Оляна. Игры с Артефактами

— Да, перевезли. В этот замок. Они двумя этажами выше, Олианна, и думаю, ты понимаешь, что они не пленники. А значит, твоя сестричка с легкостью может забрести в этот жуткий мрачный подвал, где увидит тебя... такую новую, в клетке... Я даю тебе шанс, Олианна, скажи мне, к чему ты стремишься, и я обещаю, что никто не пострадает. Даже ты.

Я сделала вид, что задумалась. Зловещая тишина стояла в подвале, ее нарушало лишь мое дыхание и дыхание Гаерта, который хоть и выглядел уверенным в себе, все равно был уязвим. Что двигало им? Интерес, свои цели, обида, зависть? Вопрос не в том, чего хотела я, вопрос в том, на чьей стороне был Гаерт. Только от этого зависело, скажу я ему правду, или нет. Потому что если он работает на Виктора... то никогда. Если на отца... хм, а это крайне интересный вариант.

— Я тебе не верю. Их здесь нет. Похоже, мы в тупике, — улыбнулась я. — Даю подсказку: узнаю, что ты действительно меня предал, придушу собственными руками.

Я сбросила его руки и вернулась на койку.

— Отныне и навсегда, — жестко произнесла я, — ты будешь приходить ко мне лишь затем, чтобы принести обед. Если я увижу тебя вновь, и ты попытаешься со мной заговорить, я тебя убью.

— Убьешь? — Гаерт рассмеялся. — Олианна, не преувеличивай...

Его лицо изменилось, а рука дернулась к сердцу, которое, я знала, сейчас пронзило болью. Глаза Гаерта нашли мою руку, сжатую в кулак, и, быть может, мужчина что-то понял. Захочу отпустить — уйдет живым. Сожму кулак изо всех сил, и свалится замертво. Его смерть даже не свяжут со мной: что может сделать никта, запертая в одиночной камере?

Но не стоит недооценивать магию, которую не понимаешь.

Если на твое королевство нападают никты, стоит лучше изучить их возможности.

Но если ты формируешь из никт свою армию, стоит знать о них все.

Было невыносимо скучно. Меня не кормили, лишь давали воду, но и то нерегулярно. Гаерт больше не заходил. Не то вынашивал план мести, не то понял, что со мной связываться не стоит. Это меня вполне устраивало: за несколько дней я обдумала сложившуюся ситуацию и поняла, что нахожусь не в лучшем положении.

Лишь на четвертый день случилось кое что, нарушившее равномерное течение моих дней в заключении.

Ко мне спустилась женщина.

Я не могла назвать ее пожилой, но и молодой она не казалась. Статная, высокая, очень красивая для своего возраста. Одетая в обычное темно-синее платье с зеленой вышивкой на рукавах. Она долго стояла вдалеке, рассматривая меня, а я рассматривала ее.

— Вот ты какая, Оляна, — наконец сказала она и вышла из тени.

— А вы представиться не хотите?

— Я мать Альдреда. Леди Хелен.

Вот ты какая... несостоявшаяся сквекровь.

— Альдред знает, что вы здесь?

Она вышла на свет, так, чтобы я ее видела очень хорошо. При желании я даже могла просунуть сквозь решетку руку и достать женщину.

— Нет, никто не знает. Я хотела встретиться с тобой наедине. Хотела познакомиться с тобой.

Что-то мне подсказывало, что Хелен явно не за благословением пришла. Я что, обидела ее сыночку настолько, что он нажаловался маме?

— Я люблю одного мужчину больше сорока лет, — сказала она. — Мне было шестнадцать, когда меня отдали ему.

— Познавательно, — холодно откликнулась я.

— Я знаю, что такое любовь, Оляна. Я знаю, что значит любить такого мужчину, как Альдред. Он не верит, что тебя можно исцелить, но я знаю, что можно. В тебе все еще есть его Оляна, та девушка. Она борется, я уверена!

Мой смехом эхом прокатился по подземелью.

— Я — та Оляна. Только без всей лжи, которую вокруг меня нагородил ваш сын! Я — та, кем он собирался воспользоваться! Хватит бегать вокруг меня и орать, что Оляночка больна. Я не больна. И не заколдована. Мне просто противно. От того, что всю жизнь меня перекидывают туда-сюда, как куклу. Знаете, что во мне изменилось? Не кровь, и не магия. Это всего лишь природа моей силы, она не меняет человека кардинально. Она лишь дает силы бороться с тем, что тебе противно. Вам не рассказывал Альдред, как они меня делили? Не думаю.

— Это говорит в тебе проклятье, — не желала отступать Хелен. — Я знаю, что говорю. Ты не думаешь этого. Та Оляна не верит в это. Она способна на прощение, она способна любить. Она способна разобраться, кто друг, а кто — смертельный враг.

— Тогда хорошо, что она слишком слаба, чтобы бороться, — отрезала я и отвернулась.

— Если тебе удастся сбежать, — тихий голос Хелен дрогнул, — что ты сделаешь?

— Ну... я отправлюсь к отцу. Но вы же не этого ответа ждете, правда? Вы хотите знать, на чьей я стороне. Неужто Альдред проникся речами Гаерта и отправил вас, что поговорить по-женски? Довольно самонадеянно с его стороны. Или Гаерт надавил на материнский инстинкт? Хелен, я ни на минуту не поверю, что вы собираетесь меня отпустить, а потому катитесь ко всем ледяным демонам отсюда.

Она отшатнулась, когда я со всей силы ударила руками по решетке.

— Что, не подхожу на звание очаровательной невестки? Уже передумали уговаривать меня прыгнуть к вашему сыну в койку?

— Ты не отвечаешь за свои слава, — трагически вздохнула женщина. — В тебе говорит проклятье.

Быстрый стук каблуков возвестил о том, что Хелен ушла, но я этого не видела.

О нет, я целиком и полностью отвечала за свои слова. За каждое слово. Я знала, чего хочу добиться, знала, что должна сделать. Я не знала лишь того, как можно отсюда сбежать.

Маленькие слабости — вот то, что может мне помочь. Будь здесь Виктор, я бы знала, как надавить и заставить его совершить ошибку. Но Альдред... Альдред был одновременно и импульсивен, и расчетлив. Я никогда его не понимала, и никогда не была впереди. Он предугадывал каждое мое действие. Он играл в игру, правил которой я не знала.

Но и у него была своя слабость.

Он хотел ту, прошлую Оляну.

Однако пользоваться этим было слишком рискованно. Но разве у меня был выбор? Как я сделаю то, что так хочу, если буду сидеть взаперти?

Мне никогда не удавалось толком планировать свою жизнь. В юности в планы вмешивались вечные простуды. Позже я жила по чужому плану, не имея возможности куда-то свернуть. Сейчас мне снова все сломали, оставив три стены и решетку.

Машинально я сунула руку в карман и нащупала что-то холодное.

Подвеска! Которую Эртан забрал у Альдреда. Учитывая то, что Альдред оказался в плену не случайно, мог ли он заранее знать, что подвеску мне передадут? Маленький бронзовый ключик казался действительно старинным в тусклом свете подземелья. Красные кристаллы бросали на темный пол отблески.

Той Оляне понравился бы кулон. Особенно этот нахальный красный цвет, как жирная точка в противостоянии Виктора и Альдреда.

Альдред пришел примерно через сутки. К тому времени я уже потеряла счет времени, и не могла точно сказать, вечер наступил, или ночь. Никаких звуков снаружи не доносилось. Есть я не хотела, пить тоже, а потому днями валялась на койке, глядя в потолок и стараясь не думать, что, несмотря на все мое безразличие, спать на голой скамье все же неудобно.

Наверное, я все же осталась девушкой. Той, которой важно выглядеть хорошо. Потому как просыпаясь, я неизменно кое-как причесывала непослушные волосы, жалела, что нет магии или хотя бы воды, чтобы вымыться. И бесцельно слонялась по камере. Нет, им серьезно нужна информация? Может, меня хоть кто-нибудь о чем-нибудь спросит?

Дверь скрипнула, когда я делала упражнения. Я была готова к приходу Гаерта, или Хелен, но на этот раз в подземелье вошел Альдред.

— Скучаешь? — осведомился он, присаживаясь на стул. — Подумал, может, тебе захочется освежиться?

Он щелкнул пальцами, и я действительно почувствовала себя чистой и будто только что из душа. Вообще это его действие всколыхнуло нечто, похожее на... благодарность? Но из вредности я ехидно прошипела:

— Что, не так весело общаться с девицей, которая пахнет не розами?

— Ты не ценишь хорошего отношения, — мужчина покачал головой.

Снова щелкнул пальцами, и на меня обрушился водопад ледяной воды. Я даже вскрикнуть не успела — дыхание перехватило. Честное слово, мне даже показалось, будто по макушке ударили несколько кусочков льда.

Да, никты холода не боятся. Но это не значит, что он им нравится. Я злобно глянула в сторону Альдреда и забилась на скамью, чтобы хоть немного отогреться.

— Надеюсь, кипятка не будет, — буркнула я.

— А надо?

— С тебя станется.

Пожалуй, я немного переигрывала. Холодно и мокро, конечно, было. Но не настолько, чтобы стучать зубами. Я следила за Альдредом, который вдруг поднялся и подошел к решетке, а затем отпер замок. Что-то мне не понравилось это его движение. Совсем не понравилось...

— Оляна, — Альдред запер за собой дверь, — мне нужно у тебя кое-что узнать. Я точно знаю, что ты обладаешь этой информацией. Не доводи все до варварских методов. Ответишь на мой вопрос — получишь улучшенные апартаменты. С подушкой, одеялом и душем. Который сможешь принимать когда захочешь. Как тебе такая перспектива?

— Вопрос.

Я могла обойтись и без всех этих приятностей. Но если Альдред спросит то, о чем можно соврать — почему бы и нет. Вот только не проверка ли это... если он знает ответ, вполне может проверять меня на готовность к сотрудничеству.

— Как твоему отцу удалось выжить?

Конечно, проверял! Неужели в Тригоре все сплошь идиоты, не сообразившие, как моему отцу удалось выжить? Смешно подумать.

— Он забирал силу и магию у тех, кто недавно получил Артефакты. Сами Артефакты он не уничтожал, а прятал, поскольку они могли накапливать магию и снова его питать. Когда Альдред его убил, благодаря связи с сотнями Артефактов, он не умер, а завис на Пределе. В некоем... состоянии духа или, может, сгустка магии. Потом, естественно, не без помощи извне, он научился преобразовывать эту энергию и магию направленно. И первым делом создал себе тело.

— Как?

— Не знаю. — Я пожала плечами, ибо и впрямь не знала. — Такая магия мне недоступна. Просто знаю, что первым делом он обрел тело, потом начал потихоньку разбираться, что изменилось в мире за эти годы. Все, подробностей мне не сообщали, так что какой ритуальный танец исполнил твой сын чтобы вернуть моего папочку, я не знаю.

Сама не поняла, зачем упомянула Эртана. Просто хотелось задеть Альдреда побольнее за то, что он заставлял меня чувствовать себя беспомощной.

— Это я знаю, Эртан поделился, — улыбнулся мужчина.

Моя челюсть плавно уехала вниз, а из головы вылетели все мысли.

— Что... как?

— Оляна тоже хочет информации? — усмехнулся Альдред. — А что я получу взамен?

— Я не стану сейчас бить тебя и лишать чего-то очень ценного?

— Нет, ты подумаешь о том, как быть еще более хорошей девочкой, нежели сейчас, и когда решишь, возможно, я что-нибудь тебе расскажу.

— Я сделала то, что ты хочешь. Где моя подушка и душ?

Вместо ответа Альдред протянул мне руку, приглашая подняться. Потом, когда я эту руку ему дала, повел к... выходу из камеры.

— Что? Я больше не пленница?

— Пленница. Просто в более комфортной камере.

— О, я удостоилась чести переехать в замок, — пробурчала я.

Но умолкла, потому что пожить в нормальной комнате очень хотелось. Пусть я никта, но не собака же.

Вообще, комнатой то помещение, куда меня привел Альдред, назвать было сложно. Скорее действительно камера. Окон там не было, да и глупо было надеяться на их наличие. Зато была кровать, которая, собственно и составляла всю мебель, находящуюся там. Лишь перед дверью было немного пространства, чтобы снять обувь. Все же остальное место занимала кровать. В буквальном смысле: она упиралась во все три стены так плотно, что сложно было бы и лист бумаги просунуть меж стеной и кроватью. Для меня одной эта странная комната-камера-кровать была довольно большой. Зато на ней были мягкие шкуры и подушки.

— А где душ? — поинтересовалась я, падая на кровать.

Спина немного ныла, что было странно.

— Ты обещал, что если я отвечу на вопросы, то смогу принимать душ, когда захочу. Я вся мокрая, и не хочу ложиться в постель такой. Я хочу горячий душ!

— Не надейся на горячую воду, в замке ее нет. Люди живут в соседнем здании, а здесь мы работаем. Так что будешь довольствоваться холодным. Но да — в любое время. Не чаще раза в сутки. Стучишь по стене, мне передают твое пожелание, под моим присмотром идешь в душ.

— А туалет, я стесняюсь спросить, здесь есть?!

Альдред демонстративно толкнул одну из стен и, к моему удивлению, она оказалась потайной дверкой, ведущей в небольшую умывальную комнату. Там даже было зеркало и умывальник! Наверняка без воды, но, быть может, его наполнят...

— Все еще хочешь в душ? — осведомился мужчина.

Я промолчала, решив, что один ледяной душ в день — вполне достаточно.

Отныне и на ближайшую неделю единственным моим развлечением стал ключик на цепочке. Я пользовалась им, как маятником, чтобы провалиться в некое подобие сна, как игрушкой: бросала в стену и ловила, или царапала обломком деревянного остова кровати на стене мишень и бросала его туда. Или просто вертела в руках, почему-то пряча, когда приходил Альдред.

Было невыносимо, смертельно скучно. Никто ни о чем меня не спрашивал, не проводил никаких допросов. Изредка приносили воду, да Альдред раз в сутки, обычно ночью, выводил меня в душ. Там он меня закрывал и ждал ровно десять минут, на протяжении которых я в голос материлась на холодную воду и отсутствие нормального мыла.

Все это наводило на странные мысли, которые, впрочем, быстро ускользали. Я вообще заметила это странное состояние: ничего не хотелось, все попытки как следует поразмыслить и составить какой-то план проваливались с треском, разбиваясь о невесть откуда взявшуюся сонливость. Вдобавок ко всему от долгого лежания начала болеть спина.

В одну прекрасную ночь я просто устала пялиться в пространство и поднялась. Со всей дури ударила в стену, как просил Альдред. И принялась ждать, когда меня соизволят проводить в душ. Надеялась, что хотя бы ледяная вода приведет меня в чувство. Хотя вообще я ничего этого не должна была испытываться.

Я поднесла к глазам руку, чтобы убедиться, что все еще кровь в моих венах черная.

Демонов Виктор! И Альдред! Они явно опять играют в какую-то игру, а я снова не могу их просчитать. Два года у отца впустую.

— Готова к купанию?

Альдред появился так внезапно, что я подскочила. И нахмурилась. Обычно я чувствовала приближение мага.

Как всегда, Альдред запустил меня в душевую, больше напоминавшую чистый, но холодный и не особенно оборудованный подвал. Пол был каменный, и я ежилась, идя к душу. Холод. Раньше он вызывал во мне раздражение. Но я никогда не ежилась и не дрожала.

Что, демоны их всех побери, происходит?!

Прошла долгая минута. Прежде чем я привыкла к холодной воде. Но в голове, к несчастью, не прояснилось.

Зато послышался звук открывающейся двери, и, обернувшись, я увидела Альдреда. Он не отрывал от меня взгляд, осматривал с ног до головы и молчал. Я не стала пытаться прикрыться, или кричать на него. Просто ждала. Он скажет что-то?