Возвышение Хиспа

Сосредоточенный на передвижении, я совершенно пропустил тот момент, когда рядом со мной материализовался огромный осьминого-скат или скато-осьминог, кому как больше нравится. Злобно булькнув ему, чтобы отвалил, я с мазохистской настойчивостью упрямо двигался дальше, но, понаблюдав за моими потугами еще некоторое время, он бесцеремонно обернул меня одним из своих щупальцев и, подняв на уровень глаз, придирчиво осмотрел. Когда еще представится такой шанс? Освободив свою правую руку, я размахнул и приложил его меж глаз. Удар, конечно, вышел так себе (попробуй при таком давлении махать кулаками), но сам факт этого удара принес мне желаемый заряд самодовольства и вызвал полную прострацию у осьминожки. Дальше я, освободив другую руку, показал пантомиму выколачивания мозгов и отрубания шеи, при этом сильно надеясь на его сообразительность, а то, не дай бог, принял бы это за просьбу. Но, видимо, он все же разобрал в этих странных жестах скрытую для себя угрозу, и поэтому я услышал его воркование (которое вне стенок защитного пузыря воспринималось как бурление воды при кипячении), а потом моя "неведома зверушка" сорвалась с места и с умопомрачительной скоростью понеслась по переходам. Я даже не мог протестующее булькнуть, на грудь навалилась такая тяжесть, что у меня начали вылезать глаза из орбит, и сложилось впечатление, будто скоро вытекут мозги из ушей. Кажется, мое внутренне давление подстраивалось под внешнее, так как все должно было быть наоборот... вроде бы. Внутреннее давление прямо пропорционально внешнему, и я сделал вывод, что мы постепенно, но верно поднимаемся вверх, и мой организм просто не успевает подстраиваться под изменяющиеся условия. К счастью, поднимались мы так недолго, этот долбаный осьминог заключил меня в пузырь, из-за чего меня едва не порвало, как хомячка. Кровь ударила из носа с таким напором, что мне едва не оторвало этот самый нос. При кессонном эффекте вскипает сразу вся кровь, и человек мгновенно погибает, а у меня таким вот образом сработала "система безопасности организма". Хорошо хоть через нос, а не другие места!

Пока я, захлебываясь собственной кровью, валялся на дне пузыря и закатывался от хохота, обстановка успела измениться. Отплевавшись и все еще хихикая (выровнял давление, мать его), я сначала поднялся на колени, а потом и вовсе выпрямился в полный рост. Меня чуть качнуло в сторону, но я переставил ноги, сохранил равновесие и, собрав в кучу разбегающиеся глаза, посмотрел прямо перед собой.

Увидел я очередную бабу, но, спасибо тебе, Дженус (шатажистская ты сволочь!), с этой у нас явно бы ничего не получилось. Не сойдемся плотностями, так сказать.

— Нивет, — очаровательно звонко произнесла она, будто и не в воде.

Мне потребовалось больше минуты, прежде чем я сообразил, что это она так поздоровалась со мной.

— Нивет, нивет, только лучше говорить привет. Понимаешь? Привет!

— Пивет, — сосредоточившись, произнесла она.

— Привет, — опять поправил я.

— Привет, — наконец, вполне сносно повторила девушка.

Я же, в свою очередь, с изрядной долей интереса разглядывал представшее передо мной создание. Имея явно человеческие очертания, она состояла из воды... ну или из чего-то схожего. Слегка расплываясь, она, тем не менее, сохраняла достаточно привлекательные формы и выглядела, как обычная девушка, если бы имела плоть и кровь, а не гибрид воды с чем-то там. Пожалуй, единственное, что сильно отличало ее от человека, так это глаза. Двумя темно-синими точками они пугающе горели на привлекательном лице девушки, и должен заметить, что, несмотря на явно дружеское ко мне отношение, эти глаза заставляли невольно ежиться. Казалось бы, здоровенные глазища и вид осьминога-мутанта должны были производить схожее впечатление, но все было с точностью до наоборот. Осминожка после этой девушки виделся мне не опаснее домашней собачки.

— Ты хотя с нами вирить? — вплотную приблизившись к моему пузырю, произнесла она.

— Я хотел с вами поговорить, — опять поправил я.

— Хотел поговорить? — повторила ваттарсиха (гыыы!!!).

— Да. Мне крайне интересно, какого хрена вам надо? — пошел я напролом. — Мне до зарезу нужна возможность передвижения людей по морю, и чтобы никакая сволочь их не трогала. Ясно?

Я видел, как губы девушки задумчиво шевелились, после чего она спросила:

— А что такое хрен? Нам никакого хрена не надо, — убежденно добавила девушка.

— Ладно, не обращай внимания... В общем, мне нужно, чтобы вы дали людям вновь возможность путешествовать по воде.

— Нети! — радостно произнесла она, чем сбила меня с толку.

— Я прошу по-хорошему, — уже без всякого веселья проговорил я. — Можно начать решать этот вопрос по-плохому.

— Нети! — опять отозвалась девушка и вновь приблизилась к пузырю.

Мне очень не хотелось это делать, но пришлось. Ожидая более чем хреновые последствия, я все же выбросил руку навстречу девушке, хватая ее за горло. К моему удивлению (или везению), стенки нынешнего пузыря выдержали, и моя рука просто прошла сквозь преграду, не повредив ее, зато изрядно досталось руке. На ощупь девушка оказалась неожиданно упругой, почти как настоящая, поэтому мне не составило труда втащить свою трепыхающуюся жертву к себе в пузырь. Тоненько вскрикнув, она, сохраняя форму, упала к моим ногам, где принялась настолько жалостливо всхлипывать, что я едва сдержал порыв обнять ее. Вместо этого я, склонившись над ней, внимательно осмотрел девушку, и первое, что пришло мне в голову, это была очередная пошлость. В данном случае, я прикинул и понял, что при случае вполне могу рассчитывать на полноценные отношения. По крайней мере, форму тела она теперь держала полностью человеческую и расплываться не собиралась, даже длинные волосы (очень длинные!) присутствовали, правда, на ощупь они были одинаковы со всем остальным телом. Секунду постояв над лежавшим телом, я опустился рядом с ней на колени и, просунув руку ей под голову, слегка приподнял:

— Ты чего плачешь?

— Ты злой, ты делать мне больно, — жалобно произнесла она, при этом вытирая слезы.

Зрелище, скажу, небезынтересное. Вода, текущая по воде и вытираемая водой, пусть даже вторая и последняя — это плотная вода. Также стоит заметить, что исходивший от стенок пузыря свет был тусклый, и поэтому все происходящее отдавало легким налетом интима. Плачущая нагая красивая девушка у меня на руках, приглушенный свет и больше никого... вот только...

— Слушай, хватит реветь, — рявкнул я. — Достала, я ведь говорил, давай договоримся по-хорошему, а ты уперлась... дура!

— Не обзывайся, — всхлипнула она и, оттолкнув мои руки, встала на колени. — Я все папе расскажу.

— Кстати! — дошло до меня. — А ты, собственно, кто такая?

— Велара, — проворковала она. — Единственная дочь Владыки.

— Ох, и отлупить бы тебя... Ладно, мне надо с твоим отцом поговорить. Зови свою зверушку, и пусть она нас транспортирует.

Девушка, наконец, поднялась на ноги и взглянула мне прямо в глаза:

— Я не могу провести тебя к Владыке, — вытерев ладошкой последнюю слезинку, произнесла она.

— Это почему? — угрожающе надвинулся я на нее.

— Ты был мое задание, папа сказал, если я с тобой разбиваться... нети, разбилаться... нети, разбираться! Точно, разбираться, то я смогу гулять, где захочу.

Сказать, что мне стало смешно, это значит сильно преуменьшить. Теперь настала моя очередь валяться у ее ног, всхлипывать и вытирать слезы.

— Меня из-за тебя накажут, — жалобно произнесла Велара, усевшись прямо передо мной на скрещенные ноги.

Увидев открывшееся мне зрелище, я тут же подавился смехом. Все-таки у мужиков инстинкт размножения всегда стоит на первом месте. Интересно, а если я сейчас сделаю пополнение к морским женщинам, местный Владыка сильно на меня обидится? А собственно, ее вообще можно сделать женщиной, или в этом плане они устроены несколько по-другому? Пришлось закрывать глаза и массировать рожу, пока возникающие мысли плавно не перетекли в нарастающие действия.

— Короче, мне нужен Владыка, отговорки не принимаются!

— Тогда мне еще три года не видеть дальней воды, — попыталась она надавить на жалость.

— Твои проблемы. Все равно мой вопрос, кроме самого главного, вряд ли кто способен решить, поэтому у тебя остается шанс. Кстати, а откуда вообще узнали обо мне?

— Это мой Коша о тебе рассказал, — ответила немного повеселевшая девушка. — И твой вопрос, плавда, никто кроме Владыки решить не может? — спросила она с неприкрытой надеждой.

— Ну... наверное, — неуверенно отозвался я. — Вроде вопросец из незаурядных, так что будем надеяться на положительный результат в данном деле.

— Тогда отцу ничего не останется, кроме как разрешить мне плавать там, где я хочу! — воскликнула вскочившая на ноги девушка, опять позволяя смотреть на все ее прелести. — Коша! Отнеси нас к отцу.

Осьминог подхватил пузырь раньше, чем Велара успела закончить фразу, хотя до этого момента я нигде многощупальцевую тварь не видел. Хитрец где-то прятался, но почему тогда никак не отреагировал на угрозу жизни своей хозяйки? Я ведь мог ее убить (или не мог? разве можно убить воду?), а этот как сидел в засаде, так и сидел. Плохая собачка, плохая.

Все то недолгое время, что мы провели вместе, водная принцесса не умолкала ни на секунду. Причем, если поначалу она многие слова по-детски коверкала, чем вызывала у меня неудержимые приступы веселья, то уже через десяток минут после моих замечаний большинство слов стала произносить как надо.

— А ты вовсе не злой, — неожиданно произнесла она. — И совсем не страшный!

— Я ведь мужчина, — флегматично заметил я, пожимая плечами. — Мужчины — это животные, если к ним хорошо относиться, то и они к тебе будут относиться точно так же... Конечно, бывают еще мужики и трансвеститы, но и у животных не без паршивой овцы.

— Я... кажется, поняла тебя, — неуверенно ответила Велара.

Ээииаа? Поняла?! Как это поняла?!! Я сам себя не до конца понял!!!

— Вот только какая разница между мужчинами и мужиками? — наморщив лобик произнесла она. — Правда, я совсем не знаю, кто такие "трасиститы".

Это, называется, она меня поняла? Хотя... она, скорее всего, имела в виду нечто другое, нежели обычный смысл этого слова.

— Да легко. Есть девушки, женщины и бабы. Есть парни, мужчины и мужики, а трансвеститы, они — нечто среднее. Улавливаешь направление моих мыслей?

— Вроде, — ответила она и, поставив локти на колени, скрестила пальцы, положив на них подбородок.

— Не бойся, если не поймешь! — великодушно махнул я рукой и расслабленно развалился на дне пузыря. — Я сам не всегда себя понимаю.

Велара некоторое время задумчиво молчала, а потом опять выдала по поводу меня:

— А ты не такой, как все.

— Заметила?! — обрадовался я. — Вот и я всем говорю, что я умный, красивый, сильный и имею еще массу всяких достоинств, а в ответ слышу только "придурок то", "придурок се"... не любит меня совсем никто.

Девушка захихикала:

— Ты очень странный...

— Странный? — задумался я.

— Ага.

— Ладно, "странный" звучит намного лучше, чем "придурок". Кстати, а нам долго еще плыть?

— А мы уже давно на месте! — беззаботно отозвалась Велара.

Она повела рукой в сторону и, будто подчиняюсь ее жесту (может, так оно и было, кто ее знает?), в непроглядной тьме стали один за другим вспыхивать яркие шарики синего цвета. Постепенно таких источников света становилось все больше и больше, и они подбирались все ближе и ближе, но затем буквально на ничтожную долю секунды все смазалось и стало светло как днем. Только создавалось впечатление, будто кто-то могущественный заменил обычные краски дня. Весь окружающий мир стал черно-белым с синеватым оттенком (по крайней мере только так могу описать произошедшие изменения). Я даже не видел стенок пузыря и окружавшей воды, полная иллюзия какого-то потустороннего мира — мира, полного ваттарсов. Тысячи и тысячи прозрачных существ окружили пузырь, и все как один смотрели своими синими, пробирающими до дрожи в коленях, глазами. К моему счастью, их количество способствовало созданию большого круга, а то, увидь я эти глазища вблизи... даже не знаю, чем бы это грозило. В таких случаях больше всего подходит фраза: жути хапнул! Вернее, от настоящей фразы и у русского человека глаза на лоб полезут, а местные (будь возможен перевод данного выражения с полным идиоматическим смыслом) и вовсе бы в обморок попадали, но я ведь гуманист. Именно по этой причине ни одна возникшая в тот момент мысль не была озвучена. Правда, кто от этого выиграл, я даже не знаю.

Тем не менее, каким-то непостижимым образом мне удалось сохранить прежнюю расслабленную позу и легкую улыбку на лице. Задумчиво почесав висок, подбородок и подергав себя за нос, я малость оклемался.

— Собственно, я только к местному Владыке, — ни к кому конкретно не обращаясь, произнес я, — остальные могут быть свободны.

— Я Владыка! — взревел рядом со мной гоночный двигатель лошадок этак под тысячу.

Приняв сидячую позу, я крутанулся на заднице, чтобы оказаться лицом к внушительных размеров ваттарсу, после чего будничным голосом произнес:

— Ногу с педали газа убрать, обороты больше не прибавлять, а скорость лучше держать на нейтралке, оно так будет безопаснее.

В этот момент я почувствовал легкий тычок под ребра:

— С папой надо говорить уважительнее, — произнесла Велара тихим голосом, чтобы кроме меня и Владыки больше никто не услышал; последний на эти слова отреагировал сдержанным кивком.

— Это с какой стати?! — в полный голос возмутился я. — Пока он ничем не заслужил моего уважения. Я, конечно, тоже это уважение у него не заслужил, но так и не прошу ко мне обращаться "господин Хисп" или с прочими идиотскими приставками к моему имени.

— Что ты хотел, человек?! — сдержанно произнес Владыка, при этом перейдя на обычную недорогую спортивку.

— Человек? — поднялся я на ноги, не отводя веселый взгляда от горящих глаз Владыки. — Я уже не совсем человек, но всегда заявляю, что это звучит гордо, кстати, у вас я это еще не говорил, но, считайте, уже сказал. Ну, а пришел... приплыл... гм... в общем, мне бы письменное разрешение, подкрепленное основательными печатями. Разрешение, дающее право беспрепятственно, а главное, безопасно передвигаться по воде.

— Нет! — рявкнул Владыка, переплюнув реактивный самолет во время взлета.

— И с чего бы это, позвольте поинтересоваться?

— Всему виной смерть наших детей, из-за нее люди потеряли возможность передвигаться по воде.

Кстати, а он-то в отличие от своей дочки вполне и вполне умеет разговаривать на человеческом языке. Тут одно из двух, либо старый, либо подслушивал у местных людей.

— И когда погибли ваши дети? — я даже не постарался придать своему голосу хоть какое-то сочувствие. Во-первых, считаю это лишним, потому как вовсе не сочувствую. Во-вторых, мое сочувствие никому и не нужно.

— Три столетия назад!

— А в нуль первом какого-то до нашей эры года погиб от руки ваттарса маленький сын вождя горного племени. По решению местного совета все племя дружно стало мочиться в воду, чтобы заставить подлых ваттарсов заплатить. Суть уловили или мне продолжить?