— Мама, — я откашлялся и вжал голову в плечи. — Мама...
— Ну что?! Да я твоя мама, что дальше?!!
— Мама, позволь тебя познакомить. Это моя жена — Мелфа.
Драконша задохнулась от обрушившихся известий, посмотрела на девицу, потом на меня, слегка покачнулась. Папа тут же прыгнул вперед, подставляя хрупкое плечо своей монументальной жене и помогая ей сесть.
— Мелфа, это мои родители. А с братом ты уже знакома.
— Значит, это не шутка? — слабым голосом спросила мама.
— Нет, не шутка, — я покачал головой.
— Ах ты, извращенец! — она вскочила на лапы. — Кого я вырастила?!! Родовые муки терпела, высиживала, ночей не спала, нянчилась! А он! — мощный хвост обрушился мне на голову, в глаза поплыли разноцветные звездочки. Я попытался убежать хоть куда-нибудь, но не тут-то было. Попытался за брата спрятаться, но досталось и ему, и мне.
— А ну стоять! Хватит моего мужа лупить!
— Мелфочка! — я нешуточно испугался. Это со мной девица могла справиться, а мамуля моя гораздо крупнее и сильнее, она же ее одним когтем!
— Что?! — опешила драконша, уставившись на выросшую перед ней крошечную преграду.
Я попытался подняться, чтобы спасти жену.
— Хватит лупить Дракона!
— Это мой сын, что хочу, то и делаю!
— Нет, теперь это мой муж! Поэтому я буду делать с ним, что хочу!
От такой наглости мамуля онемела и села на хвост, судорожно глотая воздух раскрытой пастью.
Почувствовав себя победительницей, Мелфа гордо задрала нос и подошла ко мне, оценила нанесенные повреждения, погладила по голову, напоказ чмокнула в нос.
— Теперь я понимаю, почему соблазнился, — сказала мамуля, немного успокоившись. — Девочка вылитая драконша. Но как ты мог?! Ты же знаешь, что драконы не умеют менять облик, или твоя жена оборотень?
— Нет, не оборотень, — ответила вместо меня Мелфа.
— Вот видишь. Обманул девочку! Наплел ей с три короба! Убила б мерзавца, не будь ты мне родным сыном. И что же нам теперь делать? Надо бы твой девице подыскать мужа хорошего среди людей. Народит детишек, да и забудет о тебе. А тебе найдем драконшу, у желтого на юге три дочурки подрастают, все как на подбор — красавицы. И откуда у вас драконов такая дурная привычка — девиц таскать?
Я вспомнил, как Бестия пыталась украсть Арелия, но промолчал.
— Я пробовал подыскать Мелфе мужа, но ничего хорошего из этого не получилось.
— Ничего, еще попробуем! Какого мужа ты ей мог найти? Ты же бестолковый, как все драконы. За такое дело должна взяться настоящая драконша! — мамуля гордо задрала голову.
Девица испуганно прижалась ко мне.
— Не хочу мужа среди людей! И вообще мы с Драконом венчанные муж и жена!
Мама опять застыла, глотая воздух и выпучив глаза. Папа тоже удивленно, но, как мне показалось, одобрительно, крякнул.
— Ты даже на это пошел! Сумасшедший! Нет, точно мне внуков не видать! — в голосе мамы было столько горя, что мы с Мелфой покаянно опустили головы.
— Мамуль, да ты не расстраивайся, вон у тебя еще и младший сын есть, — я кивнул на братика, тот от такой подлости чуть не свалился со скалы, где успел примоститься.
У мамы в глазах разгорелся нехороший огонек. Я не я, если мамуля еще до конца года не подыщет братишке жену.
— Ладно, может, успокоимся, отдохнем, перекусим? — предложил мудрый папа.
Я на всякий случай прижал к себе Мелфочку, чтобы никто случайно не перекусил новой родственницей.
В пещере девица и мамуля быстренько соорудили обильный и сытный завтрак, дамы действовали на удивление слаженно, будто одна из них не была человеком, а другая драконом.
— Ой, что же ты наделал! — вновь запричитала матушка, когда стол был накрыт, и все успели утолить первый голод. Мелфа сидела на моей задней лапе, используя ее вместо кресла. — Как же вы теперь будете-то?! Ведь браков между людьми и драконами не бывает!
— Значит, будут, — мрачно пробормотал я себе под нос, но мамуля услышала и хотела отвесить подзатыльник хвостом. Я пригнулся, и Мелфа перехватила мамин хвост.
Драконша опешила, но все же осторожно вытащила хвост из рук невестки, стараясь ее не поранить.
— Душенька моя, я не понимаю из-за чего ты так расстраиваешься, — папа лизнул маму за ухом, для чего ему пришлось встать на задние лапы рядом с лежащей драконшей. — Людской век короток, скоро наш мальчик будет вновь свободен. Тогда и найдем ему нормальную жену.
Настроение у меня совсем испортилось. Мама наградила мужа уничижающим взглядом.
— Ты б думал хоть иногда, о чем говоришь.
— Отец, я уже вовсе не молод, чтобы так легко делать то, что ты говоришь.
Папа фыркнул:
— Не молод он! А мне тогда, по-твоему, вообще пора к пращурам отправляться. Тебе только четыреста пятьдесят! Мальчишка совсем еще! Можешь еще кучу жен сменить, — тут мама все-таки не выдержала и наградила супруга хорошим подзатыльником. Досталось и братцу, не вовремя захихикавшему.
— Не переживай, сыночек, что-нибудь придумаем. Главное — чтобы ты был счастлив, — мамуля тяжело вздохнула. — Не знаю, правда, что родне врать.
— А ты скажи, что мы с Мелфочкой сражались с черным магом. Победили, но мерзавец превратил мою возлюбленную в человека. И теперь мы все такие несчастные.
— Ты опять со всякими магами связался! — мама угрожающе нависла надо мной и отступила только наткнувшись на взгляд Мелфы.
— Да нет, мам. Я не нарочно.
— Да? Ну ладно. Только смотри у меня! А история твоя не годится. Маг не мог превратить дракона ни в кого, на нас же не действует магия.
— Зато бывают зелья, которые позволяют такое совершить.
— Зелья? — заинтересовалась мамуля. — А что за зелья?
— Да мой знакомый алхимик что-то такое нашел в одной из маговых книг.
— Так может вам и воспользоваться?! — загорелась матушка.
— Зелье срабатывает один раз и его действие необратимо.
Драконша тяжело вздохнула.
— А выход казался таким близким.
Разговор сам собой утих. Мамуля и папуля, уставшие с дороги, прилегли отдохнуть, свернувшись тесным фиолетово-белым клубком. Братик о чем-то шептался с Мелфой. Я немного забеспокоился, но разговор был вполне мирным, прислушавшись, понял: брат выспрашивал о наших приключениях. Пусть болтают, мой жене необходимо входить в семью, и лишний союзник не помешает.
А сам я прилег у входа и задумался о преворотном зелье. А если? Мелфе никогда не прижиться среди драконов, да и вряд ли моя девочка захочет стать мерзким чудовищем, как нас называют люди. Значит, остается только один выход...
Додумать мысль я не успел: на площадку перед пещерой приземлился единорог. Как же не вовремя!
— Привет, Дракон! — радостно сказал спускающийся с единорожьей спины Ральф выскочившему из пещеры мне.
— Здравствуй! — я ухватил его за шиворот и плюхнул обратно на Сверкалку.
— Что происходит?! Ты нам не рад?
— Очень рад! Но ко мне родители прилетели, а они такими как вы питаются.
У моих друзей округлились глаза, и уговоров больше не потребовалось.
— Ральф! Встретимся завтра вечером! В лесу! У вашего замка! — крикнул я вслед.
— Кто здесь был? — из пещеры высунулась подозрительная братова физиономия. — Пахнет чем-то аппетитным. Единорогом что ли?!
— Тихо! Единорогом-единорогом пахнет. Помнишь, что Мелфа рассказывала.
— Ты подслушивал что ли?! — надулся братик.
— Очень мне надо! Шептаться тише нужно было.
— А куда единорог делся? Чего он не остался? Я бы хотел с ним познакомиться.
— Ага. Остался! Ты первым делом сказал — как вкусно единорогом пахнет. Боясь, если бы мой друг остался в гости, то больше не было бы у меня друга.
Брат больше ничего не сказал, обиженно на меня покосился и уполз в пещеру.
Да, трудно будет совместить моих новых друзей и мою семью без вреда друг для друга. В душе все больше и больше крепла мысль воспользоваться зельем. Конечно, это было бы предательством по отношению к маме и папе, но ведь у них есть еще и младший сын, а у Мелфы больше никого нет, кроме меня.
Вот только с Ральфом посоветуюсь, что рыцарь скажет насчет человеческой жизни. Смогу ли я жить как человек и чем буду заниматься, чтобы кормить жену и детей. Ой! А у нас же ведь и дети пойдут! Я мечтательно улыбнулся. Придумаю что-нибудь. Вон к Зелиану в подмастерья подамся, будем вместе летописи записывать, благо я и вовсе очевидец.
Когда я вернулся в пещеру, братец и Мелфа опять о чем-то шептались, при моем появлении они отпрянули друг от друга. Ага, понятно, обо мне сплетничают. Я доплелся до своего места и улегся, свернувшись клубочком. Все, хватит на сегодня, я еще и не протрезвел толком, а тут такие нагрузки и стрессы.
Утро началось продолжением вчерашнего скандала. Мамуля решила, что вчера она рано угомонилась и продолжила воспитательную работу. Досталось всем. Нет, с этим точно нужно что-то делать. И я решился, оставив Мелфу на попечение брата, полетел к Ральфу.
Ральф ожидал там, где и договаривались. Рыцарь, приехал пораньше, успел расседлать коня, развести костер и подвесить над веселым рыжим пламенем котелок с ужином.
— Что-то ты задержался, — Ральф поднялся с земли, куда его опрокинуло потоком воздуха от взмахов моих крыльев, и отряхнул одежду от снега, пока тот не растаял и не промочил ткань.
— Мама решила, что вчера она не все высказала по поводу моей глупости.
— Сильно бушует?
— Бушует! Бушует — это слабо сказано! Она чуть мне голову не оторвала! Говорит, что я заморочил бедной девочке голову, наплел ей с три короба, обнадежил, подарил пустые надежды. Я ведь с самого начала говорил и Мелфе, и всем, что отношения между нами невозможны! Что не бывает браков между драконами и людьми! Меня никто не слушал, и вот теперь я оказался опять во всем виноват!
— Успокойся, — Ральф сочувствующе погладил меня по крылу. — Может все-таки что-нибудь можно придумать?
— Что придумать? Я пытался что-то придумать все это время! Искал Мелфе новый дом, мужа... И знаешь, что самое обидное — я действительно чувствую себя виноватым. Мелфа ни в чем не виновата, просто так все сложилось. А я действительно виноват, потому что позволил ей себя полюбить, — сообразив, что скатываюсь на бессвязное бормотание, я замолчал.
— Мне кажется, это от тебя не зависело. Ты просто был к ней добр и все. Был к ней добр первый за много лет, жалел, заботился. Вот она и не устояла. Будь ты человеком, какой рыцарь бы получился. Самый настоящий! Благородный!
— Ральф, а ведь я с тобой об этом и хотел поговорить. Как ты думаешь, чем бы я мог заниматься, если бы стал человеком?
Собеседник мой застыл с открытым ртом, потом потер виски.
— Ты бредишь?!
— Отнюдь. Это решит все проблемы! Мы сможем быть вместе!
Ральф недоверчиво посмотрел на меня.
— Человеком быть вовсе не сладко. Тебе придется чем-то заниматься, чтобы добыть средства на жизнь, человеку труднее защитить себя.
— Вот об этом-то я и хотел поговорить. Что я смогу делать, если стану человеком? Ведь мне придется содержать не только себя, но и семью, где-то жить, что-то есть.
— Ну... Это как раз просто решить: найдешь побольше кладов, и даже заниматься ничем не придется. Большинство знатных людей так и живут. Да тебе даже и искать ничего не надо! Тех денег, что ты приготовил для Мирада, хватит не только вам с Мелфой, но и нескольким поколениям ваших потомков.
— Вы мне поможете?
— Конечно, поможем! И я, и отец, и матушка, и Валат. Думаю и Зелиан, с Джетой будут рады помочь. Да и король... Да, думаю, мы не дадим вам с Мелфой пропасть. Но есть еще кое-что — человеческий век гораздо короче драконьего.
Я отвернулся и некоторое время смотрел в сгущавшуюся лесную темноту.
— Ты прав. Меня это пугает. Променять несколько веков на несколько десятков лет. Но гораздо страшнее было бы наблюдать за тем, как стареет и угасает она. И еще столько времени жить без нее.
По лицу рыцаря растеклась бледность, он, видимо, представил себе подобную перспективу.
— Я никого еще по-настоящему не любил, но то, о чем ты говоришь — ужасно! Ты решил воспользоваться тем зельем?
— Да. Надеюсь, Зелиан не откажется для меня его составить.
— А почему бы тогда Мелфе не стать драконшей? Тебе не придется меняться, вы сможете вместе жить долго!
Ральф замолчал, видя мой взгляд.
— Ты представляешь, о чем говоришь?! Кто из людей захочет становиться драконом?! Вспомни, как вы все при первой встрече называли меня? Мерзкое чудовище! Захотел бы ты стать чудовищем?
— Но ты не чудовище!
— Это ты сейчас так говоришь. Лучше уж я изменюсь и буду привыкать к чужому телу и чужой жизни, чем Мелфа. Не хочу, чтобы моя девочка страдала.
— Ну что же, тогда полетели к Зелиану?
— Полетели.
Ральфова коня мы оставили в лесу, он проводил нас тоскливым взглядом и уткнулся в торбу с овсом.
Пока долетели, наступила глубокая ночь. Мне стало неудобно будить алхимика, но рыцарь только рассмеялся.
— Ты думаешь, он сумел оторваться от своих фолиантов? Сильно сомневаюсь!
И мы приземлились в замковом дворе. Стражники привычно разбежались, хотя прятались не так тщательно. А скоро я уже не смогу летать, да и бояться меня не будут. Если первое расстраивало, то второе, наоборот радовало. Смогу спокойно жить, никто от меня убегать не будет, никто не будет пугаться и обзывать мерзким чудовищем.
— Вон смотри, там окна в башне светятся, может там Зелианова лаборатория. По замку нам не пройти, да и перебудим всех, давай прямо к окнам подлетим.
Мысленно я согласился с Ральфом и, подпрыгнув, подлетел к башне. Кладка здесь была хорошая, так что пришлось приложить достаточно усилий, чтобы зацепиться когтями за стену. Рыцарь из-за моего плеча попытался рассмотреть, что же там внутри происходит, но ни мне, ни ему это не удалось: стекло покрывали узоры инея. Я осторожно отцепил одну лапу от камней и постучал, стараясь не разбить хрупкое стекло. Некоторое время ничего не происходило, потом за окном кто-то завозился.
— Зелиан, открывай! Это мы! — крикнул Ральф.
Оконные створки распахнулись, стукнув меня по челюсти, я чуть когти не разжал.
— Кто там? — спросил надтреснутый старческий голос. Сам его обладатель скрывался в клубах пара, вылетающих из комнаты. Мы не в баню случайно попали?!
— А Зелиан разве не здесь живет?
— Кто-кто?! — посуровев поинтересовался голос.
— Королевский алхимик.
— Ах вы, изверги! — из клубов пара показался колпак королевского звездочета. — Как вы могли подумать, что в моей башне живет этот мальчишка?!! — тут он столкнулся со мной нос к носу, сдавленно крякнул и, закатив глаза, упал без сознания. Хорошо хоть не вывалился, а то бы Варин меня не простил.
— Обознались, — заключил рыцарь. — Пошли дальше искать.
В конце концов, устав от бесплотных поисков, мы поймали какого-то не очень пугливого стража, и он проводил нас к алхимику. Жил Зелиан в подземелье, так что мне пришлось очень постараться, чтобы добраться до его места обитания. Но я надеялся, что обратно мне будет легче выбираться, что обратно я пойду уже человеком.
