Отчасти, как впоследствии узнал Алексей, это было так.
Но раз на «Звёздочке» Гонту нечего было делать, то во весь рост вставал вопрос о дальнейшей его переправке сначала на «Девятку», а потом и вообще «вниз» — в Венерианский Ад. На Венерианские атмосферные станции.
На причальной палубе Алексей в этот день появился аж лучащийся радостью и блаженством. Он подпрыгивающей походкой подошёл к Гонту, ожидающему его технику и, оглянувшись вокруг, с не меньшим энтузиазмом поздоровался.
— Вы что?! Пили?!! — с резким осуждением спросил Гонт у Алексея. На что Алексей удивлённо переглянулся с крайне изумлённым техником. Через секунду они на пару чуть ли не покатились со смеху.
— Или у вас это здесь принято так среди пилотов? Эйфоретики перед полётом принимать.
На это техник и пилот ещё больше расхохотались.
— Не вижу ничего смешного! — рявкнул Гонт. — Пьяный пилот — залог катастрофы!
Сквозь смех техник указал пальцем на Алексея, и те вдвоём совсем покатились.
— Где ты, Лёха, такого юмориста нарыл?! — чуть не плача от смеха, спросил техник, сложившись пополам.
— Нигде! Сам пришёл! — повизгивая со смеху, ответил Алексей.
— Фсё, Лёха! Новый анекдот! Про тебя! — категорически заявил техник.
— Да уж! С таким ходячим анекдотом…
— Да ты сам ходячий анекдот! Одна только та история с курями… — напомнил техник, и оба снова расхохотались. Гонт всё это время мрачно ждал, когда те угомонятся. Когда же просмеялись, техник, видя полную неосведомлённость журналиста, сжалился над ним и пояснил.
— Лёха — он пилот. А харя у него довольная такая потому, что он летать любит.
— Сколько ты тут уже сидишь? — справился техник у Алексея.
— Долго! — тут же скроив траурную физиономию, ответствовал тот.
— Вот! — удовлетворённо заявил техник, как будто теорему доказал.
— Но у него вид, как будто он виски нажрался в баре! — резко сказал Гонт.
— Ты где-нибудь на Поселении бар видел? — насмешливо спросил Алексей.
— Нет! Только кафе.
— А ведь искал! — лукаво переглянулся Алексей с техником и тот в ответ оскалился в улыбке, чуть не заржав.
— А не нашёл потому, что у нас любые наркотические вещества под строгим запретом. Только для медицинских целей. И то, для обезболивания.
— Но ведь алкоголь не наркотик! — возмутился Гонт.
— Это ВЫ там, на Земле, так «решили». А чисто по медицине — вполне себе нормальный наркотик. Средней тяжести. — Ответил техник.
— К тому же, если бы я нажрался, как вы, на Земле любите надираться, то меня бы корабль не принял! — уже серьёзно заметил Алексей.
— Это как?! — не понял Гонт.
— Просто! Автомат, при подключении импланта к системам управления, в первую очередь справляется о физическом и психическом состоянии пилота. Если они не соответствуют нормам — он просто не подключит и всё!
— Буду надеяться, что так и есть! — заявил Гонт и с видом приговорённого к казни повернулся к грузовым лифтам.
— Па-адажди! — сказал Алексей, принимая от техника электронный планшет для подписи.
— А это что? — тут же заинтересовался журналист, видя, что пилот чего-то читает и подписывает.
— Грузовая декларация и отчёт Дока о проведённой заправке, профилактике.
— А! — тут же поскучнел Гонт, а Алексей, закончив подписывать «бумаги», пристегнул стило к планшету и отдал его технику.
Они обменялись рукопожатием, и техник широким жестом пригласил обоих пройти в лифт. При этом Алексей быстро вернул себе потерянное было блаженное выражение лица.
Лифт быстро вознёс их в зону полной невесомости, причём Гонт умудрился в самом конце отцепиться от поручней и весьма прилично приложиться макушкой к потолку лифта, когда он затормозил. Алексей с техником переглянулись, хмыкнули и вышли первыми. Впрочем, в невесомости слово «вышли» не совсем корректно. Они просто дружно оттолкнулись ногами от стены лифта и вылетели вон. Когда же разобравшийся со своими шишками и поклажей Гонт выбрался за ними следом, то обнаружил их уцепившимися за поручень возле большого окна, выходящего в безвоздушное пространство Дока и активно обменивающимися мнениями.
— Вона, видал? Какой транспорт вчерась прибыл, — спросил техник, указывая куда-то вглубь Дока.
Алексей повернулся и посмотрел в том направлении. Там, на причальных стапелях висел громадный автоматический транспорт, блестя шарами топливных ёмкостей, двигателями и ещё бóльшими контейнерами, прицепленными к его центральной ферменной конструкции.
— Что в контейнерах? — тут же заинтересовался Алексей.
— Жидкий азот с Венеры. Уже сегодня планируют заливать в основной объём.
— Что, прямо так и будут заливать? — удивился Алексей.
— Да не! Ты что! Его пропустят под лампами освещения, так что на выходе будет уже чисто газ.
— А сухой лёд?
— Сухой лёд тоже на подходе. Сегодня ожидаем ещё один такой с азотом, а к утру уже транспорт с углекислотой.
— Здорово! — проявил энтузиазм Алексей.
— Так что, когда в следующий раз прилетишь, у нас будет где погулять! — гордо заявил техник.
— Разве так быстро кислород выработается?
— Кислород не выработается, а с маской погулять можно будет.
— Как на Марсе…
— Типа того… Ну ладно! Не буду вас задерживать… Счастливого полёта! — отсалютовал техник, заметив, что Гонт уже добрался до шлюза, закрывающего причальную трубу.
Убедившись, что единственный пассажир надёжно пристёгнут к своему креслу, Алексей быстро проследовал в пилотскую.
Пролетел короткий коридор, ведущий к головному отсеку, кувыркнулся по привычке и спиной впечатался в пилотское кресло. Уже в следующую секунду он был пристёгнут, а электронный мозг корабля приступил к подсоединению импланта.
Кресло развернулось на сто восемьдесят градусов, а дверь за спиной плотно закрылась.
Как всегда это бывает, когда резко соединяешься с электронным разумом корабля, на некоторое время обуревает настоящая эйфория. Через некоторое время она проходит, но всё равно остаётся восторг от полного соединения и с машиной и с космосом.
Машина ведь может видеть своими сенсорами в гораздо более широком диапазоне длин волн. Пилот получает всё это в полном размере.
Когда он в следующие секунды открыл глаза, то перед его взором была не рубка управления, а сам Док с длинной катапультой, в конце которой зияло открытое окно, полное звёзд. Где-то справа в этом окне маячил краешек медленно поворачивающегося в своём бесконечном кручении жилого блока «Звёздочки».
— Кррррасота! — от избытка чувств выпалил Алексей, и быстро просмотрел весь объём дока уже глазами корабля.
«Кррасафчик»! Ты там как?» — спросил уже безмолвно Алексей.
«Нормально!» — флегматично ответил проснувшийся искин корабля, приводящий его в стартовую готовность, — Кстати, прошлый раз меня звали «Шустриком»...
«А это имя так — до кучи! — мысленно хихикнул Алексей. — И дай-ка мне связь с пассажиром. А то не ровён час ещё какое «коленце» выкинет на старте. Собирай его потом по каюте!».
«Пжалста!» — ответил искин в Алексеевой манере, и перед его лицом возникло изображение скучающего Гонта.
— Надеюсь, что на этот раз ты не будешь отстёгиваться во время манёвра? — спросил у него неожиданно Алексей.
— Откуда вы?!.. — дёрнулся Гонт, не ожидав, что его вот так спросят по громкой связи.
— Доложили… — с намёком в голосе ответил Алексей. — И предупредили, чтобы следил. Дабы «драгоценный» пассажир не свернул себе башку по глупости. А то прошлый раз на «Жёлтом Драконе», говорят, ты там только чудом себе ничего не сломал.
Гонт набычился и злобно посмотрел в сторону телекамеры. Потом, видно, вспомнив, зачем он здесь, активировал камеры и присоединил их к выводам внешних. Это дозволялось. Для того и были пассивные выводы с них к каждому пассажирскому месту.
— А не могли бы вы комментировать то, что сейчас делаете? — тут же уцепился «как вошь за кужух» Гонт.
— Сейчас… Выхожу в космос! — по-деловому ответил Алексей, продолжая следить за предпусковыми процедурами.
— Выходишь в космос?! Зачем? — не понял Гонт. — Что-то сломалось в корабле?!!
Алексей хрюкнул со смеху и ядовито ответствовал.
— Когда ты, Гонт, выходишь в космос погулять, то ты надеваешь скафандр. Я же, выходя в космос, «надеваю» космический корабль!
Ответ был более чем с широким смыслом. Ведь действительно, Алексей, подсоединяясь к блокам управления, как бы становился единым целым со своим кораблём. Но это объяснять журналисту было бы очень долго, да и лень.
— Реактор выведен в рабочий режим, — привычно откомментировал Алексей, почувствовав себя на некоторое время как на Земле в тренажёре. Там тоже требовали отчётов по всякой ерунде. — Прошёл сигнал готовности корабля к запуску… Получено разрешение на старт. Десять секунд до запуска!
Гонт подобрался и постарался как можно больше размазаться по своему противоперегрузочному креслу. Со стороны это выглядело комично.
— Старт! — коротко сказал Алексей, и тут же окно в космос рванулось навстречу кораблю.
Короткая, но сильная перегрузка на секунду впечатала обоих в кресла, и электромагнитная катапульта вышвырнула корабль в открытый космос. Звёзды заполнили почти всю сферу вокруг корабля. Поплыл назад залитый тысячью огней торец жилой части огромного цилиндра станции, всё так же неспешно, еле заметно поворачивающего свои бока вокруг продольной оси. Засверкали «хозпостройки», как ожерелье, окружившие кольцом основную конструкцию.
Алексей на секунду оглянулся назад. Для него это было весьма легко — просто переключился на задний обзор.
Там уплывало вдаль залитое внутренним освещением окно Дока, из которого торчал толстый зад транспортника, увенчанного здоровенным раструбом двигателя. Где-то далеко, по ту сторону причалов, вдоль оси станции рулил другой такой же. Правда, с этого расстояния он выглядел совсем уж малюсеньким.
Выплыло из-за бока станции и залило всё ослепительным светом солнце. Теперь можно было разглядеть весь комплекс «Звёздочки» целиком.
Алексей уже привычным «движением» оттенил сияние Солнца, отдав команду на искин. Сразу же стали видны пояса концентраторов с другой, солнечной стороны и висящий на солидном отдалении от «Звёздочки», весь изгрызенный карьерами, обсиженный автоматическими фабриками и заводами, как кусок мяса мухами, тёмный силуэт астероида.
На мгновение фантастической радугой сверкнула в отражённом свете и тут же погасла паутина нитей, тянущихся к «Щиту».
— А почему мы до сих пор не включаем двигатели? — поинтересовался журналист.
— Сейчас «хозпостройки» минуем, вот тогда и выдам импульс. — ответил Алексей и поспешил добавить. — Это чтобы выхлопом не бить конструкции станции. Долговечнее будет и меньше ремонтировать придётся.
Наконец, и ожерелье «хозпостроек» медленно проплыли мимо, и корабль повернулся дюзами к солнцу. На боковых камерах была по-прежнему уплывающая вдаль и видимая сейчас во всю свою длину «Звёздочка». Перед носом корабля теперь развернулся во всю ширь здоровенный блин «Щита», в котором уже вовсю отражалось солнце.
Алексей бросил прощальный взгляд на доки, превратившиеся на таком расстоянии в линию огоньков, на кажущихся бесформенной грозди технологической части станции и, быстро окинув взглядом параметры расчетной орбиты, врубил малую тягу.
Реактор выбросил поток гелиевой плазмы, разогретой до миллионов градусов, и появилась слабая тяжесть. Корабль медленно стал разгоняться. Скоро стало заметно, как «Звёздочка» неторопливо стала смещаться назад, наплывая со своим астероидом на диск солнца.
Журналисту, видно, надоело созерцать окружающие виды, и он снова переключился на высвободившегося пилота. Услышав в его голосе присутствие восторженных ноток, он тут же снова прицепился.
— У меня до сих пор подозрения, что вы приняли…
— Это кажется. Просто я радуюсь тому, что мы ЛЕТИМ!
— А ЧЕМУ тут радоваться?! — Не понял Гонт. — Ну, летим… Так летим!
— Гонт! Ты не понимаешь! Летать — это кайф! Бешенный кайф! Особенно пилотом «Дельты», где можно слиться со всем космосом с кораблём в единое целое. Когда сидишь в кресле пилота, для тебя открывается буквально ВСЁ. Ты видишь без изъятий всю панораму, что за бортом, чувствуешь весь корабль и ведёшь его так, как будто сам им являешься. Можно видеть во всех диапазонах длин волн — от радио— до гамма-излучения. Ты даже чувствуешь ДУНОВЕНИЕ космических ветров, которым наполнено всё пространство. Через датчики плазмы. Может ли такое сравниться с чем-нибудь тебе известным? Вот именно! Нет ничего подобного.
— И кем ты себя ощущаешь, когда вот так летаешь, пилотируешь?
— Ангелом небесным! — всё так же блаженно улыбаясь, заявил Алексей. — Ибо мы летаем именно в небе. Мы со звёздами — на «ты». Потому что вот они здесь, рядом, а не где-то там, по ту сторону неба. Ведь мы космические поселенцы, ЖИТЕЛИ НЕБА. А я ещё здесь ЛЕТАЮ! Среди звёзд.
— Опасная гордыня! — начал было Гонт. — Высшие эпохи Первого Апокалипсиса себя тоже возомнили Богами… И что из этого вышло?
— А ты никогда не задумывался над тем, что они, при всей своей супермощи, сверхмогуществе, не только не смогли, но даже и не рискнули осваивать космос?
— Он им был не нужен?
— Ха! Ответ неверный! Он им был нужен. До зарезу. И они попытались. Но ЗВЁЗДЫ ИХ НЕ ПРИНЯЛИ. Такова правда. А после они загрызлись между собой, и им окончательно стало не до Звёзд. Когда я только здесь появился — на «Паутинке» — эти истины были для меня тайной за семью печатями. Но потом я понял, почему НАС Звёзды приняли, а тех — отвергли.
— И почему?
— Они — избрали Путь Дьявола, а он ведёт только вниз. Мы же, сбросив всё накопленное человечеством зло — уши в Небо. И оно нас приняло. Ибо мы ЧИСТЫЕ.
— С трудом верится…
— Хм!.. Ты, наверное, слабо по ушам получил… От наших дам. Да и слушал нас слишком невнимательно.
