"Когда твоя хозяйка умрет, я тебя возвышу, девочка", — пообещала она служанке и грациозно покинула помещение.
— Что ж, не будем заставлять владыку ждать, — проговорила извечная, направившись прямиком к своей карете.
Одно дело — мило щебетать с императором днем, и совсем другое — ехать с ним в одной карете ночью. Есть некоторые границы, переступать за которые порядочная девушка не имеет права, даже если собирается в один прекрасный день раздвинуть ноги перед своим обожаемым господином, а перед этим — отравить его законную супругу.
Особенно, если она планирует провернуть нечто подобное!
* * *
Девятнадцатый день второго месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), ночь.
И снова ночь, снова стук копыт по древним, как сама Империя, булыжникам, снова факелы, разгоняющие мглу, снова размышления.
Одно отличие — сейчас они ехали по земле, зараженной смертью и император ощущал ее тленный запах при каждом вздохе. Хорошо хоть голову больше не разрывают на куски голоса! Иначе было бы совсем грустно. Впрочем, и так радоваться особо нечему.
Стоградье ночью представляло собой еще более жалкое и страшное зрелище, чем днем: остовы сожженных домов, чьи печные трубы немыми перстами устремлялись в небеса, упрекая те за бездействие; огромные проплешины, выхватываемые в темноте факелами — там кремировали покойников; сотни пней на месте немногочисленных лесов — вокруг поселений срочно пришлось возводить частоколы, а десятки тысяч мертвых — развеивать по ветру; а до недавних пор — еще и живые мертвецы, жаждущие человеческой плоти и крови.
"Хотя бы с последней проблемой разобрались", — подумал император, вглядываясь в ночную мглу. — "Правда, хоронить людей на этой земле будут нескоро. Впрочем, о чем это я... Страны Лиги Света уже вернулись к старым обычаям, да и многие подданные тайком стараются сжигать своих мертвых. И все же, в Стоградье мы будем терять немалое количество полезного материала. Ну, что поделать, такова жизнь".
Некромант прошептал заклинание, и тьма отступила, открывая его взору унылый пейзаж: несколько разрушенных селений неподалеку, огромное пшеничное поле, и, конечно же, черную проплешину, прямо-таки кипящую от остатков энергии смерти.
"Эта картина надолго станет единственной для некогда процветающей земли", — вздохнув, подумал император. После этого он поудобнее устроился у окна и погрузился в собственные размышления...
— Владыка? Владыка? Владыка?
Тихий, но настойчивый голос заставил Шахриона моргнуть и непонимающе распахнуть глаза. Еще секунду назад была глубокая ночь, и вот, на тебе — почти рассвело.
"Проклятье, опять, да как долго"! — подумал Черный Властелин, мысленно выругавшись. — "С каждым разом — все дольше и дольше".
Паника вновь пощекотала его нервы своими острыми коготками, но император не был бы собой, если бы не сумел обуздать расшалившиеся нервы.
— Владыка? — вновь раздался тихий голос и Шахрион вдруг понял — он в карете не один.
Некромант обернулся и встретился взглядом с человеком, закутанным в черное. И на этот раз его посетил не Первый, что, в общем-то, было логично — император загрузил его работой сверх всякой меры.
— Прости, Второй, я задумался, — соврал он, искренне благодаря Мать за то, что Тень решила пока что не появляться.
— Владыка, тебе не за что извиняться перед своим ничтожным рабом.
Шахрион улыбнулся уголками губ и проговорил.
— Второй, ты ошибаешься, столь преданные слуги, как ты, Первый и Третья, заслуживают моей искренней любви и уважения.
Тут он почти не кривил душой — эти трое оказались благословением небес: мастера скрытного проникновения, они были способны добраться куда угодно, выкрасть что угодно и убить кого угодно. Уничтожение Парнира — штаб-квартиры Ордена — при помощи лиосского огня определило исход всей войны, и именно Первый и Второй были теми, кто совершил это выдающееся деяние, а заодно и вернул в Черную Цитадель несколько редких и опасных книг. Мемуары Безумца — в том числе.
Усилия же Третьей в те годы позволили добиться нейтралитета Аблиссии, чей венценосец почти был готов прийти на помощь разгромленной, но не сломленной Радении. Именно ее дипломатический талант вкупе с некоторыми... иными умениями позволил склонить чашу весов в нужную сторону.
Все трое были награждены после войны, но, при этом, пролившийся из императорских рук дождь из милостей ни в коей мере не повлиял на фанатичную преданность самых верных и полезных орудий Империи.
А еще — всем им очень нравилось слушать слова благодарности от обожаемого владыки, так почему бы не одарить своих преданных последователей? Похвалы можно расточать без счета.
Как и всегда, лицо хмурого убийцы расцвело, едва только император даровал похвалу, и он склонил голову в поклоне.
— Владыка, у меня есть важные сведения для тебя.
— Из числа тех, что можно доверить бумаге?
— Нет.
— Понятно.
"Судя по всему, сведения действительно важные", — подумал император.
— Они — от Первого? — уточнил он на всякий случай.
— Да, о владыка.
— Говори.
— Крысы зашевелились.
Шахрион тотчас же нахмурился.
— Уточни, какие именно.
— Все сразу.
— Вот как? — задумчиво почесал подбородок чародей. — Ну надо же. Подробности?
— Их Первый не доверяет не только бумаге, но и слову.
Имелось в виду, что тот мог сообщить их лишь при личной встрече.
"Видимо, все куда серьезнее, чем я полагал", — с грустью подумал император. — "Проклятье, как же неудачно в этом году я отправился в поездку по Империи".
— Есть ли что-нибудь, что можно было доверить бумаге?
— Да, — слуга с поклоном извлек из-под плаща свернутый и запечатанный свиток.
— Благодарю, можешь быть свободен.
— У владыки будут распоряжения для меня?
Шахрион задумался. По-хорошему, он должен реагировать уже сейчас, но головная боль — эта сводящая с ума спутница — в очередной раз путала мысли.
"Ладно, несколько дней ничего не изменят, особенно после неудачного покушения. Обдумаю все чуть позже", — решил он. — "Да, так и сделаю".
— Пожалуй... нет. Действуй согласно предыдущим указаниям.
— Будет исполнено, — вновь поклонился мужчина и, чуть-чуть приоткрыв дверцу кареты, растворился в темноте.
Император устало покачал головой.
— Все-таки вера — плохой маяк. Он может завести в услужение к самым настоящим злодеям.
— Приятно, что ты смотришь в лицо действительности, — раздался над ухом до боли знакомый голос и император устало отмахнулся от Тени.
— А я-то думал, куда ты запропастилась.
— Решила немножко пожалеть тебя и дать небольшую передышку от своего замечательного общества.
— Как великодушно с твоей стороны, — фыркнул он.
— Да, я такая.
Было время, когда Шахрион считал, что сходит с ума, что все происходящее — игра больного разума, что его собеседница — разыгравшееся воображение или персонификация совести, а может, отдача Безымянного Заклинания, сорвавшая какие-то запоры в голове чародея.
Увы, те благословенные времена прошли. Теперь — после видений — Шахрион знал наверняка: Тень реальна, и она — зло, что рвется в мир.
Он в очередной раз извлек записи Безумного Императора и принялся перечитывать самые последние страницы. Горячечный бред, да, но не только. Теперь некоторые слова начинали обретать смысл. Безумец боролся, да, он боролся за свою жизнь, за свою душу, за само свое естество. И он что-то нашел, но не успел воспользоваться по причинам, неведомым Шахриону.
"А раз так, то буду бороться и я"! — решительно подумал император, получив в ответ усмешку бестелесной твари и ее многозначительное обещание.
— Посмотрим, о мой дорогой император, поглядим.
* * *
Двадцать первый день второго месяца лета 41-го года со дня окончания Последней Войны, вечер.
Ритон Ириулэн с интересом вглядывался в молочные глубины тириомаля, ожидая, как в них начнут проявляться лица собеседников.
Этим вечером, наконец-то должна была состояться вторая встреча заговорщиков, на которой предполагалось обсуждать уже конкретные меры против Черного Властелина. И пусть с прошлого раза он не общался ни с кем, кроме вездесущей эльфийки, венценосец возлагал на это собрание определенные — и далеко не беспочвенные — надежды.
Резня на юге начала утихать. Медленно, неуверенно, но все же. Со стороны, конечно же, это было сложно заметить: армии все так же маршировали, деревни — горели, а целых два города оказались в осаде, но...
"Все самое главное в нашей жизни, несомненно, сокрыто в мелочах", — подумал Ритон.
Да, мелочи решали все. И вот эти самые мелочи однозначно говорили о том, что и дварфы, и прегишты если и не сели за стол переговоров, то немного ослабили градус напряженности. Ни одного серьезного сражения, ни одной мало-мальски значимой стычки, ни одного штурма, ни одной попытки помочь осажденным. Да что там, шпионы доносили о пропущенных в блокированные крепости караванах с продовольствием!
Обе противоборствующие стороны выглядели, как два мечника, измотавших друг друга в поединке, и теперь замерших каждый в своем углу, тяжела дыша и не сводя взгляда с оппонента.
Возможно, силы южан попросту закончились. Возможно же, посланники смогли достучаться до своих обличенных властью родителей. Лично Ритон склонялся именно ко второму.
Помимо приятных новостей с юга, радовал и восток. С некоторых пор Ритон старался следить за происходящим в халифате — его люди регулярно беседовали с вернувшимися оттуда купцами. Именно поэтому предстоящий разговор с послом ящеров казался столь перспективным и сулил так много выгод.
Короче говоря, оставалось дождаться новостей, которые — в этом не оставалось сомнений — должны были оказаться радостными.
Еще несколько секунд, и в тириомале наконец проявилось лицо Найлиэны, затем оно резко уменьшилось и как бы сдвинулось в сторону, уступая немного места следующему участнику — могучему Арану, затем — Эйсену Стейну, затем — могучей Олте...
Один за другим все заговорщики — даже Мирол, находившийся сейчас на инспекции северной границы — получили кусочек пространства в волшебном шаре, отчего тот стал напоминать глаз стрекозы. Лично Ритон и не представлял, что тириомаль можно использовать подобным образом, впрочем, причиной незнания было катастрофически малое количество этих бесценных артефактов.
"Интересно было бы выяснить, сколько именно тириомалей во владении наших звездорожденных друзей", — подумал венценосец. — "Ведь факт передачи в безвозмездное пользование почти десятка сих бесценных сокровищ со столь поразительной легкостью и пугающим равнодушием должен свидетельствовать о том, что зрящая не считает их чем-то особенным".
Кажется, прочие участники собрания испытывали схожие ощущения. На лицах многих из них прямо-таки читалось удивление вперемешку с недоверием. Невозмутимым оставался разве что лич, но по этому ходячему костяку понять что-либо было решительно невозможно.
— Приветствую всех собравшихся, — взяла слово Найлиэна Партилаэт.
Голос эльфийской девы звучал — как и всегда — спокойно и доброжелательно, но что-то в нем насторожило Ритона. Какие-то странные, едва заметные нотки, которых — в этом венценосец был совершенно уверен — никогда не позволил бы себе ее отец.
"Страх? Неуверенность? Непонятно. Нужно больше информации".
Они все поздоровались — даже Гартиан на сей раз вел себя куда учтивей, чем в прошлый раз, и это настораживало даже больше.
— Полагаю, уважаемые, — произнес венценосец, решивший взять нить разговора в свои руки, — что нам нет нужды тратить много времени на разговоры, ведь время в настоящий момент ценится на вес золота. Прежде чем мы начнем обсуждение, я хочу получить четкий и исчерпывающий ответ на один вопрос: готовы ли вы?
Он не стал уточнять, к чему именно — все и так было понятно — он просто ждал ответ.
И все — один за другим — начали говорить лишь одно слово: "Да". Когда последний — Гартиан — подтвердил тот факт, что пути назад не будет, венценосец сдержал облегченный вздох. До самого последнего момента он не был уверен в том, что никто не пойдет на попятную.
— Уважаемый Эйсен, — обратился он к дварфу, — можно ли считать, что конфликт между подгорным народом и прегиштами идет к своему логическому завершению?
Дварф буркнул нечто неопределенное, но затем, поняв, что от него не отстанут, проговорил:
— Поживем — увидим, о мире пока говорить рано, но батюшка... нашел общий язык с венценосцем. Ближе к осени они планируют встретиться где-нибудь, где можно будет обсудить наши... взаимоотношения.
— Подтверждаю слова его высочества, — тут же подала голос Пирри Элатириан.
Дочка прегиштанского венценосца попросту не могла позволить себе не прокомментировать реплику коротышки. Более того, она еще и решила добавить пару уточнений от себя:
— Полагаю, на этой встрече будет решен вопрос контрибуций.
— О да, — тотчас же перебил ее дварф, — еще как будет решен.
— Я понял вас, уважаемые, — Ритон поспешил прервать готовый вспыхнуть спор, — главное, что ваши глубокоуважаемые родители смогут помочь нашему важному делу. Остальное — потом.
На первый взгляд казалось, что разоренные войной прегиштанцы и дварфы совершенно бесполезны, но это было глубокой ошибкой. Подгорные жители могли предоставить отличнейшие доспехи и высококачественное оружие. Прегиштанцы — золото, зерно, лошадей, и многое другое. И, самое главное, в случае чего можно попытаться свалить всю вину на них — Ритон уже принял некоторые меры для этого.
— Прежде чем мы начнем обсуждать детали, — продолжил он, — я хотел бы задать вопрос могучему Гартиану.
Алые огни в пустых глазницах верховного мага Империи Тьмы блеснули.
— Что, хочешь узнать про то, что произошло в Наиргионе, венценосец?
Нет, пожалуй, мысли Ритона о том, что лич стал вежливее, оказались преждевременными. Умертвие продолжало хамить и тыкать венценосцу, как и прежде. Зато — интересный факт — его мысленная речь проецировалась посредством тириомаля прямо в голову собеседника.
— Было бы неплохо, — кивнул венценосец.
— Про это, пожалуй, смогу поведать я, — неожиданно взяла слово эльфийка. — Можно сказать, что практически на правах свидетеля. Один из моих соглядатаев как раз оказался в Наиргионе в момент нападения.
— Какое удачное совпадение, — желчно заметил могучий Аран и на сей раз венценосец был полностью согласен с главой Академии.
Действительно: на императора совершается покушение, а длинные и острые уши тут как тут. Ничего подозрительного, просто так совпало.
В этот момент Ритон был даже рад, что они общаются через тириомаль, потому как из-за малого размера шара было очень непросто разобрать выражение лиц, а на его лице сейчас отражались весьма конкретные эмоции.
Впрочем, он не собирался говорить ничего лишнего. Так или иначе, но остроухая ведьма должна сообщить крайне важные сведения, а потому не стоит ей мешать.
