Чудачка

— Сделаю, — кивнул заместитель, вытаскивая смартфон и на ходу принимаясь набивать сообщение. Из-за закрытой двери доносилось квохтанье потревоженной бухгалтерии. Крякнув, Степаныч глянул на продолжающую рыдать Надюшку и закрыл приемную на защелку изнутри. Девчонке сейчас надо успокоиться, ни к чему ей чужая паника и пустые бабские причитания.

В кармане шефа запиликал смартфон. Звонила Летка, чтобы удостовериться, что непутевому мужу не упала на голову какая-нибудь балка. Их-то загородный дом Степаныч ставил сам и был уверен, что сделал его покрепче любой сталинки. Вадим тем временем проверял своих.

— Выпьешь, может, чего покрепче? — заботливо уточнил шеф у Надюшки. Ту до сих пор колотила дрожь.

Надя помотала головой. Слезы продолжали капать, и не было никаких сил остановиться. Крепкий чай, врученный Степанычем, и рокот его умиротворяющего баритона чуть отвлекли девушку от погружения в пучину беспросветного отчаяния. Начальник был таким настоящим, большим и не имеющим ничего общего со сверхъестественными переживаниями. Он словно одним своим присутствием отодвигал все призрачные страхи и предчувствия. Но ключевым в этой мысли, увы, было слово 'словно'. Очень хотелось не бояться, не думать, не видеть жалких ошметков разорванной нити. Но не получалось. Предчувствие беды, обернувшееся ночным кошмаром, как ощущала Надя всем своим существом, начинало сбываться. Пока едва-едва, на периферии материальной реальности. Но нечто злое уже влезло в ее жизнь, осквернило грязными лапами светлую веру в чудо и твердое убеждение в том, что угрозы извне по-настоящему опасными быть ни для кого не могут, что они лишь искусно пугают, точно любимые Бомбошкиным ужастики, которые, стоит зажечься свету в темном зале, оказываются игрушечными и смешными.

— Надюш, все, успокойся. Хочешь, валерьянки тебе накапаю?! Подумаешь, тряхнуло разок, ерунда какая. А палец вообще мигом заживет! — продолжил босс утешения.

— Спасибо, — улыбка на лице совершенно не умеющей притворяться девушки вышла предсмертной маской. Успокоить она смогла бы разве что слепого или сильно близорукого, да и дрожь в голосе четко указывали мужчинам: Надя в панике.

— Хочешь, домой тебя отпущу. Поспишь, погуляешь, успокоишься, — предложил Степаныч и совсем растерялся, когда после слова 'поспишь' беззвучные редкие слезы девушки обернулись душераздирающими рыданиями. Еще более мучительными, поскольку Надя старалась сдерживаться.

— Ничего не понимаю, — босс озадаченно поскреб высокий от начинающихся залысин лоб.

Неконтролируемых истеричных приступов, да что там приступов, самого обычного бабского слезоразлива у секретарши не наблюдалось даже тогда, когда он орал на новенькую, меча громы и молнии.

Пока мужчины сообща пытались успокоить беззвучно рыдающую Надюшку, в приемную вернулся зам и отчитался:

— В офисе пострадавших нет, сотрудники продолжают работу. МЧСники, вы правы, толчка не прогнозировали, предупреждений по городу и области не было. Насчет повторных тоже ничего пока сказать не могут. Селиверстов Игорь в ВОХР оттуда переходил. Он расспросил бывших коллег. Те в недоумении. Толчок был внезапным. Прогнозов пока не дают, предупреждений тоже пока не рассылают.

— Ясно, что ничего не ясно... Спасибо, Саша.

Зам кивнул и осторожно уточнил:

— Может, скорую вызвать? Укол какой сделать...

— Обождем пока, — отмахнулся Степаныч.

Александр пожал плечами и вышел. А Геннадий Степанович крякнул и участливо спросил:

— Надюх, ну что ты в самом деле... Перепугалась сильно?

— Я... это... кошмар ночью был... этот толчок... Он пахнет, как мой кошмар. Значит, ничего не закончилось... надо что-то делать, а я не знаю, что... А они не отвечают...

Девушка сложилась в кресле напополам и безутешно зарыдала, отбросив всякие попытки успокоиться. Мужчины, стоящие над креслом, озадаченно переглянулись.

— Родители не отвечают? — растерянно ляпнул Вадим. — Так давай, еще разок их набери. С ними точно все путем, зря переживаешь!

Тут же, словно в доказательство слов мужчины, разразился аккордами знакомой песенки телефон Нади, позабытый на столе. Вадим подхватил его и торжествующие объявил:

— Ну вот! Что я говорил! Мама звонит! Бери трубку! — и сам шлепнул значок приема на экране.

— Да, мамуль, — Надя постаралась, чтобы голос ее звучал если не спокойно, то хотя бы не гнусаво от слез. — Цела. Никто... Нет, этого не испугалась... Они не отвечают пока, далеко... Да, я чувствую, сон про тварь и все, что сейчас происходит, связаны. Будет продолжение... Хорошо, вечером поговорим.

Надя отключила телефон и только сейчас опомнилась, сообразив, что у ее беседы было целых два озадаченных свидетеля.

— Не предсказываешь, говоришь? — с ноткой скепсиса в голосе уточнил Вадим.

— Надюнь, ты чего, знала, что тряханет? И что, дальше еще что похуже будет? — поддержал друга вопросом шеф.

Девушка беспомощно вздохнула и подняла на мужчин исполненный страдания взгляд:

— Вы только меня сумасшедшей не считайте. Этой ночью мне приснилось омерзительное чудовище. Я не понимала, чем оно опасно всем вокруг, но знала, что очень опасно. И когда землетрясение случилось, я поняла, что это все из-за него. И еще будет, когда оно следующую нить перегрызет. Не верите, наверное? И правильно. Я бы на вашем месте тоже не поверила.

— Надя, сны порой очень символичны. Это еще старина Фрейд говорил. Если ты видишь землетрясение как монстра, то видь на здоровье, только когда он тебе в следующий раз приснится, меня набери. Я в офисе выходной день объявлю, — на свой лад мудро истолковал личный кошмар ассистентки материалист Степаныч.

— Меня тоже набери, — поддержал друга Вадим, мало-помалу расслабляясь.

Девичьих истерик он побаивался, с плачущими взахлеб дамочками обращаться не умел и искренне радовался тому, что жена подарила ему сына, а не дочь. У Степаныча была та же картина маслом, только его два близнеца-оболтуса, оттрубив срочку, решили еще послужить на контракте. Папины деньги и бизнес их не особо влекли, ребята собирались, когда навоюются, открыть свое дело.

Кивнуть или отказаться от предложения о подаче сигнала хлюпающая носиком Надежда не успела. За гранью обычного чутья и слуха она услыхала довольный скрежет чудовища и поняла, тварь еще не закончила трапезу. И в голове у девушки что-то щелкнуло. Вместо страха, истерики и судорожных метаний пришел холодный гнев. Как смеет какая-то тварь вредить ее городу? Кто дал ей такое право? Такая пакость не должна, не имеет права существовать! Ее нужно найти и попытаться уничтожить, чего бы это ни стоило.

— Чудовище грызет нить. Сейчас снова начнется. Считайте, что я вам позвонила! — тихо и четко произнесла Надя перед тем, как раздался новый толчок. Сила его была равна предыдущему.

Здание опять содрогнулось, жалобно и тоненько зазвенела посуда в шкафу. Мужчины матюгнулись.

— Еще будет, Надюнь? — тихо и уважительно уточнил Степаныч.

— Если не уничтожить тварь, будет хуже. Она пока перекусывает тонкие нити, набирается сил. Если разорвет нити потолще, то... — Надя замолчала, пожав плечами.

— На десять баллов тряханет? — почесал лоб Степаныч, окончательно запутавшись в том, что происходит, и в том, как это пыталась объяснить ему девушка. Верить ей не получалось. Не верить как-то тоже, особенно после того, как вторично тряхнуло сразу после Надькиного предупреждения.

— Не уверена, что будет землетрясение. Любое стихийное бедствие, — добросовестно отчиталась девушка и попросила: — Геннадий Степанович, я заявление на отгулы в счет отпуска напишу.

— И что делать будешь? — первым сообразил задать нужный вопрос Вадим.

— Искать его, — решительно объявила девушка.

— Ахинея какая-то с мистикой, — потряс головой начальник. — Может, просто дома посидишь, оклемаешься от всей этой передряги, руку полечишь? Рассадила изрядно. Кровью весь пол закапала.

— Палец — ерунда, заживет, — отмахнулась Надя и решительно предложила, вгоняя шефа практически в ступор. — Я не прошу мне верить, только отгулы подпишите, пожалуйста. А если нельзя, я могу заявление на увольнение по собственному желанию написать.

— Надюха, ты чего? — запыхтел возмущенно босс. — Отгулы я тебе подпишу, ясное дело, но как ты неизвестно что искать-то и где будешь?

— Не знаю, пока не знаю, но я разберусь, — пообещала не столько мужчинам, сколько самой себе служительница Сил — Плетущая Мироздание. Очень молоденькая, совершенно неопытная, но уже чувствующая настойчивый, неумолчный зов призвания в крови. Отвернуться и забиться в угол, подвывая от страха, не получалось, хотя, спору нет, очень хотелось. Она должна защитить свой мир. Но для начала следовало разобраться с тем, какое чудовище ему грозит, где эту тварь искать, а уж потом — как с ней бороться.

Глава 21. Реальная галлюцинация и методы инфернальной дезинсекции

Сейчас она жалела только о том, что эти самые Двадцать и Одна, которые ставили ей печать на ладошку, бродят-витают-шастают где-то настолько далеко от ее мира, что их невозможно дозваться и озадачить вопросами. Проверки ради Надежда в очередной раз попробовала мысленно воззвать к Силам и протянуть к ним зов, как нить. Что-то похожее она делала для Влада, когда искала сбежавшую на море девушку.

И о чудо! Ей отозвались, откликнулись из невообразимого далёка, а следом почти мгновенно нагрелась радужная печать. Пришло ощущение близкого присутствия Сил. Затанцевала по кабинету их обычная яркая радуга с цветами, каковых не числилось за земной товаркой. Теплым потоком омыли служительницу беспокойство, симпатия и радость общения, смешивая фруктовые ароматы, запах цветочного луга и вкус черешни.

— Ты звала принятая/избранная/служительница?

— Спасибо, что пришли, — испустив тихий вздох облегчения, Надя решительно наплевала на посторонних и вытащила из кармана пиджака сложенный вчетверо рисунок багрово-черного чудовища. Развернула его и констатировала:

— Мне приснилось это. А сегодня случилось землетрясение. И я чувствовала, как это чудовище порвало две нити.

— Клещ Межуровнья! — Панический вопль Сил, прозвучавший слаженным хором, едва не сбросил Надю с кресла.

Рядом рухнули на пол, пытаясь унять брызнувшую из носов кровь, Степаныч и Вадим Георгиевич. Временно отодвинув все прочие мистические, инфернальные и иные проблемы, Надя метнулась к еще не убранным после лечения ее руки вате и перекиси. Щедро раздавая целебные тампоны мужчинам, она с изумлением услышала от полулежащего в кресле шефа:

— Вадь, что за хрень в офисе твориться? Газ галлюциногенный по вентиляции пустили? Радуга в воздухе и голоса слышны.

— Не знаю, Ген, — хрипло ответил из соседнего кресла Вадим Георгиевич. — Но газ ядреный. Надька-то с ним мало того, что разговаривает, оно ей еще и отвечает.

— Ага... это как в том анекдоте про веру и шизофрению, — поддакнул Степаныч, щурясь от ярких переливов радуги.

Силы Двадцати и Одной тем временем пошли на новый виток паники.

— Клещ уже начал питаться! Ужас!/Нет спасения!/Тварь! Хуже Разрушителя! Смертные уже зрят нас! Границы содрогаются!/ Что делать?!

— Для начала объяснить толком, что происходит. Что это за тварь? — собрав обрывки мыслей в кучу и сжав пальцами виски, попросила Надя. Голова раскалывалась от воплей Сил, бессонной ночи и переживаний. -Дарсена, если можно, позовите.

— Законника нельзя, он ранен, исцеляется, мы его спрятали, — выпалили Силы. — А Клещ Межуровнья — тварь оттуда, из самой проклятой Бездны. Он — демон, что через границы проникает, в складках ткани Мирозданья таясь, в нити мира вгрызается и рвет их, высасывая силу.

— Кто вы, к чертям, такие, что за клещи и разрушители? Надя, мы рехнулись или как? — гнусаво из-за тампонов, набитых в нос, вывалил на компанию Степаныч гору вопросов разом, взяв дурной пример с Двадцати и Одной.

Силы, то ли в ответ, то ли вовсе не слушая человека, снова залопотали что-то о разрушении миров и приближающейся катастрофе, а Надя дисциплинированно попыталась ответить шефу, утрясая информацию в первую очередь для себя:

— Они — мыслящие создания чистой энергии из иных миров.

— Инопланетяне что ли? — брякнул Вадим.

— Нет, скорее иномиряне, — поправила девушка, не вдаваясь в детали, от которых у босса и в самом деле могла конкретно поехать крыша. — Вы, Геннадий Степанович, вместе с Вадимом Георгиевичем в своем уме и сейчас смогли увидеть и услышать все это только потому, что на Земле завелась тварь, которая разрушает наш мир. Толчки — лишь малый признак происходящего, первый признак надвигающейся катастрофы. Из-за порванных нитей ткани мира мало-помалу меняются физические законы, по которым мы живем. Раньше всего необычного люди не замечали, если такое происходило, то стиралось из памяти само собой, — коротко кивнув на беснующийся потолок, перевела Надя. Объяснения про Разрушителей девушка опустила, чтобы не накликать ненароком еще и это ужасающее создание — бога, способного рвать нити Мироздания, как паутинку, по своей прихоти.

Пока Степаныч заткнулся, хватая ртом воздух и переваривая шокирующую выкладку, девушка тревожно уточнила у Сил:

— Что с Дарсеном? Он серьезно пострадал?

— Его дом сгорел, файробалги напали на город. По счастью, законника не было дома. Он явился на пепелище.

— Как его ранили? — голос Нади дрогнул.

— Балка в развалинах упала, — уныло раскололись Силы и поспешно затарахтели насчет того, что они еще не разобрались с тем, кто и зачем натравил демонов на жилище законника. Тот вообще уверен, что дело в недавнем судебном противостоянии с одним ушлым магом. Но пока все выясняется, Двадцать и Одна предпочли спрятать Виндера понадежнее в одном тихом мире, и Силы Исцеления лично занялись пострадавшим бедолагой.

Успокоившись насчет коллеги, девушка переключилась на главное:

— Как можно убить Клеща?

Почему-то никаких мыслей о спасении особо редких и ценных представителей демонической фауны у Надежды на этот раз не возникло. Когда речь шла о безопасности родных и дома, инстинкты гринписовца отрубались напрочь. Или, напротив, у девушки как раз сейчас работали верные инстинкты Служительницы Сил, утверждавшие: увидел тварь Бездны, угрожающую миру, — уничтожь любой ценой!

— Их убивают маги одновременным ударом ледяного копья и огненного шара. От двух стихий одновременно клещ защититься не в состоянии. Трудно лишь отыскать демона, таящегося в ткани мира столь искусно, что заметить его порой не в силах даже мы. Поисковые заклятия магов не срабатывают вовсе. Но в мире техническом наша сила не проявляется, узреть тварь мы не можем вовсе! — судорожный вздох Сил прервал их речь. Набравшись смелости, Двадцать и Одна продолжили скорбно: — Мы не знаем, где та грань прочности мира, на которой в достаточной мере поколеблются его устои, дабы смогли мы начать поиск клеща.

— И уничтожить? — продолжила Надя, все еще огорченно хмурясь.

— Увы нам, избранная, наша сила не применима к твари Межуровнья, присосавшейся к нитям Мироздания. Лишь указать цель охотнику мы сможем, — если бы Силы могли рыдать, они бы точно устроили гигантский водопад слез.