На границе тучи ходят хмуро... (Агренев-1)

— Вы? Что-то случилось?!?

— Добрый вечер, Александр Яковлевич. Могу я войти?

— Прошу.

Сослуживец князя корнет Дымков мялся и все никак не мог начать разговор, поэтому Александр решил ему немного помочь — налил коньяка (сам-то он ни Мартель, ни Бурбон уже и видеть не мог, до того надоели), усадил в кресло и поинтересовался:

— Итак, Игорь Владиславович, я слушаю вас.

— Я... я хотел бы... конечно, ежели это возможно...

— ?! Нельзя ли еще раз? Признаться, я не совсем понял.

Корнет набрался духу и быстро выпалил:

— Могу ли я посещать ваши занятия?

— Да бога ради, буду только рад. Позвольте осведомиться, что заставило вас так резко поменять свое мнение?

Дымков порозовел, но все же ответил, достаточно честно, хотя и несколько сумбурно.

— Тогда... Вы понимаете? Так по глупому! Уже на излечении мне много раз говорили... И матушка плакала. Я ведь сразу понял, чем вы занимаетесь с унтером, вы не подумайте...

Юноша окончательно смутился и замолчал, нервно сжимая и разжимая кисти рук. А поручик в это же время усиленно вспоминал всю учебную программу Первого Павловского военного училища. Вспомнил. По всему получалось, что везде усердно изучали уже устаревшую тактику: атаку шеренгами поротно, стрельбу залпами и вразнобой (на дальность в полторы версты!), стоя и лежа. Ну и штыковой бой, конечно, потому как сие есть любимая фишка русского генералитета. Зачем принимать на вооружение надежное, удобное и скорострельное оружие? Этак ведь и патронов не напасешься. Лучше по старинке — прикладом бей, штыком коли! Как двигаться и действовать под внезапным неприятельским огнем — до этого все офицеры доходили сами, если выживали.

"Собственно, и не должны учить. Потому как, не доросло современное военное дело до таких высот. Подумаешь — потери! Страна большая, еще нарожают".

— Извините, Игорь Владиславович, задумался.

— Для вас — просто Игорь!

— Благодарю. Ну что же! Для занятий необходимы две вещи: одежда, которую не жалко запачкать, и патроны к винтовке с револьвером. Второе вы получите в нашей оружейке у каптенармуса, а с первым... уж как-нибудь сами. Как будете готовы — милости прошу, начнем безотлагательно.

Судя по скорости, с которой корнет Дымков отправился на поиски перечисленного, все будет готово уже к завтрашнему утру.

"Ну-ну. Вот Гриша-то удивится новому ученичку. Интересно, гонять его так же будет, как меня когда-то?"

Тетушкино письмо Александр распечатывал с определенным трепетом и опаской — что там ему уготовила родственница? Татьяна Львовна изволила сильно гневаться на своего непутевого племянника — за неприлично долгое отсутствие вестей. Но уже на третьей странице сменила гнев на милость. Поздравляя с наградами и очередным чином (интересно, как узнала?), тетя настойчиво приглашала посетить ее имение, потому как сильно соскучилась, да и у двоюродной сестры Анны помолвка намечается. А между строк очень отчетливо читалось: вот только попробуй не приехать, обормот!

"Нда, задачка..."

Глава 30

— Кукаррреку!..

"Скотина пернатая. Когда уже тебя в суп определят! Дождешься, снайперку на тебе испытаю..."

Все надежды подольше поваляться в постели пошли прахом после истошного вопля "будильника на общественных началах". Пришлось вставать и проверять, все ли собрано в дорогу. Это в такую-то рань!

Когда поручик уезжал из Олькуша, его провожал почти весь второй взвод. Кто-то прогуливался неподалеку, делая вид, что он просто дышит воздухом, кто-то просто стоял. Александру такое было в диковинку, даже как-то неуютно стало.

— Дык это, командир, попривыкли уже все, что с тобой это... надежно. Вот! Денежки лопатой гребем... гребли. Щас то потише стало, раз пять всего стрелялись с несунами за месяц... Шой-то я не туда. Вы того, берегите себя!

Григорий как всегда подрабатывал гонцом-представителем от солдатского "обчества".

— Ты меня прямо на войну провожаешь, Гриша. Ах, да! Едва не забыл — ты корнета Дымкова гоняй не жалея, с ним все уговорено. И еще раз напомню — без меня на охоту не ходить. Ну, счастливо оставаться!

Чтобы не скучать два дня в дороге, Александр основательно запасся всевозможными газетами и журналами, скупив у лоточника даже старые выпуски. Проснувшись на следующий день и оперативно решив вопросы гигиены и завтрака (стараясь при этом не обращать внимание на взгляды почтенной публики, удивленной тем, что он всюду таскался с новеньким дорожным кофром), князь начал осваивать печатное слово. Первый раз он удивился, когда взял в руки журнал с знакомым названием "Вокруг света". Второй раз, когда в этом самом журнале ему попалась пятистраничная статья про Аляску. Автор этой самой статьи, буквально захлебываясь слюной от удовольствия, красочно описывал красоты дикой природы и населяющих эту природу зверей, а заодно — мужество американских первопроходцев, несущих туда свет цивилизации, вопреки дикости местных аборигенов. Самое же интересное было в конце текста: там было сказано, что срок аренды этой российской земли истекает только через двадцать пять лет, ежели только ее не продлят, как в прошлый раз.

"Афигеть и не встать! Аляску, оказывается, не продали, а на время уступили. И не в первый раз. Вот это новость так новость!"

Александр очень сильно пожалел, что так и не добрался до архивных подшивок с газетами. Придется озаботиться. В остальных газетах обсасывали только две интересные новости: Парижскую выставку и очередной виток "войны пошлин" между Российской империей и Вторым рейхом.

"Вот интересно, кому эта возня дороже обходится? Мы им зажимаем продовольствие, они нам — промышленные товары, типа анилиновых красителей. А выигрывает от этого Франция и Англия — и почему я не удивлен?".

В мировую столицу моды (Париж пока на втором месте, но уже активно суетится по этому вопросу), а по совместительству — главный город двуединой монархии1, поезд прибыл в полдень. Суета железнодорожных служащих, радостные возгласы встречающих-провожающих, и над всем этим — тонкий запах цветов. Интересный город.

Большой чемодан с одеждой и некоторыми специфическими предметами типа кожаной сбруи или париков поручик доверил подскочившему носильщику, а дорожный кофр потащил сам. Выпускать из рук миллион (с хвостиком) рублей как-то не хотелось. Перед самой поездкой Александр навестил тайник и откопал свою последнюю добычу (кстати, по лощинке явно кто-то бродил, но следы были старые), добавил три килограмма золотых червонцев, как-то незаметно поднакопившихся за последние два года и... подумав, оставил золото в оружейном сундуке, запихав (скорее утрамбовав) остальное в крепкую сумку-кофр. Подумал еще — и добавил сверху весь левый доход за последние два месяца. Лепота! Дойдя до привокзальной площади, носильщик коротко кивнул головой куда-то в пространство, и тут же с громким цоканием подков по булыжной мостовой подкатил фиакр.

# # 1 Имеются ввиду Австро-Венгерская империя и ее столица город Вена.

— Куда доставить господина?

— В хороший отель вези, голубчик.

— Будет исполнено.

Вена отличалась от Санкт-Петербурга и явно в лучшую сторону. Больше старых и красивых зданий, ярче и сочнее краски, меньше сырости и пронизывающего ветра. А сколько модниц на улицах!

"Наши все равно красивее будут. О! Надо Соне что-нибудь в подарок прикупить, а то искусает".

"Водитель" кобылы, а точнее мерина, привез своего пассажира прямиком к маленькому отелю под названием "Парижский двор".

"Это что, целая сеть таких отелей, что ли?"

Цены впечатляли, да. Как и сервис: кофр попытались отобрать, а получив отпор, едва ли не на руках занесли дорогого гостя в его апартаменты. Через минуту принесли поднос с разнообразными фруктами и закусками. Маленький кабинет (и такой оказался в номере) приятно удивил небольшой коллекцией вин и ликеров (и коньяк — куда же без него), а на каминной полке обнаружилась шкатулка с дорогими сигарами. Интерьер тоже соответствовал: лепнина на потолке, позолота, шелковые драпировки и дорогая мебель, серебряные подсвечники... Вспомнив как он лежал в лазарете Павловского училища и сравнив, князь фыркнул и закашлялся.

"Деньги не могут сделать счастливыми, это верно. Но кое-какой комфорт они обеспечивают, и это тоже верно".

Портье в ответ на вопрос о том, куда князь может сдать на хранение очень большую сумму денег, тут же предложил на выбор сразу три варианта: воспользоваться сейфом в номере, передать на ответственное хранение в блиндированное (то есть бронированное) хранилище самого отеля и воспользоваться услугами расположенных рядом банков.

— Благодарю, меня устроит сейф в номере.

— Всегда рад услужить господину!

Выспался он еще в поезде, время было далеко не позднее, а потому, переложив из чемодана в кофр парик и усы, Александр переоделся в самый лучший костюм и отправился "погулять". На улице перед отелем было аж три свободных экипажа, но где находится отделение Русско-Азиатского банка знал только один. Доехали, немного постояли и — поехали обратно. Недалеко, буквально пару домов.

— Стой!

Поблагодарив в душе архитектора, построившего такое удобное, просторное и аж двухэтажное кафе под вывеской "Демель", а особенно за то, что тот предусмотрел наличие туалетов на заднем дворе, князь "прихорошился" и отправился сдавать свою ношу.

— Чего изволит господин?

— Перевод на крупную сумму. Управляющий?

— Сей момент, прошу за мной.

"Они что, свои кабинеты под копирку делают? Там портрет висел — и здесь висит, там книжный шкаф на пять книг — и здесь столько же, даже цвет мебели совпадает".

— Что угодно господину?

— Гельмут Тодт к вашим услугам. Мне необходимо провести платеж, то есть перевод некоторой суммы на один из ваших счетов. В других банках такая комиссия... Ну, вы меня понимаете, да?

— Несомненно. Однако должен предупредить, что за такую услугу мы берем один процент от суммы перевода. Конечно, если вы не клиент нашего банка?

— Не имею такой чести. Так это возможно?

— Разумеется, господин Тодт. Кофе, коньяк, быть может сигару? Ну, тогда приступим, пожалуй. Некоторые формальности: необходимы ваши документы и реквизиты получателя.

— Минуту.

Клиент огладил свои хоть и седые, но все еще пышные усы и неторопливо достал записную книжку в дорогом переплете с позолотой. Развернул, полистал, подслеповато щурясь, и наконец, обрадовано крякнул:

— Есть! Князь Агренев, Александр Яковлевич. Счет за номером 8893308-бис, отделение в Санкт-Петербурге.

— Благодарю, последнее не нужно. Итак, сумма перевода?

— Один миллион пятьдесят пять тысяч кредитными билетами Российской империи. Прошу...

Управляющий стал немного любезнее — хорошему клиенту он всегда был рад. Пересчитывал деньги такой же профессионал, как и в прошлый раз, поэтому все быстро закончилось — как раз и бумаги успели оформить.

— Прошу. Мы всегда рады видеть вас у себя, господин Тодт. Всего наилучшего.

Выйдя на крыльцо, Александр довольно потянулся.

"Так, с этим делом все, пора двигаться дальше. Ух, как рукам легко и свободно! Деньги упадут на счет для лицензионных отчислений, и пусть только попробуют доказать, что я их получил не заслуженно. Вернее, пусть сначала попробуют узнать состояние моего счета, во что уже верится с трудом, а только потом..."

Поужинав в отеле и переложив в кофр добрую половину чемодана, поручик отправился совершать вечерний моцион. В неприметном закутке он немного сменил имидж с помощью рыжего парика и усов, после чего всего за два часа, следуя при этом неспешным шагом, успел: снять на три месяца более-менее хорошую квартиру с меблировкой, где оставил (наконец-то!!!) сумку; полюбоваться на вывески дюжины банков; от всей души послать, далеко и надолго пяток проституток. Вечерняя прогулка навеяла такой голод, что ужин пришлось повторить. Разумеется, культурная программа была бы неполной без посещения рабочих окраин, поэтому уже на следующее утро Александр прикупил недорогой и неброской одежды "под лавочника", переоделся на квартире и отправился побродить по Хильфенштрассе и Мариенхаймштрассе — как ему намекнули в отеле, именно там можно было изучить все особенности и достопримечательности венских трущоб.

"Нищета — она везде нищета. А так же грязь, старая одежда, и голодные взгляды. И запах. Хоть сейчас противогаз изобретай".

Он заходил в понравившиеся забегаловки и, расплачиваясь за мелкий заказ, как бы и не специально "светил" крупную банкноту. Уже ближе к вечеру, выйдя из очередной... в этот раз пивной, Александр сразу почувствовал слежку. "Вели" его до крайности коряво (и едва не забегая вперед) три молодых парня, от силы лет по семнадцать-девятнадцать. Люмпены, так сказать — труженики подворотен, работники ножа и скорее всего кастета, топор нынче уже не в моде. Поводив их немного по людным местам, поручик демонстративно "огляделся", после чего "испугался" и резвым шагом нырнул в тихую подворотню. Первый же парень, вылетевший на приличной скорости из-за угла, получил хороший тычок в солнечное сплетение, очень чувствительный и болезненный, потому как стволом Раст-Гассера. Его друзья, немного отставшие от спринтера, резко погрустнели, увидев, к чему же они так настойчиво стремились: их товарищ самозабвенно блевал в позе гордого льва (на четвереньках то есть), а за ним стояла и радостно улыбалась несостоявшаяся жертва ограбления с револьвером в руке. Попытка ретироваться, увы, не удалась.

— Куда! Только попробуйте сдернуть — подстрелю!

Парни уныло переглянулись, но рисковать не стали и шагнули обратно. Сразу ведь видно — этот пальнет не раздумывая.

— Взяли своего и туда. Ну!

Ствол револьвера качнулся в сторону немаленькой ниши. Пройдя за ними и присев поудобнее на выступ стены, Александр немного помолчал и покрутил оружием — для создания доверительной и дружелюбной обстановки. Потом опять улыбнулся, достал из кармана тоненькую пачку кредитных билетов, по сотне гульденов каждый, слегка ее развернул на манер веера и начал неспешно обмахиваться.

— Жарковатый сегодня денек, а?

Тот, что справа, облизнул пересохшие губы и, покосившись на так и не пришедшего в себя бегуна, решил проявить инициативу:

— Господин, отпустите нас, а?

— Не сразу. Теперь ты ответь на мой вопрос. Для чего за мной шли?

— Да мы по своим делам торопились, нам с вами по пути было просто.

Клац!

— Не ври мне, не люблю.

Грабители застыли, а тот, что лежал на земле, и вовсе как умер. Поглядев по сторонам, собеседник князя глубоко вздохнул, сгорбился и опять ответил за всех:

— Сами ведь все знаете, господин хороший, куда и зачем.

— В первый раз промышляете или нет? Постоянно?

— Когда как.

— Молодца, правильный ответ. Нравится мой веер? Хочешь — твоим будет?

— Ага!

— Несложная работенка, в пять минут управитесь, и деньги ваши. Как зовут?

— Ну... Еся.

Александру послышалось — Изя, и он слегка удивленно уточнил:

— Еврей, что ли?

Парень потешно-сурово выпрямился и с нешуточной обидой в голосе ответил: