Чаганов: Война- Часть 3

— Двадцать значит,— вождь затягивается папиросой,— а что им нужно для увеличения этого числа до ста? Людей добавить, техники, помещений?

— И того, и другого, и третьего, товарищ Сталин. Наши люди работают в три смены без выходных, вычислительные машины, а их три, работают с одним коротким перерывом на техобслуживание. Больше машин там уже не разместить, поэтому да— необходимо новое помещение и желательно не приспособленное, а спроектированное под нужды центра.

— Правильно ли я понял тебя, что требуются дополнительно 12 вычислительных машин и ещё 800 человек, чтобы работать на них?

— Правильно, товарищ Сталин, но самую большую сложность я вижу не в помещениях, и даже не людях, работающих на вычислительных машинах, а в трудности производства самих вычислительных машин. Рязанский завод способен за год произвести как раз эти самые 12 машин, но это значит, что их не получат учёные, инженеры, студенты...

— Значит надо переключить на выпуск вычислительной техники дополнительно ещё один завод электронной промышленности.

— Мы постоянно думаем, товарищ Сталин, над расширением базы производства ЭВМ, но пока такого завода не нашли. Вы же сами знаете, что планы по выпуску продукции на заводах Электронной промышленности каждый квартал пересматриваются в сторону увеличения, как в таких условиях начинать перепрофилирование хотя бы одного завода?

— А промысловые артели, которые делают радиоприёмники, патефоны ещё что-то?

— Вы предлагаете национализировать артели, товарищ Сталин?

— Национализация— это передача в собственность государства капиталистической собственности. А из того, что кооперативная собственность не является общенародной собственностью, ни в коем случае не следует, что она не является социалистической. Крупные промысловые артели уже давно работают по государственным планам, снабжаются всем необходимым от государства, и вся их продукция покупается государством, а основные средства производства принадлежат государству, артели их лишь арендует. Они практически ничем не отличаются от государственных предприятий. Если ты готов обеспечить лучшее управление ими, то тебе и карты в руки, если нет, то лучше и не начинать. Учти, процесс повышения коллективной собственности до уровня общенародной, является естественным для социализма, его не следует бояться, но необоснованное ускорение его может привести к нарушениям в управлении народным хозяйством, отбросить нас назад...

'Это-то, как раз, мне понятно'.

Германия, Фюльценнест, Ставка Гитлера.

окрестности г. Мюнстерейфель,

12 июня 1940 года, 21:30.

— Главной причиной наших последних неудач в разгроме англо-французских войск у Дюнкерка,— Гальдер откладывает указку и выпрямляется,— следует признать так и несостоявшееся завоевание господства в воздухе над проливом и полем боя, что позволяет противнику снабжать свою группировку.

— В чём дело, Геринг,— голос Гитлера угрожающе понизился,— вы неделю назад на этом самом месте клялись, что смешаете англичан с песком?

— Мой фюрер,— задыхаясь зачастил тот обливаясь потом,— я не отказываюсь от своих слов, люфтваффе действует на фронте от Норвегии на севере до Испании на юге, англичане же сосредоточили всю свою авиацию на острове, в основном на юге...

— Что это за детский лепет?— 'пускает петуха' Гитлер,— кто и вам мешает сконцентрировать все свои силы на решающем участке?

— Нет-нет, мой фюрер, я говорю об этом потому чтоб было понятно— противник сосредоточил все свои силы на юге Острова, по данным нашей разведки это около тысячи самолётов, большей частью новейших истребителей...

— В вашем распоряжении, Геринг, их вдвое больше!

— Это верно, мой фюрер, но я сказал это к тому, что для их уничтожения потребуется время. Мы уже закончили переброску нашей авиации поближе к театру военных действий, причём, чтобы разместить её нам пришлось оборудовать дополнительные площадки в Бельгии и Голландии...

— Продолжайте,— голос Гитлера потеплел.

— ... Я уверен, мой фюрер, что в ближайшие дни обстановка в воздухе изменится в нашу пользу, так наше подлётное время сравняется с их. Также причиной наших неудач в последнее время явилось применение противником приборов радиообнаружения, которые позволяют ему видеть в воздухе наши самолёты задолго до того, как они будут у цели. Поэтому для прикрытия своих войск им не обязательно висеть над линией фронта, истребители появляются там одновременно с нашими бомбардировщиками.

— Что это за приборы, Канарис?

Адмирал от неожиданности вздрагивает:

— Мы получаем сведения о том, что такие работы в Англии ведутся, но речь идёт лишь о научных исследованиях...

— Радиоразведка люфтваффе обнаружила,— взрывается Геринг,— что на Острове создана целая сеть радиообнаружения! Это те самые стометровые мачты на побережье, которые сразу же начинают интенсивный радиообмен на частоте 36 мегагерц, как только мои самолёты оказываются в воздухе. Я требую, чтобы эти вышки были включены Генштабом в список приоритетных целей, нет, присвоить им наивысший приоритет.

— Генштаб считает,— Гальдер остаётся невозмутим,— что следует оставить самыми важными целями суда, снабжающие группировку противника у Дюнкерка, и авиационные заводы.

— Надо бомбить не суда, а порты,— проскрипел Кейтель.

Гитлер закатывает глаза и, сцепив ладони за спиной, начинает перекатываться с пятки на носок, все замолкают.

* * *

— После вас, господин премьер-министр,— глава Истребительного командования маршал Даудинг почтительно пропускает Черчилля вперёд,— здесь у нас Оперативная комната, где мы круглосуточно регистрируем воздушную обстановку метрополии и принимаем решения по управлению нашей авиацией.

Офицеры штаба, стоящие вдоль перил узкого балкона, опоясавшего комнату и нависающего над громадным столом с картой острова, не заметив появления начальства, продолжают смотреть вниз. Вокруг стола деловито снуют молодые девушки в военной форме с длинными стиками, как у крупье рулетки в руках.

— Я сам, пожалуй, не отказался от такой службы,— шепчет Черчилль, повернувшись к Даудингу,— целый день наблюдать за девчонками... Не важно...

'Маршал, однако, шуток не понимает'.

-Слушаю вас, Хорнчерч,— высокая плоская девица поправляет сползшую на лоб телефонную гарнитуру,— азимут— 112, дальность— 40, высота— 9000, цель групповая— 8. В это время быстрые руки девушки записывают карандашом цифры на цветном листочке, соответствующем цвету сектора, на который в данный момент указывает стрелка странных настенных часов. Затем зажимает его держателем одной из магнитных фишек, взяв её из коробки и, схватив лежащую перед ней 'кочергу', толкает ей готовый маркер в нужное место на карте.

Следом ещё две девушки по соседству с 'селёдкой' заговорили в свои микрофоны, комната заполнилась голосами, часть наблюдателей с балкона бросается к своим картам, висящим на стене.

— Сэр,— Даудинг манит его на выход,— прошу вас в мой кабинет, не будем им мешать.

— Это просто изумительно,— развалившись в кресле, Черчилль с удовольствием пыхает сигарой,— вся обстановка у вас перед глазами...

— Да, удобно,— рассеянно пробормотал маршал,— господин премьер, простите меня за прямоту, но я обязан это сказать. На мой взгляд, весь наш план по обороне Дюнкерка является ошибкой...

— Продолжайте, маршал,— ни один мускул не дрогнул на лице премьера.

— Если сражение над Дюнкерком продлится ещё несколько недель, то потери нашей истребительной авиации могут стать невосполнимыми. Для того чтобы обеспечить его постоянное прикрытие в светлое время суток мы вынуждены непрерывно держать истребители в воздухе, при этом надо учесть, что плацдарм находится в пятидесяти милях от ближайшего нашего аэродрома. Поначалу мы справлялись, но в последнее время ситуация начала меняться, так как немцы завершают перебазирование своей авиации поближе к месту схватки. Например, за один только вчерашний день мы потеряли 18 'Спитфайеров' и 'Харрикейнов' и 14 лётчиков, большей частью в водах пролива, где немцы устраивают буквально охоту за моими 'бойцовскими мальчиками' при их возвращении на Остров. Гибнут или попадают в плен самые лучшие лётчики из эскадрилий класса 'А', потому что такой эффективной службы спасения пилотов, как у немцев, у Королевских военно-воздушных сил попросту нет!

— Мы должны и будем сражаться там, где находятся наши позиции,— Черчилль, возмущённо пыхтя, вскакивает на ноги,— на пляжах, холмах, аэродромах, городских улицах; биться во Франции, на морях и океанах. Мы пойдём до конца даже если люди станут гибнуть от вражеских бомб и умирать от голода. А если Остров падёт, то наша империя за морем и британский флот продолжат борьбу пока Новый свет, со всей его силой и мощью, не встанет на спасение и освобождение Старого!

* * *

— Домой,— Черчилль, пригнувшись, забирается в 'спартанский', обитый красной кожей, салон премьерского лимузина.

По знаку шефа секретарь поднимает стекло между водителем и пассажирами.

— Дайте мне телеграмму Рузвельта, Колвилл, хочу ещё раз её перечесть.

' У Рузвельта очередная 'гениальная' идея,— Черчилль подносит тонкий лист телеграммы к глазам,— хочет сделать Сталину щедрое предложение, чтобы тот разорвал пакт с Гитлером... Нашёл чем купить хитрого азиата... Сталин легко обведёт его вокруг пальца, продолжая тайную торговлю с немцами и получив вдобавок плюшки от американцев... С чего это вообще у Рузвельта родилась такая идея? Сталин сам это предложил? Не исключено, принимая во внимание тайную встречу его посланца Чаганова с советником президента Бернардом Барухом в Стокгольме. А это может означать, что данный вопрос обсуждается в Вашингтоне уже несколько месяцев. Возможно даже, что решение по нему принято, меня лишь ставят в известность'...

Премьер возмущённо засопел.

' ... С одной стороны, антигитлеровская коалиция с включением России выгодна для нас, она может отвлечь часть немецких войск с Запада на Восток, но с другой— нам придётся делить с русскими ту небольшую военную помощь, которую американцы смогут сейчас направить в Европу. Хотя это тоже не факт, скорее всего условием Рузвельта для начала поставок станет доступ их компаний к рынкам Индии и других наших колоний. Чёртов Галифакс! Это ведь он год назад не дал заключить соглашение с русскими о коллективной обороне. Видишь ли, они безбожники и коммунисты. Да будь Сталин даже самим дьяволом с ним стоило заключить тот договор, быть может тогда Гитлер бы поостерёгся нападать на Францию... И этот человек вместе со своим патроном Чемберленом захотел стравить двух диктаторов! А теперь эти 'миротворцы' Вены, Мюнхена и Праги угрожают своей отставкой, если мы не пойдём при посредничестве Муссолини на мировую с Гитлером. Их отставки вполне могут привести к падению правительства. Даже в Военном кабинете я имею минимальное преимущество три на два, а уж в полном коалиционном... Да что говорить, когда я и в своей партии не имею большинства'...

Секретарь поднимает с пола упавший листок телеграммы, с опаской глядя на закаменевшее лицо шефа.

' ... Надо брать себя в руки, вон даже Колвилл забеспокоился. За мной народ, согласно последнему опросу, уровень поддержки курса правительства составляет более 80 процентов, наверняка за меня выступят и лейбористы в палате общин, плевать на палату Лордов. С Галифаксом я справлюсь, впрочем главная опасность не он, а Чемберлен, его авторитет всё ещё достаточно высок, хотя в последнее время сильно сдал, похудел, осунулся, не пришёл на вчерашнее заседание Военного кабинета'.

— Так что там этот французский генерал?— разлепил губы Черчилль.

— Де Голль,— быстро сообразил секретарь,— его самолёт только что приземлился, я уже послал за ним машину.

Париж, улица Сен-Доминик 14,

Министерство обороны Франции.

13 июня 1940 года, 16:00.

Увидев входящего в кабинет де Голля, Поль Рейно, несмотря на свой почтенный возраст, спешит ему навстречу:

— Какие новости из Лондона, Шарль?

— Господин премьер, я слышал, что пока меня не было вы назначили маршала Петена министром обороны?— вопросом на вопрос отвечает тот,— это трагическая ошибка, Петен— это знамя, вокруг которого соберутся все силы, выступающие за капитуляцию!

— Лучше уж иметь его внутри, чем снаружи,— поморщился Рейно,— так что сказал Черчилль?

— Черчилль сказал, что в то время, как Экспедиционный корпус, не считаясь с потерями, бьётся за Францию под Дюнкерком, их союзники готовят свою страну к капитуляции...

— С чего он это взял?!

— А разве это не так, господин премьер-министр? Я передал ему свой разговор, который случился у меня с Главнокомандующим генералом Вейганом перед отлётом в Лондон. Генерал решил поиграть в Кассандру, мол не пройдёт и пары недель, как немцы сбросят англичан в море, затем примутся за нас, а через три дня после этого немцы будут в Париже. На мои возражения, что если такое и случиться, даже если мы потеряет метрополию, можно продолжить сопротивление в колониях в союзе с Великобританией и Америкой. Он на это рассмеялся и сказал, что еще до того момента, как Гитлер будет в Париже, англичане начнут переговоры с Германией...

— Как на это реагировал Черчилль?

— Он ответил словами Наполеона, что 'стадо баранов, во главе со львом, победит стаю львов, которой командует баран'. Поль, надо немедленно отправить Вейгана в отставку, без этого англичане наш план 'бретонского бастиона' не будут даже рассматривать. Конечно же, не может быть и речи об их помощи транспортами в отправке 500 тысяч наших новобранцев из южных районов в Алжир. Поль надо решаться.

— Предположим я это сделаю,— Рейно запрокинул голову, чтобы посмотреть генералу, нависшему над ним, в глаза,— он даст нам тогда авиацию или нет?

— Черчилль обещал, что в этом случае, как только мы перебросим в Бретань крупные силы армии и подготовим там аэродромы, он даст команду на передислокацию туда 50 истребителей. Само собой английский флот обеспечит в случае надобности снабжение армии на полуострове боеприпасами. При этом он заметил, что подготовленную нами операцию против итальянского флота в Геную стоит отменить, так как англичане надеются отговорить Муссолини от нападения на Францию дипломатическими методами.

— Предположим я это сделаю,— с нажимом повторяет премьер-министр,— кто на ваш взгляд может справиться с командованием армией в настоящих условиях лучше, чем Вейган?

— Хюнтцигер,— не задумываясь отвечает де Голль,— только он, среди тех генералов с кем я служил, способен мыслить масштабами мировой стратегии.

— Спасибо, генерал, я с вами позже свяжусь,— кивает премьер-министр, показывая, что аудиенция закончена.

— Прошу разрешить мне начать планирование операции по отступлению в случае необходимости наших войск в направлении Бретани.

— Действуйте,— легко соглашается Рейно,— можете даже выехать туда для рекогносцировки.

— Спасибо, Поль!

— Я смотрю, де Голль, вы уже генерал,— кривится маршал Петен, седой прямой, как палка старик, с которым он сталкивается проходя по галерее министерства,— не могу вас с этим поздравить. К чему при поражении чины?