На границе тучи ходят хмуро... (Агренев-1)

"Жалко, что ничего не помню про звуковое кино. За год бы миллионером стал. Хотя, если подумать, я уже миллионер по факту".

Просьба подпоручика Дымкова натолкнула Александра на интересную мысль, вернее, идею. Вскоре у начштаба Ченстоховской бригады полковника Толкушкина должен был приключиться юбилей — аж двадцать пять лет беспорочной службы. По этому поводу вроде как и прием в офицерском собрании планировался. Но это пока было неясно. Да и неважно. Главное — поздравить именинника соберутся почти все старшие офицеры бригады и немало младших. Юбиляру будут дарить памятные подарки...

"Вот и презентую Орла из первых моделей, только надо будет озаботиться отделкой пистолета и красивой упаковкой. Начальство порадую и господ офицеров заинтересую. Вряд ли кто останется равнодушным!"

Размышляя, как устроить все наилучшим образом, чтобы и подарок вручить, и засветить его, князь внезапно подумал, что идею стоит немного развить. Нанять десяток подходящих людей на должность торгового агента и разослать их по гарнизонам и полкам Русской императорской армии — пускай демонстрируют оружейную новинку и собирают заказы-заявки, попутно и вилки-ложки-поварешки пристраивают, вместе с зажигалками и ножами. Поставить на это направление одного из оборотистых племянников господина Лунева... Или все это преждевременно? Штатным оружием унтер-, обер— и штаб— офицеров по сию пору является четырехлинейный Смит-Вессон, а значит, и вала заказов не будет.

"Вроде конкурс на новое штатное оружие офицеров еще не объявляли? Или уже, но я пропустил? Да нет, вроде. Еще и трехлинейную винтовку Мосина не утвердили. Но вот там-то уж точно страсти кипят немалые, да я еще со своей вклинюсь. Все равно пора выдавать Валентину Ивановичу задание на работу по револьверу, который мы, не долго мучаясь, так и назовем — револьвер Греве-Агренева, сокращенно Грав. Где там у меня эскизики? Фу, пыли-то сколько! Револьвер будет представлен в двух моделях: солдатский, несамовзводный и с поочередной экстракцией патронов, и офицерский — самовзводный, с откидным барабаном. Ежели еще и себестоимость окажется в пределах десяти рублей, победа на конкурсе будет обеспечена. Не забыть бы еще с Леоном Наганом договориться о лицензии на двуперую пружину. Или обменяться лицензиями, наверняка его что-то да заинтересует. И по поводу винтовки напомним Валентину свет Ивановичу — сколько можно кормить меня "завтраками", в конце-то концов!!"

Заклеив конверт, поручик отложил его в сторону, к полудюжине других. Чем дальше, тем больше приходилось изводить чернил, составляя планы, расписывая пошагово свои действия, рисуя схемы и графики — для себя же. И возиться с разнообразными документами: счета, планы, сметы, отчеты, коммерческие предложения и письма, письма, письма! Пробежавшись взглядом по обтянутой зеленым сукном столешнице, Александр лишь обреченно вздохнул: одно письмо написал, можно приступать к следующему. Через три часа за окном вовсю светила луна, а перед князем лежала солидная стопка конвертов: в одном послании он успокаивал Вальтера Грейта, обещая молочные реки и кисельные берега, в другом давал господину Круппу отмашку на начало работ по реконструкции завода (которая обещала выйти заметно дороже, чем сам завод), в третьем — соглашался с Шуховым в том, что город Ярославль подходит для постройки консервного завода (вернее, заводища, потому как объемы продукции планировались очень солидные).

"Сонину, Мальцеву, Луневу, тетушке, подполковнику Васильеву... фух, вроде все. Таким макаром и секретаршу скоро заводить придется".

Повертев в руках последнее письмо, Александр довольно хмыкнул: в нем он "слил" подполковнику всех мелких купцов, балующихся реализацией контрабандного товара. Пускай Васильев развеется немного, а то ведь и рехнуться можно, выискивая запрещенную литературу и всевозможных "рэволюционэров".

* * *

Идея с рекламой Орла себя оправдала. Поначалу именинник зацепился взглядом за лакированную деревянную шкатулку (в похожих обычно продавали дуэльные пистолеты), потом удивленно-озадаченно вертел в руках незнакомое оружие и руководство пользователя к нему, затем спросил совета у одного, другого... А потом уже господ офицеров и палкой было не отогнать от такой ну просто страсть как интересной игрушки. Настоящей, мужской. Подполковник Росляков еще не появился в офицерском собрании, а штаб-ротмистр Блинский был сильно занят очередной пламенной любовью к очередной юной мадемуазель. Поэтому частично ответить на многочисленные вопросы смог только командир Бискунского отряда ротмистр Булатов.

— Господа, это самозарядный пистолет. Я уже имел возможность как-то опробовать схожую модель. Вот, смотрите.

С этими словами ротмистр надавил на кнопку, и из рукоятки оружия выскользнула прямоугольная дырчатая пластина.

— Это называется магазин. Вот так...

Затвор тихо прошелестел, вставая на боевой взвод.

— Он приводится в готовность к стрельбе. Тут предохранитель...

— Ого! Это сколько же патронов!

— И чьей выделки этот пистоль, позвольте осведомиться? Признаться, отсутствие клейма несколько смущает?

— А насколько надежен этот механизм?

— Господа! Механизм, как вы выразились, вполне надежен, уверяю вас. Предлагаю пригласить к нам изобретателя сей диковинки.

— В смысле — изобретателя?

Это уже полковник отвлекся от попыток самостоятельно собрать свой подарок и включился в разговор.

— Да-да, вы не ослышались, Олег Дмитриевич. Именно изобретателя. господа, вы все его прекрасно знаете как участника громкой дуэли, случившейся год назад.

— Поручик Агренев?!

— Вот видите, господа, я был прав.

Когда барон Нолькен, на правах старого знакомого, подошел к князю, последний как раз закончил рассказывать баронессе Виттельсбах немного переделанную историю из "Декамерона" и любовался смеющейся красавицей. Своей красавицей!

— Обворожительнейшая Софья Михайловна, прошу вашего прощения и дозволения. Мне крайне необходимо ненадолго лишить вас общества князя.

Все еще улыбаясь, дама молча кивнула, попутно обмахиваясь веером и стараясь успокоиться. Уже отходя следом за бароном, Александр услышал за спиной тихий, ехидно-довольный голосок Сони:

— Сказочник...

Узнав, что его ждет как минимум десяток сослуживцев (причем все как один старше его по званию), поручик тут же поторопился присоединиться к такой хорошей компании. Быстро подсчитав присутствующих в курительной комнате господ офицеров, он довольно прищурился: не десяток — две дюжины. Затянувшись ароматной сигариллой1, полковник, как самый старший по званию среди присутствующих, громогласно объявил:

# # 1 Сигарилла — курительная трубочка, свернутая из табачного листа и начиненная резаным табаком; выглядит как тонкая сигара.

— Без чинов, господа! Александр Яковлевич, поведайте же нам, наконец, что за пистоль такой вы измыслили?

— Извольте...

В несколько быстрых движений князь произвел неполную разборку, выкладывая все детали Орла на маленький овальный столик.

— Прошу, так сказать, наглядное пособие.

Пока Александр объяснял офицерам, как и что устроено в его пистолете, те даже курить забыли. А когда он начал перечислять тактико-технические характеристики Орла, то и дышать кое-кто позабыл, разразившись надсадным кашлем.

— Простите, господа!

— Ничего страшного, я все равно уже закончил...

— Позвольте нескромный вопрос, князь. А как вам вообще пришла в голову такая идея?

— Сложно сказать. Когда мне пришла такая идея... Наверное во время моего первого знакомства с контрабандистами. Ах, если бы у меня в руках тогда оказался вот такой пистолет!

— Ха! Помнится, вы и так весьма недурно управились!

— Верно, справился. А если бы их было на пяток поболее или же будь они порешительней, так я бы с вами сейчас не беседовал — и это тоже верно, господа.

Присутствующие поневоле примерили слова князя на себя и молчаливо согласились. Неловкую паузу разбил ротмистр Булатов, задав явно интересующий всех вопрос (и косясь при этом на так и не собранного Орла):

— А скажите, Александр Яковлевич. В прошлую нашу беседу вы говорили, что хотите открыть заводик по выделке... каюсь, забыл?

— Рокот, Орел, он перед вами, Борис Георгиевич, и Плетка. Серийная выделка начнется через восемь дней.

"Блин! Надо было отписать Греве, чтобы прислал десяток-другой готовых пистолетов!"

— О! И какова же будет цена у вашего оружия?

— Пятнадцать рублей для офицеров нашей бригады. А другим пока ничего не достанется — уж больно не велико вначале будет производство.

После короткого совещания господа офицеры дружно постановили:

чтобы не отвлекать поручика от службы, желающие обзавестись пистолетом будут обращаться к ротмистру Николаеву (тем более он и так, по должности "курирует" все оружейные дела в Ченстоховской бригаде), а уже он будет вести все дела с Александром;

на такое хорошее дело любой желающий (из тех, кто платил взносы, конечно!) может взять кредит из кассы взаимопомощи (Александр специально занизил цену на рубль ниже себестоимости Орла, зато любой корнет в бригаде мог себе позволить слегка прибарахлиться!);

выразить поручику Агреневу свой дружный одобрямс!

Оставшись наедине с юбиляром, Александр минут десять показывал как собирать-разбирать Орла, особенности пользования и прочие полезные мелочи, мимоходом рассказывая о своем "небольшом заводике".

— Князь, но ведь это получается... Позвольте осведомиться, как вам удалось все устроить?! Ведь на такое дело необходимы просто... гигантские средства?

Легкая настороженность полковника Толкушкина прошла достаточно быстро: сначала поручик посетовал на трудности, которые сопровождали получение большого кредита, потом беззастенчиво похвастался своим изобретательским талантом и тем фактом, что собирается представить на конкурс винтовку собственной конструкции, мимоходом упомянул о личном знакомстве с "пушечным королем" Круппом, скромно намекнул на большое количество премий...

— Изрядно! Как вы сказали — больше пятидесяти привилеев оформили?

— Так точно, Олег Дмитриевич. Нанял толкового стряпчего, условился о проценте за его услуги, так он за два года неплохое состояние себе сделал, оформляя от моего имени лицензии.

— Как я посмотрю, вы зря времени не теряете...

Начальник штаба Ченстоховской бригады пребывал в легкой растерянности. С одной стороны, сидящий перед ним поручик успел себя зарекомендовать умелым и опытным командиром. Штаб-ротмистр Блинский прямо нарадоваться не может, и подполковник Росляков несколько раз отмечал в рапортах... несколько десятков раз. Опять же, награды имеет, в бою проявил себя с самой лучшей стороны. А с другой стороны, молодой еще в сущности человек (притом без малейшей протекции) проявил настолько отменную деловую хватку, словно и не офицер Русской императорской армии, а какой-то... Подумав немного, полковник все же решил: производить оружие, да еще такое офицеру и аристократу вполне уместно, более того — даже некоторым образом почетно.

— Скажите, Александр Яковлевич, а вы не думали представить пистолет вашей конструкции на рассмотрение в Главное артиллерийское управление?

— Признаюсь честно, были такие мысли, Олег Дмитриевич. Только вряд ли им заинтересуются. Оружие новое и, смею надеяться, хорошее, но есть у него небольшой недостаток. Цена, Олег Дмитриевич, больно высока будет для господ генералов из Главного управления.

— Разве? По мне, так вполне недорого.

— Это я своим сослуживцам готов отдавать Орел почти по себестоимости, а для других цена будет не меньше двадцати пяти рублей. И это еще недорого, уверяю вас.

— Нда-с... Выходит, вы в убыток себе?

— Право же, большого урона я не понесу. Считайте это моей прихотью, если хотите.

— Ну что же... Ах да, давно хотел уточнить. Вот, помнится мне, приходила служебная записка от подполковника Рослякова. Вы не могли бы подробнее поведать мне свои соображения по поводу новой тактики?

Когда Александр вернулся к Софье, то обнаружил рядом с нею сразу пять подруг разного возраста: дамы оккупировали несколько диванчиков и мило-увлеченно общались друг с другом (причем, как уловил поручик, они дружно кого-то обси... э... обсуждали). Заметив подходящего к ним Александра, они оживились еще больше.

— Князь! Софья Михайловна поведала нам, что вы ее изрядно повеселили?! Расскажите же и нам...

Тут же к вопросу-утверждению одной подружки присоединились и другие, немного вразнобой загомонив:

— Просим, просим!

— Мы просто умираем от любопытства!

— Ну хорошо, хорошо! Располагайтесь поудобнее, милые дамы. Жил-был в солнечной Италии старый бондарь, а жена у него, как на грех, была молода и очень хороша собой...

К тому моменту, когда история пошла к завершению, вокруг князя, баронессы и ее подруг образовалась небольшая толпа любителей разговорного жанра. Именно поэтому Александру с Софьей не удалось улизнуть с приема пораньше: поначалу не дали благодарные слушатели, затем к ним присоединились офицеры, пропустившие "презентацию" Орла и горящие желанием задать ну очень важный вопрос (причем, как правило, один на всех — нельзя ли и мне опробовать новинку?!), а затем объявили розыгрыш благотворительной (то есть отказаться участвовать, увы, ни в коем разе) лотереи.

На следующий день время для Александра тянулось как резина, а иногда и вовсе казалось, что застыло на месте и день будет длиться вечно. В отрядной канцелярии было тихо и тепло, хотелось завалиться на диванчик и помедитировать минут пятьсот-семьсот.

"Ведь и сонливости нет почти, а двигаться все равно не хочется. Вот интересно, почему у меня такой "отходняк" только после светских мероприятий? Приемов-вечеринок, балов-дискотек. Может это из-за того, что все они заканчиваются глубоко заполночь? Или очень рано утром. А ведь сколько в засадах сиживал, и ничего — потом весь день свежий, как огурчик! Консервированный".

Сварив себе очередную порцию кофе (такое ответственное дело он никому, кроме себя, не доверял), на обратном пути в офицерскую комнату поручик покосился на стол с донесениями и рапортами за вчерашний день, но останавливаться и читать не стал: было бы что важное или интересное, так наверняка уже сообщили бы.

— Вестовой!

— Здесь!

— Пригласи-ка, голубчик, ко мне старшего унтера второго взвода.

Спустя пять минут на пороге канцелярии нарисовался Григорий.

— По вашему приказанию...

Недослушав, Александр от души зевнул и осведомился:

— Кофе будешь? Я с запасом сварил.

— Не, командир, мне оно не по нутру. Вот разве чайку?

— Чаю так чаю. Сам управишься или вестовому приказать?

Подождав, пока унтер сходит за кипятком, князь встряхнулся, прогоняя лень, и поинтересовался:

— Ну как, успехи есть?

— Как не быть, имеются, ага. Троих точно сговорил, четверо в сумнениях пока, еще думают.

— И о чем это сомнения?

— Так оне все семейные, вот и сумлеваются — стоит ли им с места старого да знакомого в новое переезжать. Ниче, сговорю! Это. Что-то ты, командир, какой-то уставший?