Чудачка

— Так! Я не понял! Надь, эти радужные истерики сейчас предлагают тебе самой поискать чудовище и прибить его при помощи баллона с углекислотой и газовой горелки? — почесал лоб Степаныч, хлопнув кулаком по мягкому подлокотнику кресла.

Что удивительно, на сей раз Двадцать и Одна не стали делать вид, будто настырного смертного не существует. Они отчаянно взвыли:

-Тварь лишь одномоментный магический хлад и жар изничтожить способен! А поиск твари вести возможно лишь изнутри мира, чьи нити клещ раздирает!

— Ясно, — чем больше психовали Силы, тем более собранной и спокойной становилась их посвященная. А что спокойствие это было сродни покою смертника, идущего в последний безнадежный бой, так другого не нашлось. — Значит, мне следует отыскать способ поиска клеща и найти его. А вам найти того, кто убьет тварь снаружи. Сможете?

— Мы немедля запрос Силам Равновесия отправим, — отозвались Силы с готовностью и чуть бодрее, поскольку делать хоть что-нибудь всяко лучше безнадежных завываний. Особенно если ты лишен тела и не можешь ни рвать волосы на голове, ни лбом о стенку побиться.

— Может, лучше в другую инстанцию обратиться? — практично уточнила Надя. — Дарсен говорит, что прошения в Храмах Джокеров быстрее рассматриваются.

— Мы Силы Времени попросим ускорить ход в мире, где законник Виндер исцеляется. Мы отправим прошения везде! — приняли соломоново решение Двадцать и Одна, немного робея перед перспективой обращений к Великой Триаде. Силы Равновесия, конечно, тоже особо никого из просителей не баловали, но они были своим знакомым, гм, не злом, конечно, но бюрократической инстанцией, правила общения с которой вырабатывались тысячелетиями. А Джокеры... Слава их гремела во Вселенной, но все новое несколько пугало традиционалистов в лице Сил, вызывая неизъяснимую робость и смущение. Потому Двадцать и Одна дружно постановили:

— Дарсена привлечем для составления обеих петиций. Законник справится!

За кадром осталось невысказанное 'и малость успокоится, перестав рваться с больничной койки в бой'. Растрясти лишний жир и выйти из затяжного запоя Дарсен сумел. Но сейчас, после травмы, до состояния 'порву любого, как Тузик грелку' ему было очень и очень далеко. Тем паче, что умелым бойцом законник никогда не был. Всю жизнь предпочитал воевать словом и пером в судах.

— Ищи же врага, посвященная! Он опасен лишь структуре мира, физическим оболочкам вреда не причинит. Твой странно взращенный в запертом мире талант может помочь в поиске. Если же нет, то нам останется лишь уповать, что наша способность узреть пожирателя нитей проявит себя раньше, чем структуре измерения будет нанесен непоправимый урон. Но утешься, до катастрофы изменения возрастут неуклонно, оттого мы получим возможность забрать тебя в иные пределы. Не благодари!

Засмущавшиеся Силы, протараторившие последние слова скороговоркой, исчезли.

— Даже не собиралась, — укоризненно покачала головой Надежда в ответ на это странно-эгоистическое суждение и тихо проговорила. — Я свой мир люблю! Зачем мне чужие? Посмотреть приятно, но жить нужно дома!

— Так, Надя, прямо сейчас еще трясти будет? — резко повернулся к секретарше Степаныч, выдергивая из носа осточертевшие тампоны.

— Нет, эта чудовищная тварь пока сыта, переваривает. Позже повторится и будет сильнее, — грустно ответила девушка, собирая и переводя в слова свои ощущения и мысли.

— Тогда задача поставлена — нам надо искать эту пакость, — резюмировал начальник.

— Так ты во всю эту хрень поверил, Ген? — продолжал хмуриться Вадим, выковыривая из носа свои тампоны.

— У нас два пути, — развел руками босс, принимаясь расхаживать по приемной. — Можно громко завопить, что Надюха рехнулась, у нее заразные галлюцинации, и сдать девочку в дурку. Самим при этом сидеть на попе ровно и ждать, когда в следующий раз тряхнет посильнее. Или допустить, что наши коллективные глюки — это не глюки, а что-то или кто-то за пределами привычного понимания. Допустить и начать побыстрее действовать, пока просто рассуждать и вопить не стало необратимо поздно.

— Спасибо, — шепотом поблагодарила начальника девушка.

Глава 22. Добровольцы поневоле

— Вопрос только в том, чем и как мы, ни хрена в мистике на смыслящие, тебе можем помочь, — постановил Степаныч. — Эти твои радужные вопить вопили, но ничего толком не сказали.

— Они не знают, — без зазрения совести сдала одних работодателей другому Надежда. Чудачка испытывала неизъяснимое облегчение от того, что ее не считают безумной и, кажется, собираются помочь. — Только признаваться в таком очень не любят. Зато средство для уничтожения клеща найти обязательно постараются.

— Увидеть эту дрянь можно, как считаешь, в каком-нибудь инфракрасном свете или еще как? — подал голос Вадим.

В отличие от Степаныча, мужчина остался в кресле и теперь напряженно размышлял, потирая пальцами левой костяшки правой руки, будто собирался боксировать с проблемой.

— Нет, вы его точно разглядеть не сможете, пока мир держится, — досадливо вздохнула Надя, снова переводя транслированные вместе с речью Сил образы в понятные людям слова. — Он ведь не на Земле прячется, а между нитями мира, ими прикрывается, как паук паутиной. Я, наверное, смогу, если окажусь близко...Ой! Опять!

Надюшка вздрогнула за несколько секунд до того, как еще один очень слабый толчок пришелся на город.

— Ты ж сказала, пока не будет трясти? — насторожился Герасимов.

— Это отголоски. Перегрызенная нить окончательно порвалась. А тварь сейчас вроде как затихла, переваривает высосанную энергию, — растеряно пояснила девушка. — Но как искать клеща изнутри нашего мира, я пока не знаю.

— М-да, Алису и Гугл о таком не спросишь, — проворчал шеф и вздрогнул, когда в дверь приемной заколотили кулаком, вместо обыкновенного открытия двери или тактичного стука.

— Кому там жить надоело? — рявкнул Степаныч, привычно переключаясь на начальственный ор тирана и самодура.

— Геннадий Степанович, у вас все в порядке? — раздался в ответ встревоженный голос зама. — Сотовый не берете, внутреннюю АТС в доме вырубило.

— В норме, — рявкнул босс в ответ, слазил в карман и задумчиво хмыкнул, изучая совершенно черный, не подающий признаков жизни экран дорогущего средства связи. На попытки реанимации оное не поддавалось, оставаясь лишь средством понтования и экстренной защиты. Стукнуть им по чьей-нибудь башке все еще, пожалуй, было можно.

Надя глянула на МФУ в уголке и цокнула языком. Веселого зеленого огонька на панели не теплилось. Да что там зеленого, даже оранжевого на пилоте под столом тоже не горело. Кажется, визит Двадцати и Одной на огонек к посвященной потушил все огоньки техники в помещении и изрядно навредил прочим приборам в здании.

— Тут к вам Красильников на встречу подъехал, — голос заместителя звучал несколько растерянно. Как правило, ездили к Красильникову, да еще предварительно изрядно потрепав себе нервы при достижении предварительных договоренностей о визите. Того, кого ему видеть не желалось, Виктор Леонидович умел отсекать от своей персоны мастерски. Так, чтобы он лично соизволил к кому-то прибыть — отродясь не бывало.

— Ты чего перетрухал-то, Сашок? — машинально переспросил Степаныч, отпирая дверь.

— Он с Шельгой приехал. Похоже, что-то серьезное, — уточнил зам, нервно поправив оправу очков.

С Дмитрием? — Вырвалось у удивленной Нади.

— Ты его знаешь? — резко развернулся и прищурился шеф.

— Да. Он с моей мамой заявление в ЗАГС подавать собирается, — кивнула девушка.

Ляпать о том, что это она свела Дмитрия с собственной родительницей, и лично Шельга вытаскивал бедовую девицу из пары передряг, Надя не стала. Тогда пришлось бы рассказывать про запутавшегося похитителя девиц, разрушенную дачку, а потом и до мертвого маньяка дело бы дошло. Нет, этого не надо, ни к чему людям лишние тервоги.

— Ни черта лысого не понимаю, но зови всех в кабинет, Саша. Народ остальной по домам отпускай и сам уезжай. Какая уж тут работа, одни сплетни и волнение. Только Бомбошкина задержи, пусть со связью и техникой разберется. Надя, чай-кофе сделаешь? — распорядился Степаныч, понимая, что грозит там миру падение в тартарары или не грозит, а посылать на хутор бабочек ловить Красильникова — не выход, а скорее вход в глубокую и темную... Ага, на букву 'з' или 'ж', кому что душевно ближе.

Девушка кивнула и поспешила к столику, чтобы ткнуть кнопку чайника. На счастье всех, старый надежный прибор, подумав тройку секунд, зашумел, согревая воду. Кофемашина, похоже, взревновав к коллеге, тоже включилась, подмигнув голубым экраном.

Зато прочая офисная техника упрямо продолжала забастовку. Возможно, ее стоило включить и выключить разок-другой-третий. Или вызвать Бомбошкина в приемную. Пусть возится и проверяет, что, где и почему вышло из строя. Если исправит, премию выписать. Хотя сейчас пусть лучше АТС чинит, а все прочее после Красильникова и разборок с этими мистическими проблемами. Андрейка парень хороший, но простой, как бы не решил, ненароком уши растопырив, что шеф с товарищами крышей поехал от душевных потрясений и подсчета убытков.

Эти простые деловитые мысли немного отвлекли Геннадия Степановича от мозголомных соображений о надвигающейся мистической катастрофе. Он даже сподобился изобразить на морде лица подобие деловитого внимания. На улыбку ни сил, ни желания не осталось.

Красильников и Шельга за его левым плечом явились в приемной быстро. Словно не поднимались по лестнице неспешно, а бежали бегом. Правда, запыхавшимися они не выглядели. Может, бизнесмен при таком бодигарде тоже поневоле поддерживал себя в форме? С Дмитрия бы сталось написать шефу индивидуальную программу тренировок, обеспечить условия для их прохождения и тщательно контролировать, чтоб босс не вздумал соскочить.

Дмитрий первым делом нашел взглядом Надежду. Та ответила виноватым пожатием плеч. Далее молчаливый диалог не продлился, потому что телохранитель узрел на столике у кресел позабытую в ходе переговоров с Двадцатью и Одной злополучную картинку. Багровый клещ во всей своей расцвеченной фломастерами и карандашами красе.

Красильников мигом отследил направление взгляда своего начальника охраны и заметно приободрился. Какую бы самодовольно-деловитую мину ни строил бизнесмен, вот так нагло заявиться в чужой офис только потому, что туда собрался ринуться личный бодигард, хмуро цедящий что-то о сверхъестественных способностях уже знакомой девицы, кошмарах, землетрясении и отсутствии связи — это для Виктора Леонидовича выглядело почти как безумие.

Впрочем, и для того, чтобы Митенька раскололся после первых двух толчков, встревоженному боссу понадобилось изрядно поднажать на несгибаемого мужика. Нажал, охренел, но думал над информацией недолго, решил действовать. Подобные совпадения просто так не случаются. Да и чутье орало удачливому бизнесмену в оба уха, что на странную девицу что-то помимо мистической хреновины крепко завязано. Потому решил Красильников разобраться со всеми непонятками на месте. Сочтут дураком — пусть, но упустить нечто важное он не хотел категорически.

— Приветствую, господа, — получив в руки чашку отличного крепкого кофе с толикой коньяка, с места в карьер начал гость. — Все мы очно или заочно знакомы. Предлагаю без лишнего политеса перейти к сути проблемы. Митенька мой уверен крепко, что ваша милая девочка Надя знает, что к чему с этим стихийным бедствием. А я своему Митеньке привык верить больше, чем себе.

Практичный бизнесмен мог подумать всякое, что, к примеру, милая чудная девушка научилась прогнозировать стихийный бедствия, а следовательно, стоит выяснить насчет перспектив и необходимости эвакуации. Но трезвые расчеты сбываются отнюдь не всегда, точно так же, кстати, как и мечты.

— Наша милая девочка, — проворчал себе под нос Степаныч, — такое знает, что волосы не только дыбом без лака враз встанут, а и вовсе сами повылезают.

Судя по лысеющей шевелюре шефа, за свою жизнь он выслушал немало сногсшибательных откровений от ассистентки. О том, кажется, подумал и не блещущий шевелюрой Красильников. Георгий Степанович переглянулся с другом, чья прическа была побогаче. Вадим выдал неопределенное пожатие плеч. Сам-то до конца во все поверить не мог, куда уж посторонних убеждать. Но радужные эти вопили, и земля тряслась по-настоящему. Такое с пьяни не покажется, да и нанюхаться до такого не у каждого торчка выйдет.

Красильников сделал маленький глоток кофе и изобразил вежливое внимание вместо едва сдерживаемого нетерпения и страха. А как без него, родимого, если трясет и не пойми что творится? Страх он тоже выживать помогает. Те, у кого сего полезного чувства в нужной пропорции не было, еще в эпоху мамонтов повымерли. Человек-то тем от амебы и отличается, что свой страх себе же на пользу приспособить должен.

— Тут такое дело, Виктор Леонидыч, — крякнул Степаныч, начиная беседу, — что без пол-литра не разберешь и не поверишь. И я не кофе, понятно, в виду имею. Про землетрясения, угадал ты, Надюшка кое-что знает. И мы теперь тоже. Только как тебе такое объяснить, ума не приложу.

— Что значит — не хотите тревожить? — раздался откуда-то со стороны сварливый мужской голос, в котором за раздражением отчетливо слышалась неподдельная тревога. — Дайте-ка мне с вашей посвященной переговорить, о Великие! Да поскорее! Девочка, небось, ни жива, ни мертва от страха, а вы сбежали, объявив о высоком доверии! Сейчас же, или, уже сказал, в Суд Сил не буду послания составлять и к демонам драным вашу охрану! Обойдусь!

Пока мужчина вещал, пространство снова наполнилось радугами, пошло яркой волной, и прямо у стойки ресепшена появилось изображение. Поначалу дергающееся и перемежаемое рябью, как от плохонького проектора. Но спустя пяток секунд картинка утвердилась в реальности окончательно. Оказалась она размером с хорошую простыню от полутораспальной кровати.

Перед вытаращившими глаза и потерявшими в очередной раз дар речи людьми предстал чуть полноватый, растрепанный мужчина средних лет с повязкой на голове.

Узкие штаны с мягкими полусапожками, рубаха, короткий жилет на раздраженно вещающем ораторе, который прохаживался перед громадным письменным столом с кучей бумаг, ничуть не напоминали деловой костюм бизнесмена. Скорее уж чем-то средневековым попахивали, но в ту пору о такой тонкой выделке и отделке ткани и кожи оставалось только мечтать. Впрочем, на актера этот тип тоже не походил.

— Дарсен! — обрадованно вскрикнула Надя, прерывая монолог и хождения.

— О, заклинание связи наладили, — резко развернулся на голос законник. — Как ты, куколка?

— Пока все хорошо, — отчиталась девушка, с облегчением оценивая вид, запах, цвета собеседника. Виндер действительно был почти здоров и деятелен. Если уж даже всякое уважение перед Двадцатью и Одной отбросил и нагло шантажировать их взялся, так точно выживет. Убивать, точнее, добивать молнией прогневавшего их смертного, тем паче столь полезного смертного, сразу после его спасения Силы точно не станут. Это только древние боги на расправу, если судить по мифам, скоры были. Впрочем, информация, некогда переданная Силами, подсказывала, что не только древние, не только боги и не только с Земли.