— Значит, — проводник коснулся руки мастера поиска. — Наш мальчик уже мёртв?
— Нет. Он обернулся. И маленького котёнка закрывает ваша девочка.
Иллинтири переглянулись с испугом в глазах.
— А её не едят? — уточнила Хани.
— Нет, — усмехнулся Тимур. — Такие, как она, и она в том числе — поперёк горла айонов. Если можно так сказать. Поэтому мы сейчас вытащим их обоих живыми и практически здоровыми. Обезвоживание — это не смертельно. Значит, один из вас — разведёт костёр. И поставит бульон. Двое помогут мне спуститься в айон и забрать детей.
— Вы уверены? — осторожно спросил один из иллинтири. — Это же... чужие вам дети.
— В первую очередь, это дети. Верёвку приготовьте. Хани.
— Я!
— От тебя потребуется вода и огонь. Когда мы выберемся оттуда, огнём спалишь айон. А вода понадобится, чтобы отмыть двух чумазиков.
— Вы же сказали, что мальчик обернулся!
— Они заключили контракт, — отозвался Тимур хладнокровно.
Иллинтири опять переглянулись, но никаких замечаний больше не последовало.
Спустя пару минут была найдена прочная длинная верёвка, и обвязавшись ей, мужчина двинулся вниз. В пасть айона. Спасать мальчика — иллинтири и маленькую девочку — нагу.
...В АиррЭсс царила тишина. Глубокий вечер опустился на город, укрывая его пеленой сумрака. От озёра поднимался промозглый сырой воздух.
"Гостиный двор" оказался уютным трёхэтажным зданием почти в центре города. Раньше он принадлежал главе, а теперь — из-за количества комнат, стал приютом для гостей.
Шира сидела на подоконнике, глядя вниз — на старый вишнёвый сад. Случайно, или по чьему-то умыслу, она была в знакомой ей "вишнёвой" комнате. Когда вместе с матерью, достопочтимой Льяо, она прибывала в город, её селили именно здесь. В конце концов, Шира даже начала считать эту комнату — своей.
Всё осталось позади. Гонки на утлых судёнышках, рыбалка и скачки без седла. Скучные договора и поставки, весёлые праздники. Всё ушло в прошлое.
Белая иллинтири отвернулась от окна. На душе было тоскливо. В этом городе кошка словно прикоснулась к своему щемящему и горькому прошлому.
Захотелось, как и детстве, свесить ноги с подоконника, оглянуться по сторонам. И убедившись, что никто не видит, прыгнуть вниз. Пробежаться вдоль колючего кустарника и скользнуть в сад. Не за вишнями. Вишни Шира никогда не любила... К дереву. Старому, узловатому дереву, чьи ветви образовывали колыбель в воздухе. И лежать там с книгой или кусочком дыни. А потом целоваться до одури с симпатичным мальчишкой из соседнего двора. И потом пускай пропавшего мартовского котёнка ищут всем АиррЭссом.
По губам кошки скользнула грустная улыбка.
— Навевает воспоминания, — тихо прошептала она.
— Значит, это действительно ты.
Шира резко повернулась. За её спиной, скрестив руки на груди, стоял взволнованный глава города, Еш Мур Тиу.
— Я думал это невозможно. Ты мертва. Ты пропала. А ты действительно здесь. Живая и настоящая. Только не постаревшая как я. Ты даже не изменилась.
— Провела почти все это время в обличье кошки, — отозвалась Шира, взглянув на Еша. Когда-то они были друзьями. Когда-то юный Еш был очарован смеющейся Широй, а она — любила другого. — А ты?
— Когда АиррЭсс пал — был в море.
— Пиратствовал?
— Конечно. Мы же — пираты. Нам положено, — Еш прошёл в комнату. Сел на кровать, не сводя взгляда с кошки. — Откуда взялся этот парень? И что ты делаешь рядом со Змеиным охотником?
— Он не Змеиный охотник, он — мастер поиска. А я просто Шира. Мартовская кошка. У меня нет дома... Нет места, куда я могла бы вернуться. Есть только Тимур.
— Ты сопровождаешь его?
— Да... Нет, — отозвалась иллинтири, отворачиваясь. Потом грустно посмотрела на сад. — Не могу поверить. Мы так давно играли здесь. Я думала, от этого сада ничего не осталось...
— Восстановили. То что было можно...
— Ясно.
— Не хочешь прогуляться туда завтра?
— Нет, — Шира покачала головой. — Думаю, Тимур вернётся — и погонит нас по пути ночью.
— Он не вернётся.
— Что?! — кошка резко повернулась.
Еш неторопливо поправился.
— Сейчас — не вернётся. Дети зашли слишком далеко от АиррЭсса. Попали в пасть к айону. К счастью, оба целы и почти невредимы. Но двигаться им нельзя. Необходимо, чтобы они набрались сил. Они все остаются на ночь там.
— А потом Тимур вернётся?
— Нет. Сейчас они все уже в пяти часах пути от города. Чтобы не терять время и не делать лишнего изгиба, утром он продолжит путь дальше. К Разлому Страха. А оттуда вниз к побережью озера Слёз.
— А я?! — возмутилась иллинтири.
— А ты, надеюсь, ещё не разучилась яликом управлять.
— Яликом?! При чем здесь ялик?
— Ты встретишь Тимура около побережья. Я дам тебе двух гребцов. Чуть дальше от берега вас подберёт наш корабль и доставит в Арамас. А оттуда уже вместе двинетесь на пустошь айонов во второй раз.
Белая кошка вскочила с подоконника, рванулась к дверям.
— Мне надо ехать! За ним! Скорее. Я не могу отпустить его одного!
— Стоять, — Еш перехватил девушку и отодвинул её от двери. — Ты останешься здесь. В АиррЭссе.
— Но я же...
— Всегда хотела здесь побывать. Особенно после того, как мир стал напоминать ядовитую змею, которую ты пригрела на груди. А она, не оценив этого, тебя потом укусила, — Еш вскинул руки. — Это не мои слова. Это Тимур велел передать тебе дословно.
Шира всхлипнула.
— Он бросил меня здесь!
— Скорее, обезопасил. Ты помнишь, что такое пустошь айонов?
— Помню... но разве их... они же... огонь... — утирая слезы, обиженная иллинтири не могла даже толком говорить.
— В последние года их развелось столько, что иллинтири — отправившийся на пустошь, обратно не возвращается.
— А как же огонь?
— Бесполезен. Раньше брал, а теперь нужно слишком много огня. Хвороста не хватает. А ещё они научились маскироваться. Притворяться безобидными. Помнишь, чуть дальше АиррЭсса, у песчаной косы, где мы ловили устриц...
— Помню.
— Айоны появились уже там.
— Так близко? — Прошептала испуганно девушка. — Они же...
— Стали ещё опаснее, чем были. Бывалые иллинтири говорят, что раньше айонов сдерживали наги, не выпуская за пределы пустошей. Потом этим занимались Змеиные охотники. Это ты знаешь, не зря же столько лет жила с ними бок о бок. А потом охотников не стало. Айоны же тем временем совершенно распоясались.
— Тогда хорошо, что я не отправилась на пустошь. Айонов я боюсь.
— После того, как они тебя чуть не съели, — Еш хмыкнул, — это немудрено. Ладно, Шира. Ложись спать.
— Я не хочу! — тут же встрепенулась девушка и сникла. — Но... тебе наверное надо возвращаться домой, к семье, детям...
— Я не женат. Так и не остепенился после твоего исчезновения. Идём. Бутылочку вина и пару тыквенно-шоколадных пирогов, как и было когда-то, я тебе обещаю.
Шира просияла.
— Спасибо! Ты настоящий друг.
— Естественно, настоящий. В конце-то концов, сколько времени мы с тобой знакомы?
— Да если так посчитать, уже лет пятьдесят будет...
— Вот именно, — иллинтири протянул ладонь. — Пошли уж, мартовская кошка.
— Пошли! — согласилась Шира, стараясь не обращать внимания на подтекст в словах Еша.
Рука кота была тёплой, сильной. Но прижимаясь к его плечу, Шира не могла не думать, что предпочла бы другого. Видеть рядом с собой другого, касаться его и улыбаться только ему одному...
Глава 15. Разлом Страха
Дорога лежала на север, к Разлому Страха. Шумел ковыль, но не слышно было нигде мелких животных и птиц. Тишина царила такая, что было слышно, как копыта Ярга взрыхляют землю.
Хани порхала вокруг диковинной птицей, то распуская воздушные крылья и взлетая высоко вверх. То с задорным пиратским гиканьем приспускала их и падала, стелясь почти вдоль земли. Мужчина поглядывал в сторону младшей сестры, убеждался, что всё в порядке и снова задумывался. Мысли преимущественно были не весёлыми.
Заказ обернулся проблемами. Змеиный путь, правила которого нельзя нарушать, входил в то, что Тимур сам обозначал "неустойками". С этим нельзя было справиться и приходилось мириться. Такие "неустойки" компенсировались оплатой. Она была более чем достойная.
Чуть хуже "неустоек" были неурядицы. Сюда Тимур включал противодействие местных жителей, появление опасной нечисти, разбойников, вынужденные задержки в пути. В принципе со всем этим можно было смириться, если бы не одно "но". Кровная связь, привязывающая Тимура к этому миру.
Знала ли та самая Лайа Итен, чей заказ привёл Тимура на Эссентес, что он Змеиный охотник. Или не знала, потому что на Ории этой метки видно не было? Было это цепью случайностей? Или за каждым действием есть второе дно? Действительно ли Лайа хотела, чтобы водный дракон исчез с планеты? Или её целью было что-то совершенно другое?
У Тимура накопилось слишком много вопросов без ответа. И это было то, что ему не нравилось в задании. В своей работе он ценил определённость. Найти то-то и доставить туда-то. Редкие задания "то не знаю что" оборачивались проблемами. Текущее дело готовилось побить все рекорды.
Тимур покачал головой недовольный собой и своими мыслями.
Всё было не так уж и плохо. Змеиный мир был по-своему прекрасным и одновременно пугающим. Мужчине здесь, пожалуй, даже нравилось. Особенно, если учесть, что он смог встретиться в лесу Призрачных скелетов с взрослой нагой. То, что легендарный народ Эссентес не вымер, было ожидаемо. Но Тимуру и в голову не могло прийти, что он встретит маленькую девчушку.
Извлечь её и кота-мальчишку из пасти айона оказалось легко. Потом пока отмыли обоих, пока накормили, отогрели — двигаться куда-то было поздно и пришлось заночевать. Разбивать на пустоши полноценный лагерь было опасно но и двигаться ночью — тоже. В результате дети спали, взрослые несли дозор.
Хани, как и был уговор с Тимуром, подожгла айон. Вспыхнувший огонь осветил пустошь во все стороны на пару-тройку змеиных шагов. Столб был высотой в несколько десятков локтей. И всё то время что растение горело, Хани плакала в руках Тимура. Остальные не слышали, а вот она не могла уснуть, слыша его вой и крики. Забылась она только под утро.
Уже на рассвете Тимур отправил иллинтири с мальчишкой и маленькой нагой обратно в АиррЭсс. А сам, не став будить Хани, отправился дальше по своему пути.
О том, что такое Разлом Страха — он не знал. На все вопросы иллинтири разводили виновато руками. Дураков туда отправляться не находилось последние лет тридцать, когда айоны распространились сверх всякой меры.
Люди же к Разлому Страха не ходили совсем по другой причине. Им не нравился воздух. То вещество, которое выделяли айоны, туманило сознание. Человек мог очнуться непонятно где, непонятно что делая. В достаточно стойком опьянении айонами бывало, что люди выходили с пустоши без единой царапины. Проводили пару дней с родными, а потом сходили с ума или кончали жизнь самоубийством.
Мастеру с Хани пустошь была не опасна, поскольку имела магическую природу. Девочка-маг могла поставить фильтры, а Тимур к магии имел иммунитет. А вот тем, кто шёл за ними след в след, мужчина не завидовал.
Проснувшаяся Хани снова распахнула крылья и взлетела в небо. Делая резкий вираж и пролетая мимо брата, она подтолкнула его в плечо.
— Тимууур! Ну, сколько можно думать.
— А чем заниматься? — улыбнулся мужчина.
— Поговори со мной.
— О чём?
— О чём-нибудь хорошем! И интересном!
— Например?
— Расскажи сказку! — попросила девочка, зависая над седлом и протягивая руки к Тимуру.
Подхватив девочку, мужчина посадил её перед собой.
— А не слишком ли ты большая для сказок?
— Так никто же не слышит, — состроила просительную мордочку Хани. — Никто не узнает и никто не расскажет.
— Даже Лаки? — улыбнулся Тимур. Для него и для девочки чёрная кошка оказалась неожиданным зайцем. Оба ожидали, что Лаки осталась вместе с Широй, а она появилась на привале у айона. Покосилась на ошарашенных хозяев, что-то мурлыкнула и принялась умываться.
— Лаки тем более, — отмахнулась девочка. — Ну, сказку же! Расскажи!
— Хорошо, — сдался мужчина. — О чем желаешь сказку?
— Даже не знаю. О принцессе. Драконе. И жу-у-утко злобном рыцаре!
— Именно злобном рыцаре?
— Ага!
— Ладно, — Тимур улыбнулся. — Будет тебе такая сказка.
Ярг пошёл медленнее, Лаки высунула мордочку, заинтересованно прядя ушками и вслушиваясь в слова Тимура. Хани затаив дыхание ловила каждое слово. А Тимур, рассказывая, пытался понять, что именно в окружающем мире ему не нравится.
Постепенно ярг начал спотыкаться о невидимые за травой трещины в земле, камни. А потом просто что-то случилось.
Всё та же степь под ногами. Всё та же небесная змея на краю неба. Но всё же что-то не так. Натянув резко поводья, Тимур заставил Ярга остановиться, прерывая сказку.
— Тимур? — удивилась Хани.
Вручив поводья ей, мужчина спрыгнул на землю. Огляделся по сторонам. Воздух — тот же. Состав магических полей — тот же. Все то же и не то... Не было их следов!
По земле пробежала тонкая дрожь, прокатилась и стихла.
— Хани, вверх. Живо, — приказал мужчина, активируя кольцо из змеиного серебра. Тяжёлый топор лёг в руку как влитой.
Девочка спорить не стала, подхватила Лаки поперёк живота и взмыла вверх, раскрывая за спиной крылья. Но за спиной краем глаза вместо голубого света, Хани внезапно увидела грязные серо-бурые потоки.
— Тимур!
— Вижу. Что-то не так.
Сняв с седла топор, мужчина приготовился и вовремя.
Земля раздалась в разные стороны, пропуская серые черепа в металлических шлемах. Скелеты проталкивали руки, выбирались на землю и окружали мастера поиска. Осторожно. Исподволь. Но так, что выбираться ему было некуда.
Коротко замахнувшись, Тимур снёс голову ближайшему скелету. Точнее... попытался. Топор прошёл сквозь шею, не затронув её.
— Иллюзия? — удивился мужчина, потеряв на миг бдительность. Этого было достаточно, чтобы удар противника его достал, и плечо мастера окрасилось кровью.
— Хорошая односторонняя иллюзия, — оценил Тимур, поднимая голову. — Хани?
Девочки в воздухе не было.
Увернувшись от одного меча, мужчина подставил под удар второго топор и зашипел, выронив оружие. Меч скелета прошёл сквозь топор и не порезал, но оставил внушительную гематому на запястье.
— Ложись! — раздался звонкий крик сверху.
Женский голос дал хорошую, а главное своевременную подсказку. Упав на землю, Тимур метнулся в сторону, уворачиваясь от трёх одновременных ударов. Обдирая ладони, прокатился сквозь строй скелетов и затих.
— Лаки! Стой! — вылетела вновь в это место Хани и замерла.
Ки красивым прыжком перелетела через голову скелета, отмахнулась от его атаки и приземлилась. Протянула руку Тимуру, с тревогой в голосе спросив:
— Ты в порядке?
— Вполне, — отозвался степенно Тимур, принимая руку девушки и рванув её на себя.
Над головами злобно вжикнул меч, и скелет затрещал, словно досадуя на промах.
