Кое-что об архимагах

— Ты знаешь имя бога? — медленно тянулся к ее порции Фил. — Ты знаешь его историю? Когда он пробудится, готова ли испытать на себе, темный он или светлый?

Аркадия придвинула тарелку к себе:

— Пожалуй, я выберу не остаться голодной.

— Имя и историю можно узнать, — облизнул губы Кеош, недовольно зыркнув на младшего.

— Спросить твоего истинного предка, например, — Фил не отводил взгляд от демоницы. — Бездна этого мира хранит души убийц и клятвопреступников всех эпох.

— Исключено, — строго ответила Аркадия.

— Не хочешь спрашивать, так можешь спуститься туда сама и узнать, — улыбнулся парень. — Готовься. Дед захочет знать имя. Это мне наплевать на спящего под холмом.

— Мало ли что он хочет! — вздернула та горделиво носик.

— Всегда можно заключить сделку, — осторожно вымолвил Кеош.

— Зачем тебе имя, если он прямо под нами? — перевела она взгляд на него. — Тебе не все равно, кого подчинить?

— Ох уж эти недостатки имперского образования... — с каким-то даже возмущением посмотрел Фил на родича.

И получил невольное зеркальное отражение собственного неудовольствия.

— Бог — это имя, — вздохнув, поведал парень. — Это человек может существовать без имени. А вот бог может существовать без тела. Будет под холмом необычный камень или вечноцветующий четырехлистный клевер — над чем сотворить заклинание? А если божество спит под видом мотылька у вечно горящей лампады, и все остальное, что там есть — это ловушки? Да и безопаснее оно как-то, будить по имени, после стольких тысячелетий сна. Может, не пришибет сразу.

— А ты? Зачем ему ты? — подняла Арика руку, пресекая попытку архимага вмешаться. — Почему он рассказал нам двоим?

— Я знаю, как определить тьму, — просто ответил Фил. — Подчинять светлого бога — перебор даже для него. А будить темного...

— Очнитесь, вопрос не в пробуждении бога! — чуть не вспылил Кеош. — Речь о нашей личной безопасности!

— Бог крепко спит, — констатировал Фил, — в чем проблема?

— И пусть спит себе дальше, — поддакнула Аркадия, взяв ложку в руку, — если его не трогать.

Но пока все же с сомнением смотрела на похлебку.

— Не получится, — мотнул патриарх головой. — О необычном селении уже знают торговцы. Рано или поздно слух дойдет до местных магов.

— Удачно им самоубиться о бога.

— У них есть книги, болван! Они узнают имя! И им будет плевать, темный он или светлый! Плевать, кто даст им величие!

— Дети! — окрикнули их со взрослой половины комнаты, и пришлось понизить голос.

— Даже если они не вскроют защиту холма, — с горячностью шептал Кеош, — даже если обойдутся без кровавых ритуалов, а бог окажется светлым и простит им попытки, ибо не ведают, что творят... За обладание таким источником силы неизбежно начнется война. Спящие боги считают реальность вокруг них сном, но никому не нравятся кошмары. Людского горя, крови и смерти будет достаточно, чтобы он проснулся и навел покой, — вновь облизнул архимаг высохшие губы. — Покой; знаешь такое слово? Это когда степь до горизонта, поросшая травой над трупами, и ни одной живой души на многие дни пути. Я видел, как просыпаются боги. А ты?

— Что ты предлагаешь? — напрямую спросил Фил, не отводя от старшего родича взгляда.

— Я хочу знать, темный он или светлый — сейчас, — мельком глянул на Арику архимаг и добавил чуть раздраженно: — И да, я желаю знать его имя. Не согласишься — значит, я получу его из книг и старых хроник.

— В поселке полторы книги на восемьсот человек, — отметил Филипп.

— Город. Нам нужно будет выйти в большой город, — давил Кеош на потомка. — Барон через храмовника даст нам документы. Золото приведет к раритетам и развяжет языки хранителям.

— И что ты готов предложить за мою помощь?

— А чего хочешь ты? — хмыкнул архимаг.

— Чтобы клятва перестала действовать, когда я получу имя бога, — отклонился к спинке стула парень, — получу имя одновременно с тобой.

— Половина шансов на то, что он темный, — затарабанил Кеош пальцами по столешнице.

— Больше половины. Свет тускнеет от пыли веков. Война не улучшает характера, — ответили ему легкой улыбкой.

— Веришь, что он станет тебя слушать?

— Когда его попытается убить такой как ты — охотно, — поддакнул Фил и хищно улыбнулся.

— Мне сойдут все безделушки, которые будут рядом с богом, — тщательно все обдумав, отразила кротость и миролюбие Аркадия. — Я хочу получить их до того, как вы станете его пробуждать или убивать. Вы оба должны мне это гарантировать.

— Когда планируешь прогулку в ад? — деловито уточнил архимаг.

— Никогда. Обойдетесь книжками.

— Тогда за что тебе платить?

— Вам понадобится тонна золота на скупку книг и информаторов. Только я могу его обеспечить.

— Для золота мне понадобится лопата, а место я уже знаю.

— Да ну? — удивленно приподняла брови Аркадия. — Копать на двести шагов под землю, среди ручья?

— Зараза... — огрызнулся архимаг, пробарабанив пальцами по столу. — Ладно. Условие возможно. Тащи золотую жилу обратно на поверхность.

— И еще. По получении мною артефактов, все прежние клятвы разрываются по соглашению сторон, — быстро вставила девушка.

За что получила мрачный и тяжелый взгляд от Кеоша.

— Иначе — никакого золота, — подчеркнула демоница, — и никакой помощи от меня, — подсластила она условие.

— Моя дорогая, я от вас без ума. И будь вам на шесть годочков поболее... — зашелся комплиментами Фил, отражая истовую любовь к ее деловым качествам.

— Я бы не снизошла до мальца, — равнодушно бросила Арика.

— Я всего лишь хочу мира для этого селения, — скрипел зубами архимаг, — а вы желаете новой войны.

— Половина шансов на то, что бог светлый, — вернул ему слова Филипп. — Ну, может быть, чуть-чуть меньше половины.

— Я хочу узнать его окрас до принятия договора, — смотрел старший в столешницу.

— Вот еще...

— После договора. Это будет справедливо, — вставила фразу Аркадия, поддерживая Фила. — Вы в равном положении. Слепой случай решает судьбы великих.

— Я, между прочим, предлагал не трогать бога вообще! — акцентировал Фил. — Замаскируем холм, станем тут жить...

— И копать? — поднял на него взгляд архимаг. — Тайком от всех, каждую ночь?

— Без имени бога...

— Без имени — она, — ткнул Кеош обвинительно в Арику, — сядет нам двоим на шею и окутает таким числом контрактов, что твой темный бог сам отвернет тебе твою глупую башку! Потому что имя бога эта сестра любопытства узнает, уж поверь. Но скажет ли тебе верное? А может, шепнет его мне?

— Если бог светлый, то зачем мне шевелиться вообще? — фыркнул младший. — А если темный — скрипеть зубами на тебя все пять лет?

— К тому же без контракта Фил запросто соврет, — уязвленная, решила напомнить Аркадия остальным об их несовершенстве.

— Я совру, — без намека на сомнения произнес Филипп.

— А ты, мудрый, готов убить светлого бога по ошибке? — продолжила Аркадия. — Постой... или ты намеренно хочешь ошибиться и убить его? — вскинула она брови. — Ради останков, что ценнее любых артефактов?

— Чтобы я, да...! — поднял голову Кеош и начал негодовать, повышая голос.

— Сколько городов ты сжег из-за беглых лордов чумы?

— Это называется 'карантин'! — негодующе начал архимаг.

— Но там, наверху, ведь отделят своих от чужих, верно? — вкрадчиво уточнила девчонка.

— Мы говорим про бога, глупая женщина!

— Мама, а Кеош ругается! — возопила вдруг Арика.

— Кеош, быстро марш в угол! — тут же ответил строгий мамин голос.

— Да чтобы я, предводитель стального корпуса и победитель пяти темных твердынь!..

— Живо!!!

Кеош недовольным жестом отодвинул тарелку и с ворчанием поплелся в угол комнаты, уткнувшись в него лбом.

— Я тоже ругался, поэтому добровольно, — пробормотал позади Фил, протопал к нему и встал рядом.

Благо угол для их возраста и габаритов был вполне просторен.

— Она думает, что ты будешь убивать... — прошептал Филипп. — Но тебе ведь нужен контроль, будь он светлым или темным. Я соврал ей — тебе же без разницы, на самом деле.

Рядом молча стоял архимаг.

— И тебе плевать на окрестные селения.

— Это не так.

— Чем этот мир отличается от прошлого?

— Многим, если бы не ты. Ты не должен жить. Она не должна жить. Но вы живы, и я заставлю вас сделать хотя бы одно хорошее дело.

— Вы о чем там шепчетесь? — с подозрением спросила Аркадия.

— Мы молчим, мы наказаны, — махнул рукой в ее сторону Фил.

— Козлы!

— Арика! — охнула мама.

— Извини, мам, я пойду сама себя накажу.

И в углу сразу стало на одну любопытствующую и сопящую мордашку больше.

— Мне нравятся пять лет спокойствия, — примирительно произнес Фил. — Но если пойдут большие ставки, я желаю равных условий.

— Я согласен, — обдумав, хмуро кивнул архимаг. — Мы должны убрать бога из-под холма. Любым способом.

— Вы должны, — поправила их бодро Аркадия, — и передать мне до этого все, что рядом с ним — не забывайте.

— Разумеется, дорогая, — протянулась вперед рука, свитая из сумерек и мрака. — Клятва?

— Клятва, — чуть ли не зашипела тьма, когда на нее легла белоснежная перчатка.

— Клятва, — подтвердила меховая лапка сверху.

— Интересно, у нее есть блохи? — задумчиво уточнил Фил обычным голосом.

— Пф!

— Нет, я серьезно. Ты сегодня все утро во сне чесалась. Я беспокоюсь за себя, — обеспокоенно ответили ей.

И даже Кеош — даже тот отодвинулся, покосившись с подозрением.

— Заберу артефакты — и в большой город, — мрачно произнесла Арика, — к горячей воде, парикмахерам, шелковым простыням и мастерам благородных лиц. И от вас максимально далеко!

— Так мы вроде как сейчас собрались, — напомнил ей старший.

— Нет-нет, — деланно равнодушно отмахнулась она, — я для вас тут все постерегу, помогу вам. Где золото, вы знаете. Будет нужно — берите еще. Вы там только не задерживайтесь особо.

— Ты смотри, какая хитрая, — отчего-то добродушно восхитился Кеош, — всех нас провела!

— Ага, умница какая, — тоже смотрел на нее обрадованно Фил. — Боги таких очень любят! Особенно когда им шепнут, у кого сейчас их вещи.

— Вы... — сбилась Аркадия. — Вы же не скажете.

— А я в этом не клялся, милочка, — тем же тоном улыбнулся ей архимаг.

— Молчание еще надо заслужить, дорогая, — поддержал его улыбкой Фил.

— Коззлы...

— Из нас троих, рога только у тебя. — И кое-как убрал ногу, чтобы по пальцам не топнули пяткой.

— Я вам там зачем? — обреченно спросила девчонка.

— Ты же слышала истории, в городе пропадают люди. Характерный признак, что там орудуют низшие и их адепты. Пора бы привести их под твой кнут.

— А вы?

— Мы — к книгам. В университет или в какое еще место, где их не жгут. Работы хватит на всех.

— Очнитесь, вам по десять лет... — вздохнула Аркадия, — какие университеты?

— Ну, если будешь плохо кушать, тоже не вырастешь, — оглянулся Фил на стол, где стояла не съеденной единственная тарелка девчонки.

— Очень смешно.

— Сегодня за повара дед, — смотрел на нее вовсе не смеющийся, а весьма серьезный взгляд. — Он умеет делать новобранцев из кого угодно. Даже в тех провинциях, где забрали всех, кроме малых детей, умудрялся собрать легион.

— Была война... — как-то подавленно произнес архимаг, глядя в угол.

И еще сильнее вжимая в дерево стены лоб.

— Я бы не стал отказываться от правильно подготовленного мяса полумагического монстра, — продолжил Фил. — Если, конечно, ты не хочешь въехать в город десятилетней девочкой в компании изрядно повзрослевших братьев.

— Арика, милая, — спросил обеспокоенный голос мамы, — ты кушать не будешь? Я дяде отдам...

— Нет, мама, я сейчас доем! — странным взглядом мазнув архимага, мигом понеслась к столу девчонка.

— Иди готовь ритуал, — сухим голосом произнес Кеош. — Я хочу знать природу бога.

— Сейчас некогда, тут вечером в клуб звали. Танцы, дрянная музыка и попытки пить тайком.

— Ты дал клятву.

— Утром. Людей тут хоронят утром, — посерьезнел Фил. — Тогда мы узнаем, кто сожрет душу ушедших грешников, которых ты убил. Свет или тьма.

Глава 16

Ночь прячет ловушки под ногами; скрадывает расстояния, позволяя хищнику подобраться ближе; порождает кошмары, созданные разумом из случайного треска ветвей и порыва ветра.

Вместе с первым добытым огнем человек отогнал ночь от себя, возвел стены и поставил на башни фонари. Но ночь никуда не делась, продолжая вышагивать рядом — и горе тому, кто выйдет из дорожки света и утонет во мгле.

С другой стороны, олицетворению ужаса в ночи шагалось весьма комфортно. Хотя сам Филипп Анси обязательно заметил бы, что столь же удобно ему было при ярком свете костров, среди смеющихся беззаботных людей, уверенных в безопасности поселения. А еще с укором к обществу отметил, что избить получасом ранее попытались вовсе не темного, а подростка из опальной семьи. Ровесники чутко реагируют на разговоры взрослых — и для них семейство, где столовался Фил, было из тех, кого можно обидеть без урона для себя, толпой, ради потехи.

Надо отметить, что некоторые изменения прошли мимо их внимания — но Фил, а там и подключившийся дед, довели до сведения всех желающих, что веселая кулачная потеха теперь не для них, а вовсе даже наоборот.

Из этой битвы Фил вышел с новыми ботинками и неплохой курткой — ночи тут были изрядно прохладны. Правда, если вспомнить про спящего внутри холма, он бы не удивился и ежедневным штормам с ураганами.

Ему нравилась ночь и та грань одиночества, которая помогает мыслям созидать и конструировать. А еще тьма гарантировала, что никто за ним не проследит. Во всяком случае, он почувствует — как видит из тьмы движения патрульных, которым не повезло быть оторванными от общего праздника. Сами же патрульные несколько раз проходили буквально в двух шагах рядом, но никто и не подумал направить горящий факел в слишком густую тень от амбаров и заборов, и осколок безлунной ночи двигался дальше.

Дорога вела Фила к местной обители храмовников — освещенной тусклой лучиной на верхнем этаже двухэтажной постройке. Вернее, к участку за домом, где по местной традиции хоронили приближенных и уважаемых.

Для наказанных громом с неба вроде как не должно было оказаться тут участка — но многочисленные подарки богатой родни отвоевали для умерших шанс на лучшее посмертие. Поэтому две прямоугольные ямы были уже отрыты и дожидались рассвета.

Фил спрыгнул в ближнюю из них, отметив сухой грунт, в который не набралась вода. Место хорошее, безопасное — и местные колодцы с ручьями, если что, не потравит трупным ядом. Прислушался к ночной тьме, настороженно и не доверяя волнам спокойствия, нашептываемых интуицией. Но все было спокойно — не следил за ним дед, еще парой часов раньше бросивший весомую угрозу:

— Сбежишь из села — и барон выпишет на тебя розыскные листы. Виновник убийства стражника так и не найден. Арика, тебя касается тоже.

Сама же названая сестра почти сразу упорхнула заниматься исконным женским занятием — ткать и шить. Правда, ткацким станом ей служил выводок из тысячи паучков, собранных по всей округе, раскройный инструмент был не нужен вовсе, а вместо краски выступала капелька магии. Из-под трудолюбивых лапок и жвал должен был выйти костюм для него самого, Филиппа — демоница пунктуально исполняла свою часть договора, категорично отмахнувшись от доводов Фила, что, мол, скоро он вырастет, и в такой наряд попросту не влезет. Контракт пересмотру не подлежал.