— Тогда я все же использую твой мозг, — донеслось откуда-то издалека. Мориан достал из воздуха прозрачный сосуд, будущее последнее пристанище моих несчастных мозгов.
И вдруг я понял, что у меня больше ничего не болит, а сам я спокойно лежу на полу, не ощущая больше амулета на шее. Только браслет из белого металла, что я вместо кольца носил на пальце, ярко светился.
Глаза мага стали круглыми, когда он понял, что остался наедине со свободным и очень злым драконом.
— Убью!!! — проревел я, вскакивая и бросаясь на человека. Колдануть маг не успевал, поэтому сделал то, что сделал бы на его месте любой человек — рванул прочь, бросив в меня сосуд. Я помчался за ним, только когти заскрежетали по железному полу, высекая снопы искр. Мориан влетел в какую-то дверь, попытался ее запереть, но я смел створки вместе с засовами, ворвавшись в светлую просторную комнату. Посредине стоял маг, кажется, он хотел удрать через окно, но оно уже было занято протискивающейся внутрь драконшей, а прямо на пути стоял разъяренный единорог. Взвизгнув, Мориан метнулся в угол, где в большом котле медленно бурлило какое-то зелье.
— Стойте! — на лице загнанного в угол мага вновь появилось торжествующее выражение. — Стойте! Иначе сейчас я опрокину чан с моровым зельем! И вы все умрете!
Я замер, стараясь не дышать.
— Но тогда ты тоже умрешь, — заметил Сверкалка, делая шаг вперед.
— Не умрет, — покачал я головой. — Черные маги — единственные, на кого эта гадость не действует, поэтому они и могут варить его. Любого другого убили бы испарения.
— А ты не глуп, Дракон, — хмыкнул Мориан. — И очень образован.
— Значит, тебе все-таки удалось раздобыть драконий мозг? — обратился я к магу, тот самодовольно улыбнулся.
— Пусть пращуры будут милостивы к несчастному моему собрату, — пожалел я неизвестного дракона, погибшего ради безумных маговских планов. — Что же, это я тебе тоже припомню. Маг вздрогнул, встретившись со мной взглядом, побледнел. Я почувствовал, как мир исчезает в обжигающей багровой дымке, застилающей мои глаза.
— Не подходи! — закричал Мориан, отгораживаясь котлом.
— Я не подхожу, я вообще не шевелюсь, я с трудом справился с желанием в один прыжок настигнуть врага, и так чтобы только кости на зубах хрустнули. А мой собеседник меж тем взял себя в руки, оглядел нас со Сверкалкой.
— Как символично. Против меня — дракон и единорог. Добро и зло. Как символично. Еще интереснее было бы, если бы дракон был черным, — он покосился на застывшую в окне Бестию. — Я, пожалуй, начну собирать галерею из чучел своих врагов. Вы станете первыми экземплярами в коллекции. Хотя нет, это будет слишком расточительно: драконы — это же просто кладезь ингредиентов для зелий.
Из-за занавески за спиной мага высунулся внушительных размеров кулак. Он вознесся над головой Мориана и обрушился на магову голову. У бедолаги глаза съехались на переносице, из-за занавески появилась Мелфа, ухватив мага как кутенка за шиворот, она отшвырнула его в угол.
— Зелья он из драконов собрался варить. Ишь, разбежался!
— Девочка моя! — я попытался обнять Мелфу, но она бросила на меня такой взгляд, что это желание мгновенно пропало. Мне еще предстоит вымаливать у нее прощение.
Бестия в окне зашевелилась, выбралась обратно, а потом сунула в комнату по очереди рыцарей и козу.
— Мне не влезть, — разочарованно бросила драконша. — Я снаружи покараулю, или попробую найти окошко побольше.
— Хорошо, — кивнул я.
— Мелфа, как ты? — Валат подошел к девице и взял ее за руку.
— Хорошо, — кивнула она, не поднимая глаз.
— Это славно.
Младший же из рыцарей заметил мага.
— Связать бы его.
Единорог подошел ближе, исследуя поверженного врага.
— Да зачем? После Мелфиной ласки он долго не встанет, а если встанет, то мы за ним присмотрим. Других забот навалом.
— Он успел сварить зелье, — сказал я, оглядывая друзей, и не замечая среди них еще одного человека. Вот уж кого, наверняка, пришлось связать, чтобы не брать с собой. — И где Зелиан? Я думал, что смогу у него спросить совета, что делать с зельем.
— Бестия не смогла бы унести столько народу, алхимик подъедет попозже. Вместе с людьми отца и Джетой, — ответил Ральф и обошел котел вокруг, рассматривая черную булькающую жижу.
— Осторожнее, не вдохни испарения, — предупредил Сверкалка. — А то потом даже я не откачаю. Не успею просто.
Рыцарь опасливо отодвинулся.
— Может его в землю закопать?
— Это нашлет мор не худший, чем, если вылить зелье в реку. Земля будет отравлена на много миль вокруг. Все, что вырастет на ней, станет смертельным ядом.
— Ничего вы с ним не сможете сделать! — злорадствовал из угла, в который его загнала Мелфа, очнувшийся Мориан. Бдительная девица следила за тем, чтобы черный маг чего-нибудь не учудил.
— Не волнуйся, сделаем, — в подтверждение своих слов, единорог подошел к котлу, встал передними копытцами на край, склонил голову, так чтобы рог оказался в зелье, и принялся помешивать побулькивающее варево. Через некоторое время густая чернота посветлела, а затем стала прозрачной. Сверкалка вытащил рог из котла и отряхнулся. Несколько капелек попало мне на нос, я машинально облизнулся.
— Вода! Это же родниковая вода!
Единорог в ответ церемонно раскланялся.
— Не надо благодарностей.
— Проклятые! — взвыл Мориан, отталкивая вдруг Мелфу. Девушка, не ожидавшая подобного от щуплого мага, отлетела к стене, а неистовствующий проигравший вдруг выхватил откуда-то самострел и толстую черную стрелу. — Вы уничтожили мое моровое зелье, но еще кое-что осталось! Эту стрелу я окунал в него! И даже тебе, — черный маг ненавидяще зыркнул на единорога, — не удастся излечиться от подобной раны! — в меня он стрелять не решился, знал, что даже отравленная стрела чешуи не пробьет, а попасть в глаз или нос это еще надо и суметь трясущимися после удара по голове руками.
Черная смерть сорвалась с тетивы, никто ничего не успевал сделать. Время будто замедлилось, но и мы замедлились вместе с ним. Сверкалка, удивленно округлив глаза, смотрел, как стрела летит ему прямо в грудь. Бессмертный дивный зверь не мог поверить, что вот сейчас наступит его кончина. Не растерялась только Лилия-Ромашка, с героическим блеянием коза прыгнула вперед, закрывая единорога своим телом. Тут же течение времени пришло в норму. Мелфа, размахнувшись, снова врезала Мориану кулаком по макушке, чтобы маг еще чего-нибудь не вытворил. И теперь тот явно отключился надолго, мешком рухнув на пол. Ральф, единорог и я бросились к козе. Сверкалка упал возле надоедливой, капризной, глупой, но преданной и любящей козы на колени.
— Что же ты?! — Ральф с горечью смотрел на единорога.
— Я ничего не могу сделать. Она уже мертва, черное зелье убило ее мгновенно, — единорог чуть не плакал. — Но я все же попробую.
Прикосновение к мертвым мучительно для единорогов, но Сверкалку это не остановило. Рог волшебного зверя засветился. Он, склонив изящную голову, дотронулся кончиком до лба мертвой козы.
— Нет, не помогает, — Сверкалка отвернулся и закрыл глаза, чтобы скрыть блеснувшие в них слезы: никто не должен видеть, как прекрасный единорог убивается по какой-то козе. Но прозрачные капли все же сорвались с белых ресниц и утонули в кудрявой козьей шерсти.
Вдруг Лилию-Ромашку окутало белое сияние, почти такое же, как то, что исходило от рога Сверкалки. Свет становился все ярче и ярче, нам пришлось зажмуриться, чтобы не ослепнуть, а когда удалось проморгаться — на полу, рядом с нашим, лежал еще один единорог, чуть поменьше и поизящнее, но не менее прекрасный. Он пошевелился, открыл желтые глаза, тряхнул белоснежной гривой, недоуменно оглядел себя, потом заметил зажмурившегося, плачущего единорога.
— Сверкающий! — поплыл по комнате нежный женский голосок.
Единорог вздрогнул, резко обернулся и почти нос к носу столкнулся с единорожкой. Сказать, что Сверкалка удивился, значило, ничего не сказать.
— Ты кто?!! — наконец справился с собой однорогий.
— Я? — единорожка кокетливо похлопала ресничками, видя, какое впечатление производит на собеседника. — Я — Лилия-Ромашка.
Сверкалка закатил глаза и потерял сознание.
Все кинулись теперь уже к нему. Все, кроме меня. Я сидел в сторонке и отчаянно, до темноты в глазах завидовал. Почему я так не могу? Почему я не владею магией?! Почему я не могу сделать так, чтобы мы с Мелфой были вместе? Я ведь люблю ее, теперь я это окончательно понял. Как это жестоко — влюбиться в человеческую женщину!
От невозможности ничего изменить захотелось заплакать. Остановило только то, что за моими слезами явилась бы ведьма, а только ее тут сейчас не хватало.
— Ладно, давайте думать, что с магом делать, — сказал я.
Все обернулись, посмотрев на меня как на врага. Как же, я оторвал их от лицезрения чуда.
— Подожди, — махнул рукой Валат. — Никуда он не денется, Мелфа его как следует приложила. Дай Сверкающего в себя привести!
И все опять принялись носиться с единорогом. Я отвернулся и принялся бродить по комнате, разглядывая то, что в ней находилось. Кажется, мы буянили в магической лаборатории. У стены нашлась странная конструкция из прозрачных трубочек и сосудов, в которых бурлили, то смешиваясь, то, наоборот, разделяясь, разноцветные жидкости. На всякий случай я все это сжег, чуть не спалив стеллаж с книгами. Некоторые особо шустрые фолианты при виде опасности принялись расползаться во все стороны, как тараканы. Самые хитрые пытались влезть под шкаф, чтобы затаиться там, в пыльной безопасности. Сколько же черных знаний в этих книгах, я хотел отправить их в небытие вслед за конструкцией, но вспомнил Зелиана и подумал, что алхимик-летописец, меня, пожалуй, и убьет за такие дела. Так что противные фолианты остались жить, пусть изучает.
Сверкалка, что-то слабо простонав, наконец, открыл глаза.
— Где я? Кто я?
— Не волнуйся, любимый, все хорошо. Ты среди друзей, — ласково проворковала новоявленная единорожка, ласково потираясь головой о шею однорогого.
— Кто ты? — спросил Сверкающий.
— Ты не помнишь? Я Лилия-Ромашка.
— Кто?! — единорог вскочил, пошатнулся, чуть не уронив Ральфа. — Этого не может быть! Такого просто не бывает! Лилия-Ромашка умерла, спасая мою жизнь! А кто ты, я не знаю! Хватит меня разыгрывать, — он обвел нас недобрым взглядом.
— Но я и есть Лилия-Ромашка. Ты меня оживил.
— Чушь! Такое невозможно! И, если ты не знаешь, Лилия-Ромашка была козой!
— Да, любимый, так оно и было. Но любовь свершила чудо и вот теперь я — какая!
Сверкалка еще раз осмотрел Лилию-Ромашку, внезапно, действительно, понял кто перед ним и как хороша его собеседница, смутился, застеснялся, отступил в сторону, опустив глаза.
— Я это...
— Не смущайся любовь моя. Теперь мы будем жить долго и счастливо!
Второй раз за один день дивный зверь лишился сознания. Бедняга, не выдержал потрясений. Дурак, радоваться бы надо, а ему, похоже, что-то не нравится.
Глава 13
Замуж за дракона
В окне появилась голова Бестии.
— Там ваши приехали, что им сказать?
— Сейчас мы их встретим!
Валат посмотрел на меня.
— Дракон, ты должен знать, как нам найти вход. Ты здесь уже давно и наверняка успел все изучить.
— Если бы! Я то в ловушке сидел, то рысью за магом бегал...
— Я знаю, — тихо сказала Мелфа, не поднимая глаз.
Нет, я просто не узнавал свою девочку. И от вида этой новой, изменившейся, сломленной Мелфы, сердце начинало щемить.
— Что же, пошли.
Она не возразив, не воспротивившись, двинулась впереди меня. Я догнал ее, остановил.
— Мелфа!..
— Да.
— Послушай меня!
— Слушаю.
— Мелфа, прости меня!
— За что? — девушка отрешенно смотрела куда-то в сторону. — Не беспокойся, я сама решу свою судьбу. И не буду тебя обременять.
— Да послушай же! — я развернул ее к себе. — Я прошу прощения за свои слова! Я на самом деле не думал того, что говорил, и просто хотел, чтобы ты была счастлива!
Мелфа все-таки посмотрела на меня.
— Пожалуйста, поверь мне! На самом деле я только и хочу того, чтобы ты осталась со мной!
— Я тебе не верю.
— Хорошо. Что мне сделать для того, чтобы ты поверила?! Хочешь, я на самом деле женюсь на тебе? — что я несу? У Ральфа, отправившегося вслед за нами и случайно присутствовавшего при объяснении, челюсть отвисла. Мелфа тоже порядком удивилась:
— Ты серьезно? А как же разговоры о том, что ты дракон, а я человек и между нами не может быть никакого союза?
— Я был не прав. Я не могу без тебя жить. Пусть даже мы принадлежим к разным видам, и кроме духовной близости между нами ничего не может быть. Ральф, ты нам поможешь найти священника?
Юноша прислонился к стене, держась за сердце.
— Дракон, даже если я его найду, то уговорить смогу врядли.
— Эй, постойте, — девица уперла руки в боки, став хоть немного похожей на себя. — Священника они уже ищут! А меня вы спросили? Может, я не хочу уже быть драконьей женой!
— Мелфа ты же сама тогда говорила, — опешил я.
— Да мало ли я что тогда говорила! Не знала, что ты такой негодяй!
Рассвирепев, я схватил Мелфу в охапку, она пыталась сопротивляться, но я не обращал на это внимания.
— Ральф, садись мне на спину, полетели за священником!
В воздухе меня попыталась перехватить Бестия, но я только быстрее замахал крыльями. Общаться ни с кем из своего племени мне сейчас не хотелось.
— Как ваши человеческие свадьбы делаются? — спросил я у Ральфа. — Что, кроме священника нужно?
— Да ничего. Разве что немного денег пожертвовать.
Так что пришлось еще в лесу останавливаться, чтобы клад найти. Мелфа, пока мы с Ральфом выкапывали сундук, удрала, и мы с трудом нашли ее в лесу. Настигнутая девица визжала на весь лес, что ее дракон украсть хочет, но толпы рыцарей, чтобы спасти несчастную не являлись. Единственный, присутствовавший рядом, помогал девицу держать.
Успокоилась она только тогда, когда мы подлетели к церкви, видно сообразила, что деваться некуда, а может, поняла, что я не собираюсь никуда деваться от нее.
— Дракон, — позвал Ральф.
— Да?
— Вы меня пока снаружи подождите. Чтобы все святые отцы сразу не разбежались.
— Хорошо.
Прижимая к себе притихшую девушку. Я с замиранием сердца следил за тем, как рыцарь входит в высокие, расписные двери. Вот они за ним закрылись... Ральфа не было довольно долго, я уже успел протоптать возле церкви хорошую дорожку, испугать пару нищих и довести до истерики какую-то старушку, она решила, что я прилетел за ней и красиво упала в обморок, предварительно выбрав сугроб помягче. Но, полежав там немного, замерзла, поняла, что я ее подбирать не собираюсь, с кряхтением поднявшись, сплюнула в мою сторону и поковыляла домой.
— Мелфа, — наконец не выдержал я.
— Что? — мрачно спросила девица.
— Мелфа, ну прости меня!
— Мне кажется, то, что ты сейчас делаешь, тоже ради каких-то твоих целей.
У меня так лапы и опустились.
— Мелфочка...
