде. Выйдя с секундантами из канцелярии, он вручил младшему из них, барону Нолькен, пять револьверных патронов. Скользнув в транс, равнодушно обронил:

— Барон, кидайте как пожелаете.

И навскидку стал сбивать их выстрелами от бедра, подняв по ложной тревоге отдыхающих в казармах солдат.

Дах! Дах-дах!

Уже в канцелярии, куда они вернулись после образцово-показательных выступлений корнета, князь Ружинский недоверчиво поинтересовался:

— Вы и с дуэльной парой так же ловко управляетесь? Однако...

Хотя князь Агренев и демонстрировал всем вокруг спокойствие и непреклонную уверенность в своих силах, плохие мыслишки все же нет-нет да и проскакивали. Успокоиться удалось, только написав от руки нечто вроде письма-завещания.

"Ну вот, все решил, все хвосты подчистил, все долги оплатил. Кроме одного. А ведь непорядок!"

Тем же вечером к дому Вацлава, известного на всю улицу (да что там улицу — на весь квартал!) своей разгульной жизнью и хроническим безденежьем, подошел и остановился, вроде как в раздумьях оглаживая ухоженную бороду, незнакомый доселе приказчик. Стоял он так недолго, и сомнения его разрешились быстро.

— Тебе чего, господин хороший?

Выглянувший на лай собаки хозяин дома был под хмельком и в хорошем настроении, отчего буквально любил весь мир вокруг.

"Что-то не похож он на профи-убийцу, скорее на профи-алкаша. Надо бы удостовериться, а то вдруг обманку подсунули?"

— Ты ли Вацлав будешь?

— Я! Ты не сомневайся, других таких нету. Надо-то чего?

— Дело есть. Не поскуплюсь.

— Ну так проходи внутрь, чего встал-то. Ну, чо за дело?

Александр кашлянул, разминая горло, огляделся и подозрительно спросил:

— А мы тута одни?

— Ты не темни, чего там у тебя?

— Обидели меня. Сильно. Даже и убить хотели, да спасся я. И вот теперь хочу поквитаться. Как сказано в писании, око за око, зуб за зуб.

— Хе! Верно сказано. Ты мой адресок-то у кого проведал?

Получив в ответ сразу два имени посредников-перекупщиков, доморощенный киллер слегка расслабился.

— Тебе для меня ничего не передавали?

"Знак что ли какой есть?"

— Я тебе не посыльный, весточки передавать. А коли опаску имеешь, так я и кого другого...