Печать богов

Произнося последнюю фразу, он нервно оглянулся. Вокруг не наблюдалось никаких признаков затаившихся чудовищ.

Об основании Лавраца ходит великое множество легенд. Согласно одной из них, Франсуа Миролюбивый, основатель не только Ордена Мудрости, но и города, бродил по землям людей и нелюдей в поисках знаний, приключений и славы. Как-то раз решил он отдохнуть под высоченным лавром, росшим поблизости от родника. Тенёк и прохладная вода привлекли инока, спасающегося от зноя. Впрочем, помимо прелестей в том месте оказался существенный недостаток в виде лезущего по дереву медведя, на ветвях находилось гнездо диких пчелосов (пчелосы плод скрещивания ос и пчёл, проведённого троллями). Тихоню медведя монах не заметил, зато заметил свалившееся на голову пчелосное гнездо, сброшенное с ветвей неуклюжей медвежьей лапой. В тот злосчастный миг Франсуа Миролюбивый постиг две важнейшие истины: во-первых, закон всемирного тяготения, во-вторых, проповеди мира против злющих пчёлосов, обуреваемых жаждой мести, не срабатывают. Монах, не желая губить жизни сотен безвинных существ, поступил мудро, — на то он и основатель Ордена Мудрости, — дал дёру. Его спасла пещера у ручья. Трёхголового дракона, обитавшего в ней, от Франсуа Миролюбивого не спасло ничто. Пришибив по дороге ползучего гада, пытавшегося по доброте душевной согреть бегущего героя пламенем из ноздрей, монах побежал дальше. Пробежав мимо драконьей сокровищницы, он ворвался в запутанный лабиринт древних туннелей, вырытых неизвестно кем неведомо когда. Подземелья кишели всякой злой гадостью вроде летающих пещерных вепрей. Столкнувшись нос к носу с десятком тварей, Франсуа Миролюбивый вдруг понял, что оторвался от преследования, и захотел вернуться той же дорогой побыстрее, что и сделал с завидной для человека его комплекции скоростью. Однако, мстительные пчелосы засели у выхода и, завидев человека, набросились на него. Теперь от грозных насекомых улепётывали уже и монах, и летающие пещерные вепри. Делать нечего, иноку довелось переждать в пещере. Пчелосы туда не летели, наверное, боялись темноты и замкнутого пространства. Ожидание продлилось три года, три месяца и три дня. За это время добрый монах с голодухи перебил летающих пещерных вепрей и попутно обустроил часть туннелей под человеческое жильё. Настал час, и ему надоело сидеть взаперти, боясь обидеть пчелосов. Связано сие, рассказывал мастер Констанций Дерво, большой знаток истории ведовства, в первую очередь со снижением популяции летающих пещерных вепрей, составлявших основу рациона вынужденного отшельника. Сшив из шкуры дракона бронированную рясу, а из костей вырезав первый ведовской посох, он двинулся к выходу и застал там вместо озверевших пчелосов группу почитателей, идущих, чтобы поселиться в туннелях и создать общину. Как оказалось, местных жителей изводил дракон, а с приходом в их земли святого человека супостат бесследно пропал, и люди решили послать разведывательную экспедицию. Разведчики обнаружили костяк ящера и спящего на груде шкур монаха. Будить его не стали и ушли, убоявшись гнева драконоборца. С тех пор слава о нём гремела по королевству, и появились почитатели, пожелавшие жить с ним бок о бок и перенимать его мудрость.

Хорошенько поразмыслив, Франсуа Миролюбивый создал Орден Мудрости, куда принимал отмеченных дарами богов людей, и основал над туннелями город Лаврац, тем самым способствуя торговому сообщению меж миром и Орденом. Унаследованными от дракона сокровищами он распорядился с умом и во благо родины. Постепенно монахи переселились на поверхность, обосновавшись в городе, и туннели опустели, навсегда оставшись в памяти горожан Катакомбами.

Поговаривали, в Катакомбах с некоторых пор появились разные чудовища. На сигналы горожан ведуны отмалчивались, в итоге вмешался Орден Карающих, постановивший провести рейд по заброшенным туннелям. Ловцы нечисти вроде бы не нашли в загаженных, наводнённых крысами подземельях ничего предосудительного, а чтобы воспрепятствовать размножению грызунов замуровали все выходы. Такова официальная версия. По иным сведениям, передаваемым шёпотом из уст в уста по ночам, за закрытыми дверями, Орден Карающих нашёл в подземельях нечто ужасное, с чем не захотел связываться. Старик Мали помнится, рассказывал о контрабандистах, вскрывших пару-тройку входов-выходов для своих нужд.

Алхмик поставил у себя тайную дверь в Катакомбы. Не зря он собирал городские легенды, слухи и сплетни. Никак, надумал искать клад Франсуа Миролюбивого в туннелях. Хотя...

В новом свете предстала личность Мали. Байки о нём уже не казались полнейшей нелепицей.

Виктор разложил на холодном каменном полу предметы, полученные от старика. Сумка заинтересует позднее, храмовое вино тоже. Факел с огнивом нужнее всего. Бывший послушник над факелом, обмотанным сухой просмоленной тряпицей, ударил кресалом о камень. Яркие жёлтые искры отогнали темноту, ткань покрылась багровыми точками, запахло паленым. Набрав побольше воздуха, Виктор что есть мочи дунул на тлеющую тряпицу. Пламя вспыхнуло, мгновенно охватив оголовок факела и раздвинув границы видимого пространства.

— Другое дело, — улыбнулся сам себе Виктор, убрав огниво в сумку, затем достал ветчину, хлеб и позавтракал.

Отблески заплясали на грубо отёсанных влажных стенах уходящего вдаль туннеля. За спиной глухой угол, ничто не намекает на потайную дверь. Бывший послушник внимательно осмотрел стены, потолок, пол, но не нашёл никаких указательных знаков. Благо, туннель впереди прямой, без перекрёстков, и невольный ренегат Ордена Мудрости решил, что это и есть путь за городские стены.

Беззаботно насвистывая мотивчик развесёлой ведунской песенки, он двинулся вперёд. Он был сыт, одет и, главное, свободен. Разгоралась надежда на светлое будущее. Виктор, чтобы провести время путешествия с пользой, придумывал планы на жизнь.

Как ни жаль расставаться с друзьями, необходимо покинуть Виталийское королевство. Чем бы заняться квалифицированному ведуну? Понятно, чем: сотворением чудес малого уровня сложности, творить чудеса среднего, высокого и высочайшего уровней он не научился. С его-то способностями на хлеб с водой заработать можно везде. Например, податься в наёмники к какому-нибудь мелкому феодалу. Нет, сопряжённая с опасностью деятельность его совершенно не прельщала. Наёмники обычно выполняют грязную работу, а грязная работа (убийства исподтишка путём наведения порчи, проклятий и тому подобного, кражи, подглядывания за жизнью недругов господина) противоречила убеждениям бывшего послушника. Кроме того, сама мысль о насилии вызывала волну отвращения, поэтому варианты героической борьбы с нежитью и нечистью также отметались. Выдать себя за знахаря, лечить зубную боль, икоту, поселившись в деревушке на живописном берегу реки, любоваться природными видами? Со временем обзавестись хозяйством, жениться на дочке деревенского старосты и провести жизнь уважаемого человека. Однако, по здравом размышлении вспомнилось, что крестьянская жизнь тяжела, а зубная боль и икота случается в небольшой деревеньке не каждый день. Вдруг за помощью обратится тяжелобольной? Не оправдавшего надежд знахаря вздёрнут на ближайшей осине родственники погибшего. В том, что тяжелобольной вряд ли выздоровеет после лечения ведуна низкой квалификации, сомневаться не приходилось.

Показывать чудеса за деньги, словно какой-то циркач? Ну, на крайний случай сойдёт.

Погружённый в размышления Виктор дошёл до первого перекрёстка и чуть не пропустил выцарапанную на стене стрелку, сопровождаемую корявой надписью: "Бальшой Каридор — пряма". Удовлетворённый полученным знанием, бывший послушник, не сворачивая, прошёл футов пятьдесят. Туннель дальше поворачивал вправо и вниз.

— И где Большой Коридор? — недоумевал Виктор.

Туннель заворачивался длинной кишкой. Крутые спуски сменялись пологими подъёмами, путь стал петлять, словно след уходящей от погони лисицы. И, хуже всего, появились перекрёстки. Многочисленные ответвления были уже и ниже, только поэтому бывший послушник ещё не заблудился. Продвижение существенно замедлилось. Виктор осматривал стены и даже потолок в поисках какого либо знака, часто останавливался, чтобы не пропустить заветный указатель. Он двигался так неторопливо, что выход в Большой Коридор оказался для него полнейшей неожиданностью.

Стены кончились тьмой. Бывший послушник посветил факелом, выискивая границы неведомого обширного пространства. Потолок и стены образовывали ход шириной шагов тридцать. Над выходом из туннеля, откуда появился Виктор, виднелся указатель направления.

Над стрелкой, показывающей направо, читалась нацарапанная надпись: "Выхад за горад". Слова над стрелкой, посылающей налево, были зачёркнуты грубыми бороздами в камне, словно чудовище когтями прошлось по стене. Надпись едва читалась, и гласила: "к храму деманапаклонникав". Выше кто-то аккуратным каллиграфическим почерком вырезал: "Нет там никакого храма демонопоклонников. Иди, не бойся!"

— Наконец-то, — облегчённо вздохнул Виктор, повернув направо.

Путешествие по Большому Коридору длилось недолго. Наверное, в дни, когда Орден Мудрости обитал в подземельях, здесь размещалась столовая или библиотека или банкетный зал, где принимали важных гостей, устраивали пиршества и разные полезные мероприятия. Рассчитывался зал на сотни людей, если не на тысячи. А возможно, здесь центральный перекрёсток, сообщающий части подземного лабиринта между собой. В пользу такого предположения свидетельствовали многочисленные ходы, пересекающие Большой Коридор. Конец предположениям положила жестяная вывеска, криво держащаяся на вбитых в потолок гвоздях. Как она сохранилась за полторы — две сотни лет, то есть с тех пор, как Орден переместился на поверхность, бывший послушник не представлял. Побледневший рисунок изображал корзину овощей и снабжался пояснением, составленным из разноцветных букв: "Овощной отдел". Ба, да раньше тут был орденский рынок, ярмарка окрестных деревень, устраиваемая в конце каждой недели! О ней писалось в книгах об истории Ордена.

Туннель закончился развилкой. Напрасно Виктор высматривал царапины на стенах, напрасно тратил драгоценное время и быстро прогорающий факел. Ни стрелок, ни вывесок, ни надписей поблизости не обнаружилось, и бывший послушник, всецело положившись на удачу и придерживаясь правой стороны, завернул в боковой ход.

В ноздри ударила вонь крысиного логова. Виктор чихнул, почувствовав резь в заслезившихся глазах. Крыс он люто ненавидел, так люто, что, завидев предмет ненависти, старался оказаться от него как можно дальше. Пройдя сотню шагов, он остановился. Вонь усиливалась, смешиваясь с запахами гнили и разложения. Зажимая нос пальцами и вдыхая воздух маленькими порциями сквозь стиснутые зубы, Виктор продолжал идти. Ему пока не встретилось ни одной крысы.

Под ногой хрустнуло. В тишине подземных коридоров звук показался оглушительным. Бывший послушник посмотрел вниз, подсветив факелом, и вздрогнул; пол устилал ковёр из костей, изгрызенных, поломанных, расщеплённых. Виктор нагнулся, взял косточку покрупнее, оглядел. Берцовая кость, носит следы зубов. Кость влажная, будто её только что грызли и вдруг бросили.

Спину, шею и затылок продрал мороз. Кожей бывший послушник ощутил на себе самодовольный голодный взгляд. Ему сделалось нехорошо, совсем нехорошо в этом тёмном, сыром месте, больше похожем на крысиный лаз, чем на туннель, созданный человеческими руками. Дальше он не пойдёт ни за какие сокровища мира. Ведь там, на развилке, есть ещё два хода, и в них наверняка гораздо уютнее и безопаснее. Пора возвращаться, причём возвращаться быстро!

Виктор неслышно положил кость, выпрямился и оторопело замер, с возрастающим страхом всматриваясь в темноту. До его слуха донёсся слабенький, тоненький писк на грани слышимости.

Перед ним вспыхнули зеленоватым светом две точки, приковавшие к себе внимание, зашуршали мягкие, нарочито медленные шаги. И вот...

"Творец, всеблагие боги, пророки, святые и мученики! Смилуйтесь над моею душой, даруйте мне избавление от мук телесных и духовных, простите меня, грешного!"

Из темноты выбежала здоровенная толстая крыса. Уставившись на незваного гостя наглыми глазами-бусинками, она села и стала умываться, тихонько попискивая. Обыкновенная чёрная крыса, каких в любом городе пруд пруди.

— Вот сволочь! — выругался Виктор и в сердцах запустил в зверька костью, которую положил было на пол.

Жительница лаврасских подземелий ловко увернулась, исчезнув. Бывший послушник покачал головой, кляня свою трусливость, ещё раз глянул на кости и собирался развернуться, чтобы пойти к развилке, когда нос к носу столкнулся с хмурой крысиной мордой. Тут он окончательно понял, что вляпался в скверную историю. На сей раз морда была куда больше.

Чёрные глаза-бусинки буравили Виктора с беззастенчивым удовольствием предвкушающего скорый обед гурмана. Выражение казалось суровым, словно могильные холмы восточных степняков, усы щетинились пиками хоббитских пикинёров, влажный блестящий нос завораживал, будто хрустальный шар чернокнижника.

Вперёд выбежала толстая чёрная крыса. Показывая лапой на обидчика, она пропищала своему громадному заступнику. Бывший послушник явственно уловил в её тоне обвинительные нотки. Морда, не сводя с человека глаз, сочувственно кивнула крысе и ощерила в плотоядной ухмылке острые длинные резцы.

— Уитхиикаай, — выдохнула она, наслаждаясь моментом. Так маньяк решает поиграть с жертвой перед её кончиной.

— Извините, не расслышал, — виновато пожал плечами Виктор, лихорадочно обдумывая дальнейшие действия — и свои, и противника. Враг оказался не таким ужасным, как он ожидал вначале. Подумаешь, крыса-переросток, любящая поболтать на досуге!

— Утхикай, — повторила морда более разборчиво, и бывший послушник ясно различил раздражение в её голосе.

— Угу, — кивнул он в ответ, — понял, спасибо, — и что есть сил ткнул факелом в отвратительную рожу.

Брызнули искры, на мгновение осветив контуры призёмистого тела и остатки светлой погребальной туники.

Нежить! И не просто какая-нибудь зомбированная крыса, выращенная до размеров человека, а настоящий крысолюд! Если раньше оставались сомнения, то сейчас, при виде одежды, они отпали. Проклятье, вот не повезло!

Виктора отскочил от чудища, исполняя в воздухе разворот на сто восемьдесят градусов. Его занесло при приземлении, он едва не упал и рванул по туннелю назад, к Большому Коридору. Под ногами хрустело, хлюпало, чавкало, он бежал в полной темноте, надеясь только на память. Благо, туннель прямой, без разветвлений, и можно не бояться налететь на стену. Хотя, если постараться... Не дай Творец упасть!

Позади раздался долгий визг. Крысолюд, будучи нежитью, не чувствовал боли, и причиной визга никак не мог быть удар человека.

Шелест. Сначала тихий, он усиливался, доносясь сразу со всех сторон. Зловещий звук, создаваемый сотнями лап, бегущих по подземелью. Звук, подгоняющий знающего ведуна не хуже обещания расправы от Великой Магистрессы.

Виктор вылетел в Большой Коридор и, сам того не зная, помчался по направлению к месту, названному контрабандистами "храмом демонопоклонников".