Дьявол начинает и... Общий файл

— Неужто, дошли?! — дети переглянулись. На чумазых лицах начала появляться улыбка. — Мы ж то думали, что заблудились!

— Нет, — старуха покачала головой. — Родители ваши где? Неужто вы сами в такой путь длинный отправились?

Дети снова переглянулись. Только на этот раз не улыбка мелькнула на их лицах, таких похожих в это мгновение — самые настоящие слезы.

— Погибли они. Вот и ушли мы, — Софа шмыгнула носом.

— Бедное дитя, — старуха потрепала Софу по волосам. — Так рано осиротеть. Но Господь на вашей стороне, раз дошли вы так далеко, не заблудились, дикий зверь по дороге не растерзал. Пошли-ка со мной в деревню. Вы же, наверно, голодны. Я вас и накормлю.

— Как же ваши дети? — додумался спросить Рем, в то время как Софа доверчиво льнула к незнакомке.

Старуха вздрогнула, тяжело вздохнула.

— Погибли они. И дочь моя, и муж ее, и внучка. Кто-то их хату подпалил, пока они спали. А наутро одно пепелище и осталось, — старуха еще раз вздохнула, смахнула слезинку с глаза и попыталась улыбнуться. — Идемте!

Дорога легко, не то, что вчера, стелилась под ногами. Ну, оно и понятно. День. Ярко светило солнце, отгоняя ночных призраков, что на проверку оказались простыми тенями от деревьев да свистом ветра, подкрепленными суевериями детей, что впервые заночевали в лесу.

Новая знакомая все выспрашивала ребятишек, кто они, зачем на дорогу вышли, неужто в Большицах у них родных не осталось, или натворили они чего. Дети по большей части молчали, Рем так вообще хмурился, а Софа коротко отвечала и не плакала, как это обычно у девчонок бывает, чтобы разжалобить старуху, которая представилась Анисьей.

Наконец показалось и село. Точная копия Большиц. Детям даже показалось, что они назад вернулись. Но первый же встречный развеял эту мысль. Своих-то соседей и Софа, и Рем всех на перечет знали, а этот был незнаком. Мужик раскланялся с Анисьей, не обратив на детей ни малейшего внимания. И пошел своей дорогой.

— Заходите, — остановившись перед небольшим домиком с черепичной крышей, Анисья пригласила детей в середину. — Только не бойтесь меня, я вам зла не желаю...

— Хватит лясы точить! — перед Кресктением с Ремом вновь возник силуэт капитана. — Давно сообщить нужно было, что на горизонте берег! Никакого от вас толку! Только хлеб дармовой жрете! Рем, вместо Фица палубу драй! Надеюсь, там от тебя пользы больше будет. Чтобы я тебя еще раз на корабль взял, лентяй! Быстрее давай!

Рем спустился на палубу, нашел Фица, к вящему удовольствию последнего, взял у того тряпку.

— Ну, бывай, рассказчик, — Фиц, которому было прекрасно известно о любви Рема к долгим историям, отсалютовал парню и пошел к парусам. — Да смотри, начисто драй. Наш капитан грязь терпеть не может. Если заметит чего, беде быть.

Рем вздохнул, окунул тряпку в ведро, выжал, как следует, и опустил на дерево. Работа спорилась, хоть мысли молодого матроса все время блуждали далеко от мытья палубы. Парень все возвращался и возвращался в то далекое время, когда они с Софой познакомились с Анисьей...

— Кушайте, кушайте. Голодные ж, наверно.

— Да уже нет, сытые! — Софа засунула в рот последнюю ложку супа. — Спасибо вам. Мы с Ремом вас объели. Давайте я хотя бы тарелки сполосну. Вы не думайте, что я маленькая. Меня многому успели выучить. Я и на кузне у кузнеца работала, и на мельницу забегала, видела, как жернова крутили. Я даже плавать умею, — похвасталась девочка, собирая посуду и подходя к ведру в углу. — Вот увидите!

— Я уже вижу, — в голосе Анисьи чувствовалась необычная мягкость. — Ты так похожа на мою внучку. Сколько тебе?

— Осенью восемь исполниться.

— Моя внучка младше была. Ей и шести не было. Она красивой была. Волосы, аки воронье крыло. Черные, шелковистые. Глаза ясные-ясные. Черты лица яркие. Даже что-то не нашенское, казалось, проглядывало в ее лике. Кожа смуглая такая. Где еще такое чудо увидишь? Думала, будет она мне на старость утехой, а оно вон как вышло. Ей ведь и шестого годка не сравнялось. Вот-вот должно было исполниться. В конце лета... Да погибла она. Теперь никогда уж не исполниться!

— Мне жаль, — Софа помыла тарелки, отставила их в сторону и теперь смотрела на Анисью. — Мне, правда, очень-очень жаль. И что с ней такая беда приключилась, и что я вам ее напомнила. Мы сейчас уйдем, чтобы вас не тревожить.

— Не нужно, — Анисья улыбнулась. — Оставайся. Мне твое присутствие только в радость. Не так горько.

— Правда, а...

— А я пойду! — Рем вскочил на ноги, когда их взгляды с Софой пересеклись. — Не пропаду, ты не думай! Я уже большой.

— Но... — пыталась возразить Софа.

Рем ее и не слушал. Он с мольбой поглядел на Анисью.

— Вы уж позаботьтесь о ней. Она такая ранимая.

Сказал и выскочил за дверь, прекрасно понимая, что он старухе не нужен ни как напоминание об умерших родственницах, ни как лишний рот. Ничего, проживет как-нибудь, не маленький!

Прожил. То у плотника работал, то кузнецу помогал, бывало, рыбакам работы убавлял (в чужих, расставленных на ночь, сетях шарил). Иногда ему Софа еды приносила. То пирога кусок, то украдкой вынесенный суп. А, бывало, Анисья его к ним звала.

Жил мальчишка в полуразрушенном доме. Хозяев, поговаривали, в колдовстве обвинили и сожгли, как это принято. Вот изба и пустовала. А как она развалилась, пришлось новое убежище искать. Рему тогда семнадцать исполнилось, он и подался к морякам, что в море выходили. Всю черную работу делал. Палубу драил, по ночам за морем следил. А потом вроде как стал полноправным членом команды, в раксы с ребятами играл, шутки рассказывал.

Сначала ненадолго они в море выходили. Бывало на день-два, бывало на месяц. А затем мальчишка на "Цирцею" устроился. Говорят, богатей какой в честь любовницы своей так судно назвал. А, как она его бросила, то и корабль продал, чтобы глаза не мозолил. Но то все слухи. Рему до них и дела не было. Главное, чтобы монеты платили.

До того он ведь на простых рыбацких суденышках плавал, а там ведь и заработка две-три монеты, а "Цирцея" торговым судом была. Теперь золотых больше доставалось. Жаль только, подальше она заплывала. Бывало, в Солинию за солью плавали, бывало, в саму Реванию — соседнее королевство. В этот раз вон почти на три месяца парень из дома исчез. В самые лютые морозы.

— Рем, ты возвращайся поскорее! Я скучать буду. Очень-очень, — по-детски проговорила Софа, будто бы ей лет десять было, а не все шестнадцать. Хотя только ведь две недели назад день рождения справили, на голову косы уложили, заплели алыми лентами, губы, и те свеклой намазали.

— Не переживай! — Рем нежно потрепал девушку по щеке. — Я ведь скоро вернусь. Ты и оглянуться не успеешь, как я к родным берегам приплыву.

— Да тебя когда неделю нет, я себе места не нахожу! — Софа легко ударила Рема в плечо. — А тут три месяца! Даже не знаю, как выдержу. Ты ведь для меня самый близкий человек на свете. Анисью я тоже люблю. Но это другое. Ты мне... — она задумалась, — как брат. Я помню еще в детстве, когда мы в Большицах жили, все маму спрашивала, почему у меня братишки нет.

— Софа...

— Рем... — она внезапно заслонила ему рот рукой и повисла на шее. — Главное, чтобы ты вернулся! Я в храме нашем каждый день буду свечку ставить, чтобы беда какая с тобой не приключилась.

— Все будет хорошо, — Рем обнял Софу, с головой погружаясь в ее густые темные кудри. — Обещаю!

Софа отстранилась, Рем поглядел на заплаканные глаза подруги, нежно провел ладонью по влажной щеке. Девочка улыбнулась, со смехом убрала его руку.

— Иди уже, а то у меня и так уже глаза на мокром месте. И возвращайся скорее!

— Бросайте якорь! Сейчас на мелководье налетим! — раздался зычный голос капитана.

Рем лишь повернул голову на крик, а затем вернулся к работе. С якорем-то ребята и без него справятся. Тут невелика сила нужна. Даже один человек сможет.

Тяжелый якорь упал за борт. Корабль постепенно начал останавливаться. Только волны все также шумели, пытаясь приблизить судно к берегу. Да безуспешно. Якорь держал прочно. Команда погрузилась в лодки. На борту только Фиц да корабельный кок остались, что даже по случаю прибытия на берег не вышел на палубу.

Все остальные бодро гребли веслами. Даже Кресктений, что еще недавно говаривал, будто на суше нет ничего хорошего. И уж, тем более, усердствовал Рем, все увеличивая скорость лодки. Три месяца вдали от Софы дорогого стоили. Хорошо хоть денег скопить удалось. Не то, что на рыбацких лодчонках. Теперь не грех и сватов заслать. Дом можно будет отстроить. Не век же Софе у Анисьи жить. А потом он еще монет заработает. Ух, заживут они!

Берег становился все более отчетливым. Вот и Треглавая скала, и крестьянские домики, казавшиеся не больше горошины, лес далеко впереди.

Еще один гребок и еще...

Рем затаил дыхание, даже приостановился. Лодка была уже совсем близко, и парню удалось разглядеть знакомый силуэт. Темные, заплетенные в косы, волосы, длинную пеструю юбку до щиколоток, жилетку с вышитыми цветами.

— Софа, — еле слышно протянул моряк.

Кресктений ударил Рема в бок.

— Да подожди ты, еще наглядишься на свою ненаглядную! Надоест, зуб даю!

Рем не поверил, еще сильнее заработал веслом, а, как лодка, уткнулась в берег, сразу вскочил под веселый хохот других моряков.

— Иди уже! Раз так невтерпеж.

Рем бросился вперед, но обнять Софу не успел. Девушка сама бросилась ему на шею.

— Я уже не верила. Боялась, не вернешься, — она с улыбкой отстранилась. — Мне столько всего тебе нужно рассказать... Я выхожу замуж, представляешь?!

Глава 19. Любовь нечаянно нагрянет

Полгода назад...

— Рем, ты возвращайся поскорее! Я скучать буду. Очень-очень. И ждать. Ты ведь для меня самый близкий человек на свете. Самый-самый! Возвращайся поскорее!

— Обещаю...

Софа открыла глаза, почувствовала, как по щеке катится слеза. Быстро вытерла лицо, будто и не было там слезинки, и вздохнула.

Сквозь темные занавески на окнах в маленькую комнатушку пробивался лунный свет. Он уже нарисовал блестящую дорожку на одеяле и теперь медленно подкрадывался к cофиному лицу.

Девушка отвернулась от окна, водрузила лицо на мягкую подушку, убрала длинную челку, что упала на глаза. Заплести с вечера косы Софа не успела. Вот теперь и мучилась. Ну, ничего, лишь только взойдет солнце, все сделает. Заплетет волосы, вплетет в косы алые ленты, чтобы женихов быстрее найти — все, как учила Анисья. Затем корову подоит да завтрак справит. Нечего ей прохлаждаться! А то все Анисья да Анисья.

А еще нужно ведра с водой из колодца принести, вымести пыль из дома, а то давеча мышь возле порога заметила. То-то крику было. Нет, нельзя так больше. Надо бы вытурить всех этих нежданных гостей: тараканов, мышей... Жалко только, Рыжий их не половил. Совсем обленился котяра. Даже собак не боится. Лежит себе спокойно. И головы не повернет, когда соседский пес мимо пробегает. Да и тот как-то смирился с соседом. Пообтерся, что ли. Только Миртын Урсак на него и гавкает. Да и он не кусает. Облает и кинется наутек.

А вечером можно будет и вышивкой заняться. Все одно только ею при свече заниматься и получается. Хоть темнеет рано, и глаз всего не видит, нити все одно ровно ложатся на ткань.

За мыслями Софа не заметила, как заснула. Да так и проспала, ни разу не проснувшись до самого утра. А спозаранку вскочила на ноги, лишь только услышала первый крик петуха. Старым он уже был, но свои обязанности, как есть, выполнял.

Софа быстро приготовила завтрак — густую манную кашу. Расставила на столе тарелки с ложками, дождалась Анисью и принялась за еду.

— Это что ж за самоуправство? — за восемь лет, что прошли с первой их встречи, Анисья ничуть не изменилась. Доброе лицо, седые, убранные под платок, волосы, сетка морщин на лбу, мешки под глазами. — Неужто, думаешь, я сама еду приготовить не смогу? Совсем старая стала?

— Что вы, — Софа высунула ложку с остатками каши из-за рта. — Ничуть я так не думаю! Просто самой хотелось чего-то сделать попробовать.

— Боишься, что замуж не выйдешь? Так в девках куковать весь свой век и придется. Да ты не тревожься. Фигурка у тебя загляденье, работы никакой не чураешься. Вмиг себе мужа найдешь!

— Да я не потому! — Софа вскочила изо стола, подошла к ведру в углу, сполоснула тарелку. — Просто не люблю на шее висеть, в тягость кому-то быть... Пойду еще воды с колодца принесу, — закончила девушка, прежде, чем Анисья успела возразить.

Мгновение, и ее уже не было поблизости. Выбежала из дому и быстрым шагом пошла по улице, то и дело кивая знакомым. Анисья с улыбкой смотрела ей вслед, качала головой и повторяла про себя:

— Ну, разве ж ты мне в тягость, внучка?

С уборкой Софа справилась быстро. Вымыла полы, пока студеная вода из колодца и вовсе не покрылась ледяной коркой. Даже нашла одну крысиною нору, положила в нее засушенный собачий язык* , а еще парочку развесила над норой.

За работой умаялась, вот и решила немного передохнуть. Крикнула Анисье, что к воде уходит. А затем выбежала во двор.

На берегу было спокойно. Из людей никого, кроме старого Баркса, что целые дни просиживал возле воды, пытаясь поймать рыбешку-другую. А красиво-то как было! Загляденье просто. Весь берег покрывала снежно-белая искристая перина. Возле кустов так вообще огромные сугробы лежали. И не пройдешь: снега почти что по пояс. Жаль только холодно. Сильный ветер, проносясь мимо, пронизывал до костей.

И это не смотря на то, что на Софе теплая доха была. В тот год на ярмарке обновку купили.

Девушка присела на ствол упавшего дерева. Снег с него еще до Софы счистили, а потому промокнуть девушка не боялась. Она просто сидела и смотрела за горизонт — туда, где исчез Рем. Братишка... Как же ей его все-таки не хватало!

Внезапно за спиной послышались осторожные шаги, а мгновением позже за шиворот посыпался снег. Кто-то зажал рукой ее рот.

— Что? — Софа резко укусила наглеца за палец, а затем повалилась на землю. И себе в ладошку сжала маленький комочек снега. Быстро развернулась, замахиваясь. — Да прекратите вы! Что случилось то? Прекратите!

Нападавшие вздрогнули, как услышали ее голос, и вперили глаза в девичье лицо.

— Ты это... Кто такая будешь?

— С-софа, — пролепетала девушка.

— Ты с Анисьей живешь, правда? — внезапно один из нападавших улыбнулся. Открыто, немного смущенно. — Ты прости нас, — он что-то сказал своим товарищам, а затем подошел к Софе, помог ей подняться на ноги, доху обтрусил. Мы тебя кое с кем перепутали.

— С кем? — Софа попыталась достать из-за шиворота снег, что уже начал потихоньку таять и потек по спине.

— Да, не знаешь ты его. Нездешний он.

— Так что ж, это повод снег ему за шиворот кидать? — Софе, наконец, удалось вытряхнуть весь снег, и она с укором посмотрела на парня. — Я ведь тоже нездешняя. Может, правильно то, что вы в меня снежками кидали, да рот заткнуть пытались?