Граница Света

— Ты не дома? — удивленно спросил он.

— Нет, — отозвалась Лилиан. — Я в баре на Таймс Сквер.

— Где?! — переспросил он. — Что ты там делаешь?!

— Подружка устроила вечеринку, — солгала она.

— Какая к черту подружка?! — не выдержал Голдфилд. — Сейчас почти два часа ночи!

— Я знаю, — обреченным голосом согласилась она. — Говорю же, я в баре на Таймс Сквер.

— Тогда я сейчас приеду за тобой.

— Пожалуйста, не надо! — она попыталась его остановить, но Гарри уже дал отбой. — Рино, — она перевела взгляд на Садри. — Тебе лучше уйти.

— Почему? — спросил он.

— Потому что сейчас сюда придет один человек, и... тут будет еще одно гавгамелское сражение. О, Господи! — Лилиан закрыла руками лицо.

— Голдфилд! — вскричал федеральный агент. — Это был он?!

— Рино, если я тебе действительно небезразлична, уходи, — взмолилась она.

— Я никуда не уйду!

— Я тебя очень прошу. Я не хочу, чтобы вы здесь встречались...

— А я хочу с ним встретиться! Я хочу встретиться с этим сумасшедшим!

— Очередной скандал не приведет ни к чему хорошему. Почему бы тебе не прислушаться к разуму? — Тревис попыталась образумить его.

— Прислушаться к разуму? — переспросил он. — Ты предлагаешь мне просто трусливо избежать встречи с этим придурком!

— Давай обойдемся без оскорблений, — попросила она.

— Ну, хорошо, — Рино постарался успокоиться. — Извини, но ты все равно не изменишь моего мнения о нем.

— Ты не успокоишься, пока не упрячешь его в тюрьму, ведь так? — проговорила Лилиан.

— Если этот тип окажется за решеткой, то так будет лучше для всех.

— Откуда ты знаешь, как для кого будет лучше?

— Может и не знаю, — раздраженно произнес он. — Но я хочу, чтобы он оставил тебя в покое!

— Почему бы тебе не оставить ее в покое?! — голос Гарри, раздавшийся совсем близко, заставил его резко обернуться.

— А ты быстро примчался, — проговорил Садри.

— Я живу здесь поблизости, — процедил сквозь зубы Голдфилд. — А теперь послушай меня внимательно. Мне все равно, что ты хочешь засадить меня и ради этого пойдешь на что угодно. Можешь продолжать делать свое дело, только держись подальше от Лилиан.

— Да кто ты такой, чтобы мне указывать? — Рино поднялся. — Я буду встречаться с кем захочу и когда захочу. А твое мнение мне не интересно.

— Я тебя предупредил.

— Ты мне угрожаешь? — Садри усмехнулся.

Чувствуя, что ситуация начинает накаляться, Тревис встала между ними.

— Гарри, пожалуйста, уйдем отсюда, — она попыталась увести Голдфилда. — Пошли.

С минуту Гарри стоял, глядя на агента и едва сдерживаясь, чтобы не ударить его. Наконец поддавшись настойчивым просьбам Лилиан уйти, он взял ее за руку и потянул за собой к выходу из бара.

— Это твоя подружка, которая устроила вечеринку? — с иронией спросил он, когда они уже были на улице.

— Извини, — чуть слышно проговорила она. — Я не знала, что ответить.

— Почему ты была с ним? — Гарри остановился. — Скажи мне правду. Может, ты просто ведешь двойную игру?! Достаешь информацию для этого федерала?!

— Нет, — Лилиан покачала головой. — Я бы никогда так не поступила с тобой!

— Откуда мне знать? — с горечью произнес он, отворачиваясь от нее. — Я уже привык к тому, что женщины предавали меня.

— Гарри, послушай, — она встала перед ним. — Я не веду двойную игру и не сливаю Садри сведения о тебе.

— Тогда что ты делала с ним в этом баре?

Тревис опустила голову.

— Он позвонил около двенадцати ночи и попросил о встрече, — ответила она.

— Зачем?

— Хотел мне кое-что сказать.

— Сказать что?

Лилиан не очень хотелось обо всем ему рассказывать, но она понимала, что иначе не развеет его сомнения в ней.

— Он признался мне в любви, — тихо проговорила она.

— Признался тебе в любви?! — ошарашено переспросил Гарри.

— Да.

— И для этого он назначил тебе встречу?

— Да.

Несколько минут Голдфилд молча переваривал информацию.

— Мне надо выпить, — пробормотал он наконец и потянул Лилиан за руку в сторону ближайшего ночного клуба.

— Это стрип-бар, — беспомощно заметила она.

— Не важно, — отмахнулся он. — Я просто хочу выпить.

Они вошли в заведение и устроились за дальним столиком.

— Принеси мне вина, — Гарри подозвал официанта. — Целую бутылку.

Тот кивнул и посмотрел на Тревис.

— Минеральной воды пожалуйста, — попросила она.

Официант окинул ее удивленным взглядом, но, снова кивнув, удалился. Через несколько минут он уже возвратился с их заказом.

Не долго раздумывая, Гарри взял бутылку и, налив себе полный бокал вина, опустошил его одним залпом.

— Кажется, сегодня нам предстоит бессонная ночь, — произнесла Лилиан, наблюдая за ним. — Только пожалуйста, не напивайся в стельку.

— Что ты ему ответила? — Голдфилд наполнил свой бокал по второму разу.

— А для тебя это важно? — тихо спросила она.

— Я никогда не спрашиваю о том, что для меня неважно! — раздраженно произнес он.

Между ними воцарилось неловкое молчание.

— Он тебе нравится? — Гарри расправился со второй порцией вина и налил себе третью. — Наверно довольно заманчиво быть с таким, как Рино Садри. Как никак, федеральный агент, уважаемый человек, да и внешность у него очень даже ничего. Вы уже вместе или как?

— Ты несешь абсолютный бред, — проговорила Лилиан.

— Правда? А вот он наверняка всегда говорит только умные вещи, — он выпил до дна третий бокал вина

— Что с тобой? — она смотрела на него с жалостью и отчаянием.

— Не знаю, — глухо произнес Голдфилд и уронил голову на руки. — Я не знаю, что со мной... не знаю...

Лилиан встала и, передвинув свой стул, села рядом с ним.

— Гарри, — она провела рукой по его длинным спутанным волосам. — Прошу тебя, перестань.

Он поднял на нее взгляд, полный мольбы.

— Что ты ему ответила? — спросил он.

— Я дала ему понять, что он мне безразличен.

— Правда?

— Конечно.

В ответ на ее слова Гарри обнял ее рукой за талию и привлек к себе.

— Что ты сделала со мной? — прошептал он, коснувшись щекою ее щеки. — Что ты со мной сделала? Я ни о чем не могу думать кроме как о тебе.

— Я ничего не делала, Гарри, — также шепотом ответила она, обнимая его за шею. — Я просто хочу быть с тобой.

Отодвинувшись, Голдфилд посмотрел на нее.

— Я не принесу тебе счастья, — с горечью произнес он. — Я проклят, проклят и обречен на вечные страдания.

— Ты просто пьян, — она погладила его по щеке.

— Это не вино, — он покачал головой.

— Что же тогда?

Гарри опустил глаза. Затем его рука уверенно потянулась к бутылке.

— Может, не надо? — Лилиан попыталась образумить его.

Он отрицательно покачал головой в ответ и приложился к горлышку. Глядя на него, Тревис обреченно вздохнула и положила голову ему на плечо. Она понимала, что мешать Гарри бесполезно, и поэтому ей оставалось лишь наблюдать за тем, как он опустошает бутылку.

— Может, поедем домой? — предложила она, когда вина уже не осталось.

Голдфилд молчал.

— Гарри, — снова позвала Лилиан. — Уже почти четыре утра.

— Ладно, — он пожал плечами. — Сейчас пойдем домой.

Он достал из кармана деньги и расплатился за выпивку.

Глава 33

Его разбудил настойчивый стук в дверь. С трудом продрав глаза, Гарри скинул с себя плед и сел на диване. Последним, что он помнил с прошлой ночи, было то, что Лилиан привезла его на такси домой и довела до дивана, на котором он сразу же отключился. Видимо потом она ушла, так как проснулся он в уже в полном одиночестве. "Странно, — в затуманенном мозгу Гарри сформировалась первая четкая мысль. — Это была всего одна бутылка вина. Раньше, чтобы дойти до такого состояния мне нужно было по меньшей мере три".

В это время кто-то продолжал колотить в дверь.

— Иду, иду, — простонал Голдфилд, поднимаясь на ноги.

Открыв, он увидел на пороге Дэвида.

— Я уже подумал, что ты умер, — проговорил Миллс. — Доброе утро.

— Не смешно, — пробурчал Гарри в ответ и пошел обратно в комнату.

— Что случилось? — Дэвид вошел в квартиру и запер за собой дверь. — Что с тобой такое?

— Я не знаю, — Голдфилд плюхнулся обратно на диван и закрыл руками лицо. — Кажется, я вчера напился, и у меня жуткое похмелье.

— То есть? — ученый растерянно остановился перед ним, припоминая, что его друг еще никогда не жаловался на похмелье.

— Мне плохо! — почти прокричал Гарри. — Понимаешь?! Плохо! Голова раскалывается и тошнит.

— Сколько же ты выпил? — Миллс опустился в кресло. — Пять бутылок? Десять?

— Одну! — простонал Голдфилд. — Это была всего одна проклятая бутылка вина, чтоб ее!

— И часто с тобой такое бывает? — недоуменно поинтересовался Дэвид.

— Ты не поверишь, если я тебе скажу.

— Гарри, с тобой я готов поверить во что угодно.

— Такое бывало, но только еще до моей смерти, — признался Гарри. — Если я слишком увлекался неразбавленным вином.

— А после? — глухо спросил Миллс.

— После? — Голдфилд почесал затылок. — Не припомню.

В эту минуту сильный приступ тошноты подкатил ему к горлу, и он едва успел вскочить на ноги и добежать до ванной комнаты прежде, чем его вывернуло наизнанку.

— Гарри, — Дэвид пошел вслед за ним и протянул ему полотенце, чтобы вытереть лицо. — Потерпи, я найду для тебя аспирин.

— Да, пожалуйста, — тяжело дыша, Голдфилд присел на край ванны. — Может, я действительно умираю? — пробормотал он.

Вернувшись в комнату, Миллс начал оглядываться в поисках аптечки.

— Где у тебя лекарства? — крикнул он.

— Проверь в тумбе возле дивана, — отозвался Гарри.

Посмотрев в указанном месте, Дэвид обнаружил небольшую белую коробку. Надеясь найти несколько таблеток аспирина, он не раздумывая открыл ее. Внутри действительно лежали лекарства, однако совсем не те, что он искал. Осторожно взяв в руку одну из ампул, он прочел название. Миллс напряг память и, воспользовавшись своими скудными познаниями в медицине, понял, что это были средства от малярии и лейкемии. Рядом лежало большое количество одноразовых шприцов и прочие медицинские принадлежности.

Уже привыкший к всевозможным неожиданным сюрпризам, Дэвид положил ампулы на место и закрыл коробку. Поискав в тумбе еще, он наконец обнаружил аспирин. Прихватив его и стакан воды, он направился в ванную комнату.

— Держи, — он протянул лекарство Голдфилду.

— Спасибо, — тот проглотил две таблетки. — Хорошо, что ты нашел аспирин. Я обычно не держу дома никаких лекарств, по одной той причине, что никогда ими не пользуюсь. Видимо это я глотал от головной боли.

— А препараты от малярии? — прямо спросил Миллс. — Ими ты пользуешься? Или, может, лечишься от белокровия?

Гарри поднял на него несчастный взгляд.

— Ты нашел коробку, — проговорил он.

— Да, нашел, — ученый кивнул.

— Это не для меня, — глухо ответил Голдфилд.

— А для кого... — хотел было спросить Миллс, но неожиданно его озарила догадка. — Я понял! — он присел на край ванны рядом с Гарри. — Ты собираешься... ты собираешься вылечить Александра?!

Тот кивнул.

— О, нет! — простонал ученый.

— Что тебя так удивляет?

— Этого нельзя делать, Гарри! Нельзя!

— По-твоему, я должен стоять и просто наблюдать за тем, как умирает самый близкий мне человек?

Миллс беспомощно умолк, понимая, что любые доводы здесь бессильны.

— Нет, — пробормотал он. — Конечно, нет. Тебе уже лучше?

— Да, немного. Спасибо.

— Не за что, — Дэвид встал. — Пошли в комнату.

— Пошли, — Гарри с трудом поднялся на ноги и с помощью друга добрался до дивана.

— Значит ты твердо намерен осуществить свой план? — спросил ученый, садясь рядом с ним.

Тот кивнул в ответ.

— А как же Лилиан? — тихо произнес Дэвид.

Голдфилд не ответил. Сам того не зная, Миллс задел его самое больное место. Вот уже несколько дней Гарри раздирали на части мысли о том, что ему придется сделать выбор между девушкой и своим прошлым. Каждый раз вспоминая вкус ее губ, он чувствовал, как у него начинало щемить сердце. Он не хотел оставлять ее, не хотел. Но с другой стороны, там, в его прошлом был Александр, дорогой друг и единственный близкий ему человек. Был единственным близким, с горечью признавал Гарри, до той самой минуты, пока Тревис не ворвалась в его жизнь и не разнесла вдребезги стену между ним и всем остальным человечеством.

Но несмотря ни на что Голдфилд понимал, что чувство, что он испытывал по отношению к Лилиан было совершенно иным нежели то, что гнало его назад, в прежнюю жизнь. Стоило ему закрыть глаза, как он вновь и вновь вспоминал объятия девушки, ее глаза, руки, что гладили его волосы в порыве нежности. За всю свою ужасно долгую жизнь еще ни одна представительница слабого пола не действовала на него столь магически, как она. И как бы это не было мучительно для него, Гарри понимал, что должен был признаться себе, хотя бы самому себе в том, что влюблен. И это чувство, столь случайное и нежданное, казалось ему самым сладким ощущением из всех, которых он когда-либо испытывал.

Только несмотря на всю сладость чувства, там, в далеком прошлом его ждал Александр. И Голдфилд знал, что должен вернуться. Вернувшись, он наконец избавит себя от мучений бесконечной жизни, а потом сделает все возможное, чтобы его царственный друг не умер от неизвестной тропической болезни. Гарри охватывал необъяснимый трепет при мысли о том, что если Александр останется жив, сколько еще великих дел они совершат, сколько земель и народов они покорят, присоединяя к своему бескрайнему царству. И мир изменится. Да, он изменится, но Гарри твердо верил, что изменится к лучшему, и иного быть не могло. Потому что он видел свет, струившийся из души Александра, и этот свет не должен был померкнуть в самом расцвете Македонской империи, не должен был погаснуть по вине неумолимых обстоятельств. Он должен был светить вечно.

А если же он, Гарри, поддастся собственной слабости, своему чувству к Лилиан, то что он обретет? Да, какое-то время они будут вместе. Да, они будут любить друг друга. Да, несколько лет его жизни будут похожи на рай, но что потом? Что будет потом, когда чувства угаснут? Когда Лилиан состарится, а он будет оставаться таким же неизменно молодым? Что будет, когда Лилиан умрет? Снова мрак? Снова бесконечные страдания и угрызения совести? А потом придется все начинать сначала, сначала проходить этот немыслимо долгий путь. Нет, Гарри не мог согласиться на такое. В ту минуту размышляя обо всем этом, он пришел к твердой мысли о том, что не должен поддаваться собственной слабости, не должен позволять чувствам взять верх над его разумом и планами. Недаром Александр говорил ему, что ничто другое, как близость с женщиной, заставляют человека ощущать себя слабым, и считал, что умение владеть собой куда важнее, нежели даже умение побеждать врагов.

— Гарри, — голос Дэвида вывел из размышлений. — Почему ты молчишь? Лилиан больше не важна для тебя?

— Я должен уйти от нее, — хриплым голосом проговорил Голдфилд.