Лоцман и Берегиня

— Как раз так — честно!! Один режет, другой выбирает. Надо было ровнее делить! — остудила я праведный гнев Горыныча.

— Ну, так за работу, хотя бы... — жалостливо прогудел змей.

— Коробку оближешь.

— Что? Я! Коробку?! — начал он возмущаться. — Конечно, оближу, кто бы сомневался... — и начал смачно чавкать бисквитом.

Баська первым справился с лакомством и довольно облизал морду языком, жадно поглядывая на Хмару.

— И не фумай! — змей сгрёб лапой остатки торта и запихал их в пасть.

— Жадина, — я веселилась, глядя на измазанного кремом Горыныча.

— Гыы, — Баська согласился со мной.

— Злопыхатели, — не остался в долгу змей.

— Вкусно?

— Мало!

— Гы, гы-гы-гы!

— Ты прав, Баська. Нет, что бы спасибо сказать. А он "мало"!

— Спаси-и-ибо! Но в следующий раз два приноси.

Хмара облизал коробку и намеривался пристроить свою голову мне на грудь. Я едва успела её отпихнуть.

— Оближись хотя бы! Я тебе не полотенце! — и щёлкнула его по носу.

— Дожил! Простые девки по носу бьют! — он снова растянулся на траве.

— Я не простая девка, я особенная... — и я заняла прежнее место у его бока. Баська присоединился к нам.

Я представила, что бы было с моими знакомыми, если бы они увидели это лежбище, например, на фотографии. Скорее всего, списали бы всё на спецэффекты. А жаль... А ведь есть ещё единороги, и Лютый...

В моё поле зрения попал возвращающийся Май.

— Вот ты и дождался, — злорадно произнёс Хмара, тоже увидевший Андрея, — сейчас он вызовет тебя на бой! Коварный соблазнитель чужих жён!

— Привет, Баська! — радостно поздоровался Май и потрепал василиска по голове. Баська в ответ радостно гыкнул.

— О времена, о нравы! — продекламировал змей. — Коварный искуситель прикинулся лучшим другом!

— А что случилось? — не понял Май.

— Хмара ревнует меня за тебя к Баське, — путано объяснила я.

— А-а, — он ещё немного подумал. — А-а-а-а! И что?

— Хочет, что бы ты василиска на бой вызвал.

— На бой? Баську? В такую жару? Не хочу! Подвиньтесь, — Май блаженно растянулся рядом со мной.

— А я то надеялся... — сокрушённо покачал головой Хмара и плюхнул голову в траву.

— Лежи уж, Яго доморощенный. Страстей ему не хватает!

— Как ты сказала, — встрепенулся змей, — Яго? Красивое имя...

— Эстет, — сонно пробормотал муж и поудобней устроил голову на моём плече.

Вечером к нам в гости нагрянул шевалье Симон. У них с Маем было намечено культурное мероприятие, они разбирали кассеты с фильмами. Ещё зимой Андрей неосторожно пообещал домовому пополнить тому коллекцию, а потом кинул клич друзьям, знакомым, соседям. Я никак не ожидала, что будет такое количество желающих избавиться от старых кассет. Нас завалили видеопродукцией. Сначала Андрей их разбирал и сортировал, потом просто складывал в сумку, а потом... распихивал, куда придётся, под диван, на подоконники, на и под стол. Хорошо, что у нас было две квартиры. Как мы выгребали эти сокровища, отдельная история. И вот сейчас Семён и Андрей посвятили вечер изучению кассетных залежей. Мне это было неинтересно, честно говоря, этот видеохлам надоел мне ещё дома, и я слова Семёну, слава богу, не давала. Отлынив, таким образом, от культурно — массового мероприятия, я отправилась на огород печь картошку, где ко мне присоединился Рыська. Киноманом он тоже не был, и благоразумно отказался от сомнительного удовольствия.

Вечер был чудный, вид с огорода сказочный, картошка пеклась. Меня потянуло на лирический лад.

— Рыська, ты не обидишься, если я спрошу? — я ждала, что он скажет что-то вроде "смотря о чём", или "не обижусь", или ещё что-то, но он молчал, глядя на далёкие горы. А мне самой повторять вопрос было, почему-то, неудобно.

— Мне так проще, — после пятиминутного молчания выдал парень.

— Я что-то пропустила?

— Нет, — Рыська вздохнул и поворошил тлеющие угли. — Мне кажется, я знаю, что ты хотела спросить... Почему я один? Почему у меня нет... подруги? Так? — он искоса посмотрел на меня.

— Угу, — что я ещё могла сказать, он догадался.

— Так получилось, что в природе нет для меня пары. А человеческие девушки очень мало живут...

— Рыська, сколько тебе лет?

— Много, Варя, очень много. И...я пробовал, пытался создать семью с девушками, но через десять лет я выглядел, как младший брат, через двадцать — как сын, а потом... И у нас не было детей.

— А разве... — я осеклась. Такая безграничная печаль была сейчас в Рыськиных глазах. Видеть, как умирает твоя любовь, а ты сам остаёшься молодым, и нет никакой надежды... — Прости!

— Ну, что ты, Варя! — стал он успокаивать меня. Я действительно, чуть не разрыдалась над его горькой судьбой. — Расстроил я тебя! Надо было молчать...

— Нет, ты всё правильно сделал! Я ведь тебе друг? — я испытывающе посмотрела ему в глаза. — Друг?

— Друг, — серьёзно ответил фолк. — И ты, и Май.

— И Май... А раз так, то между нами не должно быть тайн!

Рыська усмехнулся.

— И какую тайну ты мне хочешь открыть?

— Я? — я задумалась, какая у меня есть тайна, интересная Рыське. — Я вспыльчивая.

Рыська расхохотался.

— Я об этом догадался! Ещё тогда, в первый день знакомства, когда ты единорога призывала!

— Подумаешь! Ты тогда о многом догадался, — вспомнила я нашу дискуссию, когда ушёл Андрей.

— Это я вижу сразу. Нет, не вижу, чувствую, как невидимые нити сплетаются и уже не дают расстаться двум людям, — Рыська задумчиво посмотрел на меня, а я ждала, что он сейчас скажет что-то очень важное, и не ошиблась. — Знаешь, я только сейчас понял... Вы уже пришли сплетённые...

— Как это?

— Тогда, в самый первый момент знакомства, на поляне. Уже тогда я подумал, что вы — пара, — он сосредоточенно что-то обдумывал, а я ждала его умозаключений. — Варя, вы не пара, — выдал он мне противоположное заключение, — вы единое целое! Вы всегда вместе, в любой жизни... — Он с восхищением и ужасом смотрел на меня.

— Что за бред... как это возможно?

— Возможно! И ещё, он всегда Проводник, а ты всегда Обережь!

— То есть, он всегда мужчина, а я женщина.

— А вот это как раз не обязательно. Душа может придти в любое тело, а вот предназначение остаётся. Но вы всегда вместе! И ты, очень сильная Берегиня!

— Объясни, я так и не поняла, что это означает? Что я вообще могу и должна делать? Мне никто не объясняет!

— Ты всему научишься. Сама. Только верь в себя!

Этот разговор оказал мне в дальнейшем неоценимую услугу. Вера в себя, очень полезная вещь, как оказалось.

И в Град — Гроте полканы встречали нас приветливо, можно сказать, радушно. Разгуляй на меня немного дулся, зато Перетоп не знал, куда посадить, чем ещё угостить и что показать. Пещеры, в которых проживало их племя, напоминали сказку про Али — Бабу и Сим-сим. Сталактиты — сталагмиты, расписанные стены пещер, самородные кристаллы. Отсветы от бездымных факелов, отражаясь от драгоценных камней, тонули под высоченными сводами.

Ещё Перетоп рассказал, что с нашей памятной ночёвки в его сарае, место это стало местом паломничества. Там даже собираются устроить капище. Во-первых — живой родник, во-вторых — место воскрешения Лоцмана. Или наоборот. Про Маржану знали только Перун и кот, но они помалкивали. Перун из этических соображений, а коту Любу до этого вообще дела не было. Так что место чудесного возвращения к жизни Проводника пользовалось популярностью, как у местного населения, так и у туристов. Вот так и возникают легенды...

По пещерам Град — Грота мы гуляли полдня. Впечатления от арабских сказок сместились в сторону сказов Бажова. А уж когда мы вошли в зал, полный каменных цветов, я совсем потеряла чувство реальности.

— Май, я себе не представляла, что такое можно сотворить... Это ж сколько надо таланта и сил!

— Грандиозно!

Мы стояли в центре пещеры и разглядывали каменные орхидеи, лилии, тюльпаны, разинув рты.

— Сейчас к нам выйдет Хозяйка медной горы, — начала фантазировать я, но жизнь, она всегда оригинальнее фантазий. К нам вышел Данила — мастер, крепкий парень в косоворотке и бандане на русой голове. — Ой!

— Варя! Андрей! — с распростёртыми объятиями, бросился к нам горный мастер. — Здравствуйте! Как я рад!

Я слегка опешила. Парень явно был с нами знаком, при чём с обоими. Но вот кто он, я не могла вспомнить, хоть убей!

— Борис! Здорово! — мужчины пожали друг другу руки, а я всё стояла столбом, натужно пытаясь идентифицировать его личность.

— Борис?

— Не узнаёшь? — улыбнулся парень.

— Тебя трудно узнать, — Май хлопнул его по спине, — ты таким крепышом стал! Качаешься?

— Бориска-а, — простонала я, наконец, опознав знакомого. Как Май разглядел в этом, пышущем здоровьем и силой парнище тощего рефлексирующего юношу, любителя кузнечного дела?

— Узнала! — обрадовался Бориска. — Я вам так благодарен! Вы себе представить не можете!

— Подожди! — остановил его Май. — Ты толком всё объясни! В чём мы так виноваты?

— Да вы что! Сейчас расскажу! Это всё ваш родник, с живой водой! Я там с экскурсией был, зимой. С собой бутылку налил. И такая в меня сила попёрла! Мужики в институте спрашивают, чего это я принимаю? Девушки стали интересоваться, — при этих словах он смутился, но было видно, что он просто счастлив. — Но, самое главное, я нашёл себя! Раньше думал, что кузница — моё место, а теперь вот по камню... — он кивнул на огромные каменные цветы.

— Это всё ты? — поразилась я его плодовитости.

— Нет, — он скромно потупил очи, — орхидея моя и там, — махнул рукой в конец зала, — подснежник.

— Посмотреть можно?

— Конечно! — он повёл нас к своей новой работе.

Подснежник только начал выбиваться из камня, но контуры будущего шедевра уже восхищали.

— Бориска, а ты теперь, наверное, не стирку выбираешь? — вспомнила я прошлогоднюю привычку парня.

— Нет, я сначала обет дал. Столько замыслов...

— Сначала, а теперь?

— А теперь, я Обережь...

— Что?

— Ты!

Мы с восторгом смотрели на камнереза. Что можно сказать в таком случае? Парень нашёл себя! Всего год назад он выглядел жалким задохликом с тоскливым взглядом. А сейчас — горящий взор, румянец во всю щёку, бицепсы под холщёвой рубахой и каменные цветы! Я вспомнила слова Семёна: "Планида его счастливая!". И он — Обережник. Да, не даром водят они экскурсантов, не даром!

Потом мы выбрались в Безмирье под охраной бабра. Но Числобог отсутствовал в своём астрономическом тереме, так что мы только погуляли несколько часов по чернолесью и вернулись в Порубежье.

Нам с Андреем очень хотелось побывать в Волчановке, деревне оборотней. Дуплянский познакомил нас с Белым Волком — главой их общины. Мужчина лет сорока (выглядел он, по крайней мере, лет на сорок), с белой гривой волос и шикарными бакенбардами, переходившими на могучую шею, высокий и ширококостный. Жёлтые глаза на крупном породистом лице (как это правильно выразить), источали мудрость и спокойствие. Он сам пригласил нас в свою деревню. Поход в гости был назначен на сегодня, но...

Но! Всегда это "но"! Вот ждёшь какого-то события, готовишься к нему, обдумываешь детали поведения, одежды... А потом приходит "но" и портит все планы!

В этот раз "но" пришло в образе, кого бы вы думали, Джамалла Перца! В поной красе! С его нескончаемыми "О-о-о" и витиеватыми формулировками простых выражений. Мы уже почти ушли! "Почти" выражалось в отсутствии Рыськи, который собирался идти с нами. Он ведь тоже был своего рода оборотнем, правда, из другого семейства. Но у оборотней нет таких расовых неприятий, как у кошек и собак. Рыська нет, не опаздывал. Просто, Джамалл успел явиться раньше означенного срока. И явился не один, а с Перуном. Да! Свои дела он решает на высшем уровне!

— Варя, Андрей! — начал свою речь Перун. — Сейчас я к вам обращаюсь, как к частным лицам, гостям Порубежья, а не как к Лоцману и Берегине.

— От чего же? — Май сразу заподозрил подвох.

— Потому, что Лоцман и Берегиня вы здесь, в Порубежье и окрестностях.

— И-и-и... — это уже я начала ехидничать.

— И-и-и??? Не сбивай меня! А там, куда вы отправитесь...

— А куда мы отправимся? — я подозрительно уставилась на джинна.

— В Абиссинию! — упавшим голосом произнёс Громовержец.

— А мы туда должны отправиться? — не унималась я.

— Это зависит только от вас.

— Значит, мы можем отказаться? — поддержал меня муж.

— О-о-о! Не отказывайтесь, многоуважаемые Лоцман и Берегиня! — начал свою песню Джамалл.

— Только не это! — прошептала я.

— Сила ваша, сравнимая с силами богов!

— Кхм, — запротестовал Перун, но на джинна это не подействовало.

— Ловкость ваша, подобная ловкости тигра, храбрость ваша, подобная храбрости льва, — заливался Джамалл, закатив глаза к небу, — выносливость ваша, сравнимая с выносливостью верблюда...

— Хватит! — прервала я словоизлияния южного гостя. Ну, не люблю я, когда меня сравнивают с верблюдом. — Что от нас надо?

Джинн, прерванный в начале заготовленного панегирика, опешил.

— Не соблаговолите ли... — я протестующее замахала руками. — Хорошо! — Джамалл сдался и перешёл на нормальный язык. — Мои ученики пропали! Все, до единого!

— Это те, которые в тетрапакетах? — уточнил Май.

Я заметила лёгкую усмешку в уголках рта Белого Волка. Он, наверняка, слышал историю моей битвы с джиннами.

— Да. И ещё Амерхан, — горестно подтвердил джинн.

— Но, они же наказаны на целый век! — не поняла я.

— Время не играет роли, но это все мои ученики! А они пропали, исчезли! Найдите их! Прошу!

— А Вы что, сами не можете их найти?

Джамалл отрицательно покачал головой.

— Не получается. Я всё время теряю след...

— А почему Вы думаете, что мы сможем?

Мне ужасно не хотелось в Абиссинию, искать по пустыне тетрапакеты с джиннами. Мне хотелось в Волчановку, к своим, родным, можно сказать, оборотням.

— Ты их победила. Тебе их и освобождать...досрочно. А так, только через век... след потеряется... Моя школа исчезнет...

— Школа? — мне было удивительно, что у джиннов есть какие-то школы.

— Да. У нас, джиннов, есть несколько школ. Они находятся...как это объяснить...

— Враждуют? — серьёзно поинтересовался Май. Очень мне это не понравилось.

— Да.

— Думаете, их похитили джинны других школ?

— Подозреваю.

— Что предпринимали?

Я поняла, что Волчановка откладывается и надо запасаться панамой. В Абиссинии в это время года жарко!

— Магический поиск не даёт результатов. Сигнал или теряется, или возвращается обратно. Вся надежда на вас! Найдите их! — с горечью закончил Джамалл.

— Ну? — Май обратился ко мне. — Что будем решать?

— Сдаётся мне... — мысль ласточкой пронеслась у меня в голове, — это и есть моё незавершённое дело, о котором так мрачно поведал Злод!

— Ты серьёзно?

— Угу! И чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь в правоте. Других "долгов" я ещё не наделала!

— Занятно! — проговорил Перун. — А ты права, Варвара! Это, пожалуй, единственный в своём роде, межфольклорный конфликт.