— КУ!!!-ШАТЬ!!! ПО!!!-ДА!!!-НО!!!
У Николаса даже ухо заложило. Правда ненадолго, организм Кэра и не такие перегрузки выдерживает. Но, все равно, показатель...
В результате, в столовую первыми вошли Кэры. Контуженные монархи немного задержались. Выстроить хотя бы несколько пар и вести дам к столу сразу у них не получилось. Зато король Отто успел проскочить мимо акустического удара и теперь важно восседал во главе стола.
Столы были расставлены буквой "П" и украшены различными фарфоровыми статуэтками и цветами. Примерно через каждые три метра на серебряных блюдах стояли кадки с лимонными и померанцевыми деревьями, на каждом хотя бы по паре плодов. А посредине зала так и вовсе фонтан организовали.
Гостей сажали только с внешней стороны стола, лицом друг к другу, середина зала была оставлена для официантов. Хозяин со своей стороны стола сидел в гордом одиночестве, а вот гостей перетасовали "по старшинству", не давая садиться делегациями. Проделано было это все очень ловко. Каждого, входившего в двери, буквально подхватывали под руки два лакея (судя по росту и манерам — из переодетых гвардейцев) и быстренько доставляли к его месту, не давая опомниться. А там шустро задвигали под коленки кресло, на всякий случай придерживая его и не давая подвинуть назад, если кто встать попытается. Нельзя сказать, что монархам — противникам объединения, такое обращение понравилось, но скандала поднимать никто не стал. Тем более, что союзники Остфалии, видимо, были предупреждены, и рассаживались совершенно спокойно.
В результате, монархов посадили по правую руку от хозяина, Кэров — по левую, а остальных членов делегации — в конец столов. Причем монархов-"оппозиционеров" посадили поближе к началу стола, на более почетные места. Там, откуда своих советников им и видно, практически, не было.
В отличие от монархов, Кэров соблюдать очередность рассаживания никто не пытался, не принято в среде рыцарей местами считаться, все равны, все — братья. Николаса подхватили и усадили промеж себя фон Янгель с сотоварищами из Остфалии, а достойный фон Гербер самым последним уселся, подальше от короля Отто, зато поближе к дамам. Тех в начале свитских мест посадили, хоть и перемежив их кавалерами, но старого ловеласа конкуренция никогда не смущала. Равно как и то, что дамы эти были прожженными дипломатами и отнюдь не из союзных государств. На него где сядешь, там и слезешь. Хотя дамам (симпатичным) он разрешал садиться себе исключительно на колени, прочие варианты допускались только для предварительно раздетых...
Гости за столом не теснились, толкаться локтями никого не заставляли. Официанты сновали посреди зала, разнося гостям тарелки с уже разложенной на них едой. Времена, когда на стол укладывали целого кабана, а гостям прямо от него отрезали куски подгоревшего или недожаренного мяса остались в диком прошлом. Перемены блюд подавали индивидуальными порциями, как в ресторане. Хотя потребовать вторую или третью тарелку с тем же самым не возбранялось. Пустые тарелки (или с недоеденными, но уже неинтересными яствами) убирались специальными лакеями, стоявшими за спинами обедающих. Еще в обязанности лакеев входило подливать господам в бокалы вино и прочие напитки по их выбору. По стенам комнаты не было ни кресел, ни диванов, зато стояли бронзовые вызолоченные треножники, поддерживающие огромные сосуды со льдом, в которых стояли различные бутылки, графины и кувшины. Действовали лакеи чрезвычайно быстро и четко. Точно, гвардейцы переодетые!
Блюда на стол подавались "не все вдруг", а по очереди. Были тут и четыре супа, и два очень солидных главных блюда: говядина с капустой и задняя часть телятины на вертеле. За ними подали еще шестнадцать блюд: тут и индюшачьи потроха в бульоне, и сладкое мясо в папильотках (т.е. приготовленное завернутым в промасленную бумагу), и молочный поросенок на вертеле, и бараньи котлетки, и телячья голова под острым соусом. Для желающих — перепела, фаршированные трюфелями, запеченный паштет, тушеные в сметане бекасы, каплуны, ветчина, вареные языки. Затем (для отдыха гостей, что ли?) снова подали четыре вида закусок: куски телятины, филе молодого кролика, холодные индюшата, телячьи поджилки; за ними — шесть жарких, два основательных салата и шестнадцать легких — из овощей, яиц и молочных продуктов; и наконец, на десерт — разнообразные фрукты: виноград, гранаты, груши, необыкновенного сорта вишни и т.д. и т.п. Каштаны, кексы, конфеты и мороженое завершали трапезу.
Король Отто на этот обед явно денег и сил не пожалел!
Помимо роскошной еды, обед украшала и концертная программа, но не сама по себе, а по делу. После первого блюда начались тосты с куплетами, кои на хорах пели театральные певцы с очень неплохими голосами.
1-й куплет — благоденствию Дэнляндии,
2-й — Государю Отто I,
3-й — Императрице и наследнику (за столом не присутствовавших, но, видимо, такова традиция),
4-й — конференции в Брене и пожелания успехов в ее работе,
5-й — Кэрам — защитникам,
Далее уже шли здравницы присутствовавшим за столом монархов и пожелания благоденствия их государствам в составе Дэнляндии. В куплетах была некоторая двусмысленность, но гости не стали обращать на нее внимание. Кэры — искренне, остальные сделали вид, что не заметили.
После монархов добрались и до наиболее значимых членов их делегаций. В общем, нажраться можно было по положения риз, что некоторые Кэры и сделали.
Всякий тост был сопровождаем продолжительными рукоплесканиями и шумом чем ни попалось. И если вначале публика, в основном, ограничивалась рукоплесканиями, то под конец уже и топала, и свистела, и улюлюкала, и даже посуду била.
Здравницы имели и некоторую театрально-магическую составляющую. По залу, за спинами чествуемых, перемещалась небольшая группа магов с какими-то артефактами в руках. Во время пения куплета в его честь, важный гость оказывался окруженным светло-сиреневым сиянием, внутри которого хаотично перемещались и вспыхивали золотистые искры. Довольно эффектно.
Николас сытно отвалился от стола, ленивым взглядом рассматривая последние блюда. На большом серебряном подносе устроен был из золоченой бумаги храм на восьми золоченых колоннах с золотым куполом, кругом которого в золотых кольцах висели чайные и десертные ложки. Внутри этого храма наложены были разноцветные плитки из фисташкового, лимонного и других сортов мороженого. Разбросанные на подносе плитки эти изображали разрушение здания. На соседнем же блюде был изображен вулкан — причудливого фасона гора ванильного мороженого, сверху пылавшего синим пламенем.
— Взять попробовать, что ли? — есть уже совершенно не хотелось. — Или уже пора лакея с полоскательной чашкой позвать, руки ополоснуть?
От нечего делать, Николас столь же лениво стал рассматривать ауры гостей. И тут благодушно-расслабленное состояние с него враз соскочило. Ауры-то явно подверглись какому-то магическому воздействию! Несильному, если бы не его новое "кэровское" зрение, ничего бы не заметил. Так, мелкие вкрапления разных цветов.
Он нервно и очень тщательно проверил собственную ауру. Вроде, изменений нет, все в норме. Разве что — переел. А организм чистить жалко, больно чувство приятное. На других Кэрах изменений тоже не заметил. Толи их организмы воздействию не поддаются, толи его организаторы не сочли нужным с ними связываться, все равно, эти рыцари в переговорах не участвуют, а только придают им солидность.
Зато у всех монархов (кстати, кроме самого Отто!) и членов их делегаций, удостоенных здравниц, следы воздействия на аурах имелись. Получается, маги не просто световые эффекты с помощью своих артефактов производили! И что же они навесили?
В ментальной магии Николас был не силен, так общие понятия. Но читал, что мастеров, способных внушить разумному чужие мысли, сейчас в природе не существует. Перехватить контроль над телом — можно, но сделать это незаметно для взятого под контроль никак нельзя. Менталисты, скорее, читали и воздействовали на эмоции человека. Что позволяло им легко замечать, правду им говорят или ложь, а также создавать у "клиента" нужный настрой. А внушать ему уже приходилось методами обычного убеждения безо всякой магии.
Похоже, именно это и было сделано. У сторонников объединения в аурах добавились (преимущественно вокруг головы) золотисто-салатные фрагменты. Цвета спокойствия, хорошего настроения и уверенности в себе. В принятом решении, наверное, тоже. А вот своим противникам король Отто (а это явно была его диверсия) навесил фрагментов багровых, а то и черных тонов. Раздражение и неуверенность были им обеспечены.
— Эй, а тут и по моей области воздействие было! — заметил Николас. — И явно вредительское!
Похоже, бедолагам еще и легкую головную боль навесили, а некоторым и некоторые мелкие болячки типа заболевшего зуба (королю Арнульфу Шварбскому), радикулита (Крэгу Майнскому) или расстройства желудка (Зигмундту Брумляндскому). Причем, похоже, наложенные проклятия были отсроченного действия, сейчас они совсем слабые, а постепенно будут силу набирать, пока магический заряд не кончится.
А у Бурхарда Лерденского что? Вообще ничего? Главного оппозиционера и не тронули? Николас максимально сосредоточился, вглядываясь в ауру князя. Нет, есть! Еле заметный налет, но ведь это даже не просто легкое потемнение ауры, это сама тьма и есть?! Пока крохотными фрагментами, но ведь будет расти. Похоже, князя капитально отравили. Не сейчас проявится, через месяц. Такая аура просто несовместима с дальнейшей жизнью! Вся иммунная система разладится, и воспроизводство новых клеток наперекосяк пойдет. Это что, рак на ранней стадии получается? С гарантией быстрого развития?
Николас почувствовал, что полностью протрезвел без всяких "очищающих" заклинаний. Действительно, грязная вещь, эта политика. Еще раз чрезвычайно внимательно обследовал свою ауру. Нет, все в порядке. А у остальных членов делегации? Здравницу только двоим пели. Генерал фон Минц — в полном порядке, если не считать того, что обожрался и в усмерть упился. Но это — его личные трудности. Или радости. А вот ректору ту же дрянь, что и князю прицепили. Не любит его король Отто. Избавиться хочет. Не слишком ли круто? Магистр фон Кредер имеет право на собственные интересы и собственное мнение, даже если оно не совпадает с королевским. Да и с работой своей он справляется вполне прилично. Куда лучше князя.
Все эти рассуждения Николас произносил про себя, уже копаясь в ауре ректора. Выделить налет тьмы и убрать его, оказалось совсем не простым делом. Тьма упорно не желала уничтожаться. Пришлось проложить канал к ближайшему дереву в кадке и согнать по нему всю темную муть из ауры ректора, после чего канал оборвать. Эх, завянет теперь дерево! И не дай боги, лимончик с него кому-нибудь скушать...
У остальных членов делегации с аурами все было в норме. Впрочем, в их честь тостов никто и не провозглашал. Хотя, без такой чести лучше обойтись...
Князю же, немного подумав, Николас помощь оказывать не стал. У него свои лекари должны быть, а если и не помогут, не его это дело. Пусть монархи сами между собой разбираются, он в политику лезть не хочет. Да и не вызывает у него симпатий этот Бурхард III.
Совесть, вопреки ожиданиям, молчала в тряпочку...
Глава 11. Где ж ты, мой сад? (строка из песни)
В отличие от торжественного богослужения и шикарного обеда, сама вседэнляндская конференция прошла буднично и довольно скучно. Главным достижением съезда стала его представительность, в Бренн приехали все тридцать семь монархов (некоторые делегации возглавляли наследники престолов) и главы (как правило, бургомистры) четырнадцати вольных городов. Каждой делегации предоставили слово, не ограничивая по времени выступление. Просили только темы придерживаться — "Будущее Дэнляндии", но и она была сформулирована столь общо, что почти никаких ограничений на оратора не накладывала.
Конечно, председательствующий (как хозяин) король Отто мог бы заставить гостей жестче придерживаться регламента, но не захотел этого делать, дав всем выговориться. Все равно, расклад сил окончательно сложился еще до начала прений, и не в силах выступавших было его изменить. Ровно дюжина государств (из них четыре крупных по меркам Дэнляндии) сформировали оппозицию, и заставить их "поступиться принципами", а точнее, суверенитетом, можно было только силой. Применять которую королю Отто было никак не с руки, даже в случае успеха, значительные потери среди Кэров, вооруженных сил и финансов, все равно, были бы неизбежны. В результате, вместо объединения Дэнляндии можно было бы спровоцировать соседей на раздел ее между собой.
То, что от оппозиции выступавших было меньше, да и на заседания приходили не все монархи (по состоянию здоровья), ничего не меняло. Крючкотворы-законники выписали от имени отсутствующих своему неформальному лидеру — князю Лерденскому доверенности, так что исход голосования все равно не изменился бы. Разве что процесс подписания протокола немного затянулся, его по "болящим" монархам курьерам бы развозить пришлось.
В результате, король Отто предложил конференции для принятия очень умеренную резолюцию, позволявшую всем "соблюсти лицо". С одной стороны, все стороны выражали чувства "взаимоуважения", считали себя принадлежащими "единой нации", ратовали за процветание и благоденствие всего народа Дэнов и даже провозглашали создание Вседэнляндского Союза. С другой стороны, никаких обязательств в связи с членством в Союзе никто на себя не брал. Вместо этого, каждому из участников конференции предлагалось в течение полугода самому выбрать собственные условия и форму участия в Союзе и оформить их в качестве приложения к принятому на конференции в Брене документу.
Немного поколебавшись, князь Бурхард эту резолюцию поддержал. Конечно, было очевидно, что за эти полгода король Отто очень постарается перетянуть на свою сторону кого-нибудь из наиболее значительных оппозиционеров (Шварбию, Брумлянд или Майн), но ведь им можно и самим собраться, чтобы заранее общие принципы своего участия в Союзе согласовать и подписать. Потом что-либо переделать очень трудно будет. Ну, а в крайнем случае, никогда не поздно выторговать для Лердена, как общедэнляндского культурного центра, особый статус. Хотя, до такого лучше не доводить.
Участие Кэров в конференции почему-то предполагалось, хотя нужны они там были только "для мебели" и приданию мероприятия большей солидности. Вроде постоянно проводимого военного парада, вот мол, какая у Дэнляндии сила припасена! Но служить "мебелью" рыцари не хотели категорически и уже с середины дня первого заседания ударились в самоволку. А в последующие дни так и вовсе сразу после утренней "переклички" (торжественного открытия очередного пленарного заседания) сбегали. Сначала — в дворцовый буфет для "разогрева", а потом и дальше в город, местные злачные места инспектировать.
Николас тоже в особняке делегации не отсиживался. У него был принцип: попав в любой новый для него город надо осмотреть его достопримечательности и посетить основные местные театры. Злачные места он к достопримечательностям не относил (разве что среди них тоже какое знаменитое окажется), так что гулял по городу в одиночестве.
