Ну и... аварии, техногенные катастрофы. Быстро вывезти людей, доставить спасателей.
Причем вся пассажирская линейка Антонова, от Ан-2 до этого самолета, она вся как раз заточена на взлет и посадку с грунтовых аэродромов. Вот это и может стать нашим козырем — ни у кого такой линейки, да еще и однотипной во многом с военно-транспортными самолетами (а это дает возможность обслуживать и самолеты ВВС и гражданские самолеты на одних и тех же аэродромах, одними техниками и одной номенклатурой запчастей) — нету. Это даже может стать еще одним резервом экономии, о котором никто не думал — в мирное время техники ВВС работают на гражданской национальной авиакомпании, обслуживают ее самолеты. А пилоты ВВС сидят за штурвалом — рабочее место то одно, унифицированное. А в военное — они переходят на военные рельсы. Да и эти гражданские самолеты — тоже пригодятся для перевозки войск. Для многих стран второго и третьего мира — это неожиданное и очень ценное предложение, позволяющее немало экономить.
Да... об этом надо подумать.
А Петр Васильевич Балабуев сидел и думал — а откуда Генеральный секретарь все знает, если линейка средних и тяжелых пассажирских самолетов под двигатели Ан-70 только еще прочерчивается на кульманах. КГБ что ли так работает?
* Это правда
** Скорее всего так и есть. Полного исследования не проводилось, но в команде Горбачева было много как раз шелепинцев, с запозданием, но прорвавшихся к власти
30 января 1986 года
СССР Москва
Генерал Олег Еркин, начальник МУР — мне понравился сразу. Человека выдают глаза. А у него были глаза не чиновника, а хулигана и бойца. Хорошие глаза. Этот, если что — мямлить и потом искать себе оправданий не будет...
Так как я вчера приказал, как только Еркин вернется в Москву, ехать ко мне, где бы я ни был, в Кремле, в Совмине или на квартире — он так и сделал. Вместе с ним — чиновничий этикет — приехал и Карпец.
— Проходите, товарищи, на кухню... — приветствовал я прибывших — Валя сейчас чай сделает. Сейчас еще радио погромче включим, станцию интересную найдем...
В окно — пялилась стылая, зимняя ночь...
Чай был хороший, узбекский, теперь мне узбеки присылают. К чаю выставил тульские пряники, и из Кировской области прислали мед в сотах. После того как узбеки прислали посылку и он был с благодарностью принят, областное и республиканское начальство стало посылать чем богата их земля. Вот, кстати Щербицкий вчера сало прислал.
Достал, порезал, сварганил несколько бутербродов. Видимо, милицейские генералы несколько ошалели от демократизма Генерального секретаря. Хотя Маргарет Тэтчер, например, на Даунинг-стрит 10 сама готовит ужин на всех если случается вечернее заседание кабинета.
— Налегайте, не стесняйтесь. На улице стужа. А мне давайте, что привезли.
Еркин выложил на край стола папку
— Там, Михаил Сергеевич... не очень...
...
— Приличные вещи
— Ешьте бутерброды. А я сам посмотрю.
Взял бутерброд и начал смотреть.
От протокола... мягко говоря... и в самом деле становилось не по себе. Из показаний некоего Габрелидзе, наскоро снятых замом по оперработе ИТК...
Корявые, написанные дешевой ручкой строчки.
... ко мне подошел осужденный Гамсахурдиа и предложил совершить половой акт. Под влиянием внезапно возникшей личной неприязни я схватил заготовку и ударил ей Гамсахурдиа по голове. Когда тот упал, я нанес Гамсахурдиа несколько ударов ногами со значительной силой...
Я пролистал папку дальше. В ней были рапорты от ДПНК и контролера. Когда в промзоне началась драка — они подбежали, но Гамсахурдиа уже был жестоко избит и скончался в санчасти колонии...
Еще рапорт от начальника санчасти — согласно ему Гамсахурдиа получил тяжелую черепно-мозговую травму и другие повреждения, и спасти его было уже невозможно. Наверное он не врал — с учетом того оборудования, инструментов, лекарств и сотрудников какие есть в санчасти — нельзя.
Проблема в том, что все это было наглым враньем.
Никто в колонии просто так не подходит и не предлагает совершить половой акт — если конечно не хочет совершить самоубийство. За это действительно уголовники убьют на месте. Если тебе такое предложили, и ты в ответ не убил или хотя бы не избил до полусмерти — значит, ты пидор и есть. Гамсахурдиа должен был быть под присмотром администрации, даже если он по лагерной масти был "петухом" отношение к нему должно было быть соответствующим. Интересно только, на него красную повязку* надели или нет? Он же антисоветчик, а на зону заехал — получается в козлы подался, это как?
Откуда я все это знаю. Я уходил туда, на холод в конце девяностых. Как думаете, по какой легенде проще всего было уйти в США тогда и с кем ты имел бы дело на Брайтон-Бич после того как ушел? Я и сейчас помню вкус солянки в кафе Волна...
Второе — интересно, а что ДПНК делал в промзоне колонии? Конечно, он мог там быть — но зачем, что ему там делать? И еще интереснее — как уголовники решили устроить драку в присутствии ДПНК. Это почти гарантированный способ заехать в ШИЗО и потом на особом счету быть. Зарезать Гамсахурдию они могли и потом, без свидетелей.
А если не верить в случайности, то перед нами очередная попытка раскачать ситуацию в Грузинской ССР. Возможно, предпринятая наркомафией. Возможно, местными партийными элитами.
Я закрыл папку
— Даже есть как то расхотелось — констатировал я — может для таких отдельные колонии сделать? Пусть там и сидят... Шерочка с Машерочкой
Покоробило и Карпеца и Еркина.
Что касается меня, то я к таким делам устойчив, если в Америке двадцать первого века относиться с нервами, то нервов быстро не останется. Просто здесь гомосексуалист — это тема для анекдотов. Своего рода фрик — всякие есть ненормальные, а есть такие которые в очко долбятся, вот. А я то знаю, что если это не остановить, то будет уже не смешно...
— Надо выяснить — сказал я под шум радио, как бы ни к кому конкретно не обращаясь — не связано ли руководство колонии родственными или какими иными связями с грузинскими деятелями в Тбилиси или еще где...
...
— Ладно, извращенцев пока оставим. Рассказывайте Олег Александрович, как ведется борьба с тбилисскими наркоманами...
Вечером того же дня снова заехал Карпец. Я оказался прав — замом по безопасности в колонии, где убили Гамсахурдиа, был бывший офицер КГБ, оперативно обслуживающий Тбилисский аэропорт и выгнанный из КГБ после знаменитой попытки угона самолета в Грузию в 1983 году — когда уважаемым людям дали пройти мимо контроля и пронести на борт четыре пистолета и гранаты. Офицера выгнали — но в беде не бросили и устроили в колонию. Более того, он видимо дальний родственник Инаури, бессменного председателя КГБ Грузии...
* Красную повязку носят "козлы" то есть те кто вступил в СПП — секцию профилактики правонарушений. Они пользуются ненавистью других осужденных
28 января 1986 года
Грузинская ССР Тбилиси
Инструктор тбилисского Горкома партии Леван Чиковани не шел — бежал, расталкивая людей на тротуаре. Он не обращал внимания на холод, на расстегнутое пальто, и если на него посмотреть со стороны — можно было подумать — у человека жена родила. Но у него сегодня в жизни произошло куда более важное событие — он достал целых двадцать чеков...
Он жил "всухую" уже три дня. Милиция разгромила точку дяди Исо в Авлабари, где он обычно покупал, его едва успели предупредить, что не надо туда ходить. На точке была засада. Все эти дни он метался по Тбилиси, звонил по всем знакомым, выяснял у кого "есть" — и с ужасом чувствовал, как ему все хуже и хуже. И вот — один из таких же, как он "космонавтов"* — наконец-то кинул заветный адресок, где пришлые армяне расторговывались дурью.
За чеки он отдал даже золотое обручальное кольцо. Хватит на несколько дней, а там...
Мысли в голове метались как крыса в клетке, он одновременно чувствовал и жар и холод. Кожа нестерпимо чесалась...
Сами во всем виноваты. Никаких краев не знаем. Раньше считали, сколько человек один чек делает — а теперь сколько чеков одному человеку надо сделать.
Соскочить бы. Да как соскочишь. Ты как белка в колесе — пищи, но беги. Вышли изменения в УК Грузинской ССР, теперь за употребление наркотиков — от двух до пяти лет колонии — поселения. Это не наркодиспансер, там сдохнешь от ломки — закопают.
Мимо вахтера внизу он не прошел, а пробежал. В глазах двоилось. И не заметил, как рядом со зданием горкома, в который он забежал — остановились шестерка и двойка Жигули...
— Леван Андронович... поднялся кто-то из посетителей
— Потом, потом...
Проскочил в кабинет, закрыл дверь на ключ
Сейчас ширнуть чек или нет? Выдержит или совсем плохо станет?
Близость вожделенного наркотика — только усугубляла его состояние
Сейчас ширнуть чек или подождать? Поистине, драма достойная великого Шекспира — ни один драматург не опишет, что творится в душе "космонавта", когда наркотик рядом, а ширнуться по каким-то причинам нельзя.
Драму прервал стук в дверь. Сильный, уверенный.
Чиковани подумал, что это тот посетитель. И, сунув чеки в какую-то книгу на полке, он раздраженно лязгнул замком
— Я же сказал...
— Гражданин Чиковани?
На пороге кабинета стоял мужчина в кожаном плаще. Короткие, офицерские усы, седина в волосах, красная корочка. За ним — полный коридор, белая как мел тетя Белла — уборщица. Еще кто-то стоит...
Чиковани с ужасом узнал майора Иосифа Гурского — показывали по телевидению в программе "Человек и закон". И понял, что ему конец.
У майора Гурского наркоманы сожгли мать. Как так получилось? Все просто. В их селе — каждую весну неизвестные сажали на каждом участке по несколько растений мака — несколько было можно, официально — для получения семян, какими присыпают калачи и баранки. Потом осенью эти растения странно пропадали. Все знали, что это и их не трогали — растет и растет. А Римма Гурская взяла и выполола.
За это неизвестные отморозки подожгли дом. Вряд ли они хотели убивать, но так получилось, что убили.
Майор написал рапорт, уволился из рядов Вооруженных сил и перевелся в МВД. Говорили, что ему карт-бланш на "прополку огорода" дал сам министр. А то и смотри выше.
Как бы то ни было — все знали, что майор Гурской не возьмет и с ним не договориться по-хорошему...
— Пройдите в кабинет.
— А что собственно...
— Пройдите в кабинет.
Чиковани подумал — в горком вломились, совсем никаких краев не видят
— А что, собственно происходит?
— Собственно... наркотические, иные запрещенные вещества при себе или в кабинете имеете? Предлагаю выдать добровольно.
— Это горком партии!
В кабинет набилось полно народу, парочка — Чиковани сразу определил в них не грузин, и не местных. Один — носатый, чисто семитская внешность, другой наоборот — хоть в кино снимай в роли английского лорда. Это еще кто? КГБ? В КГБ евреев нет...
— Наркотики употребляете?
— Да как вы смеете?!
Гурский помрачнел.
— Руки показал. Закатывай рукава.
Чиковани подумал, а может, пронесет?
— Вот! — с оскорбленным видом сказал он
Руки были чистые. Но майора этим было не пронять.
— Снимай штаны!
— Что вы себе позволяете! — возмутился второй секретарь
— Снимай.
— Что здесь происходит? — в кабинет протиснулся начальственного вида мужик — вы что тут себе позволяете?
— Товарищ майор...
Один из офицеров держал раскрытый том Ленина. В нем лежали кусочки полиэтилена с грязными жирными кляксами. Найти его как оказалось просто — Чиковани в спешке поставил том как попало, не задвинул до конца — и он немного выделялся на фоне ровной шеренги красных, дорогого переплета книг с золотым шитьем
Ленин
Чиковани показал на стол
— Раскладывай по порядку. Считай. Еще наркотики есть в кабинете?
Носатый достал фотоаппарат. Явно не советский, дорогой
Начальственного вида мужик с потрясенным видом смотрел, как из тома Ленина достают и раскладывают на столе куски полиэтилена с бурыми, похожими на засохший понос кляксами. Потом лицо его исказилось яростью и он двинулся на Чиковани
— Ты... деда шено... в Ленине держишь...
Чиковани бухнулся на колени
— Дядя Сандро... простите...
— Лучше бы тебя мать не родила!
Изъятие наркотиков оформили протоколом, Чиковани вывели на мороз и погрузили в шестерку. Гурский сел рядом с водителем, машины тронулись.
Как вывернули на проспект, Гурский обернулся, в руке его был чек
— Хочешь?
Чиковани сглотнул слюну
— Говори где взял.
Чиковани смотрел на чек глазами голодной собаки
— Нет.
Гурский достал еще несколько чеков
— А так?
— Они... убьют меня
— Не свисти. Основная сеть разгромлена, работают только пришлые. Им не до тебя будет. Ну?
...
— Как хочешь
— Я покажу!
— Говори, где.
— Район Сабуртало! Я покажу!
Гурский протянул чеки, Чиковани с отчаянным видом схватил и один тут же сунул в рот. Офицер, что сидел справа, брезгливо отодвинулся, насколько позволяло пространство машины.
Две машины, шестерка и двойка — остановились на обочине дороги. Справа были новостройки, слева — старье еще дореволюционное...
— Где?
— Вон там. Второй этаж
Подошли двое — носатый еврей и английский лорд. Лорд осведомился
— Может, подмогу вызвать?
— Не успеем. У них своя система оповещения есть.
Пассажир из двойки достал короткоствольный автомат и откинул приклад...
— Менты!
Из припаркованной дальше белой Волги выскочил человек в дорогой, джинсовой куртке и открыл огонь из ТТ. Один из милиционеров упал, ответный огонь сразу из трех пистолетов бросил стрелка на землю.
— Вперед! — крикнул Гурский
Дом, на который указал Чиковани, был старый, одной из особенностей тбилисских старых домов были огромные балконы на втором этаже, часто с них был отдельный вход в помещения второго этажа. Вот на такой балкон выскочил человек, по виду чистый бандит, небритый, усатый, мосластый какой-то. Он безумным взглядом окинул улицу, вскинул Наган, но выстрелить не успел — выстрел из Калашникова отбросил его на стену, он начал сползать по ней, харкая кровью....
Автоматчик побежал в проулок — перекрыть отход. Милиционеры ворвались в здание, щедро раздавая тумаки...
Через две минуты все было кончено. Кто-то считал деньги, раскладывая по кучкам по достоинству купюр, толстый армянин, почти один в один похожий на Фрунзика Мкртчяна объяснял Гурскому
— Да это не мои, они меня грабить приходили! Звери настоящие! Карена вон подрезали, лежит. Вы бы ему скорую, товарищ милиционер...
— Обождет. Значит, грабить приходили? Ты откуда?
— Из Дилижана
— А сюда зачем полез? Сидел бы в своем Дилижане
