Николас даже почувствовал легкий укол зависти. Ради императорской короны Отто на посулы и подарки не скупился, но вот Дете достался хоть и небольшой, но вполне реальный манор в подарок, а его герцогство так и осталось на уровне посулов. Видимо, король понимал, что практичные женщины (а Дета несомненно была практичной женщиной) интересуются только конкретным, а не абстрактным. Зато и интересуются "конкретно".
Переговоры затянулись на декаду, но больше напоминали череду торжественных мероприятий: похороны — поминки — коронация Бурхарда IV — гулянка — подписание договора о вхождении княжества Лерденского в Дэнляндский союз — гулянка, гулянка и снова гулянка. Во всех мероприятиях король Отто I принимал живейшее участие. На похоронах стал распорядителем и главным оратором, на коронации не только провожал князя в храм, но и корону на него умудрился возложить собственноручно, отобрав ее у жрецов. На пирах сидел во главе стола, на балах шел в первой паре, а на охотах и прогулках — возглавлял кавалькаду.
Николас неожиданно для себя принял участие во всех мероприятиях, хотя его помощь в их проведении не требовалась. Вроде, он неявно пообещал всюду сопровождать короля, но наверняка не стал бы этого делать, если бы не Орлетта. Такого "фестиваля" в Лердене не было очень давно (а, может быть, и никогда не было), и пропускать его молодая герцогиня не хотела категорически. Ей нужен был спутник, ходить одной девушке неприлично. К тому же, по инициативе Отто, все гулянки шли под лозунгом демонстрации дэнского духа, и представители посольств недэнляндских государств получали приглашения не всегда, тем более Галлодии, которая рассматривалась как недружественная держава. В общем, наличие у нее кавалера с "вездеходом" на все мероприятия стало серьезным бонусом, от которого девушка отказываться была не намерена.
Всю декаду Орлетта блаженствовала, находясь в самом центре светской и политической жизни. Сияя глазами, улыбкой, нарядами и драгоценностями, она танцевала все танцы на балах, гарцевала во время конных выездов, играла в карты, лото и шарады, скользила от одной группы к другой на многочисленных приемах, пела и музицировала, флиртовала и пикировалась, слушала и сама рассказывала сплетни и анекдоты. Она привлекала всеобщее внимание обаянием и активностью, поклонники крутились вокруг нее, как комары. Но при этом умудрялась вести себя, в целом, корректно по отношению к Николасу, время от времени демонстративно подчеркивая, что именно он ее кавалер. Хаотически порхая по залам, она сохраняла его где-то в центре вычерчиваемой ею фигуры перемещений, и периодически к нему возвращалась. Первый танец на балах был обязательно с ним и, как минимум, еще один в течение вечера. Его же она подхватывала под руку и тащила к какой-нибудь очередной группе светских львиц или львов, когда атмосфера в этом кружке требовала наличие кавалера, или когда какой-нибудь из очередных ее поклонников делался слишком навязчив. Впрочем, если какие-нибудь дамы или девицы начинали проявлять к Николасу слишком пристальное внимание, она тоже немедленно появлялась рядом. В общем, все время контролировала ситуацию, тратя на этих мероприятиях массу сил, но получая от этого громадное удовольствие.
В отличие от Николаса, которого такой "активный отдых" подруги стал сильно утомлять. Друзей среди аристократов у него не было, собственно, с большинством из них он только на этих мероприятиях впервые и познакомился. Политические беседы его не увлекали, недомолвок и намеков он, не то чтобы не понимал, но совершенно не понимал, почему на данную тему надо было говорить именно недомолвками и намеками. Только обеды, а точнее — пиры, серьезно скрашивали, в общем-то, зря растрачиваемое время. Тут он понимал что и зачем, а, главное, мог все оценить по достоинству со знанием дела. Обязательные патриотические речи, которые шли в нагрузку к тостам и переменам блюд ему не мешали. Он их просто мимо ушей пропускал. Но обеды предварялись и завершались все теми же "тусовочными" мероприятиями, что и какое-нибудь "обозрение". Хорошо, если народ просто в карты играть садился, а то могли и танцы устроить.
Кстати, танцевал Николас очень прилично. Сказывалось увлечение с детства театром, а актер, даже любитель, обязан уметь танцевать и петь на хорошем уровне. Петь на этих вечерах (равно как и "утренниках") ему не приходилось. Он, может быть, и продемонстрировал бы свои музыкальные умения, но от Кэра их никто не ждал, тем по должности голосом только врагов пугать полагалось. Самому же пробиваться через толпу желающих "себя показать" и навязывать свои услуги? А зачем?
С танцами же была другая проблема. Практически все девицы, которых он приглашал, немедленно "делали на него стойку" и принимались отчаянно флиртовать. Сколько-нибудь приятного разговора при этом не получалось, а потом был еще гарантирован "разбор полетов" с Орлеттой. Сама в танцах с кавалерами чуть ли не целуется, а ему — ни-ни! И пойми потом, все эти правила поведения она сама выдумывает, или так и есть? Ну почему, погладить партнера в танце по щеке — это знак кавалеру, что нельзя распускать руки, а случайно перехватить руку за запястье, а не кончики пальцев — неприличная интимная ласка? А если на ногу наступить, это тоже за признание в любви сойдет? Нафиг! Проще у стеночки постоять. Тут даже не Орлеттино ворчание страшно, вдруг и вправду авансов незнакомым девицам понадаешь? А потом отбивайся от них и их родственников...
На время фестиваля Орлетта полностью переехала к Николасу. Заканчивались мероприятия очень поздно, а начинались часто довольно рано. Проще — совсем не расставаться. Правда, по ночам их "личная жизнь" стала больше состоять из обсуждения событий дня прошедшего и планов на день грядущий. "Обсуждения" в форме монолога девушки, когда собеседнику предоставлялась возможность только поддакивать во время кратких пауз. Планов было "громадье", но они, фактически, полностью совпадали с маршрутом перемещений короля Отто и князя Бурхарда. Коронованным особам тоже приходилось вертеться, как белке в колесе, и именно их присутствие и придавало мероприятиям значимости. Ну а значимые мероприятия Орлетта не пропускала. Николас, как следствие — тоже.
Еще он задавался вопросом: переезд к нему девушки "на время фестиваля" — явление, действительно, временное, или только повод переехать окончательно? На эту тему они так и не говорили, видимо, оба опасаясь сделать преждевременный шаг. Хотя, возможно, и по разным причинам.
Впрочем, завершение "фестиваля" в Лердене означало, что король Отто двинется по столицам Дэнляндских монархий дальше — вести переговоры об объединении. Николасу в этих перемещениях, а возможно, и переговорах, отводилась ключевая роль, так что расстаться с Орлеттой им все равно предстояло на довольно долгий срок. Минимум, месяца на два.
Обошлись снова без объяснений и обещаний. Хотя Орлетта, похоже, для себя все решила. И за Николаса тоже. Но события не форсировала и с требованиями жениться не лезла. Хотя и намекнула, что не мешало бы ему не только по Дэнляндии летать, но и в Галлодию в Лион заглянуть, с герцогом познакомиться. Заодно посмотреть, как большим хозяйством управляться надо. Ему ведь король Отто свое герцогство обещал? Откуда слышала? А разведка на что? Но, главное, она из Лерденского университета до его до окончания уходить не собирается, разве что замуж (многозначительный взгляд). Да и то, не факт что понадобится. К тому же ей в Дэнляндии нравится, она уже здесь, можно сказать, прижилась. Да и своей стала. Особенно после последнего "фестиваля". Они ведь так на нем замечательно время провели!
Увидев, что Николаса от воспоминаний немного перекосило, тему развивать не стала. Просто за заботу поблагодарила.
В общем, улетал Николас в глубокой задумчивости.
Перед отлетом купил еще один хрустальный шар и оставил его Марион. А Орлетту попросил мать им пользоваться научить. Ведь магические способности у той все-таки имелись, возможно, и немаленькие. Только не развивала никогда, но для шара много и не надо. Ну и девушке, чтобы с ним связаться, посольским шаром пользоваться не понадобится.
Однако, воспользоваться этим шаром Орлетте не удалось. Когда она, наконец, вернулась в посольство, выяснилось, что герцог — ее отец потребовал, чтобы она срочно его навестила в родовом поместье. Благо как раз каникулы наступают. Давно не виделись, да и разговор "отеческий" назрел.
Граф де Ризак о причинах столь срочного вызова ее просветить не смог. Наверное, у герцога есть что сказать по поводу ее романа с Кэром-драконом. Учитывая сложную политическую обстановку, по хрустальному шару такие разговоры лучше не вести, тут беседа с глазу на глаз желательна.
Таким образом, девушка уехала из Лердена вскоре после отлета Николаса. Не так быстро, как он, но тоже тратить лишнее время не собиралась. К морю и на корабль. Недели за две-три до места добраться можно. Успеет еще до конца каникул назад вернуться. Ехала, если и обеспокоенная предстоящим разговором, то немного. Конечно, оставлять Николаса без присмотра, пока он ей предложение сделать не успел, надолго не желательно. Но ничего, никуда он не денется, а с отцом, и в правду, поговорить надо.
Доехала даже быстрее, чем рассчитывала. Погода стояла хорошая, ветер — попутный. Как раз на четырнадцатый день до места и добралась. В порту ее встретила нарядная карета и целых два взвода конных телохранителей отца в парадных мундирах. В общем, въезд в родовое гнездо был обставлен крайне торжественно. Замок тоже был украшен флагами и цветами, а вся челядь построилась во дворе стройными рядами. В центре же стоял лично герцог Шарле де Лион, тоже при полном параде. Сделав навстречу дочери два шага (ей самой от кареты десяток сделать пришлось), он прижал ее к своей груди и сообщил ей ворчливым голосом:
— Дочь моя, рад видеть тебя в родном замке, где ковалась слава твоих предков. Наслышан о твоих успехах в Лерденском университете. И о популярности среди достойных женихов наслышан. Вот и решил помочь тебе с выбором. Дочь моя! Твоей руки просил у меня герцог де Арлуньяк. Я подумал и ответил ему согласием.
* * *
Первый остановкой дальнейшего маршрута Отто и Николаса стал город Брумен, столица Брумляндского королевства. Встреча во многом напоминала Лерденскую, только снисходительного тона по отношению к Зигмундту II Остфальский король себе не позволил. Зато привез кучу подарков. Естественно, не на Николасе, с собой они только письмо от нового князя Лерденского везли. Все было по-тихому купцами в местное представительство Остфалии доставлено и теперь дипломатами и гвардейцами-охранниками доставлено.
Большую часть подарков составляли различные охотничьи животные. Тут были и соколы — бить птицу "ставкой" (парящий в небе сокол падает с высоты на поднятую собаками птицу), и ястребы — для охоты "в угон" (ястреба выпускают с руки вслед поднятой птице), и свора легавых псов, и даже охотничий барс. Все были подвергнуты магической обработке, и к каждому прилагался перстень или браслет "для управления". Увидев эти подарки, Николас еще раз пожалел, что мало изучал магию разума и твердо решил упущение наверстать.
Подаркам король Брумляндский, бывший страстным охотником, искренне обрадовался, так что встреча прошла в благожелательной атмосфере. Хотя к заключению договора переговоры и не привели, но Зигмундт обещал примкнуть к союзу, если еще кто-нибудь из значительных оппозиционеров переменит свое мнение. В смысле, Арнульф Шварбский или Крэг Майнский.
— Ты пойми, — говорил он, основательно набравшись к концу пира в честь визита высокого гостя, — мне эти хлопоты с королевством, в принципе, не нужны. Вечно денег ни на что не хватает, траты дурацкие не пойми на что. Стыдно сказать, вот мне на такого барса казначей денег найти не мог!
Сделав попытку поцеловать дорогого гостя, король продолжил:
— Но пойми, слово дал. А слово мое — крепкое. Договорились мы с Шварбом, Майном и Лерденом за одно быть. Лерден, я смотрю, мнение поменял. Вместе с князем, мир его праху. Вот если еще кто в союз пойдет, тогда, да! Ты мне обещал все личные ловли открыть? Обещал! В общем, за союз!
Неожиданный тост короля подхватили все в зале, но воспользоваться настроением Брумляндского короля для заключения договора Отто не стал и пытаться. Зачем? Все равно, Шварбию и Майн менять мнение уговорить или заставить придется, так зачем с Зигмундтом мухлевать? Себе дороже обернуться может.
В общем, погуляли в Брумене три дня и в Майн рванули.
В Майне их встречали только свои, в смысле, только сотрудники представительства Остфалии. Которых, кстати, немало набежало, считай, под батальон. Местных тоже не меньше батальона было, но напоминало это не встречу высокого гостя, а противостояние двух вооруженных отрядов, которые только и ждут команду сцепиться. Появление короля Отто верхом на драконе несколько уменьшило пыл в гвардейцах короля Крэга, но дружелюбия не добавило. Поэтому король Остфалии пошел не к дворцу, а спрятался среди своих перестроившихся гвардейцев. Хорошо, кстати, к операции подготовился. Не могло быть столько воинов в штате небольшого представительства! Явно специально к данному визиту приехали и до поры до времени не отсвечивали.
Такое развитие событий Николас с Отто еще в полете обговорили, так что теперь Кэр, не меняя драконьей формы, попер на охрану в гордом одиночестве.
— Эй, служилые! — рыкнул он, на всякий случай добавляя в голос обертона "гнева Кэра", — король Остфалии к брату своему королю Майна на переговоры прибыл. Доложите своему государю, что мы к нему идем! Крэг должен быть в курсе. Заждался, поди! КРУГОМ! МАРШ! БЕГОМ!!!
Честно говоря, на то, что охрана его приказ выполнит, Николас не рассчитывал. Думал, просто расступятся и дадут пройти. Но ведь выполнили! И еще как! Правда, во дворец никто не пошел, но через минуту никого из них на площади уже не было.
— Ваше величество, — обратился Николас к королю Отто, — вам не кажется, что над повышением боеспособности Дэнляндских войск еще предстоит изрядно поработать? Хотя, с другой стороны, с дисциплиной тут все в порядке...
Всем батальоном во дворец входить все-таки не стали. Внутрь только десяток отправился короля сопровождать, остальные ненавязчиво площадь заблокировали. А для придания мирного колорита откуда-то даже небольшой духовой оркестр выплыл и прямо на ступенях стал всякие бравурные марши наяривать. Весьма неплохо, кстати.
Шествие по дворцу Николас возглавил уже в человеческом облике. Король шел в паре шагов за ним, а гвардейцы его с трех сторон прикрывали. Или сопровождали. Это смотря как встречать будут.
Встречали, вообще, никак. Николас еле какого-то лакея поймать успел, да и то телекинезом за ногу, а то убежать норовил. Вот он и стал проводником.
Король Крэг обнаружился в своем кабинете в одиночестве, где он срочно приканчивал бутылку коньяка, судя по запаху. Без закуси.
Разговор первоначально не клеился. Король Майнский на приветствие только что-то обиженно пробурчал, зато вытащил из стола вторую бутылку коньяка и решительно налил себе еще стакан. Судя по всему, решил в переговоры не вступать, а срочно напиться до бесчувствия.
