Наша кадровая служба собрала всех геологов, что вышли к нам к этому времени, те сбили десяток геологических партий, и с конца августа они отправились исследовать районы, которые мы освободили — им прежде всего надо было уточнить уже известные залежи болотного железа либо найти новые. Каждой партии мы смогли выделить по два автомобиля и буровую установку с глубиной бурения до пятидесяти метров — глубже пока нам не было смысла копать, да и более мощные буровые установки пока были задействованы на водоснабжении — они бурили десятки артезианских скважин — эта работа уже начиналась до войны и мы ее конечно же продолжили. Естественно, первыми результатами работы таких партий были жалобы на транспорт — автомобили постоянно застревали, ломались, так что разведка шла ни шатко ни валко — нашли еще несколько небольших залежей железной руды, глины, горючий сланец, разведали торфяные залежи. Но выхлоп был явно небольшим — разведочным партиям не хватало мобильности, не могли они проникнуть во многие места, а ведь как правило если что-то и есть вкусное, то там, где ничего не добывалось из-за труднодоступности тех мест.
Поэтому еще в сентябре я дал команду инженерам спроектировать вездеход на гусеничном ходу. Для меня было как-то само собой разумеющимся, что это будет плавающая довольно объемная машина. Каково же было мое удивление, когда мне на следующий день принесли эскизы, в которых без труда угадывался 'Комсомолец' — артиллерийский тягач прямо-таки смешных размеров. Ну да — моя вина, не поставил задачу как следует. Нам-то надо перевозить минимум три тонны, и причем — везде. Хорошо хоть сделал контрольный срок так близко от постановки задания, а то бы народ проработал понапрасну ... Век живи — век учись. Пришлось садиться всем вместе и делать эскизы на живую нитку.
Больше всего было возражений против размеров — я предложил сразу закладывать шесть метров длины и три — ширины. Ну а что ? При осадке в метр такое корыто перевезет по воде восемнадцать тонн себя и груза. Конечно, такие 'расчеты' очень условны, но для первых прикидок — сойдет. Но народу такие размеры были непривычны, как и мне были непривычны размеры нынешней техники. Уж слишком вся она была игрушечной. И тут я не собирался уступать — вся техника, которую я помнил, была примерно таких размеров, если не больше. Так чего жаться сейчас, чтобы затем все-равно переходить на такие размеры. Естественно, привести такие аргументы я не мог, поэтому напирал на водоизмещение и объем грузового отсека, тогда как оппоненты приводили в пример меньшую маневренность и скрытность техники. Естественно, они были правы. Но нам-то требовалась транспортное средство, а не машина для фигурного катания на поле боя. Вроде убедил.
Следующий бой пришлось выдержать уже мне — 'раз размеры позволяют — давайте сделаем ее бронированной'. Ну, на перспективу-то предложение неплохое, но нам-то сейчас нужен обычный грузовик, да и своей брони у нас нет и пока не предвидится — точнее, то, что мы выплавляем из танкового лома и затем прокатываем — идет на добронировку танков и самоходок. Так что тут я легко отбился. Поэтому, набросав за два дня компоновку, я отправил наших творцов в свободное плавание и переключился на более важные на тот момент дела. И, надо заметить, творцы меня порадовали. Конечно, те уродцы, что у них получились, были далеки от идеала технического совершенства, к ним таких слов вообще нельзя было применить. Но тем не менее техника ездила, даже плавала. И все это они смогли сделать менее чем за десять дней — подключили мощности волковысского завода сельхозтехники, на котором могли делать объемные корпуса, а также паровозного депо и металлургического завода. Естественно, почти все было собрано из уже готовых элементов, разве что корпус делали новый, а вся начинка и ходовая часть были собраны из разной техники. Поэтому в каждом из трех вездеходов стоял свой мотор, своя коробка передач, катки, подвеска — ну вот прямо все-все было уникальным, даже гусеницы на разных машинах были от разной техники. О том, что это все-таки машины одной серии, говорил лишь корпус и сырой внешний вид. Полазив по этим франкенштейнам с полчаса и вдоволь похмыкав, я тем не менее дал отмашку на пробный выезд с моей персоной. Правда, мне предложили ехать на другом вездеходе, якобы там удобнее сиденья. Это было 'странно', но я решил не заострять — ясно что они считают этот экземпляр наиболее надежным. Ну и ладно. Сделали же.
На вездеходах я ранее не катался. И когда, проехав по полю, мы так же уверенно пошли по камышовым зарослям, я прямо-таки влюбился в эту технику. В детстве я любил полазать по таким местам, поэтому не понаслышке знал, как непросто пробираться через плотные ряды камыша, рогоза и осоки, по колено в воде, постоянно оскальзываясь в илистом дне. Тут же ... Мы величаво шествовали по поверхности, и заросли покорно уступали нам дорогу, словно признавая, что они нам не противники, а так — просто рядом стояли. Конечно, скорость передвижения была невысокой — на шоссе выдали двадцать восемь километров, на пересеченке — под десяток, по камышам ползли со скоростью пять километров, а плыли и вообще под два-три километра в час. Но зато делали все это надежно, цепко, уверенно. И это с двигателем в семьдесят лошадей. Нет, надо развивать направление — у нас таких местностей дохрена и выше, и подобная техника очень сильно увеличит наши возможности. У немцев-то такой нет и в помине, немцы могут жаться к дорогам с твердым покрытием — вот и все, на что они способны. Мы же грязи не боимся !
Умерив свои восторги, я поблагодарил конструкторов и рабочих за новую технику и напутствовал их на новые трудовые подвиги. Три новые машины были розданы, вместе с запчастями и механиками, трем разведочным партиям, и они буквально через неделю принесли в клюве сюрпризы — залежи железных руд с заметными примесями молибдена, титана и ванадия — залезли-таки в кореличский район, там в двух километрах на юго-запад от деревни Новоселки пробурили чуть ли не под носом у немцев скважины — и обнаружили на глубине сто пятьдесят-сто семьдесят метров шесть рудных тел мощностью от семи до девяноста метров и общей протяженностью более километра. Ну не молодцы ли ?!? Правда, это месторождение требовалось еще доуточнять, да и состояло оно из шести рудных тел мощностью от семи до девяноста метров и общей протяженностью более километра — они лежали со смещениями друг относительно друга от двадцати пяти до ста пятидесяти метров по горизонтали или вертикали. Но это были уже настоящие, коренные рудные тела — именно от их размыва, как я понимаю, и образовывались те многочисленные залежи болотных руд, что были в Белоруссии повсеместно. Причем геологи обещали, что вскоре найдут еще залежи — проходившая через Минск на запад Белорусская гряда возвышенностей была не чем иным, как вершинами гор — только за прошедшие миллионы лет они были сильно разрушены и засыпаны осадочными породами. Почти как Урал, только в основном уже под поверхностью.
За эти две недели мы сделали еще пятнадцать вездеходов, и сели проектировать оснастку для изготовления новых машин — ресурсы по раздербаниванию битой техники пока были исчерпаны. А еще через неделю семь из десяти поисковых партий пришли чуть ли не пешком, с обидой на военных — злые дядьки, увидев такой чудесный транспорт, реквизировали его под свои нужды. Остальные три партии избежали реквизиции только потому, что забрались в такие дебри, что военные более-менее высокого уровня пока не смогли их увидеть, а то подозреваю, их постигла бы та же участь. Пришлось возвращать технику пострадавшим, а военным обещать в скором времени новые образцы.
А новые образцы были уже на подходе. К концу сентября мы начали выпускать по одной машине в день, попутно отлаживая оснастку и конструкцию.
Машина весом пять тонн могла перевозить на себе почти десять тонн оборудования. Широкие гусеницы делали в литейных мастерских, по комплекту в день. В мастерских же начали делать и двигатели по сто лошадиных сил — прыти это особо не прибавило, но проходимость повысилась еще больше. Геологи были от этой техники в восторге. Загрузившись буровым, промывочным оборудованием и химлабораторией, они колонной из трех-пяти вездеходов уходили исследовать местность — скважинами до двухсот метров они исследовали глубины земли и затем по керну и химическим анализам пытались установить содержание полезных ископаемых. За октябрь так было найдено еще несколько небольших месторождений железной руды, одно из них — с примесями титана и марганца, другое — с ванадием. Все — в том же кореличском районе — похоже, старые горы таили в себе несметные сокровища, так нужные нам. Я тут же усадил инженеров за проектирование шахт и добывающего оборудования, благо мы высвободили из плена несколько десятков шахтеров Тульской области — их призвали в 172ю стрелковую дивизию, которая была окружена и разбита в июле. Да и местные геологи в этих вопросах шарили. Но даже с таким подспорьем это дело небыстрое — хорошо если сделают все в первом приближении к Новому Году.
Так что пока мы начали работать на запасах болотной руды, которой было вскрыто уже много, ну и переплавка железнодорожных рельсов — это уже на ответственные конструкции. Конечно, для индустриальной разработки залежи этой руды были бедноваты — самые богатые лежали слоями по двадцать-тридцать сантиметров, с содержанием железа хорошо если тридцать процентов. Но для выплавки металла для снарядов, мин и гранат, а также для производства предметов быта, да и некоторых деталей промышленного оборудования этого уже вполне хватало. Несмотря на то, что мы собрали несколкьо десятков тысяч стволов разной стрелковки, у нас началась выделка стволов для стрелкового оружия и из немецких танков, которые уже было невозможно реанимировать — их броня была отлично легированной и ее сталь подходила для ответственных узлов и деталей — из нее же начали делать и инструмент. Но и свое сырье для легирования уже начинало течь слабыми ручейками — химики чуть ли не на коленке выжимали крохи легирующих элементов из доступных нам руд и земель.
Самым сложным становилось не само производство вездеходов, а отбиться от военных, которые при каждом удобном и неудобном случае осаждали меня просьбами и требованиями выделить им вездеходы, и побольше, побольше ... Я как мог отбрыкивался от них весь октябрь — вездеходы были нужны, чтобы сделать качественный скачок в добыче полезных ископаемых — руды лежали в труднодоступных местах, и чтобы их оттуда достать, требовалось немало сил и транспортных возможностей, и вездеходы были в первое время незаменимы. Поэтому до начала ноября я стоял как скала, пока к одному из месторождений болотной руды не была прокинута узкоколейка, по которой стало возможным вывозить заметные объемы. Тогда новая техника и пошла в войска.
А тем временем шло перепрофилирование Волковысского завода сельхозтехники и наращивание его производственных мощностей за счет оборудования, вывезенного из Лиды — прежде всего располагавшегося там до войны такого же сельхозавода. Мы даже достроили три цеха, что начали тут возводить до войны. И на этих мощностях мы создавали производство вездеходов — прежде всего спецостнастку, чтобы снизить требования к квалификации рабочих. Эти усилия в течение более чем двух месяцев дали свои плоды — к началу декабря было выпущено уже тысяча вездеходов грузоподъемностью пять тонн или десять пехотинцев с двойным боекомплектом. То есть ежедневно мы могли переправлять в любых направлениях пять тысяч тонн грузов или десять тысяч бойцов со скоростью тридцать километров в час по более-менее ровной местности и около десяти по приемлемо-пересеченной, где даже человеку будет пройти нелегко. Возможности маневра резко усилились. И с декабря мы начали каждый день выпускать по десять таких машин с двойным комплектом запчастей и запасными траками и пальцами на полгусеницы — зимой, когда песка меньше, этого должно хватать. Вездеходы стали буграми мышц, что перекатывались по нашей территории и сдерживали натиск фашистов.
ГЛАВА 45.
Но это наше первое серьезное массовое производство приходилось буквально продавливать. Когда в конце сентября я озвучил требуемые объемы выпуска, командиры производства тяжело вздохнули и принялись меня убеждать, что такое невозможно.
— Стали не хватит ?
— Стали-то хватит, рабочих не хватит ...
— Дайте расчеты в рабочей силе.
И они начали приводить примеры — как они будут делать каждую операцию. Сначала я не понимал, о чем вообще речь. Потом стал понемногу врубаться и меня начала охватывать оторопь. Они. Собирались. В массовом, поточном производстве. Вымерять все линейками и штангенциркулями. Вручную. Каждое отверстие. 'А что ? Харьковский паровозный так и работал ! А там ведь — производство Т-34, а не этих наших жестянок !!!'. после этих слов я немного озверел — возможно, на Харьковском и было много высококвалифицированных рабочих, вот только у нас их было, наверное, столько же, но на всю Республику. Да, несколько тысяч проходили обучение, могли выполнять довольно сложные операции, но только если их обучит мастер — а когда они еще дойдут до того уровня, чтобы по чертежу самим составить последовательность обработки — неизвестно. Так что мы — не Харьков.
— Да вы понимаете, что нам придется каждую деталь потом подгонять друг под друга ?!?
— А как же иначе ?
— Шаблонами !!!! Надо все делать шаблонами !!!
— Шаблонами ?
— Шаблонами, итить твою кочерыжку !!! Берете боковину. Вымеряете. Делаете для нее шаблон с посадочными местами под инструменты. Один-к-одному. Да, такой большой шаблон. Подводите к обрабатываемом листу по направляющим. Сверлите. Все отверстия сразу. Ну или последовательно, но через направляющие. Отводите от обработанного листа по направляющим. Следующий лист. Или — сварка — вставляете лист в пространственную конструкцию. Вставляете другой. Зажимаете струбцинами. А лист уже уперся забазированными поверхностями в упоры. И листы сошлись. Потому что базируете тоже на шаблонных обрабатывающих точках, которые ранее уже были подогнаны все в сборе. Запускаете автомат сварки. Он варит. Рабочий следит чтобы не было эксцессов. Все.
— ...
— Что ?
— Это же сколько потребуется оснастки-то ?
— Да уж поменьше, чем рабочих. Зато она будет работать вместо них — останется только следить чтобы все вставало ровно, да подлаживать и подтачивать инструмент. Давайте — начнем так и посмотрим, что будет получаться.
Вот черт. Не думал, что тут это еще настолько экзотично. Я-то читал про такое применительно к самолетам, ну так там тоже объемные конструкции, которые надо обрабатывать отдельно и потом точно стыковать друг с другом. И пока война не настала, все как-то особо не чесались — все вымеряли, подгоняли по месту молотками и напильниками. А как жареный петух клюнул, как рабочих стали призывать в войска — вот тут-то и поперло — за месяц-другой с помощью шаблонов наращивали производство в полтора-два раза, а через три месяца — и в пять раз от первоначального. С половинным по количеству и квалификации составом рабочих. И чего так было сразу не делать ? Когда и рабочих было больше, и их квалификация выше ... А — 'никто так не делает' — вот оно как.
