Камешек на весах. Главы 01-19

— Я ж, стал-быть, при исполнении, а ты меня, как, прости Творец за срамное слово, какую-то тыловую крысу представляешь!

Гральг развернулся ко мне, встал по стойке "смирно", попытавшись, при этом, вытянуть руки по швам (что у него не очень-то получилось) и четко представился:

— Командир отдельной разведывательно-диверсионной группы второго горно-егерского полка сержант Моран Крули!

Сержант немного помялся, но потом добавил:

— Для друзей — просто Мори.

Я с удивлением смотрел на гральга. Надо же, повезло встретить коллегу — спецназовца! Но потом я вспомнил, что лесную стражу кошенов, в принципе, тоже можно отнести к спецназу, а уж "Парящие соколы" — те и вовсе самые настоящие рэксы, и удивляться перестал.

— Вольно, сержант! — я улыбнулся и протянул гральгу руку.

Тот с недоумением посмотрел на нее, а я вспомнил, что на Стерне этот жест не известен. Пришлось объяснять его значение.

Сержант, понявший, чего я от него хочу, с удовольствием пожал мою руку. Надо сказать, что в его ладони вполне могли уместиться две моих, тоже, далеко не маленьких.

— А вы, милорд, стал-быть, тоже не из гражданских, как я погляжу? — слово "гражданских" Мори произнес с явным пренебрежением бывалого вояки. — Могу я поинтересоваться, кто вы есть, если это, стал-быть, не секрет?

— Не секрет, сержант, — ответил я, — По роду службы — мы с вами коллеги, а по званию я — майор.

Гральг, услышав звание, соответствующее командиру батальона, моментально подобрался и снова стал серьезным. Я, понаблюдав за этой метаморфозой, сказал ему:

— Расслабьтесь, сержант! Вы же не мой подчиненный, а я не ваш командир. Да и вообще, — тут я хитро улыбнулся, — для друзей я не майор, а просто — Игорь!

Мори немного подумал, посмотрел на вновь протянутую мной руку, и, расхохотавшись своим громовых хохотом, сказал, пожимая ее:

— Ну так, стал-быть, наш человек!

* * *

Сержант негромко и коротко свистнул, заложив в рот два пальца, и на совершенно пустом месте метрах в двадцати над площадкой, где мы стояли, возник еще один гральг и проворно стал спускаться к нам.

— Расщелина? — спросил я сержанта, кивая на то место, откуда появился воин.

Мори окинул меня цепким взглядом.

— Стал-быть, точно, коллега, — хмыкнул он, одобрительно качнув головой. — Расщелина, она самая. Со стороны не видно, а ему, стал-быть, вся тропа — как на ладони.

— А сколько бойцов в группе?

— Со мной — пятеро.

— Тогда остальные, — я осмотрелся, несколько секунд подумал и указал рукой несколько стратегически выгодных позиций — там, там и... И, пожалуй, вон там!

Взгляд Мори стал откровенно уважительным.

— Ишь, ты, — крякнул он в усы, — соображаешь! Как, стал-быть, догадался-то?

Да чего уж сложного? Сам своих бойцов, возникни такая необходимость, разместил бы точно так же. Об этом я и сказал сержанту.

Боец, вызванный пред светлые очи начальства, тем временем спустился вниз и застыл перед сержантом, поедая его глазами. Внешне он практически не отличался от Мори, только живот был поменьше, серьга в ухе полегче, да оселедец — пожиже. В остальном же — точная копия.

— Борг, останешься за старшего, а я, стал-быть, пока с гостями побеседую, — сказал сержант своему бойцу, и, не дожидаясь ответа, направился к узкому проходу между двумя камнями, жестом пригласив нас следовать за собой.

* * *

Немного попетляв между камнями, Мори Стал-Быть привел нас в небольшую, но очень уютную пещеру. Она была так мастерски спрятана от посторонних глаз, что, если не знать точно, что она здесь есть, можно было тысячу раз пройти в шаге от входа и ничего не обнаружить.

Пещера с первого взгляда производила впечатление давно и прочно обжитого места. В центре ее из больших камней был сложен очаг, над которым висел большущий котел. Прямо над очагом, в потолке пещеры, находилось отверстие дымохода, и можно было не сомневаться, что его выход на поверхность находиться где-то очень далеко от этого места.

Вдоль стен пещеры лежали небольшие, сшитые из мохнатых шкур, и набитые чем-то мягким тюфяки, поверх которых были наброшены одеяла из точно таких же шкур.

Дальний от входа угол пещеры был отведен под кладовую. Там, размещенная в идеальном армейском порядке, находилась целая куча ящиков, бочек, мешков и мешочков.

Еще один угол был отведен под оружейную комнату. Сейчас она было почти пуста, и о предназначении этого места говорили только вбитые в каменную стену крючья, на которые, судя по всему, вешались доспехи и оружие, и аккуратно разложенные пучки арбалетных болтов.

В общем, было видно, что те, кто живет в этой пещере, давно научились с комфортом обустраивать для жизни самые неподходящие места.

— Ну, стал-быть, — сержант жестом радушного хозяина обвел свои владения, — вот так и живем. Три раза в год сюда возвращаемся. Каждый раз на две недели.

Заметив, что отряд все еще стоит на пороге пещеры, Мори спохватился:

— Да вы проходите, проходите! Располагайтесь, стал-быть, поудобнее. Места-то вон сколько, всем хватит!

Пока отряд размещался на свободных местах, я подошел к сержанту и сказал:

— Мори, надо поговорить. У нас важное дело.

Гральг бросил на меня колючий взгляд из-под кустистых бровей, снял шлем, с наслаждением почесал затылок, после чего ответил:

— Да знаю я ваше дело. Еще два дня назад гонец от Тангорда был, о вас, стал-быть, рассказывал.

Он немного помолчал, задумчиво покачиваясь с пятки на носок.

— Ладно, сейчас перекусим с дороги, а там и о делах поговорим. Правильно я, стал-быть, мыслю?

Мыслил старый воин совершенно правильно, поэтому я лишь согласно кивнул головой.

Неожиданно сзади раздался скрежет по металлу чего-то очень острого и твердого, а вслед за ним — возмущенный писк.

Мы с Мори одновременно обернулись. Оказалось, что это Гриша решил обследовать новое место, для чего даже на время оставил без присмотра Татьяну. Маленький хулиган, почувствовав аппетитный запах, исходящий от котла над очагом, добрался до него и сейчас, встав на задние лапы и азартно размахивая еще не окрепшими крыльями, пытался залезть внутрь. У него это никак не получалось, и он возмущенным писком привлекал внимание окружающих к этой неразрешимой проблеме — в котле, на самом дне есть вкусная еда, а добраться до нее не получается! Не справедливо!

— Ик!

Я обернулся и увидел, как Мори, выпучив глаза и страшно побледнев, медленно пятится назад, слабо взмахивая руками, как будто отгоняя привидение. Сделав, таким необычным образом, несколько шагов, сержант зацепился сапогом за камень и шумно рухнул на пятую точку.

Я наклонился к нему и потряс за плечо.

— Эй, дружище, ты чего?

— Ы-ы-ы-ы — сержант дрожащей рукой указывал на Гришу.

Первое время я не мог понять, что такого страшного Мори нашел в нашем Грише, но потом до меня дошло, что сержант только сейчас впервые его увидел. Сначала Гриша находился на руках у мэтра Чардаша, постоянно бывшего за моей спиной, и вел себя на удивление тихо. Потом, так же тихо, сидел возле Татьяны. А сам Мори, обрадованный встречей со старым другом, просто не обращал внимания на все остальное. И вот сейчас, Гриша предстал перед ним во всей своей красе.

Я, еле сдерживая рвущийся наружу смех, сказал:

— Мори, познакомься — это наш Гриша.

Гральг посмотрел на меня безумными глазами и кое-как выдавил из себя:

— Гры... Гриша?

Потом снова перевел взгляд на грифона и добавил:

— Так он, что, стал-быть, настоящий?

Я уже не смог сдерживаться и засмеялся.

— Конечно, настоящий! — и, повернувшись к грифону, позвал, — Гриша, иди сюда!

Гриша, обрадованный тем, что я, наконец, обратил на него внимание, оставил в покое котел и подбежал ко мне. Я присел возле Мори, взял Гришу на руки и сказал:

— Вот, смотри! Живой и самый настоящий! Если не веришь — можешь погладить.

Сержант, все еще не до конца верящий своим глазам протянул руку и тут же испуганно ее отдернул. Гриша, возмущенный тем, что кто-то незнакомый тянет к нему руки, распахнул крылья и яростно зашипел.

— Фу-у-у-у, настоящий, — облегченно прошептал Мори, ладонью вытирая вспотевший лоб. — А я уж, стал-быть, грешным делом подумал, что все...

— Что — все?

— Все! Пора завязывать с пивом! Думаю, раз уж, стал-быть, мерещится всякое, то все, допился!

Стены пещеры дрогнули от хохота. Весь отряд, схватившись за животы, катался по каменному полу пещеры. Даже Гриша, почувствовавший всеобщее веселье, возбужденно подпрыгивал у меня на руках и что-то весело пищал.

Мори, которому стало неудобно от того, что он так опростоволосился перед гостями, густо покраснел. Теперь его щеки цветом сравнялись с носом, а сам нос стал густо-фиолетовым.

— Да ладно тебе, дружище! — я, вытирая выступившие на глазах слезы, от души хлопнул расстроенного гральга по спине. — Было бы из-за чего переживать! Вон, лорд Райно и мэтр Чардаш когда впервые увидели Гришу вели себя ничуть не лучше!

Мори посмотрел на смеющихся рыцаря и мага, махнул рукой и тоже захохотал.

* * *

Через некоторое время в очаге весело заплясали языки пламени, а из котла поползли умопомрачительные запахи густой мясной похлебки.

Гриша, до отвала наевшийся мяса, с грохотом гонял по всей пещере шлем Мори, видимо представляя, что он охотится на какого-то большого и сильного зверя.

— Ну, пока варится похлебка, я вас, стал-быть, угощу настоящим пивом гральгов! — Мори протопал в угол, где хранились припасы, и, немного повозившись там, извлек на свет большой плотно запечатанный бочонок. — Такого пива, я уверен, вам еще пробовать не приходилось! — он, натужно кряхтя, приволок бочонок к нам и гордо поставил его на пол. — Вот, стал-быть, сам варил!

— Я смотрю, старина Мори, ты все так же не можешь обходиться без своего любимого пива? — хохотнул лорд Райно, глядя на сияющую физиономию гральга. — Все так же пьешь его бочками?

-Эх, — горестно махнул рукой Мори, — Если б, можно было — я б его еще и ел! А так, приходится только пить...

Все снова рассмеялись, а лорд Райно, наклонившись ко мне, сказал:

— Знаете, милорд, тридцать лет назад, когда мы в последний раз виделись с этим коротышкой, Его Величество Тангорд пообещал лично оторвать ему уши, если тот еще хоть раз будет пить свое пиво на службе. Судя по тому, — рыцарь кивнул в сторону снова покрасневшего сержанта, — что его уши все еще на своем месте, он стал осторожнее!

— Не слушайте вы его, пустомелю этого! — Мори погрозил рыцарь своим могучим кулачищем. — Оно хоть, и в правду, так и было, как он рассказывает, так я ж, стал-быть, не для пьянки! Я ж для здоровья! Вот как выпью кружечку, так прямо и чувствую, как во мне, стал-быть, силушка богатырская играть начинает. А чтоб меня с ног свалить, чтоб я службу забыл, таких малюток, — он любовно погладил бочонок, — штук пять потребно, не меньше! Да и то, — задумчиво почесал затылок сержант, — не уверен я, стал-быть...

— Да как же ты умудряешься с собой-то его прихватить? — не унимался рыцарь. — Неужто начальство не замечает?

— А-а-а-а, — хитро прищурил один глаз Мори. — У меня для этого захоронка есть, как раз по пути! Я, как на дежурство собираюсь, бочонок, стал-быть, там прячу, а по дороге забираю. Вот так-то!

Все снова засмеялись, поражаясь находчивости старого воина. А я подумал, что военный — человек или гральг, не важно — нигде не пропадет.

* * *

Страна готовилась к встрече очередного Нового года. В каждой квартире, за каждым окном, хозяйки спешно нарезали последние салатики, в духовках, блестя румяными боками, доходила до кондиции разнообразная дичь, а в холодильниках дожидались своего часа запотевшие пузатые бутылки "Шампанского" и, менее пузатые, но более уважаемые нашим народом, бутылки водки. У страны было новогоднее настроение, и все ее жители разделяли это настроение вместе с ней.

Все, кроме нас. У нас с Жилой настроения не было. Ни новогоднего, ни какого-либо еще.

На территории секретного учебного центра, где мы с Жилой постигали азы тяжелой работы солдата тайных войн, на спиртное было наложено строжайшее табу. В расположенном на территории центра магазине невозможно было найти ничего крепче кефира, а до ближайшего поселка, где можно хоть чем-то разжиться, было больше двадцати километров. Стоит ли упоминать о том, что транспорт туда не ходил?

Естественно, в такой ситуации, Новый год нам был не в радость. Поэтому мы с Жилой весь день придумывали грандиозные планы, где разжиться заветной бутылкой, чтобы и у нас праздник получился как у людей. Планов было много, но все они, по той или иной причине, были неосуществимыми. Естественно, это не способствовало улучшению настроения.

Жила сидел на продавленном диванчике у окна и злым взглядом пялился в темноту за окном.

— Блин, вот гадство-то, а? У всех праздник как праздник, а мы тут сидим, как медведи в берлоге! — в сотый раз заводил одну и ту же пластинку мой лучший друг. — Одна радость — на самолеты смотреть.

За окном, ревя турбинами, как раз заходил на посадку на расположенный в пяти километрах от учебки аэродром МиГ-29.

Я, до этого момента, как волк в клетке, меривший шагами комнату, при словах Жилы замер.

— Жила, ты гений!

Жила непонимающе смотрел на меня, и я поспешил пояснить:

— У нас же аэродром под боком!

— Ну и что?

Иногда Жила умел быть просто страшным тормозом!

— Как что? Заглянем туда на огонек, массандрой разживемся! Праздник по-человечески отметим!

— Ага, нас там прям ждут с бутылкой! — Жила скептически усмехнулся. — Мол, милости просим, господа офицеры, не изволите ли спиртику откушать? И с собой еще берите, у нас его мно-о-ого!

— Блин, Жила, кончай тормозить! — все-таки, иногда он был по-настоящему невыносим, — Кто сказал, что мы будем просить? Не будем! Сами возьмем!

Надо отдать Жиле должное, на этот раз до него дошло.

... — Так, скоро должна быть смена часовых, тогда и начнем работать.

Мы с Жилой сидели на вершине капонира и наблюдали за часовым, медленно ходящим по стоянке.

Погода в этом году снова всех удивила. Стоял конец декабря, а снег еще даже и не думал выпадать. Земля, скованная двадцатиградусными морозами, промерзла насквозь. Голые стволы деревьев с немым укором тянули руки-ветви к небесам, словно прося у них снега, чтобы укрыться от холода. Но для нас, такая погода была только на руку. Снег, на котором так замечательно отпечатываются следы — злейший враг диверсанта.

Наконец послышались шаги. Это шел разводящий с новым часовым. Процедура смены часовых была произведена, как это часто и бывает, быстро и по-раздолбайски, без какого-либо осмотра территории. "Пост сдал — пост принял" — и все. Через пару минут шаги разводящего, уводящего с поста счастливого часового, смолкли.

Новый часовой, невысокий парнишка, в длинном, до земли, овчинном тулупе, уже успел замерзнуть. Он ходил по стоянке, обняв себя руками и притопывая валенками по замерзшей земле.

Мы выждали еще несколько минут, дав возможность разводящему уйти подальше, а часовому замерзнуть посильнее, после чего я подал Жиле сигнал к началу операции "Пузырь".