| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Кузьмич механически поглаживал казенник дивизионки, установленной на шасси Т-26. Сегодня весь день они вместе с пехотой осторожно расчищали проходы через лес, чтобы провести их батарею самоходок, и вот, с началом вечерней маскировочной перестрелки, завели двигатели и осторожно, стараясь не газовать и не скрипеть гусеницами, провели машины по проходу длиной почти километр. В одном месте пришлось понервничать — проход между деревьями оказался узковатым, и они чуть не свернули огромную бочку глушителя о ствол дерева — пришлось быстро прорубать кусты рядом, где было более свободно, сдавать задом и затем делать зигзаг — валить большие деревья было нельзя, чтобы фрицы не заметили строительных работ в лесу, который они считали непроходимым для техники. Ну, пусть считают. А мы пройдем. Кузьмич только оставил Санька рядом с поворотом в качестве регулировщика, чтобы последующие машины не ломились по старому маршруту. Завтра будет жарко.
* * *
— Все, улетел.
— По коням !
Бойцы стали выводить своих лошадок из-под деревьев, проверять подпруги, а затем вскакивать в седло и вытягиваться в маршевую колонну. Ну, 'вскакивать' — это было слишком громко сказано — все-таки большинство были обычными пехотинцами, с опытом наездников если только в своих деревнях — не падают — и ладно. А за городскими присматривали, но и то за двухчасовой марш из восьмидесяти человек их роты в санбат было отправлено уже трое — один не заметил толстую ветку, когда пробирались через лес, еще один не вовремя начал обходить лошадь сзади, хотя для такого поведения — всегда 'невовремя', ну а третий свалился, когда прозвучала команда 'Воздух!'. Так что ротному еще предстоит переутрясать группы. Но дальше переход прошел без происшествий — доскакали за полчаса до места назначения, сгрузили боеприпасы, оружие и остальную поклажу, отдали коней коноводам, и те порысили со своим двухсотголовым табуном, снова превратившимся в обычную конно-транспортную колонну, обратно — за следующей пехотной ротой — как в шутку называли этих кентавров — коннопехотные войска. Да пусть смеются — зато быстро и не очень-то устали. На своих двоих эти сорок километров махали бы целый день, а так — три часа в седле — и еще осталось время на отдых. Бойцы, взвалив груз на лошадок конно-транспортного взвода, выделенного им местным комендантом территории, а то и на свои плечи, втягивались все глубже в лес. Завтра будет жарко.
* * *
— Воздух-3, заходи слева с подъемом.
— Принял, захожу слева.
Вверху кружил немецкий разведывательный самолетик, высматривая внизу малейшее движение. Шторьх кружил над местностью уже два часа, сильно мешая передвижению конно-транспортных колонн — в лесу уже скопилось две такие колонны, и еще конная батарея сорокопяток и конная же — немецких тридцатисемимиллиметровок. Они уже должны были час как пробираться через северный лес к своим позициям, но этот чертов 'глаз' не давал пересечь пустое пространство, и лишь небольшие автотранспортные колонны, нацепив на капоты фашистские флаги, могли относительно спокойно ехать по своим делам. Но часто их не пустишь — слишком оживленное движение 'немецких' войск на вроде бы вражеской территории будет выглядеть подозрительным. Поэтому, подождав еще полчаса, командование решило сбить разведчика, и сейчас к нему с нескольких сторон подкрадывались наши 'ишачки'.
— Второй, влево-вниз ! влево-вниз ! прячься ! — Шторьх начал поворачивать на восток и мог увидеть наш самолет, поэтому его пришлось уводить чуть ли не на уровень крон и отворачивать в сторону, чтобы он был хоть немного закрыт для наблюдателей со Шторьха его же корпусом.
— Третий ! Атака снизу ! — а вот третий самолет как раз удачно оказался четко позади немца, на пятьсот метров ниже его. Он и ринулся в атаку. Выброс снопов огня — и немецкий самолетик, разваливаясь, закружил вниз обломками своей конструкции.
— Ф-ф-ф-ухххх ... — выдохнули все три авианаводчика и радист. — Ничего не успел передать ?
— Нет. — второй радист, сидевший на волне немца, снял наушники и радостно показал большой палец. — Молчал до последнего.
Завтра будет жарко.
* * *
— Завтра будет жарко. Давайте-ка пройдемся еще раз по диспозиции. Виктор Петрович, докладывайте.
Полковник встал, провел большими пальцами за ремнем, и начал:
— На данный момент к северу от нашей территории сосредоточено порядка трех полков немецкой пехоты, занявшей оборону в тридцать километров — то есть плотность еще не дотягивает до их нормативов, но и действуют они против 'партизан', да и крупными силами уже не пройдешь — только мелкие отряды, по неудобьям либо с огневым прикрытием и демонстрацией атаки. Оборона пока хлипкая — слабооборудованные опорные пункты в деревнях и на возвышенностях, но с каждым днем немец все сильнее ее укрепляет, так что уже через пару дней мы будем иметь против себя полноценно оборудованные опорные пункты. Установки минных полей не наблюдается, что в общем-то неудивительно — они собираются наступать. Соответственно, маскировка тоже слабая.
— Далее. По данным пленных, части принадлежат разным дивизиям — привлекли тех, кто проходил маршем на восток, вплоть до отдельных рот и маршевых пополнений. Но командование уже единое, правда, не 'охранники', а армейцы — штаб дивизии, что как раз перебрасывается с запада — 'французы', один из полков — как раз из этой дивизии. В ближайшие сутки-двое ожидается прибытие еще трех-четырех батальонов, причем один из них — саперный, а также танковой роты, возможно — двух. Артиллерия представлена слабо — мы насчитали две батареи легких 150-мм гаубиц, пять — 105-мм гаубиц, три — легких 75-мм гаубиц и семь батарей ПТО, пять вооружены 37мм орудиями и две — 47мм. Минометных батарей 81мм — до семи. Из танков — создан бронированный кулак в тридцать две машины — семь единиц, девять двоек, пять троек, пять четверок и шесть чешских — это все собрали из того, что предполагалось к отправке на фронт после ремонта. Наши будущие трофеи, хе-хе. Мощной авиационной поддержки не предвидится, авиаразведка ведется, но сегодня мы сбили уже трех разведчиков, и у немцев осталось еще столько же, если не меньше.
— А не обнаружили ли немцы сосредоточение наших войск ?
— Не исключено, но скорее всего не в полном объеме — мы ведь стянули сюда восемьдесят процентов постов ВНОС из всех, что у нас есть. Они круглосуточно ведут непрерывное наблюдение и вовремя предупреждают проходящие колонны о подлете разведчиков. Маршруты колонн, как минимум пеших и конных, прокладываются вблизи опушек, чтобы, заслышав тройной горн от ВНОС, быстро скрыться под деревьями. Ну а техника если и ездит, то с немецкими флагами на крышах, да и немного, по-крайней мере — днем — основной поток транспорта идет по ночам. Так что не должны. А ночью мы создаем шумомаскировку. Нет, не должны что-то пронюхать. Тем более что и наземная разведка у них пока слабовата — наши дозорные команды засекли двенадцать разведгрупп, и потом их обложили ДРГ с собаками. Так что если кто и ускользнул, то данных для составления цельной картинки сегодня они еще не дадут, а завтра будет уже поздно — мы им сами покажем ... 'картинку'. Даже если заметят где-то нашу бронетехнику. Да ее еще с этими накладными деревяшками попробуй отличи от немецкой — издалека-то ...
— А сами-то себя не перестреляем ?
— На время боев вся бутафория снимается.
— Ясно. Продолжайте.
— Теперь по нашим средствам. Почти на всем протяжении фронта в двадцать пять километров мы держим только завесу из ДРГ, кочующих легких орудий на конной тяге, три сотни лошадей для быстрой переброски ДРГ — и все. Основные силы — ну, из тех, что уже как-то подготовлены к ведению боевых действий по новым методичкам — стянуты к месту завтрашней операции. Ближе к нему же стянуты и пехотные резервы с артиллерией — и для развития успеха, и для купирования прорыва противника, хотя бы его замедления.
— А кстати — как вообще у немцев с подвижностью ?
— Хуже, чем у нас. Три десятка мотоциклов, двадцать грузовых автомобилей, двадцать тягачей, два бронеавтомобиля, ну танки, про которые я говорил — и все. Остальная тяга — гужевая, даже батареи ПТО почти все — на лошадях. Повторю, эти цифры — примерные, чтобы представлять порядок, да и стопроцентной уверенности, что что-то не пропустили, у нас нет, но на данный момент информация именно такая.
— А как она вообще была получена ?
— За линией фронта находится полсотни групп с радиостанциями, которые ведут наблюдение уже более недели, так что точность довольно высокая — мало кто проникнет через такое сито незамеченным. Разве что в одном месте группу засекли немцы и согнали ее с насиженного места — там действительно могли пройти неучтенные части и техника. Авиаразведка также не обнаружила крупных колонн техники. Правда, авиаразведку мы старались применять эпизодически, чтобы только отследить появление крупных колонн на дальних подступах — сами понимаете, самолеты хотя и немецкие, но устраивать в воздухе столпотворение не хотелось бы. В принципе, учитывая, что это части из резервов ОКХ или переводятся с западного фронта, ожидать от них высокой насыщенности автотранспортом и бронетехникой не приходится. Они же все шли для пополнений, или для охраны тыла ...
— Понятно. А у нас что с этим ?
— Автотранспортом можем перекинуть шесть тысяч бойцов на двадцать километров за час. Конно-транспортными колоннами — три тысячи на такое же расстояние за такое же время. В любую сторону.
— Хм ... неплохо ... то есть мы можем быстро создать заслон на угрожаемом участке ?
— Да, если не будет противодействия авиации и успеет артиллерия. С пехотой проблем нет. Ну, если не учитывать, что подготовленных пехотинцев у нас меньше указанного числа.
— Ну, если прижмут, то и новобранцам придется идти в окопы.
— Ну да. Так вот. Теперь непосредственно по завтрашней операции. Нашей целью является уничтожить пехотный батальон немцев, занявший дефиле между лесным массивом и заболоченной местностью. Батальон окопался на шести возвышенностях, которые разделены полем, двумя оврагами, в одном из которых протекает ручей, небольшим перелеском, и заболоченной низиной. Возвышенности находятся на ломаной линии, слегка выдающейся на юг. Высоты — от пяти до двадцати метров над окружающей местностью. В двух случаях вершины покрыты рощами, в одном — обращенный к нам южный склон зарос кустарником. Общая ширина обороны — четыре километра. Предполагается атаковать средний холм с одновременным подавлением огня с правого и левого холмов. К атакуемому холму ведет слабопересеченное поле, через которое, почти перпендикулярно направлению атаки, протекает ручей. Участок выбран из-за того, что сам холм невысокий, а слабопересеченное поле вместе с тем дает хорошее укрытие для пехоты — многие ложбинки между неровностями дают укрытия глубиной до метра, к тому же сам холм имеет выпуклые склоны, что не позволяет противнику просматривать с вершины его подножие — там мы будем защищены как от прямого огня стрелковым вооружением, так и от корректировщиков, если толкьо не поставят сплошной заградительный огонь. Дальность прямого выстрела на самих склонах — не более тридцати метров, что позволяет скрытно подбираться на дистанции гранатного броска.
— Неужели немцы этого не видят ?
— Скорее всего видят — они организовали фланкирование склонов и подножья с соседних холмов, поэтому эти огневые точки придется давить артиллерийским огнем, но и в этом случае посередине холма проходит полоса шириной более трехсот метров, которая недосягаема для этого фланкирующего огня. Но, по допросам пленных, немцы не считают этот холм объектом атаки из-за ручья, пересекающего поле — его берега довольно топкие.
— И как предполагается его преодолеть ?
— Шесть 'Комсомольцев' подкинут деревянные мостки, по которым мы и пересечем ручей. А для техники подготовлены два брода — на левом фланге и в центре.
— Что с подавлением ПТО ?
— Атака будет происходить при поддержке шести батарей, стреляющих прямой наводкой, причем две — остаются на своих позициях, две буксируемые батареи будут сопровождать пехоту вперекатку, как и две самоходные, причем легкобронированная будет вести огонь издалека, тогда как противотанковая батарея — вызывать огонь на себя. Так же в поддержке будет участвовать рота танков — три Т-26, три Т-34, две двойки и одна единичка. Тридцатьчетверки пойдут вперед, легкобронные — следом, в качестве танков противопехотной поддержки — будут работать в основном пулеметами.
— Далее. Непосредственно в атаку идут шесть штурмовых взводов, при поддержке шести пехотных взводов закрепления местности, всего — двести пятьдесят человек.
— А сколько у немцев ?
— Порядка двух взводов.
— Немецких ?
— Да, по ним я привожу их штатку, не нашу.
— То есть примерно сотня человек ?
— Побольше. Там еще два миномета-восьмидесятки и одна 37мм пушченка.
— Что с резервами ?
— Три пехотные роты и одна танковая, готовы как развить успех, так и выдвинуться в случае контратаки. Расположены здесь и здесь. Левый фланг получает помощь в виде пехотной роты максимум через пятнадцать минут, правый — через десять. Силы развития успеха сосредоточены в двух километрах, на выжидательных позициях, и также могут в случае чего прийти на помощь, с расчетным временем уже полчаса с момента поступления команды.
— ПВО ... ?
— Шесть немецких 88, две наших 85, десять немецких 20мм, двенадцать ДШК, прикрывается как сам район наступления, так и пути подхода на три километра. Орудия размещены с учетом возможного отражения танковой атаки с северо-западного направления, с других направлений танков не ожидаем — либо болота, либо далеко идти в обход нашей территории. Плюс — в пределах пятнадцати минут находится дежурная эскадрилья Мессеров и две эскадрильи И-16, через полчаса можем поднять два МиГа и еще восемь И-16.
— А Мессеров ? У нас их вроде больше.
— Пока нет достаточно обученных пилотов — все-таки техника нашим летчикам незнакомая.
— Ясно, продолжайте.
— Далее. Связь. Проводная организована по шести направлениям, связисты двигаются вместе со штурмовыми подразделениями. Кроме того — семь радиостанций, передвигаются позади метрах в двухста и поднимают связь в случае обрыва проводной, пока ее не восстановят.
— Далее. Медицина. Шестьдесят санитаров следуют на удалении сто-двести метров, готовы обеспечить двадцать перевязок в минуту и десять эвакуаций в пять минут, на расстоянии триста-пятьсот метров будут двигаться Комсомольцы, для эвакуации вглубь. Полевой госпиталь рассчитан на прием семидесяти тяжелораненных и двухсот со средними и легкими ранениями.
— Только с чудо-батончиками всех еще раз предупредите !
Зал грохнул. Немцы выпускали свою наркоту в том числе в виде шоколадных батончиков, и вот как-то раз, когда мы про это еще не знали, шестеро смелых, оттяпав у фрицев мешок с припасами, нашли там и такую вкусняшку. Естественно, тут же ее умяли, и, естественно, через некоторое время почувствовали себя берсерками — ну, против биохимии не попрешь. Так как энергия требовала выхода, а фрицы были недалеко, это шестеро смелых пробрались в деревню, где немцы отдыхали после полученных звездюлей. А тут снова — 'здрасьте!'. И ладно бы вели себя как люди, а то сначала граната в окно, потом автоматные очереди, и только потом заходят в дом, даже ноги не вытерли. В общем, положили наши половину взвода, вторая половина сделала ноги, а эти шестеро получили по благодарности и по трое суток общественных работ — все-равно надо высвободить организм от отравы — так путь поработают на свежем воздухе. И, так как подобные случаи происходили все чаще, нам пришлось брать все эти 'гостинцы' под строгий контроль. А то, оклемавшись после разгромов середины лета, народ и так качнуло в другую сторону — 'ну, фриц, держись, сука !', а если еще и подстегнутые химией ... не хотелось терять людей. На немцев в таком состоянии мы уже насмотрелись. Сначала-то думали, что они так пьяные ходят в атаки. Но — запаха не было ! И только постепенно, от пленных, узнали обо всех этих чудо-'лекарствах', что кормило их доблестное командование, чтобы их солдатики не обделывались со страха. Да, страх улетучивался, но улетучивалось и самосохранение, и довольно часто фрицы просто глупо подставлялись под пули. Да, порой требуется такой безрассудный рывок, чтобы выбить врага с позиции, и это прокатывало, даже с нами — когда вдруг появляется много быстродвигающихся и орущих целей, поневоле начнешь мазать — вот под это дело порыв и бывал иной раз успешен. Но чем дальше — тем реже. Мы просто научились разбирать сектора стрельбы — и все — все эти рывки стали заканчиваться горами дергающихся трупов — ведь задави у них пулемет — и отделение практически безоружно. Но они-то, накачанные наркотой, это не отслеживают, рвутся вперед, но огневого прикрытия броска-то уже нет. Вот и гибнут. Нам, конечно, не жалко, только на руку, но, как говорится, отрицательный пример перед глазами есть. Так что 'лекарства' мы собирали, но выдавали их только ДРГшникам, да и то — не для боя, а для маршей, когда надо скинуть погоню с хвоста.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
