Печать богов

— Святейший Франсуа, могу я задать ещё несколько вопросов?

— Давай быстрее!

— Кто такие циркачи и горбун Аполли?

— Циркачи, с которыми тебя свела судьба — демонический диверсионно-вербовочный отряд. С ними тебе лучше не сталкиваться, в особенности с тем, кого ты назвал горбуном Аполли. Очень страшная личность: жестокий, расчётливый. Дальше.

Значит, старик Мали был прав, предполагая связь между циркачами и демонами. Вот умная голова!

— В чём секрет той штуки, которую хотели забрать культисты?

— Она хранилище духов. С её помощью подчиняют мёртвых, она также обрывает нить между духом и телом. Используется при борьбе с нежитью.

— Святейший Франсуа, меня беспокоят ещё два вопроса личного характера... Даже не знаю, как правильно сформулировать...

Святой подозрительно посмотрел на бывшего послушника.

— Говори как есть.

— Понимаете...

— Понимаю, говори уже! Думаешь, мне заняться нечем, кроме как слушать твоё мычание? Каждую минуту, каждый миг идёт война с исчадиями Лакергиля, промедление стоит тысяч невинных душ! Желаешь стать виновником смерти людей и нелюдей?

— Нет-нет! — собравшись с духом, Виктор выпалил: — Почему, стоит мне начать побеждать в драке, я неизменно теряю сознание? Прямо как девица при виде крови! Мне надоело, меня из-за этого не воспринимают всерьёз! Я хочу быть героем, а не второстепенным комическим персонажем!

Основатель Ордена Мудрости понимающе ухмыльнулся, в глазах его заплясали искорки веселья.

— Ты отнюдь не второстепенный персонаж, малыш! А что до потери сознания, то такое случается из-за чрезмерного эмоционального напряжения. Дам тебе совет: пить тебе меньше надо зелий сомнительного качества. Задавай следующий вопрос.

— Святейший Франсуа, боюсь, мне не поверят на слово. Вы бы не могли сотворить какое-нибудь чудо, чтобы люди убедились в моей избранности богами? Народ нынче недоверчивый, в частности, из Ордена Карающих.

— Поверят, — задумчиво протянул святой.

Он повертел на среднем пальце правой руки массивное золотое кольцо-печатку с изображением меча, летящего в облаках в окружении элементалей. "Неужели Франсуа Миролюбивый намерен даровать мне, бывшему послушнику, кольцо со своего пальца?" — пронеслась мысль в воспалённом мозгу Виктора.

— Дай правую руку, — приказал святой и ободряюще похлопал по плечу. — Не бойся, всё будет хорошо, ты только мой посох не забудь захватить.

Сияя от счастья, бывший послушник выполнил приказ. Святой же со всего маху впечатал ему в запястье кольцо. Боль пронзила предплечье, Виктор вскрикнул и провалился в тёмный туннель...

Франсуа Миролюбивый обернулся к сидящему в камышах Повелителю. Слепящие белизной перья на крыльях трепетали под слабым напором ветерка. На зеркальной поверхности водоёма колыхались два поплавка, распространяя круги.

— Повелитель Гортиил, у меня есть предложение, — сказал святой, присаживаясь рядом с богом и беря в руки удочку.

— Валяй, — качнул длинными блистающими локонами небожитель.

— Давайте при следующем выборе Вы не будете подбрасывать монетку, рассчитывая на удачу.

Бог пожал плечами.

— Знаешь, у него ведь есть кое-что общее с тобой, Франс.

— Что же, интересно?

— Выбирая тебя, я тоже подбрасывал монетку.

"Когда его принесли?"

Магистр Симон ди Воели удобно расположился в резном кресле, запрокинув ноги на письменный стол, и крутил в руках конверт с печатью Великой Магистрессы.

День сегодня выдался необычный. Отчасти хозяин Башни Земного Ведовства связывал это со вчерашними событиями, отчасти с безалаберностью и распущенностью башенной стражи. После разгрома в Башне Святого Ведовства Великая Магистресса через своего секретаря Орелли распорядилась довести число стражников до двенадцати, вооружив арбалетами, и выставить часовым ведуна рангом не ниже старшего послушника. К тому же, в Ордене Мудрости ввели жёсткий пропускной контроль. Канцелярия Башни Небесного Ведовства выдавала специальные пропуска с двигающимся рисунком, подделать который, по мнению Мудрейшей, невозможно. Орден Карающих, в свою очередь, прислал для охраны Башен своих ребят, больно смахивающих на псов войны из трактиров Карбона — пограничного города, славящегося обилием наёмников всех мастей. В лёгких разномастных доспехах, увешанные разнообразным оружием присланные воины разительно отличались от дисциплинированных ловцов нечисти. Бойцов, разумеется, наняли из пригорода Лавраца, там всегда полно желающих наняться охранниками купцов и вельмож бездельников. Да, туго у Карающих с кадрами, раз приходится нанимать всякую шваль со стороны. Впрочем, дело нужное в сложившихся обстоятельствах. Магистр краем уха слышал, что нынешней ночью на пригородном кладбище произошло побоище, погибло большинство ловцов нечисти, и Орден нынче остро нуждается в людях, знающих, как обращаться с оружием. Ещё до слуха ди Воели дошло известие о похищении настоятельницы Юрпрудского монастыря и о королевских войсках, спешно стягиваемых к Лаврацу.

Город бурлил. Толпу будоражили новости о множащихся плохих приметах. Поговаривали, сегодняшней ночью видели комету о двух хвостах, пролетевшую над Башней Небесного Ведовства. Шептались о том, что из утиного яйца вылупился трёхголовый петух и прокукарекал пророчество о падении Лавраца, после чего превратился в зелёную лужу дурно пахнущей болотной воды. А у одного крестьянина вчера свинья заговорила человеческим голосом, родила четырёх сросшихся поросят и сдохла от горя. И много чего ещё говорили на улицах, рынках и в храмах, к чему не стоит прислушиваться, но чего нельзя игнорировать.

Городская стража постоянно патрулировала город, хватая подозрительных личностей толпами. Горожане, напуганные происшествиями и приметами, давно бы потянулись из Лавраца, да ворота заперты, утроенные посты стражи заворачивали несостоявшихся беженцев назад, недовольных препровождали в темницу. Темница уже не вмещала людей, пришлось использовать в качестве камер сараи, подвалы и погреба городских учреждений. Набирались добровольные дружины, помогающие страже в патрулировании и задержаниях.

Город перешёл на чрезвычайное положение.

Магистр поморщился, вспоминая перепившихся стражников. Он бы понял, хоть и с трудом, если бы напились наёмники Карающих, но чтобы наклюкалась башенная стража и ведун! Башенники, как прозвали воинов, охраняющих покой обители Ордена Мудрости, отличалась строгостью порядков, в страже служили ветераны, прошедшие горнило войн и пограничных стычек. И вот, командир поста в обнимку с наёмником и ведуном орут непристойные песни, а их боевые товарищи валяются, упившиеся, где попало. Это недопустимо! Магистр немедленно дал распоряжение передать личное дело нерадивого ведуна Ордену Карающих, требуя немедленно заключить его под стражу. То же он сделал с воинами башенной стражи.

Масла в огонь подливал всплеск инфернальной энергии, переполошивший ведунов и ловцов нечисти.

Ещё беспокоил сумасшедший.

В подвале Башни Земного Ведовства нашли пьяного нищего. Грязного, в рваной одежде. Очевидно, он проник в подвал, воспользовавшись опьянением стражи. Бездомный утверждал, что зовут его Вальденом ди Сави, и он пришёл, дабы сообщить магистру ди Воели некие важные сведения касательно мироустройства. Нищего сочли умалишённым, заперев в мрачном подземелье, где монахи проводят опыты. Он не возражал. Улёгся спать под столом для вскрытия трупов и никого не беспокоил.

Зловещая улыбка зазмеилась на высокомерном лице магистра. В найденном безумце он представлял дешёвый материал для экспериментов, не более того. На нищем можно испытывать новые зелья, экспериментировать с его телом. Не выдержит опытов — не беда, трупы тоже нужны. Главное удостовериться в том, что бездомного никто не будет искать...

Мысли ди Воели возвратились к конверту, порхающему у него в руках. Послание оставили на столе в кабинете магистра, неведомым способом открыв запертую на ключ, имеющийся только у него, дверь. Сургучовый кругляш имел оттиск печати Великой Магистрессы — парящий в небесах меч, окружённый духами воздуха, в кольце Пернатого Змея, глотающего свой хвост. По краям названия учреждений, выдавших печать — Орден Мудрости, Башня Небесного Ведовства — и регалии Мудрейшей. Печать подлинная, магистр проверял.

Секретарь не знал о послании. Никто, по его словам, не входил в кабинет в рабочее время.

Должно быть, нечто важное, иначе Великая Магистресса вызвала бы магистра по Всевидящему Оку.

Ди Воели достал из ящика стола нож, вспорол конверт и вытряхнул аккуратно сложенный белоснежный лист. Послание полетело под кресло, лавируя меж растопыренных пальцев. Хватая воздух, ведун чуть не сверзился с кресла. Он раздражённо снял ноги со столешницы, нагнулся, нащупал бумагу и развернул.

Лист рассыпался в его руке чёрной сажей.

Башня вздрогнула, вмиг покрывшись зеленоватым свечением.

В камере для подопытных животных проснулся испачканный землёй и пылью бездомный.

Серый крысолюд грыз берцовую кость, оставшуюся от Господина Радуги. Его товарищ, тоже серый, облюбовал чью-то ключицу. Чумной король разглядывал перевёрнутую жаровню и пустое блюдо, в котором раньше лежали кусочки жареного мяса, употреблённого культистами.

Дверь бесшумно отворилась, и в зал проковылял горбун, опираясь о палку. Низкий, с заострёнными скулами, обезображенный тянущимися от уголков рта до ушей шрамами. Свет догорающих настенных факелов добавлял безобразной фигуре фантастические черты, а тень вошедшего будто падала от совершенно иного существа. Горб напоминал очертания сложенных перепончатых крыльев, руки — когтистые лапы. Крысолюды отвлеклись от трапезы, двое серых осклабились, подбираясь к будущей жертве.

Горбун поднял лицо, принюхиваясь. Губы раздвинулись, показав золотые зубы. Приготовившихся чудовищ он вовсе не замечал, размышляя о своём.

Один из серых прыгнул к нему, метя когтями в горло, и внезапно остановился в дюйме от пола, суча задними лапами. Хвост змеёй бился по каменным плитам, крысолюд захрипел. Треск ломаемого позвонка, и лохматое тело, пролетев через половину зала, врезалось во второго серого, сбив с ног. Чумной король с разбегу хотел заскочить на горб противника, напав сзади. Горбун нехотя отклонился, чудовище покатилось мимо. Тут же атаковал серый, метнув нож. Враг легко поймал его за рукоять и обратным движением послал назад. Промелькнув молнией, клинок вонзился в глаз нежити. Крысолюд опрокинулся, не издав ни звука.

Чумной король отбежал от горбуна в противоположный конец зала и оттуда бросил в него полупрозрачным сосудом, заполненным фосфоресцирующей зелёной жидкостью. Сосуд с громким хлопком разорвался в четырёх шагах от горбуна, обдав его зловонными брызгами и образовав ядовитое зелёное облако.

— Оригинальная способность — метание собственного жёлчного пузыря, — отметил про себя пришелец.

Занервничавший Чумной король взял наизготовку копьё и отступил. Горбун неторопливо приближался, отстукивая палкой по полу похоронный марш. Не выдержав, крысолюд показал спину и припустил галопом по коридору. Вслед ему полетела палка и стукнула в основание черепа, повалив. Чумной король замотал ушибленной головой, привстал на задних лапах, ощупывая пол в поисках потерянного оружия. Рука схватила его за шею и вздёрнула. Захрустели шейные позвонки.

— Куда вы дели Виктора Сандини? Паренька, с ним была девушка, — зашипел в ухо пришелец. — И куда заныкали Жезл Потерянных Душ?

— Н-не нужно насилия, — сипел крысолюд, вспомнив о гуманном обращении с животными и преступниками. — Я отведу, я покаж-жу...

Глава 10. Гроб на колёсиках

Крутило живот, было жарко, душно, пахло крысиными экскрементами и тленом, а во рту словно посыпали толчёным красным перцем, отчего язык казался шершавым и горел в огне. Казалось, откроешь рот, и из него вырвется струя пламени. "Храмовое вино, значит. Хотелось бы знать, какие добавки использовал старикан", — подумал бывший послушник, вспоминая выпитый напиток и прощание с алхимиком.

Виктор резко сел, распахнув глаза, и тут же подумал, что после путешествия на небеса попал в настоящий ад.

Он сидел в большой кованой клетке на груде древнего тряпья, рядышком примостилась девушка с заплаканным личиком. А снаружи, за прутьями клетки...

Огромный подземный зал, освещённый горящими колдовским зелёным пламенем факелами, до отказа заполняли крысолюды всех мастей. Они развалились за колченогими столиками, лениво потягивали вино или хлебали из кубков чистый спирт, играли в кости, в карты, хохотали, переругивались, переговаривались, сыпали сальными шутками, повизгивали, похрюкивали, подвывали и подпевали трубадурам на импровизированной сцене из сложенных гробов. Пёстро одетые музыканты исступлённо колотили в барабаны костяными палочками, тренькали на костяных гитарах, гремели медными тарелками и дули в костяные дудки. Замшелый певец в исподнем горланил время от времени нецензурные слова, беспрестанно махал башкой, пил и опрыскивал ближайших к нему слушателей напитком из бутылки. Музыка чудовищного вокально-инструментального ансамбля оглушала, напоминая мелодичный грохот валящегося с чердака мешка с посудой.

За стойкой в уголке зала упитанный чёрный крысолюд в кожаном фартуке отдавал распоряжения крысолюдкам-разносчицам, по совместительству работающим танцовщицами на столах клиентов. Их тела, прикрытые полосками выцветшей ткани, грациозно двигались в такт сумбурной музыке, задевая хвостами развлекающихся за столами чудовищ.

Всхлипнувшая девушка бросилась Виктору на грудь, личико её засветилось от радости, и тут же отстранилась, в смущении потупив взор.

— Я так рада, что вы пришли в себя. Думала, уже не проснётесь. Вы так ударились головой, когда упали под натиском нежити! Хвала Всеотцу, вы живы! Как ваше самочувствие?

До чего же она всё-таки хорошенькая!

— Всё отлично, — стараясь не дышать на девушку, ответил бывший послушник.

Голова раскалывалась, и Виктор начинал подумывать, не привиделось ли ему в бреду путешествие на небеса. Защемила правая рука. Мимолётного взгляда хватило, чтобы понять: разговор с основателем Ордена Мудрости действительно состоялся. На внутренней стороне запястья, где переплетались выпуклые голубоватые вены, темнело крестообразное родимое пятно, похожее на клеймо. Линии кровеносных сосудов образовывали очертания облаков и кружевное кольцо крыльев, в котором заключался тёмно-коричневый, почти чёрный меч. Эмблема Ордена Мудрости, попутно — личный герб Франсуа Миролюбивого.

Головная боль затихла под напором хорошего настроения, поднимающегося в бывшем послушнике. Он Избранный, и за ним стоит сила небесных богов! Даже похмелье можно обернуть себе на пользу, умеючи. Нежить не выносит храмового вина в любом виде. Ди Сави как-то рассказывал о подвигах бога Бухаиля, когда того ещё не взял на небеса Всеотец, и его считали просто героем. От одного похмельного дыхания будущего божества духи гибли сотнями.

Виктор ободряюще улыбнулся девушке.

— Не волнуйтесь, с нами всё будет в порядке. Обещаю! Как вас зовут?