— Я не уверен, что представляю себе шансы аргентинцев против этой компании, — сказал Бильбо, когда звук двигателя «Си Кинга» начал меняться, замедляясь на последнем заходе на посадку.

Мы зашли, чтобы зависнуть у его левого борта и надстройка справа от полетной палубы заполнила наш иллюминатор по правому борту. Пилот уравнял скорость со скоростью корабля, а затем прокрался прямо над палубой. Шасси «Си Кинга» опустились, слегка подпрыгнув, и мы вышли при все еще работающих двигателях. Работая под нисходящей тягой несущего винта, мы образовали живую цепочку и приступили к разгрузке припасов. Крича так, что бы его было слышно сквозь шум ветра и двигателей вертолета, энергично жестикулируя руками, техник на летной палубе принялся указывать, куда ставить коробки и контейнеры, которые мы выгружали. Следуя его инструкциям, мы разместили их на той части палубы, которую матрос в желтой куртке назвал «лифтом». Разгрузив запасы, мы снова развернулись, чтобы защититься от ударной волны лопастей несущего винта «Си Кинга», когда пилот снова дал мощности и поднялся в воздух, чтобы совершить еще один рейс на «Бриллиант» и забрать оставшуюся часть эскадрона.

Глава 16

Послеполуденный свет уже начал меркнуть на невидимом горизонте, где-то за водами на западе, когда с толчком включилось механическое жужжание самолетоподъемника, и мы начали спускаться с летной палубы. Когда мы спустились на ангарную палубу, платформа погрузила нас в абстрактный мир яркого полосатого освещения, показывающего незабываемую сцену с двенадцатью флотскими «Харриерами» и полудюжиной «Си Кингов», плотно упакованными между переборками и тянущимися по всей длине корабля.

Воздух, заполненный резким светом, был мускусным и тяжелым от характерного запаха авиационной техники. Синтетическая смесь авиационного топлива, смешанная с запахом масел, пластмассы и смазанного металла сразу же ударила нам в ноздри. Наши остальные чувства были подавлены шумом генераторов, пронзительным воем электроинструментов, и гулким звоном металла, ударяющегося о металл, когда наши глаза увидели размытые силуэты инженеров и оружейников, работающих среди скопления фюзеляжей, как небольшая армия муравьев.

При водоизмещении 28000 тонн, длине 128 метров и экипаже более чем в 2000 человек, остальная часть корабля была столь же впечатляющей. По сравнению с «Эндуранс», «Бриллиантом», или даже «Антримом», «Гермес» был похож на маленький плавучий городок, дрейфующий в негостеприимной морской пустоши. Помимо собственного аэропорта, авианосец был оборудован госпиталем, салонами для совещаний, водоочистной станцией, прачечной, магазином, и огромным камбузом, который мог использоваться как большой кинотеатр для показа фильмов корабельному составу.

Помимо его размеров, другой мгновенно заметной чертой «Гермеса» была его стабильность. Большая осадка в сочетании с общей длиной и весом судна уменьшили воздействие плохой погоды. Необходимость втискиваться в койку, или привязываться к походной раскладушке во время шторма, теперь, казалось, ушла в прошлое.

Я посмотрел на Бинси.

— Это подойдет, — сказал он, осматривая наше окружение, и подъемник остановился с легким толчком.

Мы вышли в главный ангар.

— Теперь ты доволен, Бинси?

— Еще бы, Всплеск, и я уже помираю с голоду.

Мы увидели Уолли и Грэхема у переборки, рядом с одним из реактивных самолетов «Харриер». Ответственные за административные вопросы эскадрона, они были доставлены на «Гермес» раньше нас.

— Ладно, ребята, — сказал Грэм, — Добро пожаловать на «Гермес». Вы обнаружите, что он сильно отличается от других кораблей. Тут гораздо больше места, но и людей тоже гораздо больше.

— Где мы можем раздобыть немного жратвы? — спросил Бинси.

Грэм позволил смешкам утихнуть, а затем продолжил:

— Полетная палуба над нами, называется «Палуба Ноль». На корабле еще шесть палуб и каждая из них имеет свой номер с приставкой «Минус». Это палуба 1. Камбуз находится на палубе 3, на одну палубу выше того места, где вы будете жить. Так что ты должен быть доволен этим, Бинси.

— Вас понял, — просиял в ответ Бинси.

— Ладно, берите свое снаряжение и следуйте за Уолли. Он покажет вам, где вы будете размещаться.

Различные отсеки и палубы корабля были соединены лабиринтом переходов и трапов. Следовательно, найти дорогу по кораблю было бы непросто, если бы Уолли не проводил нас к нашему жилью на палубе Минус 4.

Мы последовали за Уолли по мириадам переходов и трапов, украшенных причудливым множеством труб и трубок и перемежающихся водонепроницаемыми дверями, которые были прижаты к переборкам. Каждая из тяжелых металлических дверей была помечена красными буквами, которые, казалось, указывали, когда их следует закрыть или оставить открытыми. Мы спускались все глубже в недра корабля и нас охватывало все возрастающее чувство глубины.

— Эй, Уолли, — спросил я, — как далеко мы спускаемся?

— Вниз, на палубу 4, Всплеск, — сказал Уолли через плечо, без сомнения, задаваясь вопросом, слушал ли я Грэма.

— Да, я знаю, приятель, но насколько это низко?

— Он имеет ввиду, мы собираемся опускаться ниже ватерлинии? — вмешался Джеймс.

— О да, приятель. Значительно ниже.

— Хорошо, спасибо, — сказал я, стараясь чтобы мой голос звучал как можно более беззаботно.

Даже будучи солдатами, у нас было достаточно знаний о кораблях, и достаточно воображения, чтобы понимать, что если начнется морской бой, и в нас попадут, шансы на выживание уменьшатся по мере того, как мы углубимся в «Гермес».

Несмотря на то, что оно было расположено значительно ниже ватерлинии, жилье, когда мы в конце концов добрались туда, было в своей собственной лиге. Оно было обширным и просторным, поскольку обычно предназначалось для подразделения коммандо Королевской морской пехоты. Каждый из кубриков на тридцать человек, был достаточно просторен, чтобы с легкостью разместить два наших худосочных отряда. С отдельными умывальниками и гальюнами, они были оборудованы трехярусными койками и оборудованы приличным количеством шкафчиков, а также общей зоной с телевизором и сиденьями.

— Вот жопа собачья, — воскликнул Бинси, бросая свое снаряжение на одну из верхних коек.

Я уложил свои вещи на среднюю койку под его кроватью, и огляделся, задаваясь вопросом, останется ли еще достаточно места, чтобы разместить все снаряжение Бинси, когда он начнет разбрасывать себя и свои пожитки по всему кубрику.

— Да, он больше, и по крайней мере, у нас есть свои шконки, но запах все тот же.

— Я знаю, что ты имеешь ввиду, — сказал Бильбо, поудобнее устраиваясь на нижней койке. — Вонючие ноги, потные тела, несвежая еда и пердеж. Не хочешь выпить чего-нибудь горячего, прежде чем мы пойдем и чего-нибудь пожрем?

— Хорошая идея, — согласился Бинси. — Сделай мне стандарт НАТО, приятель: молоко и два кусочка сахара.

По всему кораблю было множество бойлеров с обжигающе горячей водой, которые были находкой для томимых жаждой Томов, привыкших обходится гексаминовой плиткой в траншее. Бильбо подождал, пока Бинси найдет свою кружку в своем снаряжении, а затем отправился на поиски кипятка.

Камбуз «Гермеса», когда мы туда добрались, был столь же впечатляющим, как и остальная часть корабля. Он выглядел, словно мог вместить половину экипажа корабля за один присест, казалось, работал круглосуточно и предлагал огромное разнообразие различных блюд. Мы втроем набрали себе еды вдоль длинной стойки из нержавеющей стали и нашли свободный стол с пластиковой столешницей. К нам подошел Лофти, его поднос ломился под горой еды.

— Это чертовски блестяще, — сказал он, кивая в сторону точно такого же подноса Бинси.

— Лучше чем есть консервы из голов и костей младенцев, — ухмыльнулся Бинси, имея ввиду маленькие баночки стейка и пудинга с почками в наших сухих пайках и сублимированные рационы для холодной погоды.

— Похоже, к тебе вернулся аппетит, Бинси, — заметил я.

— Ты можешь повторить это еще раз. Умер и попал на небеса.

Бинси явно вернулся в форму. И это тоже хорошо.

Огромные размеры «Гермеса» и ответственность, возложенная на него как на главный авианосец Оперативной группы и флагман командующего адмирала, заставляли его казаться безличным, лишенным теплоты, которой мы наслаждались на борту «Бриллианта». Холодная атмосфера усугублялась ощутимым чувством растущего напряжения, когда авианосец вошел в ЗПО. Почти сразу же, как мы поднялись на борт, экипаж начал занимать боевые посты.

Сигнал тревоги был передан по трансляции авианосца и вызвал шквал активности, когда моряки побросали свои дела и бросились к своим боевым постам, начав быстро закрывать водонепроницаемые люки, чтобы сохранить в случае попадания плавучесть корабля. Когда прозвучала тревога и были сформированы группы пожаротушения и ликвидации повреждений, мы направились к точке сбора в складском помещении ниже в недрах корабля, ближе к корме, известном как «Платформа Сьерра 2», хотя никто из нас понятия не имел, почему оно так называлось.

Схватив наше противопожарное снаряжение и покинув шконки, мы прошли мимо моряков, надевающих огнестойкие костюмы и дыхательные аппараты, сознавая тот факт, что мы, по крайней мере, будем выше ватерлинии, поскольку тяжелые металлические двери были закрыты над нами и позади нас.

Считалось, что у аргентинцев есть пара действующих подводных лодок, и сообщалось, что их флот находится в море и представляет реальную угрозу для Оперативной группы. Но самый большой страх был связан с попаданием «Экзосета». Противокорабельная ракета французского производства была мощным оружием и была у всех на устах. Многие считали, что у ВВС Аргентины есть несколько таких ракет, которые могут быть запущены с их реактивных самолетов «Супер Этендард».

У нашего собственного флота также были «Экзосеты», которые можно было запускать с кораблей, и каждый матрос знал, на что они способны. Если в вас попадает ракета, это скорее всего, превратит ваш корабль в бушующий ад. Если вас не убил взрыв разорвавшегося снаряда, это вероятно, сделает вызванный им пожар, или же вы могли утонуть, оказавшись в ловушке из искореженного металла в затопленном отсеке, если бы «Экзосет» разрушил критически важную переборку.

Среди молодых матросов на корабельном камбузе это была главная тема для разговоров. Не в последнюю очередь, потому что «Гермес», перевозивший основную часть самолетов Оперативной группы, которые имели решающее значение для нашей возможности вернуть Фолклендские острова, был предпочтительной целью аргентинцев. Это был настоящий страх, но на данный момент, все что мы могли сделать, это максимально использовать наше новое окружение. И ждать, когда все это начнется.

Глава 17

1 мая началась война за Фолклендские острова. Было еще темно, когда «Си Харриеры» начали взлетать с «Гермеса», чтобы нанести удары по наземным целям на аэродроме в Стэнли, и аргентинским самолетам в Гуз-Грин. Даже несколькими палубами ниже мы могли слышать вой их двигателей, когда они набирали взлетную скорость, а затем разгонялись по палубе, чтобы взлететь с трамплина для «Харриеров» на носу корабля в небо.

Когда они вернулись, было уже светло, и я поднялся на летную палубу с Бильбо и Джеймсом, чтобы понаблюдать за их посадкой с защищенного от ветра наблюдательного пункта, в нижней части надстройки корабля. Джеймс увидел их первым.

— Вот они, идут.

Я посмотрел туда, куда он указывал, через корму корабля.

— Вижу их, — ответил я. — Они возвращаются парами.

— Вон там еще двое, — добавил Бильбо, указывая на еще одну группу самолетов, появившихся на горизонте.

Сначала они казались далекими пятнышками на фоне удивительно чистого голубого неба. Затем они стали более заметными, поскольку реактивные самолеты кружили вокруг авианосца, ожидая места на палубе и разрешения на посадку. Каждый самолет замедлялся по мере того, как заходил на висение, в стороне от корабля. Затем они качались над палубой, все еще находясь в висении, прежде чем приземлиться с глухим стуком и легким прыжком, когда колеса шасси соприкасались с покрытием.

Они глушили двигатели, когда расчеты летной палубы в ярких куртках вышли из зоны надстройки, чтобы помочь им. Желтый, синий, красный и зеленый, каждый цвет использовался для обозначения определенной функции палубной команды по отношению к самолету.

Мы знали, что «Си Харриеры» напряженно работали, так как в их бомбодержателях не было боеприпасов, которые они сбросили на позиции противника. Мы также знали, что они привлекли определенное внимание со стороны противовоздушной обороны аргентинцев.

— Посмотри на хвост вот этого, — сказал Бильбо, когда один самолет заходил на посадку с дырой размером с большой кулак в хвосте. Это явно было неожиданностью для пилота, который только что спустился по красной стремянке, установленной возле его кабины парнями в синих куртках. Мы были достаточно близко, чтобы услышать, как он воскликнул «Черт возьми», когда обходил сзади свой самолет для осмотра и увидел повреждения, нанесенные пушечным снарядом.

Выполнившие свою задачу одиночные истребители были перемещены на самолетоподъемник, а затем спущены на нижнюю ангарную палубу, как какие-то мифические хищные птицы. Первый удар «Си Харриеров» по аргентинским позициям на островах последовал за воздушной атакой, совершенной одиночным бомбардировщиком КВВС «Вулкан», пролетевшим весь путь от острова Вознесения в попытке сбросить двадцать одну 1000-фунтовую бомбу на взлетно-посадочную полосу Стэнли в часы темноты.

Новость об атаке была передана по корабельной трансляции. По-видимому, это был самый дальний бомбардировочный налет в истории, и потребовалось семнадцать воздушных заправщиков «Виктор», чтобы обеспечить достаточно топлива для одиночного «Вулкана», совершившего 8000-мильный перелет туда и обратно.

— Типичные чертовы «крабы» (прозвище для личного состава КВВС у армейцев, прим. перев), — заметил Бинси, когда мы услышали новости о налете по трансляции. — Они летят сюда, сбрасывают пару бомб, а затем отправляются домой, в свои милые уютные теплые постельки. Везучие ублюдки.

В то время, как остальная часть Оперативной группы оставалась в открытом море, примерно в 100 милях к востоку от Фолклендских островов, эсминец и два фрегата отделились, чтобы под покровом ночи подойти ближе к берегу и обстрелять аэропорт Стэнли из своих 4,5-дюймовых орудий. Корабли вызвали ответ аргентинцев. Когда рассвело, их сначала атаковали реактивные самолеты «Мираж», отправленные с аэродромов материковой части Аргентины в 400 милях, а затем четыре легких штурмовика «Турбо Ментор», взлетевшие с взлетно-посадочных полос на Фолклендских островах. Небольшие турбовинтовые самолеты были отогнаны «Си Харриерами», которым затем удалось сбить два «Миража» во время второго вылета, совершенного против кораблей.