— ... Товарищи, одновременно с переброской войск на Запад начинается эвакуация особо важных промышленных предприятий из приграничных областей, находящихся в 500-километровой зоне. Вместе с эвакуацией рабочих и членов их семей этих предприятий следует организовать и отправку сей военнослужащих. Для обеспечения скрытности этих мероприятий войска НКГБ и НКВД с начала месяца проводят операцию по очистке приграничной зоны от контрреволюционных организаций и иностранной агентуры. Сейчас эти мероприятия вступают в активную фазу, которая возможно потребует участия в них некоторых воинских соединений. Наряду с ликвидацией иностранной агентуры должна быть полностью пресечена деятельность германской авиационной разведки в нашем небе. Самолёты-шпионы над нашей территорией должны перехватываться и принуждаться к посадке самолётами ПВО, применение оружия к нарушителям следует избегать до особого распоряжения. Со своей стороны нам усилить свою авиационную разведку, активнее пользоваться нашим преимуществом в технике перед немцами, производя вылеты в ночное время и заблаговременно обнаруживая приближение германских перехватчиков...
'Приятно услышать из уст вождя признание наших заслуг. А что, есть чем гордиться. Буквально месяц назад КБ Расплетина успешно завершило работу над РЛС бокового обзора, установленной на ТБ-3. Появилась возможность сканировать земную поверхность на дальность до 50 километров с разрешением 3-5 метров по дальности и азимуту. Запись показаний РЛС ведётся на магнитный носитель. Отличный инструмент для вскрытия расположения войск противника вдоль границы, не залетая в его воздушное пространство. Это из нового, из старого, что используется с Халхин-гола — тепловизорная станция на самолёте СБ. Она позволяет сканировать поверхность земли полосой в несколько километров под фюзеляжем, запись ведётся на фотоплёнку световым лучом. Таких станций в Красной Армии уже 12 штук. Если говорить о наземных РЛС то их число только на Западе перевалило за вторую сотню. Находятся в двойном подчинении заместителя по ПВО округа и командующего ПВО страны. Батальоны радио электронной борьбы, радиосвязи и разведки в начале года преобразованы в радиодивизионы Спецназа, на западе у нас их четыре штуки. В общем, есть чем бороться и вести разведку в эфире'.
— ... Чтобы хорошо подготовиться к войне,— Сталин делает глоток нарзана,— недостаточно лишь подготовить хорошую армию, надо подготовить политические условия для её вступления в войну. Политически подготовить войну -это значит иметь сильных в военном и экономическом плане союзников, которые превосходят в этом союзников противника. Такие союзники нам обеспечены...
''Если'... вот, что тревожит меня. Скрыть мероприятия подобного масштаба от такого противника, каким является вермахт невозможно. Хорошо, положим немцы обнаружили, что Красная Армия проводит скрытую мобилизацию и начала переброску дополнительных войск к западной границе. Что они могут предпринять в ответ? Допустим, что также ускорят свою и к 15 мая сосредоточат её на границе, а дальше что? В общем-то... ничего. Начинать войну они не могут, так как 'блицкриг' у них не получится, а на него весь расчёт. Дороги-то в Прибалтике и Белоруссии ещё не просохли, поэтому придётся ждать по крайней мере несколько недель. Немцы в середине мая смогут наступать только на юге в лоб нашей самой мощной группировке, но вряд ли они этого захотят, поскольку ключом к успеху является одновременное наступление на трёх стратегических направлениях. К тому же, ещё не известно сумеют ли они к 15 маю вернуть свою первую танковую группу с Балкан, как-то не задалось у них там с темпами'.
— ... Это Соединённые Штаты Америки и Великобритания, самые мощные в промышленном отношении мировые державы. Мы пока не объявляем это публично, но договор о военном союзе наших трёх государств будет подписан в скором времени. Вы можете меня спросить — почему мы не сделали этого раньше, зачем заключили оговор с Германией? Ответ прост — ни Англия, ни Франция, ни тем более Америка не были тогда готовы к союзу с нами. Договором же с Германием мы отсрочили неизбежную войну между нами на полтора года. Это время мы использовали, как вы знаете, для пополнения, учёбы и перевооружения нашей армии. Мы стали сильнее, а наши потенциальные союзники дозрели до заключения договора. Это и есть политическая подготовка войны.
'Как будут командиры действовать в решительный момент, не подведут ли?— Гляжу на вождя, который стоит у двери кабинета и пожимает на прощание руки незнакомым мне военным, пытливо глядит им в глаза и каждому говорит что-то ободряющее.— Удалось ли профессору Лурия при помощи своих психологических тестов отсеять с высоких должностей негодных и продвинуть вперёд достойных? Окажут ли мои тренажёры влияние на уровень подготовки радистов, лётчиков, танкистов и артиллеристов? А вычислительная техника, следящая за каждым эшелоном на железной дороге и судном в море или на реке, поможет справиться с тем хаосом, который едва не парализовал наш транспорт с началом войны в моей истории? Скоро узнаем... Но даже если вообразить, что все сделанное в науке и технике пойдёт прахом, мы с Олей уже сделали главное — врагу не удастся застать нашу армию врасплох, а если повезёт, то в этой роли окажутся немцы'.
Восточная Пруссия, Мауервальд,
'Волчье логово', ставка Вермахта.
30 апреля 1941 года, 17:00.
— Фридрих,— навстречу длинному худощавому генерал-лейтенанту у выхода на лётное поле аэродрома бросается невысокий атлетичного сложения генерал-майор,— это твой самолёт?
— Вальтер, ты здесь какими судьбами?— Паулюс попадает в объятия здоровяка.— Самолёт Манштейна, через пять минут вылетаем в Берлин.
— Возьмешь с собой бывшего сослуживца?— Заразительно смеется Варлимонт,— возникла срочная надобность, а ждать другой оказии долго.
— Само собой, место найдётся, поторопимся тогда, я тоже спешу,— генералы хватаются за фуражки и спешат к самолёту, на котором начинают раскручиваться винты.
— Ну как тебе, Вальтер, на новом месте службы?— Паулюс усаживает гостя в кресло в хвосте, сам располагается напротив.
— Выпьешь со мной, Фридрих?— Верлимонт лезет в портфель и достаёт оттуда початую бутылку французского коньяка и два серебряных походных стаканчика.
— Думаю, что рюмочка не помешает, спасибо...
— Как служба, спрашиваешь?— делает маленький глоток Верлимонт и зажмуривается от удовольствия.— Ты, видимо, подразумеваешь штабную службу в оперативном отделе ОКВ чем-то схожим со службой в Генеральном штабе Сухопутных войск. Это ошибка. Во-первых, Генеральный штаб ОКХ — это 12 отделов под началом пяти заместителей начальника штаба, а в каждом отделе около от 50 до 200 офицеров. В оперативном отделе ОКВ всего 30 человек, а во всём штабе меньше 150-и. Во-вторых, вопреки всем традициям Генерального штаба армии, мой начальник генерал-лейтенант Йодль рассматривает офицеров своего штаба не как своих коллег, которые имеют право быть самостоятельными в своих мыслях и решениях, вносить предложения и давать советы, а как механизм для подготовки и издания приказов. Он даже меня, своего заместителя, считает просто подчинённым, который не имеет права действовать по своему усмотрению, на что обычно рассчитывают высшие офицеры. Иногда на совещаниях чтаба мне кажется, что я присутствую на партийном собрании: вместо хорошо испытанной в германской армии системы 'постановки задач', там действует принцип беспрекословного исполнения воли начальства в виде приказа, в котором прописано всё, вплоть до мельчайших деталей.
— Скажи, Вальтер,— Паулюс с сожалением провожает глазами пузатую бутылку, скрывшуюся в недрах толстого портфеля коллеги,— это правда, что нас отстраняют от руководства операцией в Норвегии?
— На данный момент — правда. Сегодня утром Йодль передал мне устное распоряжение фюрера по составлению директивы об объявлении Норвегии и Финляндии 'театром военных действий ОКВ'. 'расширении операций против Петсамо' и 'захвату Мурманска'. Для этого планируется усилить горный корпус Дитля подвижными войсками...
— Можно поинтересоваться,— нервно передёргивает плечами Паулюс,— за счёт кого будет обеспечено это усиление?
— Понятия не имею, Фридрих, но думаю, что этот вопрос будет оставлен на усмотрение Генерального штаба Сухопутных войск.
— Уму не постижимо, Вальтер— начинает тереть виски генерал,— тратить стратегические резервы, но лишённую всякого смысла вылазку на Севере. Слава богу, что хотя бы не решают, какие именно части будут выполнять эти с позволения задачи.
— Я бы на это не очень рассчитывал, Фридрих,— Варлимонт снова открывает портфель,— фюрер очень не доволен темпами, которыми развивается наше наступление в Греции. Афины до сих пор не взяты...
— Ты же понимаешь, что это дело нескольких дней, Вальтер,— раздражённо бросает Паулюс,— британцы спешно отходят к портам на юге, не сегодня-завтра начнут эвакуацию своих войск.
— ... Я-то понимаю, но фюрер не доволен тем, что придётся отложить операцию по захвату Мальты, в противном случае начинает трещать утверждённый график переброски войск на Восток. Группа армий Юг может не досчитаться к началу операции нескольких соединений, которые будут восстанавливать боеспособность в тылу. Это касается 12-ой армия и 1-ой танковой группы. В общем, в связи с этой задержкой у фюрера возникла идея изменить оперативный план сухопутных войск и все немецкие дивизии, часть из которых планировалось разместить в Румынии, сосредоточить на северном фланге группы армий в районе Люблина. Он считает, что такую крупную водную преграду, как Днестр, лучше преодолевать в верхнем течении.
Паулюс тяжело вздыхает, его собеседник вновь наполняет рюмки:
— Вальтер, скажи вопрос с Испанией решился?
— Чёрта с два,— Варлимонт отрицательно машет головой,— я надеялся, что вопрос вообще заглохнет, но нет в Штабе обороны так не бывает, теперь Люфтваффе поручено исследовать возможность воздушной войны против Гибралтара, используя аэродромы на территории контролируемой Хунтой. Точно известно, что в любом случае операция не начнётся раньше войны на Востоке, так как фюрер не хочет провоцировать русских, с которыми у нас соглашение по Испании.
— Кстати, о русских,— собеседники одновременно выпивают коньяк,— Генеральный штаб вторую неделю не получает данные авиаразведки из глубины России, что происходит?
— Точно не знаю, Фридрих. Представитель Люфтваффе у нас в оперативном отделе не в курсе, представитель Абвера что-то темнит, но скорее всего тоже не имеет понятия куда за две недели пропали три борта, десятая часть всего что у нас имеется в наличии. Русские молчат. Хотя и маловероятно что они могли сбить наши разведчики на такой высоте, но исключать такую возможность нельзя. Может быть какая-то техническая неисправность, Люфтваффе проводит расследование. Но меня беспокоит другое. Мой отдел совместно с Абвером занимается отслеживанием перемещения поездов, перевозящих ценные военные грузы из России. Задача — обеспечить беспрепятственное пересечение границы этими поездами вплоть до последнего дня. Так вот, интенсивность их движения за последние пару недель упала в несколько раз. А что возросло, ты не поверишь, так это нарушение нашей границы их авиацией. Мне поручено сообщать министру иностранных дел о всех случаях такого нарушения в форме записок. Десятки нарушений в день!
— Думаешь, русские что-то заподозрили?
— Уверен в этом, Фридрих, было бы наивно рассчитывать, что такие масштабные приготовления удастся полностью скрыть.
— В таком случае, Вальтер, данные глубинной авиаразведки нам необходимы вдвойне. В первую очередь обстановка на узловых железнодорожных станциях. Как бы нам не упустить момент...
— Фюрер считает, что чем больше войск русские соберут на границе, тем нам будет легче разгромить Красную Армию.
— Хотелось бы в это верить,— со вздохом замечает Паулюс, отрешённо глядя на пробегающие внизу озёра, окружённые хвойными лесами.
— Хотелось бы верить, Фридрих, что нами командует здравомыслящий человек.
* * *
'Шесть часов',— под синхронный бой курантов Спасской башни и напольных часов своего кремлёвского кабинета щёлкаю тумблером Воронежского радиоприёмника.
— Внимание, говорит 'Московское радио',— через минуту комнату заполняет пробирающий до мурашек голос Левитана,— прослушайте сообщение ТАСС, повторяю...
'Интересно, к какому окончательному варианту 'Сообщения' пришли Сталин и Молотов'?
— 'В последнее время в иностранной печати стали стремительно распространяться сообщения, происходящие из окружения официальных лиц некоторых европейских государств о близости войны между СССР и Германией. Ответственные круги в Москве со всей серьёзностью относятся к этим публикациям и поэтому уполномочили ТАСС сделать следующее заявление: первое, Германия не предъявляла СССР никаких претензий как стороне заключённого между нашими странами пакта о ненападении; второе, германская сторона не заявляла о желании денонсировать ни сам договор, ни связанное с ним советско-германское торговое соглашение; третье, СССР неукоснительно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении и рассчитывает на аналогичную позицию Германии. Вместе с тем усилившаяся в последнее время переброска германских войск в Восточную Пруссию, Восточную Польшу и Румынию не может не вызывать у нас серьёзной обеспокоенности. С целью снятия настоящих и будущих озабоченностей, которые могут возникнуть как у советской, так и у германской стороны, предлагается незамедлительно остановить переброску любым видом транспорта или в пешем порядке дополнительных войск и военной техники в районы, отстоящие на 300 километров с нуля часов 2 мая 1941 года. Контроль за исполнением подобного соглашения в этой зоне можно было бы возложить для начала на воздушную разведку, а впоследствии на совместные патрули, на ключевых магистралях и станциях обеих сторон. В целях повышения взаимного доверия, создания благоприятной обстановки и побуждению германской стороны к обсуждению возникшей ситуации на границе'...
'Вот и мой оборот речи вошёл в историю'.
— ... 'Советская сторона приняла решение сократить свою военную активность и отменить первомайские военные парады в Москве и на всей территории европейской части страны. Всем частям, которые готовились к парадам отдан приказ вернуться к местам своей дислокации. Мы передавали сообщение ТАСС'.
'А вот это хорошо, объясняет возникший две недели назад рост уровня военных перевозок — сначала ехали на парад, теперь — к местам постоянной дислокации'.
— Товарищ Чаганов,— беру трубку зазвонившего телефона,— зайдите к товарищу Сталину.
— Прочтите это,— вождь кивает на лист бумаги со штампом наркомата обороны, лежащий на краю стола.
'Главком Северо-Западного направления генерал армии Тимошенко,— прежде всего бросаю взгляд на подпись внизу документа,— ...Так, что тут у нас?... Предлагает, пока не поздно, передать на время операции 'Град' в войска Юго-Западного фронта всю авиацию приданной ему 1-ой воздушной армии... Понятно, назад к войсковой, армейской и фронтовой авиации... Чем мотивирует?... Плохо перед ответственной операцией менять привычный порядок, командиры стрелковых корпусов и армий не готовы к этим изменениям... вносит путаницу, затрудняет связь, увеличивает время на принятие решения о применении авиации'.
