Носорог

Халат действительно оказался чересчур велик даже для высокой орчанки, но он был мягким, уютным... и совершенно неподходящим для окружающей аскетичной обстановки.

Впрочем, решив проблему холода, Дайна осмотрелась на кухне как следует, вспоминая указания своего синего спасителя, и вскоре вынуждена была сменить точку зрения по поводу окружающей обстановки. Да, этот дом давно не видел ремонта. Когда-то явно белёные, стены кухни изрядно потемнели, а деревянные полы предательски скрипят при каждом шаге. К тому же, кухня не поражала обилием посуды, не сверкала медью поварёшек и кастрюль, и выглядела бедновато... но лишь на первый взгляд. Зато когда девушка занялась приготовлением позднего ужина, то с удивлением поняла, что всё необходимое, как для кулинарии, так и для сервировки стола имеется в наличии. Необходимое, и не более. Но и не менее.

Да, из серебра здесь были только столовые приборы, и те были куцые, состоявшие лишь из столовых и чайных ложек, вилок, да "мясных" ножей, но ведь серебряные же! Да и тарелки-маслёнки из "вечного" вверденского фарфора встречаются далеко не в каждом доме. Кастрюля... одна, несуразно огромная, зато эмалированная! Не медь, конечно, но и не хрупкий фаянс или дешёвая керамика. Сковородок нашлось две штуки, тяжёлых, чугунных... вместе с чугунным же котелком, объёмом в добрых два десятка либр, не меньше. "Рабочих" ножей оказалось так же немного, всего четыре, один из которых по размерам больше напоминал тесак, второй пришёлся Дайне по руке... более или менее, третий показался ей слишком узким и гибким, с его назначением, орчанка не разобралась, а четвёртый... четвёртый удивил странной формой. Кромки этого ножа оказались совершенно тупыми, зато по центру полотна имелась длинная прорезь в ползерна, внутренние части которой оказались заточены до бритвенной остроты. Мало того, эти лезвия ещё и расположены были под углом друг к другу.

Для чего можно использовать этот странный инструмент, совершенно не похожий на обычную кухонную утварь, девушка сначала не поняла, но когда взялась чистить заморские земляные яблоки, оказавшиеся единственным овощем, найденным ею в кухонном ларе, то довольно быстро определилась с назначением столь необычного ножа. Оказалось, он весьма удобен для снятия тонкой кожицы с потата, даже несмотря на слишком толстую рукоять. Впрочем, последнее её не удивляло. Достаточно было вспомнить габариты хозяина дома, чтобы понять: обычные размеры рукоятей ножей или столовых приборов ему будут попросту неудобны.

Вот тут Дайна застыла, машинально крутя в руке кургузый "овощной" ножик. Это, что же получается? Все эти вещи были сделаны на заказ, как тот халат, что сейчас оберегал её от гуляющих по квартире сквозняков? А ведь получается так... И несоответствие аскетичной обстановки, пошарпанных стен, старой и рассохшейся мебели со штучными, заказными вещами ещё больше бросилось в глаза. А уж когда орчанка обнаружила в соседней комнате, рядом со старым скрипучим диваном, застеленным для неё чистейшим и, кстати, весьма недешёвым постельным бельём, лежащую на столе стопку исписанных карандашом тетрадей... у девушки и вовсе ум за разум зашёл. Ну никак не сочетался образ косноязычного синего гиганта с найденными в его доме записями об истории, географии и... магии. И нет, она эти тетради не читала! Только посмотрела надписи на обложках и решила убедиться в том, что они соответствуют содержанию. Убедилась... на свою голову. И что теперь делать с этим знанием, Дайна просто не понимала.

От начавшего терзать девушку любопытства, отвлекли расставленные на каминной полке, многочисленные фигурки из дерева, металла и глины. Орчанка с ранней юности интересовалась поделками умельцев разных стран, разбиралась в них и умела извлечь выгоду из торговли подобными заморскими диковинами-безделушками, пользующимися определённым спросом, как в метрополии, так и в той же Франконии. Да и некоторые саксонцы любят похвастать перед знакомыми забавными вещицами из далёких стран. Неудивительно, что обнаружив нечто похожее в этом доме, она заинтересовалась. Да и отвлечься от уже обнаруженных несуразностей, было бы неплохо. Отвлеклась, да...

Фигурки оказались совершенно лишены какой-либо магии. Игрушки... но игрушки своеобразные. Все они были разных размеров, от мелких, величиной едва ли с напёрсток, до куда более крупных, примерно с кулак Дайны. Были здесь и люди и хафлы и орки, и даже трау с альвами. Фигурки разные, материал разный, а манера исполнения одна. Чуть грубоватая, можно сказать, примитивная... но от этого, не менее интересная.

Дайна нахмурилась и, взяв деревянную фигурку, изображавшую миниатюрную хафлу с забавными бантами, принялась внимательно её осматривать. И чем дольше она разглядывала игрушку, тем больше хмурилась, не находя ни следа резца или стамески, впрочем и гладкости шлифованного дерева здесь не было в помине. Создавалось впечатление, что автор МЯЛ дерево пальцами! Взгляд орчанки упал на глиняную фигурку статного мужчины в пальто и цилиндре, с тростью в руке. И опять ни намёка на инструментальную обработку! А она должна быть. Пальцами, пенсне на носу фигурки таких размеров, даже миниатюрным хафлингам сделать не под силу.

После этого заключения, трёхиншевая медная фигурка, весьма узнаваемо изображающая хитро прищурившегося леммана, уже не вызвала у орчанки особых чувств. Вот, совсем не вызывала. Как и отпечаток чьего-то пальца на краю длинного халата торговца, кстати, удивительно похожего на тот, в который была сейчас укутана сама Дайна. Ну да, подумаешь, отпечаток пальца на медной игрушке! Дефект отливки, не более. И плевать, что фигурка совершенно точно не литая, а такая же "мятая", как и остальные выставленные здесь... экспонаты. Это, бывшая ученица артефактора могла утверждать со стопроцентной точностью, поскольку структуру и внутреннее напряжение различных материалов давно научилась чувствовать кончиками пальцев. Ещё бы... это же первейшее умение для её специальности!

Прогнав воспоминания о временах своей учёбы, Дайна вернула статуэтку на полку и, смерив неровный ряд разнокалиберных фигурок нервным взглядом, вернулась на кухню, где уже призывно свистел закипающий чайник и шкварчало на сковороде рубленое земляное яблоко в облаке яичной болтушки. Вот, кстати! Чайник со свистком... ещё одна удивительная вещица в коллекции хозяина этого дома. И ведь простая, как... как медный фарт! Ни единого зачарования, никакой артефакторики, но нигде и никогда раньше орчанка ничего подобного не видела.

Девушка фыркнула, вспомнив, как подпрыгнула на стуле, впервые услышав этот звук, раздавшийся у неё за спиной, и как удивлённо пялилась на захлёбывающийся от свиста, отчаянно бьющий струёй пара вверх, чайник, пока метавшийся по квартире Грым не снял этот "паровоз" с плиты. Да... а синий был таким забавным, когда суетился вокруг неё, пытаясь одновременно согреть, накормить и тёплой одеждой снабдить. Всё боялся, что она простынет после их фееричного побега. Ха! Это он моря не нюхал. Не видел, как команда сутками борется за выживание, стоя по колено, а то и по пояс в холодной солёной воде, как матросы крепят на верхней палубе сорванный груз под ледяным дождём и ударами волн, как пронизывают насквозь любую одежду и тело, выдувая из него душу, суровые северные ветры приполярных вод...

Но, всё-таки, забота Грыма была приятна, да. Последним, кто так заботился о ней, был двоюродный дедушка, но его больше нет... а теперь нет и тех, кто его убил и отнял у Дайны её последний дом и последнего родственника. Пошли ур-роды на корм морским змеям. И драхх с ними! А Грыму... Грыма она отблагодарит. Обязательно. Если бы не он, быть бы Дайне бессловесной рабыней, если и вовсе не бессмысленным овощем... до конца своих дней.

Орчанка сжала кулачки и уставилась невидящим взглядом в темноту за кухонным окном, не обращая ни малейшего внимания на катящиеся по щекам жгучие слёзы. И было в нём так много всего. Боль от потери и тоска по дому, злость на захвативших "Ласточку" бандитов и... облегчение от того, что эта страница жизни перевёрнута. Сумбур в мыслях, сумбур в чувствах.

И стынущий поздний ужин на столе маленькой кухни в доме на окраине Тувра. В себя Дайна пришла от жутко громкого паровозного гудка и заходившего ходуном колченогого стула под попой. Впрочем, ходуном, кажется, ходил весь дом, сотрясаясь от грохота колёс грузового состава, катящегося куда-то в сторону Дортмутских доков.

Тряхнув гривой давно выпущенных из плена "тюрбана" кое-как расчёсанных нехитрой женской волшбой волос, орчанка глянула на своё отражение в тёмном оконном стекле и, зло стерев со щёк успевшие подсохнуть солёные дорожки, решительно схватилась за вилку и столовый нож. Переживания переживаниями, а поесть нужно, тем более, что в отличие от жареных земляных яблок, яичница ждать не будет. Холодную, её есть противнее, чем размазывать слёзы по зарёванной мордахе, жалея себя. А потом стоит занять себя каким-нибудь делом, например, приготовить явно решившему задержаться где-то до утра хозяину дома будущий завтрак, да и прибраться на кухне не мешало бы.

* * *

Домой я вернулся сильно за полночь, когда моя гостья уже давно спала. С удивлением обнаружив на кухне полный порядок и даже отдраенную до блеска ванну, я было сунулся в продуктовый ларь, чтобы подкрепиться чем-то посерьёзнее пирожных и крекеров, бултыхающихся в чае, наполнившем мой желудок во время визита к хафлам, но тут нос уловил аромат, исходящий от чугуняки, стоящей на едва теплящейся плите, и я, повинуясь руладам своего голодного брюха, свернул с проложенного курса. Подняв крышку, я обнаружил под ней целый котелок тушёной картохи с мясом, ароматной, вкусной... М-да, а я-то думал, что девчонка уползёт отсыпаться сразу после помывки. Ну, что сказать? Спасибо, зеленоглазая!

Картофель, или, как его здесь принято называть, "земляное яблоко", он же, на франконский манер — "потат", оказался чуть ли не единственным овощем, который моё новое тело принимало без претензий. Да и то, лишь в присутствии мяса... или сала. Нет, если бы даже на плите обнаружилась просто жареная на постном масле картошка, я бы ей не побрезговал, но пришлось бы всё же лезть в продуктовый ларь и "догоняться" чем-нибудь мясным, чтобы протолкнуть жарёху в желудок. И тем больше была моя благодарность сладко сопящей в комнате на диване орчанке, не иначе как своей женской интуицией почуявшей, что на самом деле требуется голодному синему носорогу, отмотавшему по предместьям Тувра не меньше полусотни миль.

А вот с местом для сна пришлось немного повозиться. Впрочем, особой проблемы здесь не было. Кинуть на пол у каминного зева, толстый шерстяной плед с брикаэном цветов Серой стражи, плюхнуть под голову свёрнутую куртку, и можно укладываться. Моему нынешнему "дубовому" телу, что перина, что сосновые доски... разница невелика.

Утром меня разбудил не привычный гудок драххова паровоза, а топот чьих-то маленьких ступней по деревянному полу. Спросонья, я даже не понял что происходит, но всё же оклемался, вспомнил события прошедших суток и лишь после этого, осознав, что никаких врагов вокруг нет, сумел успокоить бешено колотящееся сердце.

Открыв один глаз, я с некоторым удивлением понаблюдал за делающей какую-то странную зарядку, полуобнажённой орчанкой и, невольно облизнулся от открывшихся мне весьма завлекательных видов... чтобы тут же смутиться собственной реакции и не меньше удивиться этому самому смущению. Как-то раньше не замечал за собой такого. Разве что в ранней юности и в прежнем теле... Впрочем, если верить некоторым книгам, то моё нынешнее тело, как раз находится почти в том же возрасте. Может, дело в этом?

Как бы то ни было, но стоит что-то предпринять, пока гостья не заметила приподнимающуюся над моими бёдрами "палатку" из пледа и не сделала соответствующих выводов из увиденного. Вполне оправданного, кстати говоря. Выглядит девчонка... просто великолепно. Стройная, подтянутая, а уж когда двигается, то... Тьфу ты!

Закрыв глаза, я глубоко, но беззвучно вздохнул несколько раз, успокаивая не ко времени проснувшийся организм, и повернувшись на бок, чтобы прикрыть упорно вздымающегося "бойца", протяжно, с подвыванием зевнул, делая вид, что вот-вот проснусь. Заметив мои шевеления, Дайна на миг замерла сусликом посреди комнаты и, тихонько пискнув, моментально скрылась на кухне... не забыв прихватить с собой ворох сохнувшей над печью одежды. Шустрая, однако.

Вздохнув, я откинул край длиннющего пледа, послужившего мне этой ночью постелью и, с некоторой натугой поднявшись с пола, нахмурился. Кажется, беготня предыдущих дней всё же сказалась на моём теле. В мышцах явно чувствовалась некоторая зажатость, а икры и бёдра к тому же знакомо тянуло, как от большой нагрузки после длительного перерыва. М-да, неожиданно. Я-то думал, что тело мне досталось просто неубиваемое, ан нет. И у него, оказывается, есть свои пределы. С другой стороны, а когда мне приходилось напрягать свой синий "костюм" так, как довелось в последние сутки?

Поведя плечами и, скорее услышав, чем почувствовав лёгкий хруст шейных позвонков, я вздохнул. Кажется, придётся мне последовать примеру Дайны. Без хорошей разминки здесь не обойтись, точно.

Сказано — сделано. Пока орчанка возилась с чем-то на кухне, я успел проделать несколько упражнений и, с удовольствием отметив, что с каждым движением, тело слушается всё лучше и лучше, невольно улыбнулся. Всё-таки, турсы, действительно, двужильные! В бытность свою человеком, мне потребовалось бы не меньше часа, чтобы привести забитые мышцы в хоть какое-то подобие порядка, а сейчас... да драхх со всеми неудобствами моей нынешней туши. Его возможности однозначно перевешивают все возможные минусы! Ну... почти все. На ум пришли картинки разминающейся орчанки, и я невольно вздохнул.

Ладно, к донным змеям, как говорит Дайна, все сожаления. Будет ещё на моей улице праздник, перевернётся грузовик с конфетами! А пока... пока пора умываться, завтракать и готовиться к приходу Падди. Нам с ним ещё торговаться за добытые мною ингредиенты, да и за цену трофейных артефактов, чую, придётся пободаться. А я в них, ни ухом ни рылом... зато, если память не изменяет, Дайна как раз что-то понимает в этих зачарованных цацках. Глядишь, и поможет в оценке или даже торге с хафлом, чем Многоликий не шутит? С этими вопросами я и обратился к орчанке, найденной мною у плиты, на которой уже разогревались остатки моего ночного пира.

— Не в зачарованных вещах, а в артефактах, — оторвавшись от помешивания уже исходящего паром жаркого, уточнила девушка, прочитав написанный в блокноте вопрос. И ведь даже не удивилась, увидев мою писанину. Хотя-а... ну да, свои тетради-то я не прятал, они так и лежат на столе у дивана. Так что, ничуть не сомневаюсь, что в моё отсутствие шустрая девчонка успела сунуть в них нос. Да и драхх бы с ним! Ничего серьёзного в тех тетрадях нет. Так, знакомые каждому подданному империи вещи, и только. Ну... почти.

— А это разве не одно и то же? — черкнул я на том же листе.

— Нет, конечно! — с жаром откликнулась Дайна. — Артефакты создаются с нуля, то есть, волшба над ними творится во время создания материального носителя. А зачарованные вещи, как и заколдованные, кстати говоря, подвергаются магическому воздействию уже после создания.