Вороны Чернобога

— Спасибо, — прошептала девушка.

Когда Зеркальник пропал, снова втянувшись в подъездные тени, Руся спрыгнула с подоконника, и к ней немедленно подошли мужчины.

— Это была женщина, — сама озадаченная, сказала она. — Лет, примерно, как моей маме, где-то около сорока пяти. Одета в светлые брюки и цветастую блузку. Волосы тёмные, короткие. — Она замолчала, снова вызывая нужный образ перед внутренним взглядом. — Глаза небольшие, а губы только чуть-чуть тронуты помадой. Я её не знаю.

И вместе с Александром Михайловичем с надеждой уставилась на Данияра.

Тот нахмурился, а потом пожал плечами.

— Таких знакомых у меня нет.

Жутко хотелось съязвить: "Есть только дамочки, которые бегают требовать деньги на ребёнка, причём не твоего?" Но сочла неудобным лезть в чужую личную жизнь. Хотя чем дальше, тем почему-то больше Руся вспоминала прелестную женщину с жутким характером. И так же почему-то злилась на Данияра. Но тут же вспомнила, что ещё не всё рассказала, и продолжила:

— А ещё... Она приехала на серой машине. И номера машины были закрыты чем-то.

— Серая? — задумался Данияр. — Если учесть, что на улице Зеркальник видит предметы в оттенках серого, то машина может быть и белой.

— Номера закрыты? — тоже задумался Александр Михайлович и пожал плечами. — Шпионский детектив. То есть некие они заранее предполагали, что нечистики, как Руся говорит, могут описать нам их машину?

— Получается так, — подтвердил не менее удивлённый Данияр.

— Значит, это кто-то из кланов или семей? — изумилась Руся.

— Возможно... — сказал ворон, уставившись на свой почтовый ящик.

И они, вполголоса переговариваясь, начали подниматься за Русей по лестницам. А радостные барабашки скакали по стенам и обсуждали Зеркальника. Судя по их словам, он уже ушёл в другой подъезд, куда кто-то приехал в качестве позднего гостя.

Когда Руся открыла дверь в квартиру Данияра, Карина всё так же сидела на диване, положив себе на живот большую, с потрёпанным рисунком под гобелен подушку-"думку" и обняв её. То ли спала, то ли задремала. В последнем деле её помогала дрёма, взобравшаяся на "думку" и активно зевающая. Хмурый Митя обнаружился на тёмной, без света кухне. Он стоял у кухонного окна и смотрел на улицу. Мужчины заглядывали в гостиную и тут же направлялись на кухню же, где девушка включила верхний свет, несмотря на странное недовольство Мити.

— Данияр, с нею точно всё в порядке? — спросила Руся.

— Теперь уже точно, — ответил ворон. — Если б что, вокруг неё ещё оставались круги времени. Но сейчас они опали. Теперь она в безопасности.

— А ты умеешь такие заклятия убирать? — рассеянно поинтересовался Александр Михайлович, посматривая на бумаги Всеволода, которые Митя принёс сюда, на кухню.

— Нет. Я только вижу. Такие вещи умел делать Мрак. Всеволод — тоже, но у него уходило больше времени на снятие заклятия. Мрак же мог глянуть — и заклятия как не бывало.

— Так кто же эта женщина? — в воздух спросил Александр Михайлович.

— Что за женщина? — негромко переспросил Митя у Руси, и та пересказала ему всё, что видел Зеркальник.

— Вариантов ответа на этот вопрос очень много. Надо сосредоточиться на другом. — Данияр сел за стол, не спуская глаз с бумаг.

— Надо, — согласился Александр Михайлович. — Например, на том, все ли бумаги здесь. Ты знал про них — можешь сказать точно, все ли здесь?

— В таких бумагах Всеволод обычно писал дела, которые мы проводили, — ответил Данияр. И оживился. — Между прочим, эти дела могли бы помочь мне не только вспомнить, что было, но и вспомнить, чему я ещё вас не научил.

— Это как? — удивился Митя.

— Просто. Вспомню, как эти дела проходили, — вспомню, какие приёмы применял, чтобы выполнить их. Я предупреждал: я практик.

Он взял в руки бумаги, и присутствующие затаили дыхание, с беспокойством следя за ним. Шелест перебираемых, шорох откладываемых... Митя не выдержал:

— Ну? Что?

— Бумаги, судя по датам, — за полгода моей работы. Здесь только то, что касается лично меня. Но в полном объёме. Теперь можно будет даже восстановить связи с заказчиками. И продолжить с ними... сотрудничество.

— Данияр, — обратился к нему Александр Михайлович, — можно я просмотрю их? Я обычно быстро вникаю. Мне бы очень хотелось знать, что именно вы делали и каким образом всё происходило.

Данияр, словно машинально, сжал бумаги в руках и с минуту смотрел на них. Поднял глаза и неловко улыбнулся.

— Скажу честно — отдавать бумаги на дом не хочу.

— А если сделать копии? — спросила Руся. — У меня здесь, в бабулиной квартире, есть компьютер и ксерокс к нему. Бумаги ведь не секретные? Почему ты их давать не хочешь? Боишься потерять?

Ворон снова помолчал немного, а потом нехотя признался:

— Это единственное, что осталось от моей прошлой жизни. Как-то... стрёмно расставаться с прошлым, хоть это всего лишь бумаги. Нет, не бумаги... Фиксированная прошлая жизнь.

— Вы как маленькие, — пробормотал Митя и зевнул. — Александр Михайлович, а у вас дома компьютер есть?

— Ноут у меня.

— Ну вот! Я видел — у вас айфон клёвый. Сфоткайте листы — и всё. Дома почитаете.

Мужчины переглянулись, и Руся засмеялась: выход, и такой простенький, найден!

Пока суд да дело: пока Данияр раскладывал листы, а Александр Михайлович готовился их фотографировать, Руся тоже не сидела сложа руки. Поесть они чуть-чуть поели, но, неизвестно, как вороны, а ей вдруг так есть захотелось! Вообще, она заметила, что именно по ночам голод будто накидывался на неё. Так что она зажгла духовку, достала из холодильника большую чашку с полуфабрикатом — с творогом, смешанным с тёртым сыром, добавила туда яйцо, приправы и начала тереть на мелкой тёрке сардельку. Митя, сообразивший, что она готовит, схватил доску и хлеб и принялся резать его на ломтики. Поглядывая в сторону Руси, проворчал:

— Давай-давай! Нечего! Всю сардельку клади! Мне нравится, когда там больше колбаски, чем сыра!

— Ещё и привередничает! — фыркнула девушка.

Митя её горячие бутерброды любил.

Когда мужчины закончили с фотографированием, Руся уже доставала противень с бутербродами, источающими такой аромат, что со стола мгновенно смели все посторонние предметы и с трудом дождались, пока Митя разольёт на всех чай.

— Карину зовём? — спросила Руся.

— Она спит, — сказал Данияр.

— Почему? — поразился Митя. — Ночь — наше время!

— Она в такой передряге побывала, что для неё сон сейчас настоящее лекарство.

Очередной перекус подвиг Александра Михайловича на размышления.

— Надо бы суммировать всё, что произошло. Девушка-воронушка, насколько понимаю, теперь наша?

— Не уверен, — вздохнул Данияр. — Если ворон себя осознал вороном, это ещё ничего не значит. Права давить на неё у нас нет.

— Ага, — вредным голосом сказала Руся — и Митя согласно кивнул после её последующих слов: — Нам, значит, на неё давить нельзя, а алконостам можно?

— Вы же видели сами: она легко ушла от них именно потому, что на неё давили, а потому её там ничто не удерживало.

Александр Михайлович, на которого все посмотрели, ожидая продолжение его речи, обобщил:

— Как только она просыпается, мы у неё спрашиваем, так? Нам недоговорённости не надо. Так, этот вопрос решили. Далее. Что мы имеем с этой ночи, кроме появления в нашей компании Карины? Мы имеем труп, который появился в результате колдовства. Причём ты, Данияр, говоришь, что такое могут сделать и вороны, и некроманты.

— Перебью, — угрюмо сказал, нахмурившись, ворон. — Эта работа принадлежит всё-таки воронам. Совершенно точно.

И в кухне стало тихо-тихо... Все с испугом смотрели на Данияра, а тот упрямо смотрел в стол, на опустевшую тарелку из-под бутербродов. Первым не выдержал Александр Михайлович, прямо высказав:

— Данияр, прекрати так вести себя! Мы все здесь дилетанты, кроме тебя. Объясни нам свои слова. Это тоже учёба. Почему ты так уверен, что ловушку со временем мог сделать только ворон?

— У некромантов... — начал Данияр и осёкся. — Нет, мне с этой точки зрения будет трудно объяснять. А вот с Кариной... Если бы временную ловушку сделал некромант, Карина быстро бы не оправилась. Хуже. Если бы некромантская ловушка девушку задела даже краем, для воронушки это был бы конец. Но девушка выжила. И даже быстро пришла в себя. Поэтому я думаю — это воронья ловушка. Когда ворон ставит ловушку (а это бывает очень редко), он всегда оставляет лазейку-оберег для своих. На всякий случай. Поэтому я и думаю, что Карина — это сигнал. Ловушку ставил ворон.

— Ты... уверен, что Всеволод погиб? — медленно спросил Александр Михайлович.

— Уверен.

— А если это был...

— Мраку под девяносто, — раздражённо сказал Данияр. — И он на такие дела не способен. Характер не тот.

— Ну, хорошо, — задумался Александр Михайлович. — Предположим, что в нашем городе появился ворон, который каким-то образом ускользает из снов Мити.

Митя и Руся переглянулись. И ошеломлённый парнишка-ворон пообещал:

— Я сегодня постараюсь на него настроиться!

— Так, дальше. Тот человек, который умер в ловушке времени. Надо бы узнать, кто он. И кому выгодна его смерть... Прям как в детективе... Ладно, я могу узнать у своих ребят, кто в полиции работает. Есть у меня такие... Что мы ещё можем сделать? Задействовать Русю? Руся, ты как, не откажешь?

— Когда такое было? — хмыкнула девушка. — А что вы хотите сделать? Если поспрашивать тамошних нечистиков, то ведь нас в тот дом не подпустят!

— Можно начать с Дорожных, — предложил Митя. — Им с тобой болтать понравилось. Данияр, а Зеркальники могут перемещаться из дома на улицу?

— Они перемещаются там, где тень, но точно сказать не могу.

— Кто такой Зеркальник? — мрачно спросили от кухонной двери.

— О, Карина? Садись за стол, — гостеприимно позвала Руся. — Я тебе отложила парочку бутербродов, и чай есть. Будешь?

Данияр быстро встал и поднёс со стороны Карины табурет, чтобы она подсела к общему столу. Девушка хмуро оглядела всех, особенно остро зыркнув на Митю, который пренебрежительно отвернулся, но села-таки.

— Зеркальник — это такая нечисть, которая занимается сбором информации по дому, — объяснила Руся, подавая ей тарелку и чашку с чаем.

— Нечисть?.. А ты тут при чём?

— А я перевожу с его языка на человеческий.

— Руся — переводчица и посредница между двумя мирами, нашим и миром нечисти и нежити, — добавил Данияр.

Карина подозрительно посмотрела на него, потом так же подозрительно — на аппетитные бутерброды. Но сглотнула и взяла один с тарелки на пробу. Все в молчании следили, как она ест и запивает чаем. Девушка же глаза больше не поднимала и внешне ела так, словно делала одолжение. Хотя Руся, сидевшая напротив, видела, что молчаливое внимание тяготит воронушку. Поэтому, когда та дожёвывала последний кусочек, заглядывая в свою чашку, спросила:

— Карина, а ты теперь с нами будешь? Или сама по себе?

— Попробуйте только меня одну оставить! — окрысилась воронушка.

Мужчины выдохнули и сели свободней. А Митя даже поднялся и долил ей чаю.

Затем потратили несколько минут на то, чтобы ввести Карину в курс дела. И Александр Михайлович продолжил свои размышления.

— Если с Зеркальником не выйдет, спросить барабашек? — предложила Руся. — Они должны знать всё, если только это всё не укрыто чужими оберегами. Или временнАя ловушка не даст им узнавать информацию?

— В такой ситуации я ещё не бывал — и ничего сказать не могу, — покачал головой Данияр. — А ты сумеешь поговорить с ними сейчас?

— Да они там уже к окну прилипли, — улыбнулся Митя, который после решения воронушки остаться тоже выглядел успокоенным. — Ждут, пока Руся выйдет к ним.

— Пойду прямо сейчас, — решила девушка и встала из-за стола.

— Я с тобой, — ожидаемо сказал парнишка-ворон.

— А... — начала воронушка и опустила голову, глядя исподлобья. — Это... Ну... Можно мне... с вами?

— А ты видишь нечистиков? — с любопытством спросила Руся.

— Не знаю, — буркнула та.

— Алконосты не любят нечисть, — сказал Данияр. — Поэтому нечисть не любит алконостов. Они отпускали тебя домой, Карина?

— Только под присмотром. Сказали, что упыри могут снова напасть.

— Поэтому она не видела их. Идите, познакомьтесь.

— Кстати, да... — Александр Михайлович смотрел в окно и, кажется, не видел его, и младшие застыли у двери. — Упыри. Убийство воронов, которые издавна жили в городе. Не потому ли, что чужой ворон хотел здесь обосноваться?

— Нет, — категорично сказал Данияр. — Вороны не убийцы. Они близко к чистильщикам, но отнюдь не убийцы.

— Но ведь как-то всё это взаимосвязано... Появление упырей, причём не городских. Уничтожение воронов. И внезапная смерть во временнОй ловушке человека.

— Богатого человека, — добавил Митя, блестя глазами. — А вдруг его наследники заказали кому-то? И чужой ворон решил помочь? Ведь это почти не убийство? Человек попадает в ловушку, быстро стареет и умирает. Но ведь своей смертью. Данияр, а если ты не прав? И чужой ворон именно потому... — Парнишка-ворон неожиданно осёкся. — Но упыри... Каким боком?

— Сговор некромантов и чужого ворона? — предположил Александр Михайлович. — Если вороны — люди. Алконосты — люди. Всё, как ты и говорил, Данияр. У всех человеческие сильные и слабые стороны. А если чужака взяли на слабо? Предложили такую сумму, что он поддался?

— Чтобы подкупить ворона, нужна громадная сумма, — проворчал тот.

— А если на кону стояла сумма ещё более громадная? Нет, надо узнать, что за человек был убитый. Очень уж необычная смерть. — И Александр Михайлович обратился к Карине: — Алконосты никаких предположений не делали по поводу ловушки?

— Что она может знать? — с досадой перебил Митя. — Мы вытащили её ещё до того, как тот человек умер! А значит, алконосты вообще не знали, умрёт ли он. Они только видели, что он слишком быстро стареет!

— Ты прав, — пробормотал Александр Михайлович и кивнул: — Идите на балкон. Я с вами бы пошёл с большим удовольствием, но не хотелось бы мешать вашей беседе.

Руся встретилась глазами с воронушкой и кивнула на кухонную дверь. Митя потопал впереди девушек. За спиной Руся услышала голос Александра Михайловича, обращённый к Данияру:

— Её ты тоже будешь обучать?

— Если время будет. У нас тут такое закручивается, что легче держать её рядом с нами, чтоб никто на её жизнь не покусился. Разве что... учить на ходу — в перерывах между делами и поездками.

— Как и всех нас, — вздохнул Александр Михайлович.

Руся, шедшая позади младших воронов, вдруг подумала, что ей очень не нравится эта идея. Что ей очень не хочется, чтобы Данияр учил воронушку всем вороньим премудростям. Пусть её учит Митя! Ну и что, что он поцапался с ней недавно! Сейчас-то он спокойно относится к ней. Потому что для него она своя. А для неё, для Руси, нет!

Глава пятнадцатая. Данияр

Когда Руся ушла за младшими воронами на балкон, Александр Михайлович вполголоса заметил:

— А ведь девчонка к тебе неровно дышит, Данияр.