Это навсегда - 1

Нервничала не только она, но и я, прекрасно знающий, каково ехать по Екатеринбургу с его напряжённым движением. Тем не менее, моя любимая, пользуясь моими подсказками, везла меня в сторону дома. Лишь однажды при перестроении едва не прижала 'девятку', попавшую в мёртвую зону зеркала заднего вида. Благо, я успел рассмотреть машину и предупредить Ларису!

Уже ближе к выезду из города, где-то в районе Шарташа, в травмированную ступню пошло тепло, а после поворота на окружную дорогу смог понемногу шевелить ногой, к которой возвращалась чувствительность. Тревогу вызывала лишь приближающаяся темнота: есть водители городские, а есть трассовые, и Лора на трассе чувствует себя неуверенно. Особенно ночью на узких дорогах.

Пересел я за руль через сто километров, немного не доехав до нашего любимого кафе 'У Петровны'. Перебрался вдоль машины, стараясь как можно меньше опираться на больную ногу, до водительской двери, а супруга всё это время 'караулила' меня, чтобы подхватить, если я снова начну падать. И даже три метра до дверей 'Петровны' доковылял самостоятельно! А когда доехал до дома, совершил ещё один 'подвиг': вначале дошёл тридцать метров до подъезда, а потом взобрался по лестнице на третий этаж.

— Ну, ты молодец! — похвалила меня после этого Лариса.

— Ты не меньший молодец! — не остался в долгу я, вспоминая, как она быстро освоилась за рулём в сумасшедшем движении по улицам Екатеринбурга.

Новая Земля, Порто-Франко, 28.05.30, суббота, 11:30

Классная машина! 'Паджеро-Спорт' именно любимого мною второго поколения! Дизель, механическая коробка передач, на спидометре семьдесят тысяч — ничто для такого зверя! Можно было бы и 'притопить', но волнуюсь за Ларису, которая по просёлкам на 'Дастере' почти не ездила, поэтому держу крейсерские 60 километров, притормаживая перед колдобинами, чтобы предупредить её о них, а на форсировании бродов задаю траекторию движения.

Примерно через час пути рация зашипела.

— Сергей, у вас в аптечке ничего от сердца нет? Алёне плохо стало...

— Что, бл*дь, её тонкую эстетическую натуру оскорбила суровая новоземельская действительность? Сейчас остановимся, у Ларисы в запасах что-то точно найдётся.

Я отпустил тангенту рации, врубил правый поворот, чтобы предупредить Лору, и поймал себя на том, что руки ходят ходуном. Собственно, нормальная реакция на выброс в кровь такого количества адреналина.

Корвалол нашёлся быстро, и я принёс к 'Патфиндеру' пластиковый стаканчик с мутной от долитой в лекарство воды жидкостью. Табби действительно сидела с мертвенно бледным лицом и синими губами.

— Пей залпом!

Вкус действительно мерзкий, по себе знаю! Но уже через несколько секунд Алёна начала приходить в себя: щёки порозовели, губы приобрели нормальный оттенок. А ожив, разразилась рыданиями.

— Господи, за что мне всё это? Почему я оказалась в этом ужасном пыльном мире, где вокруг только смерть! Кошмарные звери, люди, убивающие друг друга, стрельба, погони, варварская дикость!

— Может, это тебе наказание за твою подлую натуру? — ухмыльнулся я.

— Ненавижу! Это всё из-за тебя! Всё было так хорошо, пока ты не ворвался в наш город! Мы мирно жили, а ты с собой принёс войну, которая была где-то далеко, которая нас совсем не касалась! Это ты во всём виноват! — перешла на визг Табби.

Рука у Ларисы тяжёлая, и уж если она мне однажды расквасила нос, показывая, как она будет делать при нападении на неё, то из аккуратненького носика Алёны куда только кровавые сопли полетели.

— Заткнись, мразь! Забыла, что именно ты нас сюда отправила. Я лично тебя за это пристрелю, сука! — с ненавистью выпалила в лицо истеричке супруга и схватилась за кобуру.

— Лариса, что ты делаешь! — подскочил на водительском сиденье Латыпов.

Зато Табби замолчала, с ужасом уставившись на руку Лоры, вцепившуюся в рукоять пистолета. Из-под ладони Перевозчиковой, прикрывшей разбитый нос, по подбородку и шее на белую кружевную блузку текла струйка крови.

— О, не зря говорят, что добрая п*здюлина — лучшее средство от бабьей истерики! — совершенно спокойным тоном констатировала Лариса и пошла к 'Дастеру'.

— Поехали, Юлдаш! На ходу кровь остановит. Иначе мы до сумерек в город не доберёмся.

Так мы и въехали в Порто-Франко: два немолодых уже мужика и две красавицы немного за сорок, одна с синяком на полфизиономии, а другая с расквашенным носом.

Телефонный звонок Тунгуса застал меня, когда мы с Лорой накачивались местным вискарём.

— Чем заняты? Стресс снимает в кабаке. Уже вторая бутылки виски пошла...

— Не переводи добро на говно! Если ты мои таблетки жрёшь, то хрен опьянеешь: из-за ускоренного обмена веществ алкоголь очень быстро выводится с потом и мочой.

— То-то я чую, что не берёт меня!

— А что за стресс у вас такой был, что его приходится снимать такими дозами?

— Ну, считай, что чудом живыми остались. Двух орлов из 'Азова' завалили, а третий 100% мне башку отстрелил бы, если бы у своего 'Малюка' нажал на спусковой крючок, а не на рычаг выбрасывания магазина.

— Слушай, так это на вас неподалёку от Базы 'Северная Америка' бандиты напали? Ну и везёт же вам! Дорогу с Баз бандюки уже давно стороной обходят! А 'Азов' тут причём?

Пришлось рассказать всю историю 'дружеских переговоров' с 'навозцами' на Базе 'Россия'.

— А ты в их вещах ещё не рылся?

— Да нам пока не до того было...

— Вот и ладненько. Не торопись. Я завтра утром с мужичками подъеду, и мы в одном тихом месте тебе поможем с твоим наследством разобраться. И сюрприз тебе будет. Стрелу на восемь забиваем, стой на Главной по направлению из города. Я буду не на своей машине, но ты меня узнаешь.

Тунгус был одним из немногих моих знакомых, совершенно не поддавшихся давлению южнорусского говору, у которых звук 'г' звучал по-русски.

— Так я и родился в России! Точнее, в Эвенкийском автономном округе. Отсюда и позывной такой... — когда-то объяснил он.

Мне же позывной дали не абы кто, а выпускники Военного института иностранных языков, аналитические материалы для Совбеза которого я так подписывал. У нас даже выработался целый литературный жанр для таких записок, названный 'Юстас — Алексу': коротенькое, от полустраницы до страницы сообщение, в которые надо было уложить своё сообщение о каком-либо событии, его анализ и выводы. Именно в этом стиле я и набросал от руки свои мысли о наблюдавшихся мной на Базе группах украинских карателей, озаглавив получившуюся эпистолу 'Кипчак — Гиви'. Ну, не знал я бо́льшего начальника в ЧВК 'С.Прокофьев', которому это предназначалось!

Поэтому поутру, оставив Ларису приходить в себя после вчерашнего, выгнал 'Паджеро' на дорогу и уселся ждать, наслаждаясь утренней прохладой. Наряду с ночными часами, жить в этих местах приятно только по утрам и вечерам, а всё остальное время приходится бороться со зноем. Ну, или коротать его в кондиционированной квартире и машине.

Остановившийся рядом со мной бразильский вариант старинного 'Ленд Крузера 40' замер лишь на мгновение, и из его окошка мне помахал рукой Виталий. Я завёл двигатель и двинулся следом. Крутились не очень долго, зарулив на охраняемую территорию какой-то складской базы неподалёку от железной дороги. И я обалдел, когда из-за руля 'Бандерайте' вышел Сармат, следы которого затерялись после того, как вместе с руководителем харьковского 'Оплота' Женей Жилиным был вынужден бежать от ареста СБУ в Москву. Всё такой же коротко стриженный, широколицый и крепкий. Только очень загоревший. И Тунгусу, чтобы поздороваться со мной, пришлось пару минут ждать, пока мы с Глебом обнимались, хлопали друг другу по спинам, издавали нечленораздельные восторженные звуки.

— А Лорочка где?

— Устала после вчерашнего, — подмигнул я. — Да и собственный внешний вид её не устраивает: вчера, когда укропов валили, она лбом приложилась к рукоятке переключения передач, и сегодня будет целый день примочки к заплывшему глазу прикладывать. Но гарантирую: узнает, что я с тобой тут встретится, прибьёт меня за то, что её с собой не взял!

Основания для таких эмоций были. Это именно Деркулов известил нас в середине января о том, что он и я попали в расстрельный список 'Патриота Украины', а 20 февраля, когда правосеки заняли Киев, настоял на том, чтобы мы уезжали из города, не дожидаясь, когда за нами придут. Так что, не исключено, что живы мы с Ларисой только благодаря его предупреждению.

Но эмоции эмоциями, а работать надо. Шмотками 'азовцев' был забит весь багажник, и мы вчетвером — Тунгус, Сармат, Кальмиус и я — первым делом выгрузили их на площадку и принялись шмонать машину. Делали это мужики, из которых Кальмиус был самым молодым, щуплым и низкорослым, весьма профессионально.

Первым делом перетрясли все ниши и нычки в багажнике, но добычей стали только пара гранат РГО да пачка патронов к 'макарову', которые торжественно вручили мне.

— Хочешь, сам используй, а хочешь куда-нибудь в оружейный магазин сдай.

Потом пришла очередь салона, из которого первым делом вытащили все коврики и чехлы. Похоже, предыдущий хозяин никогда ничем подобным не занимался, и в самых неудобных местах, помимо оброненных автоматных и пистолетных патронов, стали две флешки, пачка презервативов и потёртый шприц-тюбик. А Кальмиус, дотошно перебирающий компакт-диски, отложил четыре CDR. Я удивился, но Тунгус пояснил, что зачастую на них, помимо музыки, оказываются случайно записанные фотографии и текстовые файлы. Оставшуюся музыку я тут же отсортировал ещё раз, выбросив в мусорный пакет 'гоцалки' и 'патриотычны писни́'. После недолгих сомнений оставил-таки два диска 'Океана Эльзы', за что Сармат меня немедленно подъе*нул:

— Неужто эту гниду Вакарчука полюбляешь?

— То, что он тварь нацистская, я даже спорить не буду, но музыку, падла, неплохую пишет. Пусть будет!

Пока Кальмиус нудно перелистывал страницы инструкций по машине и перебирал содержимое бардачка, Тунгус нашёл под передней панелью закреплённый скотчем пистолет 'Форт-12'. Быстро раскидав его, он дал заключение:

— Очень поюзанный! Сразу продавай! Себе я пистолет в таком состоянии точно не оставил бы.

А вот записная книжка, найденная в бардачке, Кальмиуса очень заинтересовала. Как и айфон со вставленной уже новоземельской флешкой.

— Дня через три тебе его вернём. Снимем всю информацию, которая нам нужна, и пользуйся, если хочешь. Сармат, ты там закончил в моторном отсеке? Тогда, Сергей, загоняй машину на подъёмник. Вы пока барахло переберите, а я на неё снизу гляну.

Глядя на груду носков, футболок, запасных штанов и ботинок, в голову пришёл единственный вопрос: куда бы этот хлам выбросить? Его я и задал Тунгусу.

— Можешь вон в тот мусорный бак, а можешь подарить кому-нибудь.

Но все карманы заношенной и относительно новой одежды перетрясли, выудив из них несколько листов бумаги и ещё одни потёртый блокнотик. Зато Кальмиус, погремев ключами, вернулся с заляпанными грязью двумя РПГ 'Муха', снятыми с днища.

А потом перешли к сумкам с оружием, куда ещё в саванне я упаковал оба доставшиеся мне 'Малюка' и ПМ убитых 'азовцев'.

— Что у вас с Ларисой есть из оружия ближнего боя? — поинтересовался Сармат, которому приглянулся один им 'Макаровых', практически новый.

— У меня 'Ярыгин', а у Лоры ГШ-18. Из чего ещё можно было эти бронежилеты пробить? — ткнул я пальцем в слегка запачканные кровью броники.

— Тогда всё это барахло продавай! Оружейников, конечно, не обманешь, и за 'Малюки' они тебе больших денег не заплатят, но хоть какой-то приварок будет. А за этот 'Макаров' можешь поторговаться, он почти не стрелянный. Автоматные патроны тоже сдавай: старые они, могут осечку дать. Луганский патронный завод теперь не под Украиной, вот они со складов всё старое говно и выгребают.

— Какую сумму хочешь за гранатомёты? — встрял в разговор Головко. — Тебе их держать всё равно не позволят, а нам могут сгодиться.

— Слушай, откуда я знаю расценки на них? Выбирай, что нравится, и сам цену назначай. Из всего, что тут есть, я бы себе только ножи оставил. Кстати, на айфон я тоже не претендую.

Кучу разгребли достаточно быстро, и в багажник 'Паджеро' я загрузил только оружейные сумки, опломбированные Тунгусом.

— А теперь давай с тобой поговорим о провокаторе, — подсел он ко мне в машину.

Киев, 27 января 2014 года, понедельник, 15:00

Юное дарование, решившее побороть 'Евромайдан' силами киевлян всплыло в сети из ниоткуда. Бывший одессит, приехавший покорять столицу, призывал жителей города выйти с протестом против того, что 'европейская нация' засрала центр Киева.

Увы, это не преувеличение. Как и в 2004 году, в январе 2014 дворы домов на Крещатике превратились в один огромный туалет, где справляли нужду съехавшиеся из Западной Украины 'европейцы'. В нередкие для Киева зимние оттепели 'воздух свободы' вокруг главной площади страны отчётливо вонял мочой и фекалиями, в морозы неглубокие сугробы топорщились бурыми кучками и 'лепёшками', а стены домов были 'разукрашены' желтоватыми потёками.

В настоящий кошмар для киевлян, живущих на Крещатике и других прилегающих к нему улицах, превратились баррикады, сооружённые 'революционерами'. Тысячи людей не могли элементарно воспользоваться услугами врачей: машины 'скорой помощи' просто не пропускали внутрь периметра баррикад. Мало того, некоторые из владельцев квартир, по сути, лишились жилья, когда в эти квартиры врывались боевики и требовали вселить в них приезжих 'борцов за лучшее будущее'. Сама 'территория революции' превратилось в убежище всех находящихся в розыске преступников, а в Киеве пропали многочисленные бомжи: они просто переселились на Майдан, где их бесплатно кормили, поили и одевали, где им всегда был готов ночлег в тепле захваченных боевиками зданий.

Иван Проценко своими призывами 'Евромайдан без баррикад' попал в болевую точку, отвратившую многих киевлян от 'революции'. А поскольку у многих людей из околополитической тусовки немедленно возникли вопросы, кто это такой, обеспечил себе 'алиби', опубликовав видео своего разрыва с бизнесменом Балашовым, поддержавшим Майдан.

Ролик был откровенно игровым. Попробуйте прийти в кабинет к своему начальнику и потребовать, чтобы он позволил вам снимать ваш разговор на видео. А потом, когда вы наговорили ему массу неприятных вещей, спокойно забрать видеозапись. Но многие доверчивые граждане приняли эту съёмку за чистую монету, а Ваня мгновенно завоевал популярность как 'ни от кого не зависящий противник Майдана'.

Проценко через социальные сети обратился к киевлянам пойти к баррикадам и путём мирных переговоров уговорить их снести эти завалы хлама и снега, создающие массу неудобств горожанам. Действовал он заодно с Викторией Шиловой, экс-регионалкой, рассорившейся с ПР и на предмайданных выборах выдвигавшейся от партии Олега Ляшко с лозунгом 'за Киев без регионалов'.

Первая пара мероприятий, проведённых Проценко, собирала человек по тридцать. Эти люди действительно подходили к баррикадам и требовали от их 'защитников' соблюдать права горожан на свободу передвижений. Учитывая, что 'революционеры' приехали в Киев совсем не для того, чтобы заботиться об удобстве жителей оккупированного ими города, это выглядело наивно, и Лариса, раздобыв где-то телефон Ивана, попыталась убедить его в бесперспективности такого протеста. Но 'Ваня-Процент', как прозвали организатора этих акций ещё в риэлторской фирме Балашова, упорно стоял на том, что он будет действовать именно так.