— Только надо намоточные станки — не руками же наматывать
— Уже сделали один, сейчас отлаживаем.
Обсуждение дальше и шло по методу мозгового штурма — короткие фразы, мимолетные идеи которые тут же пытались развить и просчитать — все-равно все понимали, что это будет далеко не первое совещание, поэтому пытались вчерне обозначить проблемы и пути их решения.
— Пока на вырубку пазов в пластинах можно пустить пару-тройку ручных прессов. Там и надо-то делительный механизм и пуассоны. Поставим смены — скажем, шесть человек на каждый пресс — и пусть себе вырубают вручную. Сколько там этих моторов потребуется ?
— Где-то двенадцать ...
— Ну вот. Сколько там будет пазов ? Двадцать ? Тридцать ? Если на паз тратить секунд по двадцать — установить, вырубить — то на пластину выйдет десять минут. Сотню пластин — за сто часов. С трех прессов — триста пластин за четверо суток. Сколько там на один двигатель потребуется ... ?
— Да с сотню и потребуется ...
— Ну вот. Если делать двигатели переменного тока, то вырубаем только статор, а ротор — беличье колесо — просто просверливаем ...
— Надо постоянного, так проще управлять скоростью.
— А. Ну, значит, еще и ротор вырубаем.
— Ротор можно и профрезеровать. Собрать в пакет — и на фрезерный — как раз есть шесть станков, куда влезут детали диаметром триста миллиметров. Ну или строгальным — прикинем еще как лучше.
— О! Отлично ! А статор можно будет профрезеровать ?
— Нет ... не подступишься внутрь ... если только протяжкой ... или долбежным ... или строгальным ... — Можно делать и не целым пакетом, а отдельными небольшими пакетами — скажем, толщиной по пять сантиметров. Тогда и жесткости будет хватать для обработки теми же протяжками. Хотя — как снимать заусенцы — надо продумать. Края могут загибаться — надо плотно пакетировать. Надо подумать ...— подал голос наш главмех.
— Отлично !!! Подумайте ! Ведь, если выйдет, мы в день можем делать по три-четыре двигателя ?
— Ну ... не меньше, да ... Там еще заусенцы снимать ... но тут уже гораздо проще. Вручную или какую-то шлифовальную машину соорудить ... с вращающимися дисками, и между ними прокидывать листы.
— Ну так вот. Делаем двигатели, отливаем и обтачиваем валки, набираем передачи, если нет зубьев — нарезаем. Нам прокат нужен.
— А электротехническую сталь ?
— М ... ? — я вопросительно взглянул на главного металлурга.
— Тхы-ты ... — усмехнулся тот — ... сварим. В тиглях. С нагревом СВЧ. Пару сотен-то килограммов ...
— Ну и прокатать.
— Да, и прокатать. А потом вырубить кругляки для роторов и диски для статоров.
— Ну, за работу ? Сетевые графики жду завтра.
Повозиться, конечно, пришлось подольше чем один день — только нарезку каналов в листах статоров и роторов организовывали и отлаживали две недели. Вариант с фрезерованием пока не пошел — требовались более высокоскоростные станки с твердосплавными фрезами — иначе собранные в пачку листы слишком заминало, края получались неровными, и требовалась дополнительная шлифовка прорезей для укладки обмоток. Так что пока выстрелил другой путь, по которому мы пошли параллельно — вырезать каналы на каждом листе и уже потом собирать их в стопку. Тут мы начали было делать поворотный стол с делительной головкой, с помощью которой можно будет поворачивать стол с нарезаемой пластиной на нужный угол. Но потом кому-то пришла в голову мысль, что достаточно сделать откидываемый упор, который будет вставляться в только что сделанную прорезь после поворота — так мы и получим нужный угол — пуассон окажется точно над тем местом, где надо сделать вырубку под следующий паз. Причем сначала отладили конструкцию под небольшие двигатели, для которых брались целиковые круглые пластины для роторов и окружности для статоров, а уже потом соорудили и сегментный стол, где нарезались сегменты для больших двигателей — мы посчитали, что делать составные пластины будет проще, чем прокатывать целиком большие — до метра и более в ширину — листы и потом вырезать из них круги роторов и окружности статоров. Да и то первые прокатки полос электротехнической стали выходили со слишком большой разницей по толщине — мы использовали те же станки, на которых тут производили жесть, и если для нее разнотолщинность не играла существенной роли, то для электротехнической стали это было важно, и чтобы как-то уравномерить характеристики двигателей по всему массиву, пришлось дошлифовывать пластины до одинаковой толщины. Морока. Так что большие двигатели у нас начали появляться только в начале октября, где-то по штуке в неделю-полторы, а потом еще две недели балансировали каждый двигатель, хотя и делали это параллельно. Да и сами двигатели пришлось пересчитывать на другие усилия — если на тех станах, что мы взяли в качестве образцов, двигатели были не очень компактные, то наши получились еще больше — грязноватая медь от паровозных топок, а тем более дюралюминий, которые мы могли использовать для обмоток, выделяли больше тепла, поэтому пришлось делать и более толстые проводники, и высверливать дополнительные вентиляционные каналы — двигатель располнел. Но зато мощных двигателей сделали даже побольше, так как со слухами о том, что они у нас появятся, сразу же возникли и новые области применения — так, технологи продумали схему разделки вагонных рам, сконструировав дисковые ножницы по железу — балки от разобранной рамы сначала разрезались на более короткие куски гидравлическими ножовками, а затем эти куски прокатывались через эти ножницы вдоль своих осей и разрезались на две длинные заготовки, которые после небольшой мехобработки шли на тракторные рамы уже как готовые детали. Дело с электродвигателями пошло.
ГЛАВА 29.
Так как я не состоял в партии, а это был непорядок, в конце лета меня заодно сделали и кандидатом в члены. Ну а я не против, мне главное чтобы это не мешало работать. Особо и не помешает — на руководящие должности в партии могли отбираться только партийцы с минимум трехлетним партийным стажем, а мне еще год куковать в кандидатах. Так что хотя бы этим не надо заниматься. Да и потом — неизвестно что будет, так как в партии иерархия и централизация гораздо жестче, чем в советах, и как протиснуться в эту структуру, а, самое главное, остаться в ней несмотря на мнение начальства, я не представлял — секретари обкомов утверждаются ЦК ВКП(б), обкомы утверждают секретарей горкомов и райкомов, горкомы и райкомы утверждает первичные партийные организации, и уже те принимают в партию новых членов — то есть руководящая вертикаль жестко завязана на ЦК, ну, в БССР — на ЦК КП(б)Б — то есть Коммунистической Партии (большевиков) Белоруссии, которая уже подчинена союзному ЦК.
Правда, вопрос об исключении из партии принимается той же самой первичной организацией, так что если она ни за что не примет такого решения, то фиг исключат ... наверное ... в партийном уставе написано, что "Пар-тия очищает свои ряды от лиц, нарушаю-щих программу партии, устав партии, дисциплину партии.", член партии обязан "соблюдать строжайше партийную дисциплину". С другой стороны, "Все партийные организации авто-номны в решении местных вопросов, по-скольку эти решения не противоречат решениям партии." — так что если не будем нарушать, то не будет формальных поводов придраться, хотя и придется повилять. А произвол могут не позволить и первичные организации — "Высшим руководящим органом ка-ждой партийной организации является общее собрание (для первичных организа-ций), конференция (например, для район-ных, областных организаций), съезд [для компартий Союзных республик, для ВКП(б)]." С другой стороны, решения ЦК, съезда или партконференции "являются обя-зательными для всех партийных организа-ций.". Так что если примут решение меня выпнуть — и выпнут. Наверное. Ведь каждый член партии имеет право:
"а ) участвовать в свободном и деловом обсуждении на партийных собраниях или в партийной печати практических вопросов партийной политики;
б) критиковать на партийных собраниях любого работника партии;
в) избирать и быть избранным в пар-тийные органы;
г) требовать личного участия во всех случаях, когда выносится решение о его деятельности или поведении;
д) обращаться с любым вопросом и заявлением в любую партийную инстанцию вплоть до ЦК ВКП(б)."
В общем, при поддержке низовых структур исключить меня будет не так-то просто — потребуются телодвижения на самых высоких уровнях. Тем более что и на них была управа — Уставом предусматривался сбор конференций вопреки вышестоящим органам, если за это голосует не менее трети партийцев, а для всесоюзной конференции — есть возможность сменить треть состава ЦК. Так что надо будет поподробнее поизучать все эти механизмы — надеюсь, они не пригодятся, но "если что" — лучше быть готовым. Хотя эдак можно превратиться в диссидентов из шестидесятых — вроде бы они выступали в том числе под лозунгами "Соблюдайте свою Конституцию" ... или "... законы" — не помню точно.
А выпинывание из партии — это скорее всего автоматическая потеря постов и прочего, так как согласно Уставу "Партия является руководящим ядром всех организаций трудящихся, как обще-ственных, так и государственных". Правда, это только благие намерения, так как устав ВКП(б), как я понял, еще не закон, и положение о ее руководящей роли быть прописано в уставах этих организаций, что является еще одной лазейкой для обхода обязательного членства в партии. Впрочем, в Конституции сказано про партию " ... представляющую руководящее ядро всех организаций трудящихся как общественных, так и государственных" — вот это уже закон, и его будет трудно обойти, хотя и непонятно, почему в Конституции 1977 года включили явное указание про руководящую роль КПСС — это что же — "руководящее ядро" в Сталинской конституции — это еще не руководящая роль ? А тогда что ? Надо будет поинтересоваться у юристов, но попозже. Как можно позднее. Лучше вообще никогда.
И вообще, я задумался над вопросом противостояния по линии партии, только когда меня накрутили различными обвинениями — в национализме — когда нас начали путать с белорусскими и украинскими националистами, особенно с пресловутой Полесской Сечью, история возникновения которой до боли напоминала нашу, только чуть позднее и с РККА мы не воевали; и в пособничестве мелкобуржуазным элементам, когда мы немного снизили налоговую нагрузку на крестьянство, которое в основном тут было еще неоколхозенным; и в троцкизме, когда мы стали возвращать к активной деятельности членов Компартии Западной Белоруссии, распущенной после воссоединения в тридцать девятом; и даже в потакании религии, хотя после воссоединения даже советской власти не удалось создать в Западной Белоруссии первичные организации "Всесоюзного общества воинствующих безбожников" — просто не нашлось тех из местных, кто хотел бы в этом поучаствовать, а завозить чужаков — это политически неверно.
Вот я и стелил соломки где только можно. Правда, эти обвинения были пока что единичными, от особо упоротых граждан, но если они будут много и часто кричать — это уже могут принять и за правду, да и повернуть-то факты можно по разному — ну и что что советская власть тут тоже не особо форсировала создание колхозов — но ей можно, а мне — нет — это известная песня. Так что, если по советским органам все было проще, то с партией дело выглядело откровенно тухлым — пока надежных зацепок не было, и я реагировал на раздражители только сиюминутными реакциями. Ну, то, что ввели военное положение, провели выборы в советы — это ладно, все-равно надо было делать. А вот то, что приостановили действие некоторых постановлений ЦК КП(б)Б — это уже чисто моя реакция на аховую ситуацию именно с партийной вертикалью — если на низовом уровне я ощущал сильную поддержку, то что там происходит выше — было пока неясно, а наветчиков всегда хватало, и чем серьезнее дело, тем больше таких "доброхотов".
Первым делом мы отменили на своей территории директивы номер 1 и 2 ЦК КП(б)Б от 30го июня и 1го июля о переходе на подпольную работу парторганизаций и о развертывании в тылу врага партизанской войны — ну действительно, какая нафиг подпольная работа и партизанщина, когда мы освободили советскую территорию и тыла врага тут просто нет — ну, окружили немцы часть нашей территории — бывает, да. Но территория-то наша, соответственно, вражеского тыла тут нет. Вот под этим соусом мы и приостановили начинавшуюся работу, кооптируя ее участников в свои ряды. Помогало еще то, что в западной Белоруссии было мало прошаренных кадров — руководители обкомов и райкомов в основном отошли вместе с РККА, а остававшиеся на местах еще только начинали формировать подпольные ячейки — и процесс еще был в развитии, когда мы освободили половину западной Белоруссии. Помогало и то, что согласно директиве номер 1 в целях конспирации много коммунистов переходило в другие города и поселки, где они не были знакомы местному населению — нарушенные связи помогали нам компоновать партъячейки в нужную сторону, разбавляя тех, кто мог бы действовать против нас, новобранцами — тут я вспомнил про ленинский призыв в партию и сделал аналогичный — военный призыв, причем без кандидатского срока, заменив его испытательным, разве что себе его оставил — мне надо быть святее папы римского, так что чем меньше зацепок сделаю — тем проще будет в дальнейшем. Наверное. Кажется, и Сталин тоже массово набирал людей под свои политические цели, разбавляя новичками старичков — так что прецеденты были, хотя тут я подставлялся — ведь не я один мог провести параллели насчет перехвата власти и соответственно нарисовать дальнейшую динамику моих действий — пусть эта картинка и будет неправильной. Заодно с набором, так как секретарей райкомов и обкомов у нас было немного, провели и их выборы, без согласования кандидатур с ЦК — просто пока обозвали их "и.о.". Это на время сгладило "проблему партии", как я это называл, а вот что будет дальше — покажет только будущее. Так что оставалось только работать на благо нашего нового сообщества — авось вспомнят мои заслуги, когда придет момент истины.
Пока же можно потянуть время — ведь наши тоже раскачивались почти год, создав Центральный Штаб Партизанского Движения только к лету сорок второго, а по конкретным направлениям — еще позднее. Сейчас же — летом-осенью сорок первого — наши засылали в немецкий тыл диверсантов и партработников, которые пытались устанавливать связи с оставшимися на местах партийцами. Мне еще повезло, что широко известных партийцев, по крайней мере в южной части западной Белоруссии, оставалось немного — из-за провала блицкрига на этой территории большое количество людей успело влиться в ряды РККА или ушло вместе с нею, да и как таковых коммунистов в западной Белоруссии было не так уж много — на всю-то БСССР приходилось всего 50 тысяч членов партии и 25 тысяч кандидатов — то есть 3% населения. Причем значительная часть была в восточных областях республики. Ну и еще 265 тысяч комсомольцев. Кстати — за 1939 — 1940 годы в республике более 720 тысяч юношей и девушек стали значкистами "Ворошиловский стрелок", ГТО, ГСО. Осоавиахим подготовил из числа молодежи свыше 6 тысяч пулеметчиков, 500 снайперов, большое количество медсестер, парашютистов, шоферов, радистов — причем не только в восточной, но и западной части республики. И многие из этих людей активно вливались в ряды РККА либо в партизанские отряды. А с нашим тут появлениям стали надежным и вполне обученным пополнением для наших структур, не успев влиться в подпольные — большинство комсомольцев из западных областей Белоруссии вместе с частями Красной Армии отходили на восток, поскольку там обкомы ЛКСМБ не имели времени для создания организованного подполья в тылу врага. Только на Пинщине остался подпольный обком ЛКСМБ во главе с секретарем Пинского горкома комсомола Шаей Иосифовичем Берковичем, но там мы договорились — все-таки тысячи спасенных нами от уничтожения евреев — не шутка. По линии комсомола тоже шла засылка людей в тыл к немцам. Так, по поручению ЦК КП(б)Б бюро ЦК комсомола Белоруссии 19 июля направило в тыл врага для организации диверсий против оккупантов 400 комсомольцев из Гомельской и Полесской областей. Но из-за отсутствия опыта и недостатка времени на подготовку были допущены серьезные недочеты: в отдельные районы послали людей, которые не знали местности, добровольцев направили без учета того, смогут ли они бороться в сложных условиях, не уделили должного внимания организации связи подполья с Центром и т. д.
