Зверь Лютый. Книга 17. Пристрелочник

Община, по отношению к своим общинникам, действует подобно плантатору-рабовладельцу — к рабам, или помещику-крепостнику — к крепостным. Только ещё более тоталитарно: постоянно контролируются все стороны жизни. Эта власть основывается, прежде всего, на владении главным "средством производства" — землёй. Нужно сначала развалить общину, потом произвести обезземеливание, разорение крестьян.

Только тогда появятся свободные люди, можно будет говорить об "эквиваленте труда".

На "Святой Руси" этого нет. По сути: добровольный общенародный отказ от свободы. От свободы рынка труда.

Святорусский народ пойдёт работать по найму только за совершенно безумные деньги. Дешевле войско собрать. И уже войском заставить этот народ работать бесплатно. Что он постоянно и делает. Исполняя то разнообразные общие работы, то — "помочь", то — всевозможные трудовые повинности.

Кейнс:

"Капитализм является странным убеждением, что самые мерзкие люди из самых мерзких мотивов как-то действуют на всеобщее благо".

Капитализма здесь нет. Социалисты-натуралы могут кричать "ура!". "Самые добрые люди из самых лучших мотивов как-то действуют". На чьё-то благо. Не моё. И перебить эти мотивы деньгами...

Не вытянем.

Альтернатива — внеэкономическое принуждение. Рабство.

На "Святой Руси" — 100-300 тысяч "порабощённых" особей. Для 8-миллионной страны — капля в море. Вроде бы. Но именно эти люди и есть "Святая Русь". В куда большей степени, чем собственно русские люди — вольные смерды.

Концентрация рабов резко возрастает в боярских усадьбах. Уже в 9 веке в Причудье большинство населения местного "центра власти", одномоментно вымершего при эпидемии — рабы.

Именно эти люди с характерным браслетами на руке или на шее потребляют основную часть отбираемого у "вольных людей" аристократами прибавочного продукта — "господин корм даёт". А куда господину столько?

"Мистер Форд,

для вашего,

для высохшего зада

разве мало

двух

просторнейших машин?".

"Святая Русь" — кормушка для рабов?

Они же, в немалой степени, обеспечивают хозяев информацией об окружающем мире, распространяя "своё видение". И исполнение принятых, на основе этой информации, решений. Обеспечивая текущее функционирование, расширение и укрепление "красы и узорочья земли русской" — бояр. Так, как им, по-рабски, это видится.

"Армия держится на сержантах" — старинная армейская мудрость.

"Святая Русь" держится на рабах. Тиун — раб, ключник — раб. Сказано же в "Русской Правде": каждый, "кто носит ключ без ряда" — холоп или роба.

Они же выкармливают, вынянчивают, выращивают "соль русского народа". Пестуны, кормильцы и кормилицы. Вкладывая в детские души свои, рабские, представления о том "что такое хорошо, и что такое плохо".

"И привольная, и праздная

Жизнь покатится шутя...".

"Святая Русь" — страна рабов. Не потому, что рабов много, а потому, что свободные люди управляемы правителями, которые, пусть и неявно, управляются собственными рабами.

Рабы — плохо.

Свободные — ещё хуже. Их просто нет.

"Третьего — не дано".

Верю. Что кому-то — не дано. А мне... надо просто немного подумать.

Нормально: поиск выхода в ситуации неразрешимого противоречия — работа "эксперта по сложным системам". А уж мне-то! С нашим-то опытом всего совейского народа!

Принудительный труд. Но не рабство. С сохранением личной свободы (в допустимых пределах), отсутствием рабовладельца (персоны), с мотивацией возможного освобождения (по Освенциму и Второзаконию).

ГУЛАГ? Ну, типа... С ориентацией на иностранцев. В смысле: полон, военная добыча. С соответственно подготовленными и оборудованными местами исполнения.

Негуманно? По сравнению с чем? С грядущей "Погибелью"? С сотнями ежедневно умирающих в курных избах детей?

Неэффективно? По сравнению с чем? С отсутствием труда вообще отсутствующих свободных людей?

Насчёт эффективности... есть вчерашний пример. С "трудовыми подвигами" полонянок-мятежниц. Сработало же!

Девок, конечно, на кирпичи не поставишь. Им другое ценное применение есть. Остальной полон Николай втюхал муромским почти задарма.

Ну не резать же их было!

Кормить полон — нечем, держать — негде, контролировать — некому. Прогнать... они вернутся с гадостями. Ставить вровень со своими — бестолку. Работы не будет — будут свары, крамолы и проблемы.

Продавать людей я не буду. Тут у меня... моё табу.

Могут быть у лысого Ванечки личные суеверия и предрассудки?! Я, конечно, законченный прогрессор-рацухератор, но хоть что-то человеческое во мне ещё осталось?!

* * *

Николай правильно сделал, что скинул "чёрное дерево" по дешёвке. А теперь их нет.

Мда... И что? Это, наверняка, не последний случай.

Ну, не люблять мине местные! Значит — будет кому кирпичи лепить!

— Работать будут подневольные. Со склонностью к побегу. Порядок... жесткий. Так и планируй.

Неуверенная улыбка на лице юноши. Карцер надо предусматривать. Это — хорошо, это — ему знакомо.

Ну вот, Христодул, мы снова — со-трудники, сотоварищи. "Партайгеноссе". Не по партии — по борьбе. По превращению человеческой глупости и неорганизованности — в строительный кирпич. Поддержим его лёгкой лестью:

— Надо, Христодул, край надо. Вот я про трубу водяную говорил в водонапорную башню. Может, не башню, может — яму. Но делать-то её всё равно из кирпича. Особенного — водостойкого. Покажу, научу. Но делать — тебе. И оставь на глинище место для Горшени. С печами и посвободнее. Ему трубы водоводные лепить, горшки обжигать, гончаров учить... Ты, хоть и молодой, а уже опытный. Лучше тебя в этом деле — нету. Предусматривай.

Я взял из Рябиновской вотчины и пересадил на Стрелку систему. В том числе — подсистему "исправления и наказания". Очень скоро она получила народное, а потом — и официальное название "каторга". Форма организации принудительного труда для решения государственных, моих задач. Одна из форм.

Размах этой системы, состав контингента — со временем менялись. Определяясь возможностями, потребностями, моими представлениями о "правильно". Христодул, учуявший новые горизонты борьбы за наведение порядка, тропу по лезвию между бессмысленной жестокостью и аморфной гуманностью, строил и перестраивал систему. Очень скоро во "Всеволжскую правду" было вбито ограничение: максимальное наказание — 12 лет каторги. Но и это было избыточно.

Прямо скажу: Всеволжской каторги боялись. "Наказание" получали все, а вот "Исправление"... доставалось очень немногим. Остальные не доживали.

Я внимательно разглядывал своих помощников. Надо ещё сказать. Или рано? Нет, люди должны видеть перспективу. И быть уверены в своём лидере.

— Кто у нас в огнеупорах понимает? Того, что в Ярилином овраге есть — мало. Надо ещё место одно найти. Горшеня, не дёргайся — ты здесь нужен. Прикинь кого-нибудь толкового из своих подмастерьев. Идти надо вниз по Волге вёрст 40, потом на юго-запад столько же. Там будут глины... Э... ядрёные. Оттуда дальше, к Оке — ещё вёрст 10. Как с ближним глинищем разберёмся — пошлём туда людей. Нам добрый кирпич для многих печек нужен. Давайте поторапливаться.

Хорошо, что я помню смысл обозначения ГО — "глины огнеупорные". И картинку когда-то попавшей на глаза геологической карты. Огнеупоров мне надо будет много. Потому что Всеволжск будет индустриальным центром. А не только торговой площадкой, как неудачно получилось у Аламуша с Ага-Базаром.

Здешняя индустрия — печки. Их надо делать из качественного кирпича. Постоянные ремонты прогоревших стенок, сводов и подов — задалбывают. При большом количестве установок снижение интенсивности отказов — вопрос существенный.

Между тем народ воспринял нечто иное. Как народу и привычнее. Что Воевода...

— Слышь, он чего? Типа, насквозь видит? На сажень под землёй?

— Да не на сажень! Ты ж слыхал — идти 40 вёрст! Ё... я ж... вчерась... и заховал... Место держи, сбегаю-отдам. Пока не началось.

Мужичок начал осторожно пробираться к выходу. Уже у дверей поймал мой внимательный взгляд, всхрапнул и рванул на двор. Интересно — что ж он такое "заховал"?

Тут влез Прокуй. Так это... прессует.

— Ядрёная глина спешно нужна. Мы что привезли — в горн вбили. А ещё? Вот ты, Воевода, сказывал, что покажешь, как железо литься будет. Ну и где? Как? Ты обещался.

Прокуй воспользовался моментом и складывает на меня свои претензии. Ему только начать. Извини, дружок, но металлургия сейчас — не самое "горящее" дело. Хотя... Надо дать парню перспективу. Почву для размышлений. И надежду на чудеса.

— Верно сказано в Писании: видят, но разумеют. Выгляни наружу, Прокуешка. Видишь? Над краем Дятловых гор ветер мусор несёт. Снизу от Оки поднимает травинки сухие да листья палые.

— Н-ну. И чего? Не, ты, Воевода...

— Я — Воевода, ты — кузнец. Мастер. А перед носом — не видишь. Что нужно кузнецу? Руда, уголь и воздух. Руда добрая, уголь жаркий и воздуху много. Для этого "много" во всём мире ставят к варницам, горнам — меха. Воздух в печку загонять.

— И чего? Мы ж эту, вертушку твою, вен... вентилятор приспособили. Ну. Воздух хорошо гонит. А причём здесь...

— А притом, что можно насильно гонять, а можно просто не мешать. Дай ветерку свободы. Пусть он сам... в печку влетает да жар раздувает!

— Как это?! Чтобы ветер сам... А он не послушается! Или колдовство какое...?

"Ветер, ветер! Ты могуч,

Ты гоняешь стаи туч,

Ты волнуешь сине море,

Всюду веешь на просторе.

Не боишься никого,

Кроме бога одного.

Аль откажешь мне в ответе?

Не видал ли где на свете

Ты царевны молодой?

Я жених ее. — Постой, -

Отвечает ветер буйный, -

Там за речкой тихоструйной

Есть высокая гора,

В ней глубокая нора...".

Пушкин — не металлург. Он просто гений: "Там за речкой тихоструйной Есть высокая гора...". Прямо про нас, про Оку и Дятловы горы! А "нору глубокую" мы и сами построим. Только будет там не царевна спать, а железо кипеть. Тоже — очень красиво.

И "ветер буйный" — будет у Прокуя в добровольных подмастерьях.

— Смотри. Вот ветер дует. Накатывает на береговой обрыв, на эти Дятловы горы. Деваться ему некуда — он идёт вверх.

Я снова показывал своим дрючком на макете Фрица. Теперь — движение воздушных масс.

— Ставим вдоль склона трубу. Куда в ней ветер дуть будет? Правильно — вверх. Сильно. Сильнее, чем меха в горн дают, сильнее моего вентилятора. Больше ветра — больше жара. Как костёр раздувать — ещё не забыл? К нижнему концу трубы приделаем варницу. Труба будет... в сотню сажень высотой. Ветер через неё — проходит, жар — раздувает, железо — течёт. Ясно?

Почти все промышленные печи — кузнечные, гончарные... на "Святой Руси" врезают в склоны. Что повышает прочность и улучшает теплоизоляцию. Так и сделаем.

"Каталонский способ" выплавки стали к 18 в. оснастился водяными машинами, обеспечивающими довольно стабильное дутьё с 1 атмосферой. Через сопло довольно малого диаметра. Здесь давление будет меньше, а вот объёмы — больше.

Ещё дальше двигать прогресс? Разделять воздух турбо-детандерами, гнать в печку один кислород? — Не сейчас.

— Охренеть! Уелбантуриться электорально! В смысле: офигеть всем хавающим пиплом.

Факеншит! Откуда Николай такие слова знает?! Нет, я понимаю, что кроме как от меня — больше не от кого. Но я же не говорил! Вроде бы...

— Сто сажен высота труба? Нет. Быть нельзя.

Фриц! Твою... доннер веттер! Мы не строим трубу вверх! Мы прокладываем трубу по склону! Что решает неразрешимые конструктивные строительные проблемы. У неё длина будет больше. Но это не важно: важен перепад между нижней и верхней точками.

— Горшеня, нижнюю часть сделать из огнеупорной глины, верх... пойдёт и обычная. Саму варницу... В пять саженей высотой, врезать в склон. Кирпич мне дайте нормальный! Чтобы он жар держал!

Мои ближники загрузились — напряжённо смотрели себе на руки, изображая пальцами "размножение ёжиков".

— Ежели тута труба... а тута печка... пять сажень!... в печку, стал быть, руда... а в трубу само собой, ветерок... а тяга? — А наддув? И как это...

* * *

Из меня попёр, несколько преждевременно, целый каскад новизней. Почти по Ляпису-Трубецкому:

"Идеи перекатывали через мозг и падали вниз стремительным домкратом...".

Здешние варницы — метр двадцать. 2-2.80 м. — следующее столетие, как раз перед "Погибелью Земли Русской". Такова установка розлива железа на левом берегу реки Гнилопяти в Райковецком городище.

Похожа на традиционный прибор для субботнего коллективного еврейского семейного пьянства. Никогда не сталкивались? — Объясняю.

Кувшин. В горлышке — стакан с дырками. Факеншит! Дырявый стакан для вина! Ну совершенно не по-людски! В стакан наливают вино. И оно — вытекает! Блин... Но не просто так, а в глубокие спиральные бороздки по телу кувшина. К нижним концам бороздок подставляют восемь стаканчиков. И что характерно: рОзлив — поровну! Всегда! Физика ж, итить её ять! Проделиться — невозможно. Хотя, конечно, если водку так разливать...

Домница на Гнилопяти тоже имеет восемь канальцев. С шагом 20-25 см, шириной 6-7, глубиной 4-6, в конце каждого — выемка, диаметром 8-10 см. Не! Не под рюмки! Внутри — не вино, а чушки железного шлака. Там же рядом найдено сопло. В 14 см. длиной, для дутья.

Влияние дутья на варку железа здесь очень хорошо понимают. Даниил Заточник, сам себя называющий "смысленым и крепким в замыслах", пишет, что "не огнь творит разжение железу, но надмение мешное".

"Надмение" — дутье; отсюда надменный — надутый.

Понимание это доходило в более поздние времена и до посторонних людей. Виктор Гюго:

"...Северные фьорды и архипелаги — это царство ветров. Каждый глубоко врезающийся в побережье залив, каждый пролив между многочисленными островами превращается в поддувальный мех...".

Что и обеспечивало процветание кузнецов эпохи викингов.

Так что, я ничего такого, чего-то сильно небывалого — не придумал.

Другое дело, что я проскакиваю разновидность домниц под названием "штукофен" — "высокая печь". На русский слух звучит... неоднозначно. "Уелбантурить штуку феном"... Кого будем называть "штукой", и что подразумевается под "феном"? Тут столько смысловых вариантов...

Название немецкое. Хотя изобретены в Индии за тысячу лет до Р.Х. Нынче арабы строят их на Иберийском полуострове, в следующем столетии такие конструкции будут тиражироваться во Франции и Германии. Чуть позже будет — "блауфен"... Тоже — название не нравится.

Будем строить нормальную доменную печку. Большую. Первые, в Вестфалии во втор.пол. 15 в., были ростом в 4.5 метра. У меня — сразу 6. Надо ещё добавить подогрев воздуха, верхнюю часть сделать правильной формы, открытую грудь...

Так, об этом пока — никому! Металлургическая печка — "топлесс"?! Посчитают сумасшедшим. Что для меня — не ново.