Пот от физических усилий, направленных на то, чтобы удержаться на ногах и не отстать, пропитал внутреннюю часть моего смока. Мысленно я прокрутил в голове маршрут, который запомнил, изучая карты острова на «Гермесе». Уклон местности уменьшился, когда мы поднялись на вершину мыса, в точке, известной как Шэг-Рокс. Не было никакой паузы, чтобы проверить наши координаты, так как проводники из Лодочного отряда знали, куда они идут, и повернули вглубь острова, направляясь на северо-запад. Во всяком случае, темп увеличился, но движение становилось все легче, по мере того, как мы спускались с холма, а кустарник и скалы сменились ковром густой пучковой травы, хотя сильный ветер продолжал препятствовать движению вперед. Мы наклонились ему навстречу и двинулись дальше.

Сдавленое ворчание сменилось монотонным ритмичным шуршанием одной ноги за другой по высокой траве. Бесконечным, но устойчивым. Каждый шаг приближал нас к финальной точке рандеву рядом с большим прудом, отмеченным на карте как «Большой пруд». Я взглянул на часы: мы шли уже больше часа, но мое дыхание успокоилось, а мышцы разогрелись, когда вернулась привычка к физическим нагрузкам. Земля начала выравниваться и стала более болотистой. Торфяная вода просачивалась сквозь кожу и швы наших ботинок.

Ветер стих и разошлись облака, открыв убывающую четверть луны, отбрасывающую сквозь просветы дымку серебристого света. Этого было достаточно, чтобы увидеть темные очертания высоких песчаных дюн Элефант-Бей в миле или более от нас, которые изгибались к северному краю того места, где, согласно карты, должен был находиться аэродром. Мы продолжали двигаться к заливу, пока не наткнулись на линию забора, тянувшейся соединениями проволоки и столбов на северной оконечности Большого пруда, где вода стекала с песчаных дюн и пляжа. Расположенные на наших картах заборы наводили на мысль, что мы приближаемся к жилью. Именно здесь Седрик решил разместить эскадронный сборный пункт и миномет.

Лунный свет отражался от поверхности пруда, вырисовывая силуэты фигур, направлявшихся к месту сбора, чтобы оставить контейнеры с минами, в то время как Найджел Смит и остальные минометчики устанавливали 81-мм миномет. Лоуренс посчитал нас на точке сбора; стоя на одном колене, он представлял собой бастион спокойной мощи и уверенности.

— Ладно, парни, — прошептал он нам, когда мы проходили мимо. — Молодцы. Бросайте свои контейнеры и продолжайте двигаться.

Было облегчением освободиться от тяжести минометных выстрелов, и солдаты 19-го отряда продвинулись за растущую груду контейнеров и заняли позиции возле песчаных дюн. Холод начал обратно просачиваться в наши тела, пока мы лежали ничком на мокрой земле. Я посмотрел за часы. Рассвет был не за горами, и нам пришлось бы мчаться в ночи, если бы мы собирались завершить атаку и освободить остров еще под покровом темноты. Шли минуты, а мы неподвижно лежали на возвращающемся холоде. Ожидание. Джон приблизился к позиции Седрика, но я чувствовал, что что-то не так.

План состоял в том, чтобы без задержек пройти через точку сбора, останавливаясь лишь затем, чтобы сбросить боеприпасы для миномета, а затем использовать это место для развертывания в наши тактические штурмовые порядки. Мы должны были уже двигаться к нашей позиции резерва, готовые поддержать атаку 18-го отряда, который, как мы полагали, находился менее чем в миле к западу от нас.

Джон вприпрыжку вернулся к отряду и вызвал командиров патрулей. Я последовал за Сэдом, чтобы услышать, что он хотел сказать.

— Мобильный отряд не добрался до точки сбора.

Джон не стал тратить время на объяснение причин. Он сказал нам, что Горный отряд «теперь занимается аэродромом».

— Мы наверстаем упущенное, когда туда доберемся, — любезно добавил он.

Я метнулся обратно к Бильбо и Крису, у меня была минутка, чтобы рассказать им об изменении в планах. Бильбо согласился с этом, сказав:

— Чертовски верно!

Крис был полон такого же энтузиазма, но у нас не было времени разбирать его слова. Мы уже двигались.

Несмотря на комментарии Джона о том, что мы будем импровизировать, теперь проявлялись преимущества инструктажа всего эскадрона. Как резерв, мы планировали, как мы будем выполнять задачу 18-го отряда. Мы завидовали ему; теперь это дело было нашим. Перелезая через линию заграждения, мы последовали за 16-м отрядом, и пристроились на их правом фланге, когда повернули на север, выстроившись в линию, и начали продвигаться туда, где, как мы ожидали, должен был находиться аэродром. Я слышал, как волны мягко набегают на песчаную береговую линию за дюнами Элефант-Бей справа от меня. Над нами лунный свет золотил края несущихся облаков, и тонкий свет играл на открытой земле перед нами.

Далеко слева от меня, за Воздушным отрядом, я мог различить смутные очертания чего-то, похожего на здания, выделявшиеся едва заметными тенями на горизонте ночного неба. Я мог слышать слабый, отдаленный механический стук чего-то, похожего на генератор, доносящийся с той же стороны, что наводило на мысль, что это, должно быть, поселок. Если не считать генератора, было тихо, и не было никаких видимых признаков каких либо огней.

Мы двинулись дальше в полутьме, проклиная луну и беспокоясь об отсутствии видимого укрытия. Перед нами открытая местность поднималась к низкому плато, которое обозначало точку формирования и линию старта для атаки. За этим на дальнем плане вырисовывалось возвышенное пятно местности, обозначавшее крутые склоны Фест Маунт. Судя по карте, ее нижние контуры обозначали конец взлетно-посадочной полосы и границы нашего продвижения. Не было никаких признаков аэродрома, и рубеж развертывания для атаки все еще казался далеким.

Позади нас раздался громкий треск, а затем в небе над нашими головами разорвался минометный снаряд. Воздух справа от нас разошелся со звуком рвущейся бумаги, когда осветительный снаряд приблизился и взорвался ослепительным шаром света. Оставляя за собой ленивые завитки дыма, осветительные снаряды превращали день в ночь, а ракеты, раскачиваясь под маленькими дрейфующими куполами парашютов, отбрасывали на землю жуткие тени. Внезапный свет также подтвердил, что местность была голой и лишенной какого-либо укрытия.

До рубежа атаки оставалось еще 300 метров и я осматривал местность, как крыса в дерьме, выискивая любую складку в земле, которая могла бы обеспечить укрытую огневую позицию. Конечно, игра, должно быть, закончена, и противник теперь должен знать, что мы задумали, подумал я, представляя, как они выкатываются из своих нор, взводят оружие и бросаются к своим траншеям, закладывая ленты в лотки подачи своих пулеметов. Мы продолжались неуклонно продвигаться к ним. Держись в стороне. Никакого скучивания. Не облегчай им задачу.

Оставалось пройти еще более 150 метров, а окраина поселка теперь была более заметна в 400 метрах на нашем левом фланге. Если они поймают нас здесь, они заставят нас здесь залечь, и именно здесь мы умрем. В любой момент я ожидал увидеть росчерки красных трассеров противника, вырывающихся из темноты в нашу сторону. Возможно они ждут, когда мы подойдем ближе, ждут приказа от хладнокровного командира, который знает свое дело; ждут, чтобы увидеть белки наших глаз и все такое. Я выбросил эти мысли из головы, и мы двинулись дальше, шевеля нашими задницами.

Над нами лопнуло еще больше осветительных снарядов, поддерживая непрерывный свет. Миномет, казалось, прекратил огонь, но было много иной огневой поддержки навесным огнем. Снаряды из орудий эсминца «Гламорган» присоединились к смешанной иллюминации, которую они уже создавали, когда каждый фугасный снаряд с мощным грохотом приземлялся на передние края горы. Мы добрались до подножия низкого плато, которое поднималось вверх в виде короткого крутого гребня. Маленькое кладбище, огороженное белым забором, ознаменовало начало рубежа атаки. Земля была усеяна кустами утесника, и, наконец-то, хоть каким-то укрытием.

16-й отряд отошел влево, прикрывая со стороны поселка, и мы начали двигаться прямо вверх по наклонному гребню. Было такое чувство, что мы вот-вот перейдем черту, в стиле Первой мировой войны. Но по прежнему, не было никакого ответа от противника. Может быть, они ждут, когда мы достигнем вершины на хребте, прежде чем начать сбивать нас с ног? Вопросы без ответов проносились в моей голове. По-прежнему никаких признаков чертова аэродрома. Где это? Я спрашивал себя, желая, чтобы это было там.

Мои нервы были на пределе. Я посмотрел налево. Сид прикрывал своим движением патруль Джона в центре отряда. Джеймс и Фил были позади него, как патруль на левом фланге. Я посмотрел направо. Бильбо держался ближе к Крису, который нес единый пулемет, готовый в любой момент поставить его на сошки и пустить в ход. Сид подал мне сигнал рукой, означавший «Следуй за мной, но двигайся прямо с группой стрелков». Я поднял вверх большой палец.

Снаряды корабельной артиллерии продолжали свистеть над головой, осветительные снаряды разрывались над головой, а фугасные снаряды взрывались перед нами. Может быть, эти фугасные снаряды, вот что заставляет держать головы противника опущенными, подумал я, когда моя собственная голова поравнялась с вершиной гребня. Мое сердце было у меня во рту. Это все имело и обратную сторону. Я приготовился к тому, что ответный огонь начнет рубить нас. Еще два шага до края хребта, и вдруг он появился, залитый светом горящей воздушной иллюминации. Плоское открытое летное поле, вдоль которого у правого края главной грунтовой полосы стояли самолеты аргентинцев. Другие самолеты были разбросаны на противоположной стороне летного поля, вдоль двух пересекающихся запасных взлетных полос.

Чертовски блестяще! Нервное напряжение испарилось в одно мгновение, когда я мысленно радостно потер руки. Вокруг летного поля аэродрома не было окопов. Возможно, они упустили свой шанс, но мы не собирались упускать свой. Стоящие перед нами на стоянке, эти самолеты принадлежали нам, и мы собирались нанести ущерб, для которого и были рождены.

Глава 24

— Бери все, что справа от взлетно-посадочной полосы. Мы сделаем все слева, а Фил окажет огневую поддержку, — крикнул Джон Сиду.

— Понял, босс, — крикнул в ответ Сид.

— Всплеск, начинай молотить по самолетам, стоящим у края взлетно-посадочной полосы из единого пулемета!

Он указал на «Скайвэн», расположенный от нас в 50 метрах. Наряду с более маленькими «Менторами» и «Пукарами», дополнительным бонусом стало присутствие аргентинского транспортника, по форме напоминавшем коробку с крыльями.

Крис уже поставил пулемет на сошки, плотно прижав к плечу приклад, и начал стрелять длинными, убийственными очередями по двухмоторному транспортному самолету. Чтобы не отставать, я вытащил из своего рюкзака один из 66-мм гранатометов.

Опустившись в положение стрельбы с колена, я вытащил блокирующий штифт на задней крышке 66-го, откинул крышку, и вытащил выдвигающуюся внутреннюю часть, которая с удовлетворительным щелчком встала на место, когда поднялся прицел. С гранатометом на плече я потянул рычаг взведения вперед и навелся на середину самолета с коробчатым корпусом через 50-метровую прицельную прорезь гранатомета, после чего нажал пальцами правой руки клавишу пуска на верхней части пусковой трубы.

Последовал резкий удар и свист, когда реактивная граната вылетела в направление «Скайвана», попав прямо в него, но ничего не произошло. Я вытащил второй гранатомет и выпустил вторую гранату. Еще одно попадание, но никакого взрыва. Чего я не учел, так это того, что кинетическая струя расплавленной меди, способная прожечь 12 дюймов стальной брони, образовавшаяся в результате детонации боеголовки, просто прожигала аккуратную дыру в обшивке самолета и прорезала другую сторону фюзеляжа, не причиняя никакого заметного ущерба.

Крис также бил по «Скайвану», расстреливая его огнем из единого пулемета, который Бильбо продолжал подкармливать 7,62-мм патронами в сцепленных лентах. Они веселились, погруженные в свою задачу разрушения. Трассирующие пули пробили в корпусе еще больше дыр, в то время как все еще горящие следы от рикошетов дико плясали по земле под крыльями самолета. Один из них зацепил вытекающий лужей по траве из пробитых баков самолета бензин. Внезапно, эта штука с грохотом взлетела вверх, и гигантский огненный шар бушующего оранжевого пламени и грязного маслянисто-черного дыма взметнулся ввысь. Мы почувствовали жар пламени на своих лицах, когда переключились на огонь по самолету на другом конце аэродрома.

— Охрененно круто! — проорал я сквозь шум стрельбы и взрывов. — Переносите огонь, 150 метров, по самолету слева! Следи за моими трассерами!

Бильбо заметил трассирующие пули, которыми я стрелял по «Пукаре», стоявшей дальше, по нашей стороне взлетно-посадочной полосы.

— Понял! Выполняю! — крикнул в ответ Бильбо. — Переношу огонь.

Справа от нас Пэдди Армстронг мчался между стоящими самолетами вдоль взлетно-посадочной полосы, размещая изготовленные им стандартные заряды в капотах двигателей «Пукара», где они могли нанести максимальный ущерб. Он закреплял заряды на месте, взводил флажки взрывателей, а затем переходил к следующему самолету, тщательно выбирая такое же расположение зарядов, чтобы предотвратить последующее использование запасных частей от одного поврежденного самолета для ремонта другого. Вокруг него остальные бойцы патруля прикрывали его и опустошали магазины в самолеты, когда они проходили мимо них.

Подрывники также позаботились о «Турбо-Менторах», размещая заряды в носовых шасси и под хвостовыми плоскостями. Машины, над которыми не работал Пэдди, были обстреляны из винтовок и пулеметов патрулями Джона и Фила. Те, у кого на М16 были установлены 40-мм гранатометы, также стреляли по любому самолету в пределах досягаемости. Остальные 66-е также были отстреляны, без сомнения, пробивая более аккуратные маленькие отверстия в фюзеляжах самолетов.

Аэродром был залит ружейным огнем, и еще один самолет превратился в огненный шар, когда трассирующие пули или гранаты, вызвали утечку топлива, щелкая в траве. Орудия «Гламоргана» продолжали выпускать снаряды, которые ложились все ближе, пока корректировщик огня корабельной артиллерии вел их от Ферст-Маунт к взлетно-посадочной полосе. Я видел, как они легли недалеко от пары «Пукара» на краю летного поля, на нашей стороне летного поля, и одиночного «Турбо-Ментора», стоявшего ближе к горящему «Скайвэну».

Там было много дерьма, и я почти уверен, что все оно было нашим. Седрик подталкивал нас по рации к скорейшей работе, когда пришло еще одно сообщение о том, что кто-то был ранен.

— Черт! Человек ранен!

Вызов поступил по сети от Фила; оказалось, что это Джеймс. Он был ранен осколком в заднюю часть ноги. Я кое-что уловил в радиопередаче, которую Джон передал Филу.

— Начинайте эвакуацию со своим патрулем и доставьте раненого обратно, на точку сбора.