Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Македонянин почувствовал, как его пальцы судорожно вцепились в подлокотники деревянного стула, на котором он сидел.
— За что? — дрожащим голосом спросил он. — За что Роксана убила Гефестиона?
— Из ревности конечно, — ответил Андреас. — Она видела, что хилиарх — самый близкий царю человек. Именно с ним Александр проводил больше всего времени. Поэтому в душу Роксаны закралось подозрение о любовной связи между ними, которое еще больше разжигал персидский евнух Багоас. Он, то и дело, нашептывал царице о том, как видел Гефестиона рано утром выходящего из спальни Александра, нарочно рисуя ей все в черных красках.
По мере того, как он говорил, у Гефестиона перед глазами одна за другой, всплывали картины его прежней жизни. Словно наяву он увидел расстилающегося перед ним в поклоне евнуха, которому он пожелал доброго утра, выходя из покоев Александра. Проклятому персу было невдомек, что в спальне друга он уснул случайно. Затем македонянин вспомнил злобный взгляд Роксаны, мечущий молнии и полный ненависти...
В это время хранитель налил ему в стакан еще напитка.
— Ты пей, пей, — он похлопал бледного, как полотно, юношу по плечу.
— Александр и Гефестион были близки душой, а не телом, — дрожащим голосом проговорил македонянин, поднимая на него глаза.
— Я тоже так думаю, — Андреас покачал головой. — Как жаль, что рукопись Дрипетис рассыпалась прямо в моих руках! Потомки никогда не узнают правды!
— Это ложь, — словно во сне повторял Гефестион. — Это ложь. Они были близки с детства... вместе росли, вместе учились. Они были друзьями и наперсниками, но никогда... — он запнулся.
— Вижу, ты очень неравнодушен к судьбе Александра, — заметил хранитель.
— Андреас, я... — македонянин пошатываясь встал. — Я, пожалуй, пойду.
— Уже уходишь? — старец заметил, что с его молодым другом что-то творится. — Димитрий, ты в порядке?
— Да, да, — поспешил уверить его Гефестион. — Я просто вспомнил, что забыл кое-что сделать.
— Но может...
— Нет, нет, я пойду.
Наспех попрощавшись с хранителем, македонянин выбежал из его дома. Словно в бреду, пробродил он целый день по городу, не понимая, куда идет и что делает. Громовыми раскатами раздавались в его голове слова старого Андреаса: "...подлила ему в вино яд... любовной связи между ними... в душу Роксаны закралось подозрение...". Поздней ночью возвратился он домой и громким выкриком приказал с перепугу проснувшейся прислуге убираться вон. Гефестион больше ни в ком не нуждался. В его жизни больше не было света. Тот хрупкий мир тепла, что он хранил в душе все эти долгие годы, покрылся мраком и разлетелся вдребезги.
Поднявшись в свою спальню, он в бессилии упал на подушки, проклиная Роксану и евнуха, исковеркавших всю его жизнь. Глупая бессердечная женщина, поверившая сплетням персидской собаки! Кто знает, что за яд подлила она в его вино? Какие страшные проклятия наслала на его голову, что сейчас он обречен вечно жить на белом свете?
Македонянин сел на постели и безумным взглядом обвел комнату. Конечно, Багоасу было выгодно стравить его с Роксаной, чтобы самому приблизиться к Александру. А Дрипетис? Бедная Дрипетис! Он никогда не любил ее и приходил к ней лишь время от времени ради развлечения. Даже развлекаться он больше предпочитал с гетерами, нежели с женой. А она все это видела и покорно терпела, снося обиды и его безразличное отношение к ней.
Гефестион вспомнил, как на одном из пиршеств он жутко напился и спьяну начал творить всякие глупости. Даже Александр, который и сам к тому времени изрядно выпил, начал бросать на него взгляды, полные упрека. Македонянин с трудом мог припомнить, что делал. Кажется, он начал нахально приставать к одному из мальчиков, который был флейтистом при дворе, но в какую-то минуту повернувшись к месту, где сидел Александр, Гефестион увидел, что его друг ушел. Видимо его поведение не доставляло царю особого удовольствия, и он предпочел удалиться. Немного протрезвев от этой мысли, македонянин отпустил флейтиста и едва держась на ногах пошел к лестнице, ведущей на верхние этажи царского дворца. Поднимаясь, он несколько раз чуть было не упал и не пересчитал ребрами ступеньки. Наконец при его последней попытке свалится с лестницы, Гефестион почувствовал, что его поддержали чьи-то цепкие руки.
— Багоас! — пьяным голосом воскликнул македонянин, поднимая глаза. — Какая встреча! А ты разве не при Александре? Кажется, ты всегда готовил ему ванну.
Перс злобно поджал губы.
— Царь не желает никого видеть, — холодно отозвался он.
— Правда? — Гефестион икнул. — Тогда проводи меня к жене! — скомандовал он.
Евнух молча повел его в сторону комнаты Дрипетис. Перед входом македонянин остановился и повернулся к нему.
— Спасибо... Багоас, — он похлопал перса по щеке и, притянув к себе, поцеловал в уголок рта.
Затем грубо оттолкнув евнуха, он ввалился в спальню жены. Не ожидавшая его прихода Дрипетис, тихо вскрикнула и вскочила на ноги.
— Гефестион?.. — пробормотала она.
Македонянин сделал несколько шагов и свалился на кровать.
— Ну, что ты смотришь на меня такими испуганными глазами? — проговорил он. — Мужа своего никогда не видела?
Девушка сделала осторожный шаг по направлению к постели.
— Иди сюда, — приподнявшись на локте, Гефестион поманил ее к себе. — Не бойся.
Дрипетис покорно приблизилась и села рядом с ним.
— Ближе, — приказал он.
Она придвинулась.
— Еще ближе.
Царевна молча исполнила его приказ. Обняв ее за шею, Гефестион резким движением уложил жену на постель и начал целовать. Он был вдребезги пьян и поэтому плохо соображал, срывая с нее одежду и подчиняя своей грубой силе. И ему было абсолютно наплевать на то, что он просто-напросто причиняет ей боль.
Проснувшись на следующее утро, он и не подумал о Дрипетис, что спала подле него, свернувшись калачиком. Она проснулась сразу же вслед за мужем, но он даже не взглянул на нее. В его голове крутилась лишь мысль об Александре. Наспех приведя себя в порядок, он помчался в покои царя и друга...
Вспоминая об этих событиях спустя столько веков, Гефестион чувствовал на себе всю тяжесть вины перед бедной Дрипетис. Ведь он ничего ей не дал: ни любви, ни нежности. А она в свою очередь попыталась сделать хоть что-то, чтобы правда о его гибели все же раскрылась. У него в ушах звенел горький плач девушки, когда она прибежала в его комнату, растревоженная болезнью мужа. Она обливалась слезами и умоляла позволить побыть с ним, все говорила, что хочет ему о чем-то сказать... Гефестион схватился за голову. Дрипетис тогда ведь даже пыталась помешать ему выпить отравленное вино! Она всячески приставала к нему, пытаясь забрать чашу, а он грубо ее прогнал!
Македонянин упал на колени и закричал от отчаяния. Истина шаг за шагом открывалась ему, но, увы, он был уже не в состоянии что-либо изменить. И снова страшная ночь, почти такая же, как та, когда он очнулся после пяти веков сна. Гефестион до рассвета бился в истерике, не в состоянии совладать со своими страданиями. Но если в то, первое, утро он проснулся хоть со слабой, но все-таки надеждой, то этот новый день не принес ему ничего, кроме тьмы, на долгие годы окутавшей его душу.
Глава 8
Дэвид Миллс остановился перед дверью Гарри и в сотый раз спросил себя, правильно ли он поступает. Раздираемый сомнениями, он наконец постучал. Через несколько минут дверь открылась, и на пороге показался Голдфилд.
— А, Дэвид, — он улыбнулся. — Я уже боялся, что ты не придешь. Проходи.
Он впустил его в квартиру.
— Если честно, я в последний момент чуть было не передумал, — признался Миллс.
— Но ты же не передумал, — на губах Гарри играла довольная улыбка. — Хочешь чего-нибудь?
— Нет, спасибо, — отказался Дэвид. — Я не голоден.
— Может, тогда хорошего вина? — Голдфилд достал из покосившегося серванта бутылку.
— Дай-ка посмотреть, — Миллс взял ее у него из рук. — Это вино потянет на все пять сотен.
— Люблю иногда себя побаловать, — Гарри невинно захлопал длинными ресницами.
Он достал два бокала и, забрав у ученого бутылку, откупорил ее.
— Угощайся, — он протянул Дэвиду до краев наполненный бокал.
— Спасибо, — Миллс пригубил вино. — Скажи, Гарри, откуда у тебя такие деньги?
В ответ Голдфилд загадочно улыбнулся.
— Секрет фирмы, — ответил он, скидывая с дивана на пол валявшееся там барахло и растягиваясь на нем. — Присаживайся, — он указал Дэвиду на кресло напротив.
— И какой же фирмы? — Миллс сел. — "Риверс Текнолоджис"?
Гарри усмехнулся и опустил глаза.
— Не думаю, что секреты "Риверс Текнолоджис" могли бы принести мне такую прибыль, — отозвался он. — Давай лучше поговорим о деле. Ты ведь не просто так пришел.
— Я пришел к тебе для того, чтобы завтра ты не пожаловал в мою лабораторию.
— Ладно, — Голдфилд опустошил бокал до половины. — Дэвид, все, что тебе нужно сделать, это сообщить мне, где именно в базе данных вашей лаборатории хранится нужная мне информация. Когда ты мне это скажешь, я дам тебе вот это, — он достал из кармана маленький чип, служащий переносной памятью. — Ты вставишь эту штучку в компьютер и, следуя моим инструкциям, скопируешь на нее все файлы, а потом вернешь мне. Как видишь все просто.
— Гарри, ты не понимаешь. То, что ты задумал, неосуществимо!
— Ошибаешься, — Голдфилд покачал головой. — Очень даже осуществимо.
— Это потребует огромных средств!
— Я уже говорил тебе, деньги — не проблема, — Гарри сел. — Мне нужны только исходные данные.
— Даже если я дам тебе то, что ты хочешь, это будет всего лишь сырой материал, над которым мы работаем, — не унимался Дэвид. — Квантовый компьютер, который ты так стремишься создать, еще не изобретен. К тому же кубиты, единицы информации квантового регистра, очень сильно подвержены влиянию окружающей среды. Даже для простых исследований тебе понадобятся специальные условия. Одно-единственное воздействие, и регистр будет разрушен, а процесс прекратится.
— Я обеспечу нужные условия, — невозмутимо произнес Голдфилд.
— Для создания полноценного квантового компьютера нужно научиться управлять как минимум одной тысячей кубитов. Наш максимум — семь штук!
— И что? — Гарри опустошил свой бокал и налил себе еще вина.
— Как это, что?! — не выдержал Миллс. — Ты, кажется, меня не слышишь!
— Я тебя прекрасно слышу, Дэйв, — Голдфилд встал и приблизился к своему другу.
— Значит, ты просто смеешься надо мной, — Дэвид обреченно вздохнул.
— Я серьезен как никогда.
Миллс поднял глаза и столкнулся с ледяным взглядом больших голубых глаз Голдфилда.
— Тогда ты должен понимать, что именно ты от меня требуешь, — тихо проговорил он. — Если я исполню твою просьбу — это перечеркнет всю мою жизнь.
— А как насчет того, чтобы поработать на меня? — Гарри оперся на спинку кресла, на котором сидел Дэвид, и наклонился к нему. — Я хорошо заплачу.
Миллс не ответил.
— Дэйв, ты единственный, на кого я могу положиться, — продолжал Голдфилд. — Мне больше не к кому обратиться за помощью.
— Я... я не могу, — Миллс попытался встать, но Гарри ему помешал.
— Я заплачу тебе столько денег, что ты сумеешь открыть собственную исследовательскую фирму.
— Не могу...
— Все права на создание этого компьютера будут принадлежать тебе.
— Гарри...
— Я все передам тебе.
— Ну, скажи, ради Бога, на что тебе квантовый компьютер?!
Голдфилд отошел от кресла и отвернулся.
— Чтобы спасти свою жизнь, — глухо произнес он.
— Что? — не понял Миллс. — Каким образом твоя жизнь зависит от того, что ты хочешь сделать?
— Это долгая история, Дэвид, — Гарри снова повернулся к нему. — Возможно, я расскажу тебе обо всем. Но сейчас я хотел бы, чтобы мы поговорили о другом. Я хочу, чтобы ты был уверен в том, что я абсолютно серьезен, — он подошел к стоящему в углу комнаты сейфу и достал из него какой-то предмет. — Я хочу сделать тебе подарок.
— Гарри, не надо...
— Я хочу, чтобы ты взял эту вещь, — Голдфилд положил ему на ладонь небольшую брошь. — В любом случае она твоя. Но я прошу, чтобы ты отнес это украшение к антиквару, а потом сообщил мне, во сколько он ее оценил. Если он спросит, откуда она у тебя, скажи, что эту брошь привезли тебе из Сирии в качестве подарка на юбилей. Если будет спрашивать, знаешь ли ты, что это такое, скажи, что понятия не имеешь.
— Да так оно и есть, — Миллс усмехнулся. — Но я не приму этот подарок, — он положил брошь на стол.
— Почему?
— Я еще не уверен, что соглашусь на твое предложение.
— Эта вещь не имеет отношения к нашему делу, — Голдфилд поспешил снова вложить драгоценность в его руку. — Ты мой друг, и я хочу сделать тебе приятное.
Ученый с сомнением посмотрел на украшение, сверкавшее у него на ладони тысячами огней.
— Почему именно я? — тихо спросил он.
Голдфилд не ответил.
— Я хочу, чтобы ты пошел к антиквару сегодня же, — произнес он. — А завтра вечером встретимся в нашем кафе. Согласен?
— Ладно, — Дэвид пожал плечами. — Тогда до завтра.
— Пока.
Гарри проводил своего гостя и, вернувшись в комнату, сел за компьютер. Миллс был его последней надеждой на осуществление почти фантастического замысла, и Голдфилд искренне желал по-хорошему уговорить его помочь ему в этом деле. Но что будет, если Дэвид все-таки откажется? Гарри не хотел думать об этом, во всяком случае, сейчас.
* * *
Лилиан отпила кофе и понурым взглядом уставилась на монитор своего компьютера.
— Что с тобой? — Джил придвинулась к ней в своем кресле. — Вчера, после беседы с этим агентом ты вернулась сама не своя.
— ФБР попросило меня помочь в расследовании дела с вирусом, — отозвалась Тревис.
— И что?
— Джил, мы крупно влипли.
— То есть как?
— Вчера Садри хотел посмотреть наш сервер. Не знаю, по каким причинам, но он попросил меня проверять всю систему, а сам сидел рядом и дышал мне в спину, — начала Лилиан.
Беннет молча ждала.
— Я, правда, ему не сказала, но... — Тревис сделала паузу. — С компьютера, находящегося именно в нашей комнате, кто-то обновлял этот самый "Гефестион 13", а потом очень умело замел все следы. Только видимо торопился и не стер свойства одного из системных файлов.
— Из нашей комнаты?!
— Именно.
— Что знает Садри?
— Только то, что он и так знал до вчерашнего дня. Я ему ничего не сказала.
Джил задумалась.
— А, может, надо было сказать? — предположила она. — Вдруг кто-то незаконно проникает в наш офис и использует наши компьютеры.
Лилиан отрицательно покачала головой.
— Сомневаюсь.
— Думаешь, кто-то из работников фирмы? — Беннет понизила тон.
— Почти уверена.
— Но кто?
Тревис развела руками.
— Не знаю.
— И что ты решила насчет этого агента? Будешь молчать?
— Джил, если я ему скажу, "Риверс Текнолоджис" затрещит по швам.
— А если не скажешь?
— Таинственный хакер будет продолжать делать свое дело. Я хочу немного потянуть время. Может мне удастся выпросить у этого агента разрешение поработать с самим вирусом, точнее с тем, что от него осталось. Садри рассказал мне, что при их попытке взломать его, "Гефестион 13" самоуничтожился.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |